Перед бурей 2-2

А теперь им предстоял экзамен.

Детские банды, как правило, состоят из более-менее взрослых беспризорников, совсем малявки никому не нужны. В основном они живут попрошайничеством, да иногда привлекаются к "операциям" старших товарищей, отвлекают внимание или работают курьерами, ведь малышню трудно заподозрить в чём-то противоправном.

Однако Искра придумала кое-что новенькое. Для этого нужна ткань и умеющие сшить из неё хорошую одежду. А ещё необходимо приучить малышей мыться.

С этим последним было трудней всего.

Глазок прошлась по городским едальням, воспользовавшись своим талантом сердцеведа. Здесь хозяин крут, зато повара сердобольные, тут воруют продукты — можно пригрозить разоблачением, этот повар суров, но считает, что хорошая работа должна быть хорошо оплачена. Отобрав самых подходящих для контакта, "ведающая сердца" натравила на них Искру.

И предводительница банды сумела договориться с трактирщиками и поварами. Легконогие маленькие гонцы за харчи и мелкую монетку разносили горячие пирожки, бутылки дешёвого вина, клочки бумаги с посланиями трактирных посетителей. Другие, особо звонкоголосые, стояли на перекрёстках и горланили о блюдах в кое-как рифмованных кричалках. Или в прозе, которую сочинял Сказочник. И как его истории, предназначенные для маленьких попрошаек, вышибали слезу у зачерствелых душой, так и эти вызывали обильное слюноотделение у людей, вполне равнодушных к усладам своего желудка...

— Ещё бы им не освоить! А ты не хочешь заказать какую-нибудь одежду? — Искра хозяйственно ухватила подругу за рукав, разглядывая со скептической миной. — Так и ходишь в этом... вырезанном мечом, сшитым наконечником стрелы?..

Одежда Дикарки так и была вариацией на тему одеяний церковников.

— А что вы можете предложить? — спросила девочка тоном капризной клиентки.

— Можно сшить одежду столичного покроя, или платье, которое не стыдно надеть знатной даме из Стата, или расшитые рубахи с эльфийскими мотивами, — зачастила угодливо Искра. — За ваши деньги — всё что угодно!..

Дурачась и пересмеиваясь, девочки прикончили отличный обед, причём Искра сама за себя заплатила. Прихватили орехи в меду, побаловать тех самых маленьких работников, они вышли из трактира и направились к одному из убежищ.

Неладное Дикарка почувствовала, когда они шли по памятному рынку, где познакомились. Как бы случайно оглянулась. Денёк был солнечный, но в её мыслеощущении словно тёмная туча наползла на солнце.

Тёмная, грозящая штормом, градом...

Судя по беззаботному виду Искры, та ничего не заметила. Дикарка было усомнилась в собственных ощущениях. Чтобы подруга, жёстко учёная уличной жизнью, была менее чувствительна, чем она, пропустила подсказку с той стороны реальности?

Или...

Или то, что грядёт, касается лишь самой Дикарки.

Она осознала, что тихо бормочет себе под нос. Искра посмотрела вопросительно.

— Ты ничего не чуешь?

Беспризорница покачала головой. Лицо её так и оставалось светлым, беззаботным, только чуть ярче выделились оспинки давних ожогов, и глаза построжели. Незаметно подобралась, чуть шевельнула бровями, отправив мысленный вопрос.

— Пока не знаю, — одними губами произнесла Дикарка. — Мне кажется, что это относится лишь ко мне...

Предложение разойтись, пока водоворот неслучившихся ещё событий не завлёк и её, застрял у Дикарки в горле. Уйдёт такая, как же. Сколь угодно тверди, что каждый сам за себя, один бог за всех — на самом деле за своих зубами рвать будет...

Намечая пути отступления, девочки одновременно глянули в сторону достопамятного забора с качающейся доской.

Эта "дверь беспризорников" распахнулась, и оттуда появился знакомый потёртый берет с общипанным пером. Глазок безразлично скользнула взглядом по девочкам и отвернулась. Полезла из щели, придерживая на боку тяжёлую сумку.

— Ей ты тоже велела нас не узнавать? — шёпотом поинтересовалась Дикарка.

— Нет, — Искра качнула головой. — И уж точно я не велела брать ей с собой это.

Дикарка открыла рот, собираясь уточнить, но тут же с лязгом зубов захлопнула. В Живе тёмные провалы, обозначающие оружие, узнаются безошибочно. Данг? Или громобой? Скорее второе, в последнее время пороховое оружие резко подешевело, а пружинные пистолеты по-прежнему мастерить куда как непросто. Что бы то ни было — оно уже заряжено.

Глазок прошла мимо, кинула опасливый взгляд и ускорила шаги. Сразу стало ясно — этих девчонок впервые видит, и они ей очень подозрительны. Они разошлись. Дикарка выдохнула сквозь зубы, стало немного полегче, — трое не двое, Глазок со спины прикроет... наверно. Вряд ли Искра дружила бы с неумехой, провидицу в банде ценят не только за этот талант.

Дикарка смутно ощутила чужое внимание, взгляды, сходящиеся на ней. Враги пытались маскировать своё присутствие, они умели смотреть, не давая о себе знать. Девочка прошептала очередную благодарность Бете — всё-таки женщина-пластун здорово её натаскала. А вот единственная светлая полоса — это смотрит Глазок, сторожит.

— Когда? — прошептала Искра.

Подруга покачала головой.

И тут это случилось.

Не тихо, как она ожидала. Её схватили за плечо, развернули, дыхнули в лицо корисовым перегаром и луковым пережогом.

— Вот она!.. — заорал пахучий на весь рынок. — Воровка!..

— Кто, я?!. — возмутилась Дикарка. Она даже не сразу поняла, что началось, и лишь испытала досаду. Так, как будто ожидала серьёзной схватки, а вместо этого ей стали поддаваться.

— Кто, она?!. — так же возмутилась Искра и чуть было не сказала, кто из них на самом деле воровка. Но сдержалась и вместо этого поведала схватившему, кто он есть, и кем были его родители.

Народ, мгновенно столпившийся вокруг, аж заслушался. Пахучий побагровел, открыл луковую пасть.

— Да я тя щас... — потянулся к Искре, продолжая удерживать Дикарку. Та взвизгнула — пальцы больно впились в плечо. Искра шарахнулась в сторону и влипла в кого-то, её крепко взяли за плечи.

— Погоди, уважаемый, — негромко произнесли в стороне, и пахучий вздёрнул голову, словно ретивый конь, которого хватанули за узду. — С чего ты взял, что она воровка?..

— А вот! — пахучий дёрнул её за карман, чуть не оторвав напрочь, и показал люду кошель. Довольно объёмный, так, что Искра даже изумлённо присвистнула — она-то знала, подбросить кошель в карман сложнее, чем незаметно вытащить.

— Вот он, мой кошелёчек-то! — ласково сказал пахучий. — Ишь ты, как ловко вынула, я почти ничего почуять-то не успел!.. А ну, верёвку!.. Счас мы её до квартального сведём!.. — проорал бодро, и в руке у него откуда-то оказалась верёвка.

Дикарку проткнул ужас, который она, казалось бы, уже избыла. Жёсткие узлы плохого вервия, щёлканье кнута, скученность рабских бараков, заунывные безнадёжные напевы...

Потом ужас ушёл. Появилась ярость.

— ...Да воровка она, ей-ей!.. ой-ёй-ёй!.. — завизжал пахучий, когда Дикарка извернулась и вцепилась зубами в дерзновенную руку. — Ах ты!..

Он замахнулся мотком верёвки, словно кнутом. Этого сравнения было достаточно, чтобы гнев бывшей рабыни превратился в яррк. Луковый взвыл, когда пенька полыхнула у него в руке. Отбросил клубок пламени и затряс руками — обожжённой и прокушенной, исполняя какой-то причудливый танец. Неудивительно, что публика засмотрелась. Дикарка прервала зрелище, силовым импульсом сшибив "танцора", он с грохотом врезался в чей-то прилавок.

— Хватай... — начал тот, кто держал Искру и охнул, когда девочка пнула его по коленной чашечке и одновременно коротко дёрнула назад головой. Не достала — угодила в подбородок, не в нос, но держащему хватило и этого. Он лязгнул зубами и ослабил кольцо рук. Искра вытряхнула из рукава "гвоздь", подхватила линиями Узора и направила куда-то себе за спину.

Пленитель испуганно вякнул и отпустил её. Искра заметила отстранённо, что это скорее он подбросил Дикарке кошелёк. Пальцы самые подходящие, тонкие, чистые, музыкальные... или воровские. А грабки лукового обвинителя — корявые и грязные, вон, подруга отплёвывается...

— Ходу! — взвизгнула Искра, возвращая себе нож, другой схватила Дикарку за руку и дёрнула за собой.

— Держи воровок! — закричал кто-то с запозданием, и все взгляды устремились на двух девочек.

Ой-ёй. Кажется, кто-то совсем недавно считал, что погоня по рынку — это очень весело? Дикарка поднырнула под чью-то протянутую руку, избежала силового импульса, сама сшибла встречного, отдавила чью-то протянутую для подножки ногу.

— Идиоты! — заорал кто-то, Дикарка невольно обернулась в ту сторону. Искра тоже, опыт ей подсказывал, что так могут рычать только облечённые властью люди, от которых следует держаться подальше...

Едва она успела об этом подумать, как ловкий удар Узором подсёк её под колени, роняя прямо под ноги ревущего толстяка. Тот с проворством, удивительным в такой туше, наклонился, сграбастал девочку огромными ручищами и вздёрнул на ноги.

— Взял! — он размахнулся кулаком-тараном...

Взвизгнув, Искра торопливо и неточно двинула навстречу руке силовой барьер. Толстяк словно кулаком по стене хватил. Дикарка прыгнула ему на спину, позабыв все привычные ухватки, пустила в ход ногти. Толстяк взвыл и отпустил девочку, завертелся. Дикарка висела у него на загривке, отскочила мячиком и угодила в чей-то прилавок, развалив товар. Торговка заверещала.

— Ах ты ж... — заревел толстяк, сделал шаг и свалился Искре под ноги. Земля вздрогнула. Девочка в замешательстве попятилась, увидев на его виске тёмно-красное.

В себя её привёл визг торговки.

— Убили, убили! — голосила та.

Глазок что, с ума сошла?.. — подумала Искра, помогая подруге высвободиться из развала. Неужели и впрямь это она стреляла, убила человека? И почему не было слышно выстрела? И почему пуля не круглая?

Что ещё за пуля, идиотка!..

Как раньше пытались заступить им дорогу, так теперь с таким же пылом расступались. Несколько крепких мужиков проталкивались через толпу в их сторону. Раздался переливчатый свисток городской стражи. Грянул выстрел.

— Здесь! — завопил девчоночий голос, Искра узнала Глазок. — Сюда, сюда!..

Кто-то закричал, раздался ещё один выстрел.

— Стойте! Искра, сюда! — визжала Глазок.

— Дикарка! — оттуда же донёсся знакомый голос. — Девочка, сюда!..

Да это же Исис, поняла Дикарка. Он-то что здесь делает?

— Нет, беги, беги прочь! — вскричал Исис так, что Дикарка чуть было не развернулась и не бросилась ему на помощь.

Выстрел. Девичий взвизг. Звон стали, тяжёлое хеканье, так рубят наотмашь... Крики, стоны раненых.

— Взять!.. — заревел кто-то не менее громкоголосый, чем толстяк. — Брать живыми! Ты, брось оружие!..

— Прочь, идиот! — загремел Исис. — Я из стражи цитадели! Их вяжите!

— Он врёт! — тут же раздался другой голос. — Мы из стражи цитадели!

Обладатель громкого голоса решил не затруднять себя выбором:

— Всем бросить оружие! В цитадели разберутся, кто из вас её страж... — и охнул, видимо, получив от какой-то из сторон.

Заслушавшись, Дикарка не сразу среагировала, когда на пути отступления возникли двое дюжих молодцов. Махнула рукой, ожидая, что они разлетятся, как чурочки в игре "теремки" от удара биты.

Правый лишь покачнулся. Левый сам выбросил руку.

Силовая волна сшибла девочек с ног. Дикарку подбросило, ударило о крышу какого-то прилавка. Воспитанница церковников кое-как выставила блок. Искру прижали к земле, она брыкалась, но ничего не могла поделать.

— Хватай, — выдохнул один из дюжих. — Скорее, пока...

— Беги! — прохрипела Искра, извиваясь под невидимым прессом.

Дикарка попробовала снова, но её сила бесполезно ударила в упругую стенку. Не пробить, не продавить... её стиснуло, сдавило, поволокло по земле.

Ухнуло. Грохнуло. Двое удивлённо повернулись в сторону, откуда донеслось это безобразие. Дикарка вытаращила глаза.

То, что происходило сейчас, было похоже на бурю кэрри, когда плохо владеющий своей силой ребёнок отпускал её на волю. Но, как правило, кэрри всё-таки менее разрушительно...

Телекинетические щупальца опрокидывали прилавки, товар с них разлетался. Телега с небольшими крепенькими арбузами перевернулась, они падали и рвались как бомбы. Мякоть разбрызгивалась вокруг.

И весь этот хаос исходил от лопоухого мальчишки, который стоял посреди дороги за спинами ловильщиков. Он просто стоял, бледный, вытаращивший глаза... трудно было поверить, что этот испуганный взгляд метал туда-сюда товары, тяжёлые обломки дерева, всякий мусор. Действительно, как будто зверь элифант бушевал на рынке.

Правого едва не пришибло арбузом. Левого захлестнуло куском ткани, замотало с ног до головы — отрез набросился с порывом ветра, как гигантский "ночной плащ" — хищная тварь из южных лесов.

Взревев, он ударил сам. Мальчишка и не задумывался о защите, а может, просто не умел — и его снесло ударом, в грохоте падающих вещей потерялся испуганный вскрик.

— Хватай девок! — рявкнул левый, отпихивая напарника, который пытался выпутать его из "ночного плаща".

"Девки" попятились. Со спины набегал кто-то, свистки городской стражи вспарывали воздух.

— Хва... — начал левый, поглядел им за спины. Не успеют, подумала Дикарка и впервые посмотрела врагу в глаза. Блекло-голубые, бешеные... девочка взвизгнула, ударила Узором.

Камни мостовой со скрежетом выламывались из дороги, взлетали. Рыночные постройки по сторонам дороги рушились, складывались, словно кардочные домики, с крыш домов стало раскидывать черепицу, посыпались осколки стекла из окон. Правого сшибло с ног, левый лишь покачнулся, стоял в центре бушующего хаоса.

— Убей! — приказал, отшвыривая кусок ткани. Правый рванул из-за пояса данг, в руке левого оказался орион.

Из-за спины и откуда-то сверху грянул выстрел.

Правый рухнул и взвыл, хватаясь за ногу, стрелка из данга безобидно щёлкнула в мостовую. Левый метнул орион.

Дикарка протянула руку и мысль и просто взяла летящую смерть из воздуха.

Взвыв от ярости, левый швырнул ещё один орион, и мгновенный проблеск стали закончился в горле правого.

И тут набежала помощь.

— Глазок, — задумчиво сказала Бета.

Глазок сверкнула глазами из-под чёлки. Вздохнула. Пошаркала ногой.

В одной из комнат цитадели собрались пятеро. Компания была чисто женская и очень таинственная — все, ровно заговорщики, обращались друг к другу по прозвищам. Бета, Дикарка, Искра, Глазок и Госпожа Архивариус. Последнее, конечно, не прозвище, но суровую даму все привыкли звать именно так...

Дикарка потрясла головой, в которую лезла какая-то ерунда, и уставилась на Глазок. Как и все остальные.

— Чего?.. — соизволила неохотно ответить провидица. Бровь её была заклеена пластырем. Чуть ниже, говорила она после боя, утирая льющуюся по лицу кровь, и моё прозвище соответствовало бы мне ещё больше.

— Почувствовала, значит?

— Угум. Хотела ощутить, где находится Дикарка или Искра, а вместо этого ощутила, что на них направлено чужое недружелюбное внимание.

— Вот как надо, — наставительно обратилась Бета к девочкам. — Издалека! Просто сосредоточилась и просто почувствовала! А вы прочухали только когда всё началось!..