Яд власти

— В общем так, — торопливо заговорил витус Умелец, едва Жуан закрыл за ним дверь, — погода снаружи самое то. Ухожу сегодня же, сейчас.

Наконец-то! Жуан тихо выдохнул. От долгожданной новости аж на сердце отлегло. Таскать еду из дворцовой кухни с каждым днём становится всё сложнее и сложнее. Пока Вум, придворный повар, лишь смеётся, когда Жуан с горкой нагружает корзинку хлебом, сыром и прочими припасами. Но очень скоро он начнёт задавать очень неприятные и назойливые вопросы. Если через неделю другую Сахем не покинет Утёс, то о его возвращении сначала прознает вся без исключения прислуга дворца, а там и до благородных дойдёт. Похоже, витус Умелец и сам это прекрасно понимает.

Из объёмного свёртка, который Сахем принёс с собой, появились бронзовый крюк с двумя лапами, по форме похожий на буку "Г", и великолепный плащ на меховой подкладке, который витус Умелец зачем-то грубо обшил белой тканью. На самом Сахеме аляповатая рубашка почти до пят, причём прямо поверх тёплой куртки того же цвета. На рукавах болтаются наспех сшитые чехлы, больше похожие на кривые трубки.

— Достал? — не оборачиваясь, спросил витус Умелец.

— Только мел, витус. У меня было слишком мало времени.

— Чёрт с ним, — витус Умелец тихо ругнулся. — давай сюда. Раз нет ничего лучшего, сойдёт и мел.

В маленькой деревянной коробочке с водой витус Умелец тщательно размешал горстку мела. Указательным пальцем витус Умелец мазанул белой кашицей правую скулу.

— Ну как? Сойдёт? — витус Умелец повернулся боком.

Не дожидаясь ответа, витус Умелец быстро измазал лицо мелом. А! Жуан мелко, мелко закивал, теперь понятно, что именно задумал Сахем. Если он наденет обшитый белой тканью плащ, выбелит лицо и руки, то в потёмках, да ещё в метель, преторианцы возле ворот примут его за приведение.

Необразованные простолюдины до жути суеверны. Горожане на все сто уверены, будто витус Умелец самый настоящий колдун, будто по ночам он летает вокруг Утёса и может одним взглядом разрубить человека на две аккуратные половинки. Так почему бы Великому Сахему и в самом деле не сыграть роль приведения самого себя?

— Теперь вас матушка родная не узнает, — Жуан как мог спрятал неуместную улыбку.

— Отлично, — витус Умелец бросил коробочку с мелом на ближайшую полку. — Быстро освобождай стол и открывай окно.

Жуан торопливо сложил листы бумаги в одну большую стопку и закинул их подальше на полку. Для надёжности, чтобы ветер не разметал листы, тяжёлая книга придавила стопку сверху. Следом на полку переместились чернильница, песочница, перья и прочие принадлежности для письма. С трудом, едва не падая, Жуан забрался на стол и распахнул окошко. В кабинет тут же влетело целое облако снежинок.

Между тем витус Умелец аккуратно размотал верёвку и разложил её на полу ровными рядами, а один конец привязал к бронзовому крюку.

— Отлично, в сторону, — витус Умелец махнул рукой.

Резким взмахом Сахем выбросил в окно сразу несколько метров толстой верёвки. Осторожно, дабы витки не запутались, витус Умелец выпустил наружу всю верёвку. Последним двумя лапами за подоконник зацепился бронзовый крюк.

Широкий плащ связан кольцом на манер шинели, витус Умелец надел его через плечо. Уже на столе Сахем обернулся.

— Ну вот и всё, Амзон, — Сахем широко улыбнулся, — Большой мир ждёт меня. Пожелай мне удачи и смотри, чтобы крюк не соскочил.

— Витус! — Жуан всплеснул руками. — Это же опасно. У вас за спиной пятидесятиметровая пропасть.

— Мне ли бояться смерти, Амзон, — витус Умелец печально улыбнулся. — Когда я спущусь, затяни верёвку обратно.

— А что мне с ней делать?

— Что хочешь, — витус Умелец смешно, пятясь задом, просунул ноги в окошко. — Можешь продать её, сжечь, съесть — мне всё равно. Да, разрешаю тебе записать в истинную историю всё, что ты здесь видел и слышал. Пусть потомки узнают, как Великий Сахем убежал с Утёса, который сам же и построил.

На прощанье витус Умелец протянул руку. Жуан осторожно пожал её и едва не вскрикнул от боли.

— Пока! — уже по ту сторону окошка крикнул витус Умелец. — Как знать, может мы ещё встретимся.

Ещё миг и витус Умелец будто утонул в чёрной бездне за окошком. Жуан старательно навалился на бронзовый крюк обоими руками. Верёвка ещё какое-то время елозила туда-сюда, пока окончательно не затихла. На всякий случай Жуан сосчитал в уме до пятидесяти и лишь после осторожно потянул толстую верёвку на себя. Крюк тут же соскочил с подоконника и едва не улетел в темноту. Буквально в последний момент Жуан схватил его за лапу.

Дай бог, витус Умелец уже спустился на дорогу между ступенями, или уже сорвался. О втором лучше не думать. Упираясь руками и ногами, налегая всем телом, Жуан потянул крюк с верёвкой обратно в кабинет. Ноги в домашних тапочках заскользили по мокрому полу. Через распахнутое окошко злой ветер намёл самый настоящий сугроб.

Наконец Жуан затащил в кабинет все пятьдесят с лишним метров. Толстая чёрная верёвка, словно змея, успокоилась на мокром полу. Жуан с преогромным облегчением захлопнул окошко. Злой ветер тут же заткнулся и перестал забрасывать в кабинет охапки снежинок. Только на душе легче не стало.

Стул тихо скрипнул, когда Жуан плюхнулся на него всем своим весом. Дыхание тяжёлое, будто три дня в поле без коня и плуга пахал. Хотя почему будто, Жуан покосился на мокрую верёвку, ему и в самом деле пришлось попотеть. Но это всё ерунда.

Кто бы мог подумать, Жуан качнул головой, боль тут же отозвалась в висках тысячей мелких иголок. Он только что, своими собственными руками, помог единственному и неповторимому Великому Сахему сбежать с Утёса. И что теперь будет с Вилурой? Жуан крякнул, то ли от боли в спине, то ли от боли в душе. Через какие тяжкие испытания теперь предстоит ей пройти? До самого последнего момента в душе робкой искоркой теплилась крошечная надежда, что витус Умелец всё же одумается и вернётся на свой каменный трон. Но! Жуан с трудом поднялся на ноги, боль с новой силой принялась терзать спину и голову. Не судьба.

Глава 11. Побег с Утёса

То, что снаружи темно, валит снег и бесится ветер, очень и даже очень хорошо. Когда вокруг тебя одна свистящая муть, как-то не верится, будто у тебя под ногами пятидесятиметровая бездна, узкая дорога на вершину Утёса и ещё пятьдесят метров. Руки и ноги что есть сил цепляются за толстую верёвку, Саян быстро спускается в бездну. Светлое пятно света из окошка быстро потускнело, задёрнулось белой рябью и сгинуло, будто его и не было.

Снег на толстой верёвке немного подтаял и тут же застыл тонкой ледяной корочкой. Пальцы гудят от холода. Да ещё ветер, зараза, раскачивает немилосердно. Саян то и дело скоблит плечами, локтями и коленями по каменному боку Утёса. Но вот ноги по самые щиколотки погрузились в маленький сугроб, а ступни нащупали твёрдое основание. Наконец-то! Саян едва не рухнул на дорогу.

Превеликий Создатель, Саян поднял глаза, неужели спустился? Скрученные пальцы с трудом оторвались от толстой верёвки. Первый шаг вдоль стены словно испытание на прочность. Левая ступня едва не поскользнулась на свободном конце. Метра три верёвки упало на дорогу. Саян осторожно двинулся дальше, вниз, прочь с Утёса. Пальцы руки скользят по каменному боку величайшей скалы.

В снежной темноте не видно ничего. Если бы не верный ориентир, студеная громада Утеса под пальцами правой руки, можно запросто заплутать и сбиться с пути. Да ещё ветер на пятидесятиметровой высоте словно зверь бешеный и очень голодный. Хорошо, что тёплый плащ по-прежнему обёрнут вокруг тела, а то унесло бы к чёртовой матери.

Снег, снег, густой снег валит от души. Другое дело, что злой ветер тут же сдувает его с дороги. Лишь возле самой стены с трудом держатся маленькие сугробы. Хвала Великому Создателю, шагать легко и даже быстро.

Но вот дорога пошла прямо. Значит, Саян на миг остановился, он уже добрался до небольшой горизонтальной площадки на Первой ступени. Да и ветер уже не так настойчиво пытается насыпать пригоршни колючего снега за шиворот. Где-то здесь должны быть ворота, а возле них часовой, первое серьёзное препятствие на пути в Большой мир. Саян беспомощно оглянулся в чернильной темноте. Словно свет в конце туннеля, где-то впереди замаячило мутное жёлтое пятнышко.

Согласно правилам внутреннего распорядка, при наступлении ненастной погоды движение по дороге на вершину Утёса прекращается. Все ворота запираются, но возле каждой калитки должен гореть фонарь, а рядом находиться часовой. Так и есть — тусклый свет впереди то и дело загораживает размытый силуэт караульного преторианца.

Час настал, пора разыграть небольшое представление. За те несколько дней, что Саян провалялся на каменном полу в секретной комнате под Нижним дворцом, пришлось долго и мучительно думать, как же выбраться с Утёса? Саян прокрутил в голове множество вариантов вплоть до самого фантастического: сшить из штор дельтаплан и спланировать на нём с Астрономической башни прямо на крыши Чёрного города. Но, прикинув собственные возможности и время, Саян решил сыграть на жуткой суеверности простых людей, да понадеяться на тёмную ночку и крепкую верёвку.

Как хорошо, что злой ветер перестал валить с ног. Саян развернул просторный плащ и закутался в него с головой. Сразу же стало гораздо теплее. Подбитый мехом капюшон укрыл многострадальную шею от ветра и снега.

Ну, вроде, готово, Саян пошевелил руками. Великий Создатель, подари творению своему крупицу своего божественного внимания. Не дай пролиться невинной крови. Саян придал своему лицу выражение надменного величия и тяжёлой походкой двинулся на часового. Только караульный преторианец сам испортил представление.

Фонарь, больше похожий на маленький бочонок, едва ли не целиком заляпан снегом. Желтоватый свет едва-едва разгоняет тьму возле стены. Саян шагнул в мутный пятачок снега. Сейчас будет самая главная проверка. Если бы не мороз, то щёки точно запылали бы жаром. Но... Саян рассеянно оглянулся, никого нет. Преторианца у ворот как будто ветром унесло.

Рядом брякнул металл, Саян резко развернулся. Если часового и унесло, то недалеко. Возле створки ворот торчит тёмная фигура в бараньем тулупе с высоко поднятым воротником. Ни рук, ни ног не видно. Преторианец повернулся лицом к стене и, во нарушитель, упирается в неё лбом.

Чтобы спать таким образом нужно обладать большим опытом. Впрочем, Саян шагнул к часовому, тем лучше. Сама судьба преподнесла очень удобный случай. Дар Создателя соскользнул с запястья в раскрытую ладонь. Ещё миг и пальцы сжали длинную дубинку — убить не убьёт, но мало не покажется. Ну, нарушитель, держись.

Длинная дубинка смачно стукнула незадачливого преторианца по макушке. Часовой сдавлено охнул и сполз по стене на землю. Дар Создателя скользнул обратно на запястье и превратился в браслет. Ну для кого, спрашивается, написан караульный устав? Остаётся надеяться, что преторианец всего лишь оглушён. Меховая шапка, словно шлем, смягчила удар.

Маленькая калитка в левой створке ворот должна быть где-то здесь. Саян перешагнул через тушку часового. Озябшие ладони с трудом нащупали толстый деревянный брусок, а мизинец упёрся в металлическую ручку засова. Вой ветра напрочь заглушил скрип открываемой калитки. Саян перебрался через высокий порог, полы просторного плаща едва не зацепились за невидимые в темноте сучки и гвоздики. Ветер за спиной тут же с треском захлопнул маленькую калитку.

Это было нечто! Саян осторожно двинулся к стене Утёса. Первое серьёзное испытание благополучно пройдено. Но впереди ещё одно, гораздо более сложное. Дорога вновь пошла под уклон, до земли осталось каких-то сорок метров.

Медленно, шаг за шагом, Саян движется вдоль стены Утёса, пальцы правой руки скользят по студёной скале. И рука мёрзнет, и отпустить единственный верный ориентир страшно. Ветер будто почувствовал, что добыча ускользает и рассвирепел ещё больше. Но вот дорога под ногами вновь пошла прямо, Саян улыбнулся. Он, всё таки, спустился с Утёса! Впрочем, это ещё не конец.

Отпускать путеводную стену Утёса ещё рано. Нужно двигаться вдоль неё дальше, пока не упрёшься лбом в основание Четвёртой ступени, где две стены расходятся под прямым углом. С каждым шагом противный ветер все слабее и слабее толкает в спину, будто выдыхается, зато всё больше и больше заворачивается снежными вихрями. Вот уже ноги вязнут в снежных заносах.

В углу между стенами злой ветер вертится словно веретено в руках опытной прядильщицы, не разносит, а, наоборот, трамбует снег в большую кучу. Ноги едва ли не по колено увязли в сугробе. Проклятье, Саян остановился. Лезть на кучу нет никакого желания, всё же придётся отпустить путеводный бок Утёса и двинуться по кромке плотной снежной кучи.

Шаг, ещё шаг. Едва рука отпустила бок Утёса, как сердце тут же сжалось в предчувствии чего-то страшного. Площадь между нижними укреплениями и громадой Утёса достаточно просторная, чтобы сбиться с пути, заплутать и замёрзнуть. Но вот, Саян едва не закричал от радости, левая рука наткнулась на невидимую в темноте стену. Какое счастье, Саян облегчённо выдохнул. Он не сбился, не заплутал, а вышел к основанию Четвёртой ступени. Но, веселье тут же испарилось без следа, впереди остался самый сложный участок пути.

Последний раз Саян бывал в крепости лет десять назад. Однако её план крепко накрепко сидит в голое. Ещё бы — сам её построил. Если двигаться точно вдоль основания Четвёртой ступени, то через несколько сот метров можно будет выйти к внешней стене. Потом повернуть в правую сторону и ещё метров через сто будет большая деревянная клетка Зоны досмотра возле Центральных ворот.

В теории просто, а на практике придётся шагать в полной темноте, без малейшей опоры для глаз и рук. Не дай бог заплутать и пуститься в бесконечное блуждание по кругу.

Правая рука едва не вцепилась мёртвой хваткой в студёную скалу, когда основание Четвёртой ступени плавно пошло в сторону. Саян остановился. На улице ветер и мороз, однако от волнения вспотели лоб и спина.

— Великий Создатель, — тихо зашептал Саян, — если ты желаешь, чтобы я ушёл в Большой мир, помоги.

Саян опустил правую руку. Путеводный бок Утёса словно утонул в темноте. От страха хочется вцепиться в основание Четвёртой ступени и не отпускать её, никогда. Однако... Первый шаг самый трудный. Саян упрямо двинулся вперёд. Перед глазами ветер и тьма, ветер и тьма. Только пригоршни колючего снега хлещут по лицу. В голове пульсирует одна единственная мысль: "Лишь бы не потерять направление... Лишь бы не потерять направление... Лишь бы не потерять..."

Шаг, десять. Минута, час. Саян упорно продирается сквозь метель. Ну где же эта чёртова стена?! А вдруг он уже не идёт к стена, а плутает вдоль неё? Саян до боли, до скрипа, стиснул зубы. Или лучше было остаться на Утёсе? Снова начать размахивать совиный скипетром и бухать не просыхая? Ну уж нет! Вспышка ярости помогла справиться с паникой.

Удар! Боль стрельнула в плечо. Саян едва удержался на ногах. Что это было? Пальцы нащупали ледяные, такие приятные кирпичи. Это же, Саян тихо рассмеялся, внешняя крепостная стена. В потёмках он чуть сбился с пути, развернулся и с размаху врезался в крепостную стену правым плечом. Но это всё ерунда, самый сложный, самый опасный участок пути остался за спиной.