1.Я - Гений. Заражение

— Тихо! — перекрикивая шипение воды, велел Гордон. — Они о чём-то говорят.

Из-за бурления воды разговор слышался обрывками, и разобрать о чём идёт разговор, было трудно. Но Гордон явственно услышал голос Датсона:

— ...у меня... кончилась аума...

Гордон подумал, что ему послышалось, и он переглянулся с Эли и Патриком. Те взглянули на него, высоко подняв брови вверх, и Гордон понял: не показалось.

— ...вместе! — донеслось с другой стороны бассейна, и силуэты задвигались синхронно.

Воду под мостом постепенно сковало льдом, а пар под мощным напором ветра, оттеснили в стороны. Несколько учителей, с явным напряжением удерживали лёд.

— Быстрее сюда! — призывно замахал им рукой Датсон.

Не заставляя повторять дважды, они все втроём бросились на другую сторону бассейна. Как только они спрыгнули с мостика, лёд треснул, и его затопили новые волны кипящей воды. Мост опять потонул в столбе раскалённого пара. Гордон огляделся вокруг, и увидел множество взрослых магов. Здесь был не только Датсон, но и Хавк, Ньюман, Бейкер, и ещё несколько преподавателей, которых Гордон не знал по именам, но видел в учебном корпусе. Произошедшее на крыше, явно было ненормально, даже для ненормального мира магов. Иначе не собралось бы такое количество взрослых магов. Одно то, что у Датсона не хватило аумы, чтобы остудить воду, говорило о многом. Да и остальные учителя выглядели очень уставшими.

Гордона, Патрика и Эли, отвели в бывший кабинет магистра Боули, подальше от опасно кипящего бассейна, который так и не удалось усмирить. Помимо Датсона к ним присоединились профессор Ньюман и профессор Хавк.

— Что там произошло? — спросил Гордон, обращаясь главным образом к Датсону.

— Ты у меня спрашиваешь? — широко распахнул глаза тот. — Я думал, это вы мне расскажете. Чем вы там вообще занимались?

В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет плывущей походкой вошёл магистр Боули. Он сел в своё кресло и закинул ноги на стол. Затем пошарил в ящиках стола, извлекая оттуда пустые бутылки. Не найдя того что искал, он чертыхнулся и полез во внутренний карман кителя, за своей фляжкой. Сделал жадный глоток и облегчённо выдохнул.

— Ну, рассказывайте, — магистр обвёл окружающих нетрезвым взглядом, и остановился почему-то именно на Гордоне.

— Мы практиковались в магии. Я исполнял кипятильное плетение, чтобы увеличить запас своей аумы. Я ставил стакан с водой на край бассейна и грел в нём воду. Но последний раз получилось не так как обычно.

Гордон в подробности рассказал, как всё было, с точностью до мелочей, стараясь ничего не упустить.

— Магистр Боули, позвольте обратиться, — подал голос Хавк, который был лет на десять старше Боули. — Я думаю, мы все согласны с тем, что Рашу подобное не под силу. Но зная Паркера, я почти уверен, что всё это его шутка.

Патрик хотел было сказать что-то в свою защиту, но Ньюман сделал это раньше.

— Десять взрослых магов не смогли нейтрализовать плетение первокурсника? — хохотнул Ньюман, и его морщинистое лицо сморщилось ещё сильнее. — Я надеюсь, вы шутите, Хавк? Меня беспокоит другое: я чувствую у Раша большой уровень магической энергии в крови. Поживёте с моё, научитесь определять такие вещи без анализа. Но на слово вы мне, конечно же, не поверите. Поэтому просто проверьте его кровь.

Датсон скептически глянул на Ньюмана, и покачал головой. Тяжело поднялся и вытащил из своей сумки уже знакомый Гордону штырь. Таким пользовался магистр Боули, в приюте, когда определил, что Гордон и Эли являются магами.

— Ещё вчера у Раша не было аумы даже на минуту поддержания светящегося шара, — сказал Датсон, обращаясь к Ньюману. — Откуда она у него могла взяться? Впрочем, неважно. Только исключительно из уважения к вам, профессор Ньюман, я проверю.

С этими словами Датсон ткнул Гордона штырём в руку и, с довольной ухмылкой взглянул каплю крови, оставшуюся на кончике, на просвет. Да так и застыл на месте. Лишь улыбка потихоньку сползла с его лица. Затем он с самым мрачным выражением лица, избегая встречаться с Гордоном взглядом, передал штырь Хавку. Тот в свою очередь посмотрел каплю на просвет и оторопел. Он опасливо покосился на Гордона, и передал штырь дальше, магистру Боули. А магистр, после долгого изучения штыря, передал его Ньюману. Гордон поймал себя на том, что уже некоторое время не дышит, ждёт что скажут. Датсон, Хавк и Боули, как-то странно, испуганно смотрели на Гордона, и у мальчика начали появляться нехорошие предчувствия.

— Что-то случилось? Что там? Сколько у меня аумы? — тихо спросил Гордон.

Ньюман оторвался от изучения капли, свисавшей с кончика штыря, и посмотрел на Гордона. Среди присутствующих, лишь он не изменился в лице, но его выдал чуть дрогнувший голос:

— Парень, да столько не у каждого дракона бывает...

ГЛАВА 12

"СЕКРЕТ РЕЗИДЕНЦИИ МАГИСТРОВ"

Смысл сказанного Ньюманом дошёл до Гордона не сразу. "Не у каждого дракона столько бывает". А это сколько? Много? Судя по лицам присутствующих, да. Очень много.

— То есть, — осторожно подал голос Патрик, до этого молча наблюдавший за происходящим. — Вопрос "Кто вскипятил бассейн" отпадает?

— Безусловн, — пьяно кивнул головой Боули, и вновь приложился к своей фляжке.

— Уже ясно, что это он, — нервно отмахнулся Датсон, подходя ближе к Гордону. — Но я хочу узнать, как тебе это удалось, Раш. Многие тренировались всю жизнь, и никто, насколько я знаю, не смог добиться такого результата. Сомневаюсь, что тебе удалось это за один день. В чём секрет?

— Я не знаю, — ответил Гордон чуть быстрее, чем собирался. — Профессор, я хотел спросить... а сколько аумы у драконов?

Датсон закашлялся и переглянулся с другими учителями. Старенький профессор Ньюман подался вперёд, но прежде чем ответить прочистил горло.

— Кхем... Представь себе всех учеников Белого Омута. Представил? Теперь сложи всю их ауму воедино, и... в общем, примерно столько.

— Я только не пойму, это хорошо или плохо? — спросил Гордон, представляя как глупо, наверное, прозвучал подобный вопрос для магов.

— Плохо? — возмутился Датсон. — Да ни один маг о таком и мечтать не смеет.

— Но профессор, мне ведь теперь опасно плести магию. Вспомните, что случилось с бассейном, а ведь я всего лишь хотел нагреть стакан.

— Конечно, тебе придётся держать себя в руках, — сказал Хавк. — И вкладывать в плетения как можно меньше аумы. Но со временем ты привыкнешь и научишься. Я буду внимательно наблюдать за тобой на моих практических занятиях.

— Профессор, — Гордон посмотрел на Датсона, — Значит, теперь вы будете меня обучать? Вы сказали, что начнёте обучать меня лично, когда я накоплю достаточно аумы.

— Я правда так сказал? — недоверчиво прищурился Датсон.

Гордон утвердительно кивнул, и Эли сбоку тоже закивала, подтверждая слова брата.

— Ну ладно, ладно. Раз сказал, значит буду. Только не сейчас, разумеется. Завтра я улетаю по делам примерно на неделю, а после мы поговорим об этом. Всем спокойной ночи, — с этими словами Датсон вышел из кабинета.

Гордон не смог сдержать улыбку. Это можно было считать безоговорочной победой, в их с Датсоном маленьком состязании.

— Извините, но и мне пора, — поднялся со своего места Ньюман. — Уже поздно, пора вернуться в свой корпус. Я уверен, что мои сорванцы не лягут спать, пока я не расскажу им, что здесь произошло.

— Да, мои тоже, — хмуро буркнул Хавк. — Я тоже пойду.

Боули был занят тем, что тряс перевёрнутой горлом вниз фляжкой, и его лицо выражало недоумённую досаду.

— Да я тож пойду, пжалуй, — сказал Боули и, шатаясь, вышел. Гордон вообще не очень понял, зачем он приходил

— Паркер, за мной, — бросил Хавк, обернувшись на пороге.

— Профессор, ну пожалуйста, — сложил ладошки в притворной молитве Патрик. — Можно я ещё ненадолго задержусь?

— Не вздумай опоздать к вечернему построению! — строго наказал Хавк и вышел.

В кабинете остались только Гордон, Эли и Патрик. Каждому из них было что сказать, но никто не представлял с чего начать. Первой нашлась Эли:

— Гордон, но как? Сначала ты не смог даже стакан нагреть, а потом резко...

— Эли, неужели ты ещё не поняла? — в возбуждении спросил Гордон и, достав часы, положил их на стол.

— Часы? — удивилась Эли. — Причём здесь часы?

— Сломанные часы, — поправил её Патрик, скептически скрестив руки на груди. — Я тоже что-то не понимаю.

— Я не знаю, как это работает, но я вспомнил кое-что. До того как на нас напал ферос, я пытался отмыть кровь со своей руки, но она попала под браслет часов. Тогда я снял часы и положил их в карман. А уже через минуту, у меня было достаточно аумы, чтобы исполнить очень мощное тёмное плетение. Я уже тогда задавался вопросом, как мне это удалось, если у меня так мало аумы. Затем я очнулся в постели. У меня взяли кровь и увидели что у меня крошечные запасы аумы. И это не удивительно, ведь часы тогда уже были на мне. Наверное, Лили одела их на мою руку. И сегодня, едва я снял часы, как почувствовал небывалый прилив сил, а дальше вы и сами видели.

— То есть, часы лишают тебя аумы? — спросил по-прежнему скептически настроенный Патрик.

— Давай проверим? — с вызовом ответил Гордон, и протянул часы Патрику.

Патрик, секунду поколебавшись, принял их и надел. Едва он застегнул браслет, как тут же начал оседать на пол. Гордон и Эли быстро подхватили его, не позволив упасть на пол.

— Что с ним? — встревожилась Эли.

— Снимите, — едва слышно прохрипел Патрик, у которого уже начали закатываться глаза. — Снимите их с меня!

Гордон поспешно расстегнул браслет, и сунул часы обратно в карман. Патрик часто дышал, сильно побледнел, и не мог самостоятельно держаться на ногах. Когда он немного пришёл в себя, он с опаской посмотрел на Гордона.

— Как ты носишь на себе эту штуку? Она из меня чуть жизнь не вытянула. — Патрик оттянул блокировку на проводнике, и дрожащими пальцами попытался сделать светящийся шарик, но ничего не произошло. — Всю ауму высосало. Подчистую! Как будто высушило всего изнутри.

Гордон удивился и, надев часы, почувствовал лишь слабый наплыв усталости, только и всего. Эли также попробовала их надеть. Но едва коснувшись запястьем внутренней стороны часов, она отдёрнула руку, как будто обожглась. Оказалось, что из присутствующих лишь Гордон мог без последствий их надевать. Но почему часы так странно действовали на остальных, он не знал. Странно всё это.

В конце концов, Патрик уговорил Гордона разобрать часы, и осмотреть их содержимое. Внутри Гордона любопытство долго боролось со страхом испортить отцовские часы, но любопытство победило. Внутри часов не оказалось никаких механизмов, лишь осколок металла треугольной формы. Осколок был остро заточен с одной стороны, и отливал кроваво-алыми бликами. Увидев его, Патрик впал в панику и бешено затараторил:

— Вот ведь блин, где ты это достал? Нет, не отвечай, я даже знать не хочу! Спрячь и никому не показывай! И я... я тоже ничего не видел.

— Почему? Ты вообще о чём? — оторопел от такой тирады Гордон.

— Он ещё спрашивает. Это же демонит! Тебя и так считают причастным к тёмной магии. А если кто-то узнает, что ты носишь с собой демонский металл, тебе конец! Прошлые гонения покажутся тебе райскими деньками, уж ты мне поверь.

— Но почему? — не отставал Гордон. — Что такого в этом металле?

— Он проклят понимаешь? Поговаривают, он не только ауму из людей высасывает, но и душу. Я тоже раньше думал что бред, пока сам часы не одел. Спрячь их, а лучше выкинь.

Но Гордон не мог выкинуть единственную вещь, доставшуюся ему от родителей. Возможно, этот осколок что-то значит, и может многое рассказать о прошлом Гордона. Он спрятал осколок демонита обратно в часы, собрал их и вновь спрятал в карман.

— Я ношу часы столько, сколько себя помню, — пожал плечами Гордон. — Как минимум лет десять. Душа вроде на месте.

Мысли о том, что какая-то железяка может высосать у него душу, казалась абсурдной. Но на лице Патрика появилось понимание.

— А, ну это многое объясняет. — сказал тот.

— Что объясняет?

— Теперь понятно откуда у тебя столько аумы. Она же постоянно вытягивалась демонитом. И твоему организму приходилось постоянно учиться вырабатывать всё больше и больше аумы. Всё быстрее и быстрее. Как будто ты всё это время тренировался в магии, на пределе своих сил. И днём и ночью. Это всё равно, что с рождения ходить со стокилограммовой штангой на плечах. Конечно, сначала тяжело, а потом даже не заметишь её веса.

Гордон молча обдумывал сказанное Патриком. Его слова были логичны и, действительно, многое объясняли. Позже, когда Патрик окончательно пришёл в себя после примерки часов, и смог самостоятельно передвигаться, он воскликнул:

— Ой, я же опаздываю на построение! До завтра! — и поспешил в корпус курсантов.

Эли и Гордон переглянулись.

— До завтра? — испугался Гордон. — Он что вернётся?

Но Патрик не вернулся, ни на следующий день, ни через неделю. За прошедшие дни, слухи о том, что именно Гордон виноват в том, что произошло на крыше Косой башни, разошлись по всей школе. Поначалу, большинство детей в эти слухи не верили, до тех пор, пока Гордон не появился на практическом занятии по жестам. Он ещё не научился контролировать силу своих плетений, и это приносило немало бед. На уроке, он создал обычный светящийся шар, но он вспыхнул настолько ярко, что на несколько минут ослепил всех присутствующих. Вдобавок ко всему, Гордон разволновался, и шар начал источать плотные клубы оранжевого дыма, который мгновенно заполнил весь зал. Хавк быстро исправил ошибку Гордона, и дым исчез. Но с тех пор все стали опасаться Гордона ещё больше. Даже вездесущие Логан Финч и Ян Тирсон, раньше не дававшие Гордону прохода, наконец, отстали. К тому же многие уже знали, что декан иллюминатов согласился обучать Гордона, что окончательно закрепило за ним статус личного ученика Датсона. А после дуэли Агаты Ур с Джорданом Мейсом, все поняли, что к ученикам Датсона стоит проявлять некоторое уважение.

В остальном, в школе всё шло своим чередом. Магистра Боули по-прежнему невозможно было застать трезвым, Гордона по-прежнему сторонились, а Патрик по-прежнему не объявлялся с момента их последней встречи. Но в целом, жизнь Гордона перестала напоминать ад.

Гордон искренне полагал, что теперь, когда аумы у него хватало на всё что угодно, самое страшное уже позади. Но в действительности, самое интересное только начиналось. На уроках жестов, они начали изучать новые, сложные плетения. Если всё то, что они изучали раньше, плелось одними руками, то в создании новых плетений, участвовали ещё и ноги. А иногда и всё тело. На теории магического плетения всех первокурсников заставляли разучивать позиции: специальные стойки, из которых можно плести ту или иную магию. Всего позиций было пятьдесят восемь, но Гордон хорошо запомнил только первую (туловище прямо, руки по швам, ноги на ширине плеч). Ну и ещё немного третью, где было всё то же самое, только ноги чуть согнуты в коленях, а левая рука отведена за спину. Для создания одного плетения требовалось иногда перейти из одной позиции в другую несколько раз, при этом ещё и плести магию руками. Делать всё это одновременно было невообразимо трудно. Гордон не видел во всей этой абракадабре ни грамма смысла и логики. Именно это мешало ему запомнить позиции и освоить новые жесты.