Золотая Валюта

Резюмируем то, что доказано:

1) Нет перепроизводства хлеба.

2) Нет перепроизводства серебра.

3) Серебро не упало в цене.

4) Золото значительно вздорожало.

5) Вздорожание золота разоряет земледелие.

6) Серебро устойчивее золота в своей ценности.

7) Закон определял и впредь может определять относительную ценность драгоценных металлов.

Я нисколько не льщу себя мыслию, что я сообщил что-нибудь новое. Я, напротив, уверен, что монометаллисты лучше меня знают числовые данные, сообщенные мною, и выводы, из них вытекающие.

Наша задача больше не в том, чтобы сообщать друг другу какие-либо новые статистические данные. Монометаллисты знают так же хорошо, как и мы, всё то, что мы можем им сообщить. Они умышленно игнорируют это ради своих личных целей — чтобы продлить недоразумение, которое держит нас пригвожденными к золотому кресту г. Брайена.

Это уже не спор, а борьба интересов.

Я не принимаю выражения г. Брайена, который сказал 9 июля в Чикаго, что "сторонникам золота не удастся распять нас на золотом кресте".

Это им удалось.

Мы уже распяты на этом золотом кресте и всеми силами стараемся сорваться с него, а сторонники золота спешат укрепить нас на нем, вколачивая новые и новые гвозди в наши истощенные члены, чтобы быть более уверенными в результатах своего расчета, который заключается в порабощении труда, земледелия, промышленности.

Борьба настолько обострилась, что, по моему мнению, вмешательство правительств является необходимым.

Вопрос в том, чью сторону примут правительства.

Спрашивается, должны ли деньги служить для облегчения обмена и произведений труда человеческого, для оживления торговли, промышленности, прогресса? Или же торговля, промышленность, прогресс человечества должны подчиняться спекуляциям тех, кто обладает деньгами?

И правительства должны решиться, стать ли им на сторону промышленности, земледелия, труда, прогресса, благосостояния своих народов, или же на сторону банкиров-монометаллистов, которые разоряют промышленность, земледелие — кормилицу народов, — в расчет которых входит, чтобы труд порождал нищету, которые уменьшают благосостояние и тормозят прогресс человечества!

VII. Золотой монометаллизм и его значение для России

Речь Г. В. Бутми в чрезвычайном общем Собрании Императорского Вольного Экономического Общества 28 марта 1897 г.

Стенографический отчет.

Господин Президент, Милостивые Государи, Милостивые Государыни!

16 марта 1895 г. в газете "Новое Время" появилась статья: "Золото или Серебро", подписанная литерой В., впервые поставившая нас в известность о предстоящей денежной реформе. С тех пор по этому вопросу ведутся споры, высказываются различные мнения в Государственном Совете, в печати, в частных обществах. Все диспуты и мнения вращались, насколько я мог проследить по газетам, вокруг двух вопросов: осуществима ли денежная реформа? Своевременна ли она?

Я не стану утомлять просвещенного внимания присутствующих повторением этих сомнений. Я пришел, с цифрами в руках, доказать вам, что реформа неизбежно завершит разорение нашего земледелия, нашей промышленности, что реформа прямо пагубна для России.

Таким образом, вопрос об её осуществимости получает отрицательное значение: чем она осуществимее, тем опаснее проект.

Что касается до вопроса об её своевременности, то, раз будет доказана её пагубность для России, я смею думать, что среди присутствующих не найдется ни одного человека, который пагубное для России найдет когда либо своевременным.

Сторонники нашей денежной реформы представляют в её пользу следующие доводы:

Во 1-х, говорят они, колебания курса рубля приносят убытки нашей торговле. Низкий курс рубля вызывает перепроизводство товаров и падение цен. Единственный способ устранить эти убытки состоит в восстановлении размена, — в металлическом обращении. В силу существующего у нас законодательства, для нас обязателен размен на серебро, как это устанавливается ясно Манифестами 1810 г., 1839 г., 1841 г., 1843 г., Высочайшим Указом 17 декабря 1885 г. И Монетным Уставом 1893 г. Все они подтверждают, что российская монетная единица есть серебряный рубль, содержащий в себе четыре золотника и двадцать одну долю чистого серебра.

Но, говорят защитники реформы, серебро в последнее время обесценилось, и все цивилизованные народы неудержимо стремятся к золотой валюте, к золотому монометаллизму. Серебро обесценилось вследствие перепроизводства. Колебания в его производстве и ценности настолько велики, что оно не может служить прочным основанием для здоровой монетной системы. Отсюда размен на золото, переход к золотой валюте — единственный возможный исход. Вот почему, как говорит г. Миклашевский, все народы Запада неудержимо стремятся к золотой валюте. Нынешний курс кредитного рубля — 66 2/3 коп. золотых = 2 2/3 франка золотом, создан естественными условиями роста благосостояния нашего Отечества. Отсюда задача нашей денежной реформы — фиксировать этот курс, естественно сложившийся, без искусственного воздействия.

Рассмотрим ближе все эти доводы.

Колебания курса рубля приносят нам неоспоримые убытки. Предположим, что землевладелец в 1888 г. (это был неурожайный год) занял 10 000 рублей, которые представляли из себя, по курсу марта месяца 1888 г., около 20 000 франков. Затем он менял векселя, платил проценты, и в урожайном 1890 г., после сбора урожая, в сентябре — октябре, рассчитался, уплатил свой долг в 10 000 р. В сентябре — октябре 1890 г. рубль по курсу стоил 328 сантимов. Значит, получив в 1888 г. 20 000 фр., хозяин в 1890 г. отдал за них 32 800 фр., т. е., кроме процентов и делькредере, уплатил 64% разницы курса. Это — убыток бесспорный. Прекратить такие колебания курса было необходимо, и восстановление металлического размена был желательно.

Но перейдем ко второму пункту: "серебро потеряло способность служить основанием здоровой монетной системы". Это доказывается очень просто: обыкновенно неустойчивость ценности серебра и устойчивость золота доказываются следующим несложным приемом: серебро стоило до 1873 года в Лондоне 60,8 пенсов за унцию серебра. С тех пор цена эта стала понижаться и дошла в последнее время до 29-30 пенсов за унцию серебра. Значит, серебро обесценилось. Золото же никогда не обесценивалось: оно стоило в течение последнего столетия всегда одно и то же количество пенсов.

Но при этом забывают, что пенс есть известная дробь фунта стерлингов, а фунт стерлингов есть законом определенное количество золота. Неудивительно, что золото, оцениваемое золотом, не колеблется в цене. Из этого никак нельзя заключать, что ценность золота устойчива. В Японии и в Китае говорят, что ценность серебра устойчива. Сколько бы я ни сравнивал между собою два аршина сомнительной верности, я не узнаю, который из них вернее. Я узнаю, который длиннее, но не определю, который вернее. Для этого необходимо прибегнуть к иному способу сравнения — к какой-нибудь третьей величине. В данном случае этой третьей величиной может служить средняя стоимость товаров.

Авг. Зауэрбек, англичанин, и Зетбеер, немец, собрали данные о сравнительной стоимости 45-ти главных товаров, обращавшихся на лондонском рынке в течение столетия. Не стану утомлять Вашего внимания числами, которые плохо усваиваются слуховой памятью. Прошу Вас взглянуть на І-ю таблицу моей статьи о денежном кризисе. Из этой таблицы мы видим, что ценность 45 товаров, выраженная в серебре, с 1860 г. и до 1894 г. давала колебания до 6%, и только после 1894 г., т. е. окончательной демонетизации серебра в С-АСШ и прекращения свободной чеканки серебра в Индии (и то, и другое одновременно повлияло на понижение ценности серебра), последнее упало в своей покупательной способности с 94 на 82, т. е. потеряло 12% средней своей ценности. В числе этих 45-ти товаров есть очень много местных товаров, которые не подвергаются конкуренции всемирного рынка, как напр., предметы роскоши, рельсы, орудия. За то же время, т. е. с 1860 г. до 1895 г., продажная ценность товаров, выраженная в золоте, колебалась от 96 до 166, т. е. покупательная сила золота возросла более чем на 66%. Но это не может так сильно интересовать нас, потому что мы, главным образом, страна земледельческая.

Если мы обратимся к продуктам земледелия и посмотрим, напр., сколько пудов пшеницы можно купить в Одессе за рубль серебром (помня, что он содержит в себе 4 з. и 21 д. чистого серебра) и сколько можно купить за 1 рубль золотом, то увидим, что за 100 серебряных рублей с 1871 г. до 1895 г. можно было купить минимум 85 пуд. и максимум 109 пудов пшеницы; как видите, устойчивость довольно значительная; между тем как, за тот же период времени, за 100 рублей золотых можно было купить минимум 88 пуд. и максимум 222 пуда пшеницы; неустойчивость бросающаяся в глаза. Другими словами, серебро сохранило здесь свою стоимость с повышением в 9%, а покупательная сила золота возросла на 122%.

Утомлять присутствующих доказательствами верности этих чисел я здесь не могу. Прошу проверить их по тем источникам, на которые я ссылаюсь в своей брошюре.

Мы видим, что положения о значительном колебании ценности серебра и об устойчивости ценности золота — несостоятельны. Напротив, оказывается, что ценность серебра устойчива, ценность же золота неустойчива и стремится к постоянному повышению.

Переходим затем к вопросу о перепроизводстве серебра. Нам интересно было знать, насколько велико это перепроизводство? Когда мы взяли точные числа из отчетов директора Монетного Двора Соединенных Штатов, то, оказалось, что заявление о перепроизводстве серебра такой же пустой орех, как и заявление о его обесценении. В начале текущего столетия, когда серебро не было обесценено, но было такими же деньгами, как и золото, всего серебра было на всемирном рынке около 5 млрд. долларов (4 867 713 000), а золота — около 2,5 млрд. долл. (2 370 760 000), т. е. количество серебра относилось к золоту (при паритете 15,5 : 1), как 2 : 1 . В конце же текущего столетия запас серебра на всемирном рынке составляет около 10 миллиардов долларов (10 102 812 000), а запас золота — около 8,5 миллиардов долларов (8 581 431 000); т. е. теперь запас серебра относится к запасу золота приблизительно как 1 : 1 . Таким образом, запас серебра за текущее столетие удвоился, а запас золота — почти учетверился. Следовательно, если и можно говорить о перепроизводстве одного из этих металлов, то можно было бы говорить только о перепроизводстве золота. О перепроизводстве же серебра можно говорить разве только понаслышке. Ознакомившись с точными числами, утверждать перепроизводства серебра нельзя.

Затем, говорят сторонники реформы, серебро демонетизируется вследствие обесценения на всемирном рынке; закон 7-го жерминаля XI г. Республики (1803 г.), определявший отношение серебра к золоту = 15,5 : 1, мог функционировать, пока это отношение соответствовало рыночной цене. В подтверждение этого говорят, что драгоценные металлы — простые товары, следующие закону спроса и предложения. Против этого я не буду спорить. Пусть драгоценные металлы — простые товары. Это не вполне верно, раз ими определяется ценность остальных товаров. Несомненно, что всякий товар имеет цену, прежде всего по степени своей полезности. Спрашивается, на что же нужны золото и серебро в тех количествах, в которых они обращаются в мире? Золото годится разве только на пломбирование зубов; его нельзя ни надеть, ни съесть; для поделок оно также малопригодно, потому что мягко. Что касается серебра, то оно, пожалуй, могло бы еще конкурировать с медью, как материал для изготовления кастрюль и стоило бы столько же, сколько медь, плюс стоимость её лужения.

Предложение драгоценных металлов определяется их добычею. Чем же определяется их спрос? Он определяется законом — требованиями монетных дворов. Пока закон дает золоту и серебру известную, так называемую, расплатную силу, пока монетные дворы требуют золото и серебро для изготовления монеты — до тех пор существует на них спрос. Когда монетные дворы перестанут требовать золото и серебро, тогда и большого спроса на эти металлы не будет. С 1873 г. серебро перестали требовать на монетные дворы, вследствие чего оно и потеряло свою цену, — или точнее сказать, — оно должно было бы ее потерять. Золота и серебра были в обращении приблизительно одинаковые количества. Это количество денег, составлявшее денежное богатство человечества, взвешивало все количества товаров, обращавшихся на всемирном рынке, и определяло их цену.

Белые и желтые деньги, в равном количестве находившиеся в обращении, своею общею суммою определяли стоимость всех товаров. Если бы всё человечество сказало, что белые деньги — не деньги, что только желтые деньги — деньги, то денег стало бы вдвое меньше; деньги стали бы вдвое дороже; все товары стали бы вдвое дешевле.

Это, по-видимому, противоречит сказанному выше: если бы во всем мир стало вдвое меньше денег, золото стало бы вдвое дороже, серебро упало бы до цены кастрюльного металла, все товары стали бы вдвое дешевле. Но этого не произошло: золото действительно вздорожало более чем вдвое, а серебро почти не упало в цене. Чем же это объясняется? Это произошло потому, что далеко не все человечество отказалось от серебра, как от денег. От него отказывается Сев. Америка, Западная Европа — так называемый цивилизованный мир, то есть всего около 400 миллионов людей. Остальной 1 миллиард человечества сохранил серебро, как деньги, пусть даже в силу простой привычки. Серебро, отвергнутое с наших рынков, пошло к этому миллиарду людей. У них количество денег увеличилось настолько, насколько оно у нас уменьшилось. Деньги у них, вследствие этого должны были упасть в цене, и все товары там — значительно вздорожать.

Замечательная вещь наблюдалась не раз — в Европе после открытия Америки и в 1850 г., когда сразу удесятеряется добыча золота, в Азии после 1873 г. Прилив денег никогда не оправдывает опасений о крайнем повышении цен на товары. Правда, этот прилив создает вначале небольшое повышение цен. Затем дальнейшее повышение не успевает произойти. Обесценение денег вызывает повышение цен на товары и делает выгодными массу предприятий, дотоле невыгодных. Отсюда — громадный рост промышленности, земледелия, торговли. Быстро и могущественно, под влиянием обилия денег, развивается экономическая жизнь и поглощает приливающую массу металлов. Это явление произошло ныне в серебряных странах. Вот почему после 1873 г. золото в Европе вздорожало, a серебро нигде не упало в цене. После того, что выше сказано, нелепо утверждать, будто размен на золото — единственный исход. Раз закон определяет размен на серебро, то нет надобности изменять этого закона, пока не будет доказано, что изменение создает нам выгоды.

Выгодна или невыгодна для нас наша принадлежность к белому, серебряному лагерю, то есть к той группе народов, которые признают серебро мерилом ценностей? Я думаю, что вышеприведенные данные, указывающие на сильное вздорожание золота, не оставляют никакого сомнения в этом отношении. Мы — страна дебиторов, а не кредиторов, мы международные дебиторы, мы всем должны. В 1893 г. в Англии обнаружилось сильное движение в пользу биметаллизма и восстановления паритета 15,5 : 1. В числе доводов указывалось, что золото не может служить мерилом ценностей, потому что постоянно дорожает. Гладстон согласился с этими доводами, но сказал, что, если все это так, то было бы странно Англии — кредитору всего мира — просить своих дебиторов, чтобы они платили ей, в качестве процентов, меньше товаров, чем сколько они, в силу недоразумения, платят ей в настоящее время. Через несколько времени Гаркорт повторил в парламенте этот довод Гладстона. Один банкир, возмущенный жестоким цинизмом заявления, ответил, что, если бы он, банкир, высказал такое суждение, то его, как Шейлока, обвинили бы в том, что он требует, как кредитор, кусок мяса должника.