Ангел Специального Назначения

— Кто с тобой еще? — Задал вопрос предводитель городских шакалов.

-Никого. — Она замотала головой.

-Никого? А вот мы тогда иначе спросим. Значит и Камаза ты одна завалила, и Ахмеда? — Бандит постепенно входил в состояние истерического азарта, которым так умеют заводить себя уголовники.

— Чего ты гонишь? — здоровый кулак с размаху врезался в солнечное сплетение девочки. Она рухнула на пол и, падая, ударилась головой в стену. Из раны потекла струйка крови.

-Эй, Петро, ты никак ее мочить собрался? Мы ж еще не попользовали?— Недоуменно влез тощий верзила с морщинистым серым лицом лагерного "тубика".

"-Ах ты, страдалец".— Ярость выжигала мозг, Леха физически ощущал, как его воля рвется из отведенного ей закутка.

Ольга, закрыв лицо руками, жалобно поскуливая, прижалась к стене.

-Ладно, тащи папашку. — Распорядился голос. — Чтоб не дергалась, его на пику поставим.

-Как шелковая будет.— Глумливо ощерился тот, которого звали Петром.

"Черт, ну какой паскудный народ — урки.— Диверсант, в силу специфики своей профессии, редко желал чьей-то смерти душой, но сейчас хотел только одного. На минуту, хоть на десяток секунд просил он у Всевышнего дать возможность управлять ее телом.

Из соседней комнаты вышел чахоточный, волоча связанного. По тому, как вздрогнула Оля, понял — отец. Лехиного, примерно, возраста, но крепко мятый жизнью и тяжелым трудом мужик, с обильной сединой в волосах. Выглядел он страшно.

Посланцы Сотника, пытаясь заставить его вызвать Ольгу, перестарались. Лицо — огромный фиолетовый кровоподтек. Рука висит плетью, правый глаз залит кровью.

"Крепкий мужик,— с искренним уважением, несмотря на трагичность момента, подумал Леха. — А вот то, что они мать не вытащили, признак плохой. Похоже, в живых ее уже нет, да и отца не выпустят. Зачем им свидетель?"

"Суки, да лучше пять раз на гранате подорваться, чем такое видеть. Может, стоило тогда, на горке, "духам" сдаться?— Мелькнула бестолковая мысль, — они бы только меня замучили".

-Оленька.— Сипло выдохнул отец и вдруг крикнул, повернувшись в сторону соседней комнаты. — Будьте вы прокляты.

-Из распухших щелей, в которые превратились его глаза, потекли слезы, оставляя две дорожки на запекшейся крови.

"Лось" — мелкий, парашного вида урок, синими от наколок пальцами ухватил его за сломанную руку и, повалив на пол, прижал лезвие к горлу.

-Ну, давай, не тяни.— Бросил он Петру, в нетерпении пританцовывая на месте.

-Слышь, подруга, сейчас мы чуть побалуем, а ты, если хочешь, чтоб папаша жив остался, примешь.

Обрюзгшие щеки, исчерченные мелкими багровыми сосудами, покрылись испариной. Браслеты зацепились, и он никак не мог совладать с ними. Тогда, выхватив ключ, насильник расстегнул наручники и придавил жертву своим телом.

Почувствовав, что руки освободились, она рефлекторно попыталась защититься. Новый удар по лицу сломил сопротивление. Но тут отец, не вынеся муки, схватил рукой лезвие ножа и попытался отобрать его. Кровь из рассеченных пальцев обильно брызнула на пол. "Лось" дернулся, вырывая клинок. Отточенное жало финки скользнуло и легко, словно ломоть сала, рассекло плоть. Захрипев перерезанным горлом, отец забился в конвульсиях.

Глаза ее захлестнула багровая пелена. Из глубины сознания поднялась неодолимая волна. Ненависть к убийцам, боль от потери и бог знает, что еще сплелось в ней. Но главное, все знания и навыки, весь опыт профессионального диверсанта, выплеснулись на поверхность и намертво вплелись в естество.

Ольга выдернула из кармана ручку и вонзила ее в глаз насильнику. Пробив зрачок, и глубоко уйдя в мозг, пика навечно успокоила бандита.

А она, выскользнув из-под тела, молнией кинулась к Лосю. Хлестким круговым ударом достала висок убийцы.

Тот закатил глаза и, выронив нож, завалился в сторону.

"Кострома", увидев, с какой стремительностью жертва вырубила его подельников, метнулся на выход, но успел только развернуться. Подхватив нож, Ольга махнула рукой. С хрустом вспоров ткань, клинок вошел под лопатку. После такого добивать не требуется. Страшная, с безумным взглядом, она работала как автомат. Подойдя к лежащему, вырвала нож и развернулась к оглушенному Лосю.

Она не подарила изуверу легкой смерти.

"Странно, Алексей замечал, как смерть меняет людей. Одни вдруг приобретают благообразность, другие наоборот ее теряют. Он лежал совершенно такой же, как был при жизни.

Смешной венчик пегих волос, довольно заметная лысина. Резкие, словно вырубленные резцом скулы... Казалось, человек просто прилег отдохнуть после тяжелой, но выполненной на совесть работы.

Леха даже засомневался: "Неужели опыт меня обманул, и он жив".

Увы, рана оказалась смертельной. Сделав все, чтобы спасти дочь, отец не сумел уберечь себя.

Она сидела, обняв его голову, слепо глядя в пустоту. Но безумия не было. Девочка говорила с отцом, а он говорил с ней. Она уже знала, что ее мать, не выдержав пытки, умерла, что соседку даже не били, а лишь припугнули.

-Не сердись на нее, Оленька, — попросил отец.— Она уже наказана. Не плачь, — попросил он на прощанье. Его душа уносилась куда-то, в ту даль, где Лехе еще только суждено было оказаться.

И тут Алексей понял.— " Теперь она знает о нем все. Их души, расплавленные вспышкой эмоций, слились в единое целое.

Леха шептал какие-то слова утешения. Но они были не нужны, девочка изменилась. Боль из ее сердца не ушла, но появилась способность рассуждать. Просто, словно мы сто лет знакомы и близки, она спросила — Алеша, и как теперь жить? Скажи?

-Оля, побудь с отцом. Я все сделаю. Держись.

-Хорошо,— беззвучно прошептала она, и Алексей осознал, что опять один.

Канитель с милицией, протоколами, допросами, очными ставками, продлилась насколько дней.

Кто знает, смогла бы она перенести армейскую простоту манер наших Ментов, заботы о похоронах и прочие тягостные мелочи. Наконец, признав самооборону, отцепились.

Беглых уголовников списали на боевые потери. Удивились, как удалось такой пигалице совладать с ними, и только.

Ее сознание вернулось в день похорон. Она стояла над двумя холмиками и молчала. Молчал и Алексей. Каждый думал о своем. Он знал, о чем думает Оля. Она слышала его мысли.

Но все когда-то кончается, кончился и этот невыносимо длинный день.

Прошло еще несколько. Она понемногу оживала. Но, все это время невысказанным вопросом давило на Леху понимание того, что ничего еще не закончено. Расправившись с исполнителями, она не решила проблем. И вот настал день решающего разговора.

Однако, никаких споров и сложностей не возникло.

"Ты спец, — коротко прошелестели ее мысли, — тебе и выполнять".

"Вот и все, девочка повзрослела. Но чего ей это стоило? — Подумал Алексей.

Дальше действовал почти на автомате: Билет до Москвы взял на чужой, купленный на рынке, паспорт. А загримировать постаревшую от горя Ольгу оказалось куда проще, чем после ее памятного бегства с Останкинского отстойника.

Продремав три часа в салоне эконом-класса, она спустилась по трапу в промозглую тьму московского тумана.

-Начнем завтра.— Коротко произнес Алексей, начав отсчет перед последним броском.

Приехав в Москву, Алексей поразился, насколько тяжелый город для психики — столица нашей Родины. Мегаполис, на подсознательном уровне, говорит: "Ты чужой, не место здесь тебе. В этом мире успешных и самодостаточных людей".

Лехе вспомнилась интересная методика, которую внушал работавший с ними психолог. — "Главное — не противопоставлять себя окружающему пространству. Китайский принцип взаимопроникновения един во всех проявлениях. Стоит подумать, что ты одинок и затерян во враждебной среде, и она, эта среда, тут же начнет отторгать тебя. Примется, словно разумный организм, бороться с чужаком. В чем беда и проблема эмигрантов? Они приезжают в чужой мир. В новую обстановку нужно входить, словно возвращаешься в давно оставленный, прочно позабытый, но родной мир. Не важно, что ты здесь никогда не был. Важно твое отношение.

И, ни в коем случае, нельзя сравнивать новое место с тем, откуда человек ушел. Противопоставление не конструктивно.

Приходят к этим простым и несложным истинам, как правило, интуитивно. Разработчики спецметодичек не стремятся к широкой известности. Это может показаться смешным и в чем-то несерьезным разглагольствованием. Однако, почти все в этом мире смешно и несерьезно. Самые сложные и закрученные события и хитросплетения политики, бизнеса имеют в основе одну, максимум две изначальных причины. Остальное — камуфляж и сбивающая с толку маскировка".

Леха все не мог успокоиться и, пользуясь каждой свободной минутой, словно боясь не успеть, пичкал ее сознание все новой и новой пищей.

"Если хочешь спрятаться в большом сообществе, стань как все". Полчаса в модной лавке, короткая стрижка, и вот уже неотличимая от сотен тысяч московских тинэйджеров Ольга могла идти хоть куда, не опасаясь быть узнанной. "Конечно, сверстники на раз вычисляли пижонящую старушку. В таком возрасте три года — это почти вечность. Но в бандитах ходит народ чуть старше и у них подобное чутье уже пропало".

В удобной кожаной сумке вместо ракетки уместился завернутый в картон инструмент. Снятый приклад и глушитель преобразили его в компактную игрушку.

Несколько дней, проведенных в московской сутолоке, не пропали даром. Прежде всего, он вышел на офис компании "Галеон", которая чуть заметно обозначала на российском рынке этот криминальный айсберг, и в коридорах узнал достаточно, чтобы составить представление о новостях в фирме. После внезапной смерти ее бывшего руководителя главой компании стал некий Кривицкий Андрей Петрович. Он же, неоднократно судимый уголовник по кличке Сотник.

Уголовные моменты его деятельности, естественно, не обсуждались, но, имея ноутбук, Интернет и базы данных, выяснить "кто есть кто" в серпентарии преступного мира, несложно. Остальную информацию Леха примитивно подслушал. Закупив на Горбушке несколько слепленных в Китае, но достаточно качественных жучков и лазерный съемник звука, уже через день знал о настроениях в высших уголовных кругах. Конечно, имей разведчик дело с солидной корпорацией, где безопасность возведена в культ языческой религии, такие примитивные способы, естественно бы не сработали. Но, поменявшие окрас уголовники вовсе не поменяли образ мышления. Поэтому, отгородив себя от окружающего "быдла" тонированными стеклами джипов, они, совершенно спокойно вели разговоры на самые горячие темы. В результате, сложилась картина вопиющего скандала в благородном семействе.

Новости пришедшие из Краснодара вызвали у Сотника замешательство. Не имея времени выяснить, что за "непонятка" там произошла, он сорвал зло на Максиме.

Чудом пережив показательную порку, устроенную ему шефом, и, понимая, что его жизнь висит на волоске, Максим Геннадьевич развил бешеную деятельность. Но, все мимо кассы. Единственный разговор, который насторожил Алексея, прозвучал после безрадостного визита его к ревущему от злости шефу. Максим Геннадьевич долго мялся, нерешительно чесал себя в разных местах, наконец, позвонил неизвестному абоненту и попросил выручать. Было заметно, что удовольствия от беседы он вовсе не испытывает, наоборот откровенно побаивается собеседника. Результат его обнадежил. Он ожил и повеселел. Алексей понял, что просил он никак не совета, а специалиста по антикризисной политике. Интеллигентно говоря, он Ольгу заказал. Причем, не уркам с мыльного завода, а структуре, которая привыкла отвечать за свои поступки.

Обозлился Леха до невозможности: "Что это за беспредел такой. Одного и того же человека, три раза? Ребята, совесть у вас имеется? Не собирался встревать, простить даже хотел. И ведь почти смог. Честно. Никакой обиды, так, легкая надежда встретить их в новом качестве и потолковать. Они ведь тоже не бессмертные, могу подождать. Но теперь, фигушки. Будем выяснять и разбираться. По полной, до упора".

Чтобы противник начал совершать ошибки и подставился, нужно загнать его в ситуацию стресса. А лучший стресс— это угроза жизни: собственной и близких.

К тому же, пришло время платить по векселям. Не имело значения, что не он держал нож у горла ее отца. Он отдал приказ. Этого достаточно. Когда играешь в серьезные игры, нужно быть готовым к любой ставке.

Выяснить, где проживает пресловутый Сотник оказалось значительно проще, чем купить упаковку пластита. Ну, не сезон в этом году на пластит. Однако, знание химии, особенно прикладной ее части, помноженное на семинар в сорок третьем учебном центре, помогло обойтись подручными средствами.

Алексей упаковал полученную массу в теннисный мячик и, не мудрствуя лукаво, забросил его на корт, расположенный в угодьях особняка оружейного барона. Среди десятка других мячей, валявшихся вокруг площадки, этот смотрелся абсолютно естественно.

Разжиревшему игроку лень ходить за мячами, поэтому рано или поздно он подберет и его или просто окажется поблизости. Дистанционный взрыватель, утопленный в пластичную массу и срабатывающий от радиолуча, позволял выполнить задуманное в любой удобный момент. А случится это, как резонно рассудил Алесей, именно в воскресенье утром. Пятница, банный день-это святое, суббота на поправку, а вот с утречка, в воскресенье — милое дело.

Предчувствия не обманули. Сотник, обряженный в роскошный спортивный костюм, появился на корте в десять часов. А еще в субботу Леха дозвонился жене "Особиста" и передал личную просьбу господина Кривицкого к ее мужу, посетить теннисный корт, на предмет совместного времяпрепровождения.

Мелькнуло краем подленькое желание добавить: "C супругой", но сдержался: "Чем она виновата, если ей в мужья гнида досталась?"

Макс, не избалованный вниманием нового шефа, ломаться и уточнять не стал. В его положении, звонить — лишний раз напомнить о фиаско.

Поэтому, за пятнадцать минут до назначенного времени опальный советник безропотно топтался у ворот фазенды.

Слегка удивленный неурочным появлением гостя Сотник почесал в затылке, соображая, мог ли он по пьяной лавочке ляпнуть подобное приглашение, но, вспомнив о необходимости прояснить дополнительные меры по возврату наследства, приказал впустить.

Удобно присев на склоне, поросшем редким кустарником и открыв термос с горячим чаем, Алексей лениво наблюдал за общением подельников. Вообще-то, цели подрывать "Особиста" Леха не имел. А вот присутствовать на экзекуции, ему будет полезно.

Дождавшись, когда Максим Геннадьевич сообщит о наличии прогресса в поисках и отойдет на порядочное расстояние, Леха нажал сенсор передатчика. Кустарный заряд рванул не хуже фабричного. Ждать продолжения сцены не стал, усевшись на новенький велосипед, девчонка возобновила поездку, оставив взволнованную челядь мучиться в неведении относительно причин столь неожиданной кончины их босса.

"Сказать, что смертоубийство совершенно мне незнакомого, пусть и не совсем законопослушного, члена общества доставило удовольствие, нельзя. С другой стороны, он честно давал им возможность избежать неприятных последствий. Но эта сволочная порода никогда не примирится с тем, что кто-то увел у них жирный кусок.