Любимая игрушка

Он загнал меня в угол, навис всем телом и своими ручищами перекрыл все возможные пути отступления. Ничего, мы еще посмотрим, чья сегодня возьмет! Я зла! Я очень зла! Сама себя боюсь и в ужасе рыдаю.

— Хочешь танцевать — танцуй! Но только для меня!

Ага, размечтался!

— Это почему это? Ты не мой муж! Не любовник, не жених, не брат и не отец! Почему это я должна танцевать только для тебя? Кому хочу — тому танцую. Не смей приказывать — я не твоя игрушка! Я свободна в своих поступках!

Поняв, что еще чуть-чуть, и расплачусь — я толкнула Дея в грудь со всей злости. Демон послушно упал, но и меня за собой утянул. Приземлилась я на мягкое тело, но уже через долю секунды оказалась на полу, подмятая под разъяренного кнерта. И стало действительно страшно. Друзья, как же. Я для Дея и Целестина только инструмент. Они ласковы со мной, только пока я им нужна. И когда я выполню свое обещание — они станут вести себя со мной так, как и подобает демону. Это лишь маски, чтобы заставить действовать добровольно.

Дверь неожиданно распахнулась, и к нам присоединился Целестин. Глаза защипало от злых слез, но я привычно начала думать о постороннем.

— Дей, будь так добр, объясни, что ты делаешь.

Тон будущего Императора был ледяным. Даже я поежилась. А Дей отпустил мои руки. Уже хоть какой-то прогресс.

— Целестин, это наше с ней дело. Ты же знаешь, я не причиню вреда своей тээнерин.

В его голосе лишь досада и злость, не вина.

-Да ты всего лишь напугаешь ее до смерти и доведешь до слез, не так ли?

Дей, напрягся (я это своим животом ощутила — нашел куда усесться), но в следующую секунду встал и протянул мне руку, предлагая мне помочь подняться. Ага, нашел дуру. Руку я не приняла, поднявшись самостоятельно и выскользнув из комнаты.

В коридоре меня ждала Француаза. Оглядев мое бренное тело с ног до головы, она не говоря ни слова, обняла и погладила по голове.

— Аза, прости меня. Я ведь знаю, что тебе Целестин нравится. Я его тогда просто так попыталась соблазнить. Не нужен он мне. Просто вдруг вспомнилось, как меня этому учили.

Я уткнулась ей в плечо, стараясь сдерживать слезы. А принцесса лишь спокойно поглаживала меня по волосам и спине, убеждая что ничего страшного.

— Лина, а меня ты научишь так?

Я аж отвлеклась от своих проблем.

— Тебе зачем?

Принцесса трогательно покраснела. Ну-ну...

— Я... Целестин...

Влюбилась, все с ней ясно.

— Конечно, научу. Куда же я от тебя денусь.

Турвон Дей Далибор

Лина довольно быстро оправилась оттого, что произошло и мы смогли продолжить наш путь. К отряду присоединился Ааргел и отряд отборнейших Призрачных Клинков. Лучшие из тех, кто смог выжить. И это дало нам с Целестином замечательную возможность немного расслабиться. К тому же появился прекрасный повод подразнить Лину. Увидев Ааргела в первый раз, она выдала какую-то длинную тираду на незнакомом мне языке. И судя по всему не очень лестную, так как перевести отказалась. Тогда и началось их противостояние — Ааргел, заявивший что моя тээнерин должна иметь закаленный характер, доводил ее ежесекундно. А девчонка упражнялась в сквернословии и, временами, в мелких пакостях.

— Ты и правда боишься Ааргела? Нет, серьезно, ты же говорила, что любишь блондинчиков! Да ты взгляни, какой он...

Я на секунду запнулся, подбирая эпитеты, но оказалось, что девчонка и сама может одолжить фразу. Ого, вот это страсть. Достал ее мой бывший наставник, ох достал. Еще пара часиков и она решится на очередную пакость. Ну и правильно. Нечего киснуть, вспоминая все свои прошлые проблемы. Пусть живет, да еще так, чтобы потом было что вспомнить.

Сам объект обсуждения, слышав дословно все утверждения девчонки, занял место слева. Девчонка уже была на грани паники, а я готовился ее ловить.

— Не волнуйтесь, мисс Турвон Дей Далибор'тээнерин, я не причиню вам вреда, пока действует клятва моего темо.

Напомнил бедной девочке о статусе. Теперь опять докопается с вопросом как снять клятву. Все равно не скажу. По крайней мере до тех пор, пока это будет являться единственным, что нас связывает. А то ляпну что-нибудь обидное для нее, сбежит — лови потом по двум мирам.

— Я не волнуюсь, так как догадываюсь, что клятва будет действовать очень долго. Я ведь не умею снимать подобное. Умела бы — давно бы сделала.

Ну вот. Спасибо Ааргел, старый пень, мне ж теперь опять допрос с пристрастием устроит эта ведьмочка. Не гнушаясь пытками. Надо срочно отвлечь.

-Лина, не обращай внимания на Ааргела. Он просто женщин не любит. Особенно незамужних девушек, не признающих авторитет мужчин.

От бывшего наставника мне достался возмущенный взгляд. А что, я один должен страдать от ее любопытства? Не стоило меня подставлять. Око за око, Мастер, так, кажется, говорят иномиряне...

— Совсем женщин не любит?

Так, знакомый тон. Сейчас опять скажет очередную гадость, потом опомнится, раскается и побежит прятаться к Целестину. Ну почему всегда к нему? Почему не ко мне?

— Совсем не люблю, леди.

Ага, тоже почувствовал. Итак, барабанная дробь...

— Так, значит, вы предпочитаете мальчиков...

Честно, до меня дошло не сразу. И до Ааргела тоже. Но когда я начал гнусно хихикать, поняв, куда клонила Лина, я понял, что таким взбешенным наставника еще не видел. И лучше и дальше не видеть.

Догнав удравшую человечку, я пояснил:

— Лина, пойми, Ааргел когда-то обжегся с девушкой. С тех пор ни одна красавица не смогла его соблазнить. Впрочем, к мужчинам и детям он тоже равнодушен.

Она ненадолго задумалась.

— Дей, спорим я смогу его соблазнить?

— Не сможешь.

Я брякнул, даже не задумавшись над смыслом ее слов. Никто не смог бы соблазнить Ааргела. Я в нем уверен на все сто.

— Не веришь, но боишься спорить? Ну, давай же, если я выиграю, то ты выполнишь мое желание, если проиграю — я выполняю твое. Идет?

Не верю в свою удачу. Такой шанс! Она сама согласилась исполнить одно мое желание, без уточнений и поправок! Теперь точно не отвертится...

Вечер начинался прекрасно. Мы все мирно ужинали, девчонка слиняла в свою комнату, Француаза целенаправленно спаивала Ааргела, произнося такие тосты, после которых нельзя не выпить. Наставник методично косел после каждой пол-литровой чарки. Но все изменилось, когда спустилась Лина в вызывающем наряде. В зале наступила тишина, потом забренчал менестрель, а девчонка начала танцевать. Она двигалась так, что мне хотелось наброситься на нее, сорвать всю одежду, ну и дальше по накатанной. В этом танце она стала прекрасной, как божество.

Судорожно сглотнув, я тряхнул головой, скидывая наваждение, и огляделся. Весь наш отряд застыл. В прямом смысле — кто-то только ложку ко рту поднес и замер, что-то вставать начал и забыл об этом. А Ааргел, пьяно улыбаясь, потянулся к моей девчонке своими руками. Убью!

Схватив Лину, я потащил ее в комнату, не обращая внимания на вялое сопротивление. Сейчас главное — сдержаться и не наброситься на нее. В постель-то я хочу ее затащить (а ведь когда-то не хотел — хорошие были времена), но не один же раз! И чтобы она сама этого хотела.

Поставив девчонку на пол и закрыв дверь, я еще раз осмотрел тощую фигурку — ну что я в ней нашел? Почему как вспомню ее танец, так жарко становится?

— Лина, ты совсем не соображаешь? Ты же...

Договорить она мне не дала.

— Мы ж поспорили! Я всего лишь соблазняла Ааргела! Не у него же в комнате мне танцевать!

Представив, что она могла так сделать, я чуть не потерял над собой контроль.

— Так ты танцевала для Ааргела?

— Да! А ты мне даже посмотреть не дал, какой эффект я на него произвела!

Так этот откровенный танец предназначался для наставника! Не для меня! Да что она в нем нашла! Ах да, спор. Все равно, она не имела права! Она моя!

Мы кричали друг на друга. Я от злости, она, судя по взгляду, от отчаяния. Загнав ее в угол, я чуть не сорвался и не отхлестал ее по щекам.

— Хочешь танцевать — танцуй! Но только для меня!

Да, я хочу, чтобы такие танцы видел только я. Ни Ааргел, ни Целестин, никто другой. Моя девчонка. Только моя!

— Это почему это? Ты не мой муж! Не любовник, не жених, не брат и не отец! Почему это я должна танцевать только для тебя? Кому хочу — тому танцую. Не смей приказывать — я не твоя игрушка! Я свободна в своих поступках!

Свободна. Пока свободна. Но это не надолго. И после сегодняшней выходки я сделаю все, чтобы это 'пока свободна' перешло в 'занята намертво'.

Неожиданный толчок заставил меня опрокинуться. Девчонку я увлек за собой, а потом и подмял под себя, держа за руки, и надеясь, что своими коленками она не нащупает с размаху мою болевую точку, уже не однократно разведанную.

А в глазах у нее поселилась такая боль, что я мгновенно забыл о своей злости. Боги, что я творю?

Дверь распахнулся и на пороге появился мрачный братец.

— Дей, будь так добр, объясни, что ты делаешь.

Брат недоволен. Сильно. Но ведь мы уже обсуждали Лину — у него нет никаких видов на нее. Так же как и у меня на принцессу.

— Целестин, это наше с ней дело. Ты же знаешь, я не причиню вреда своей тээнерин.

-Да ты всего лишь напугаешь ее до смерти и доведешь до слез, не так ли?

Да что его так разозлило? В чем дело?

Поднявшись, я потянул Лине руку, предлагая помощь и примирение, Впрочем, ее презрительно отвергли. Девчонка, пряча глаза, быстро выскользнула за дверь, оставив у меня неприятное ощущение испорченных отношений.

— Дей, ты с катушек слетел? Ты ее насиловать собирался?

Ага, вот в чем дело.

— Нет, мы просто ругались.

Его вопросительно задранная бровь вызвала новый приступ раздражения, но самообладание уже вернулось. Не дождавшись ответа, Цели тяжело вздохнул и положил руку мне на плечо.

— Держи себя в руках, брат. Понимаю, что после такого танца это трудно, но все же постарайся. Иначе будет хуже. И еще — обязательно потом извинись.

Глава 12. Любовная философия

Слабый пол сильнее сильного в силу сильной слабости сильного пола к слабому.

NN

Ангелина

До столицы осталось всего два дня пути, что не могло не радовать. Но присутствовало так же несколько раздражающих факторов. Во-первых, мое неадекватное поведение. Стоило влюбиться в Дея (себе можно признаться — остальным ни за что), как я совсем утратила тормоза. Сначала выходка с Целестином, потом идиотский спор, потом этот танец — будто напилась. Глупость несусветная. Я, конечно, читала о том, что любовь отбивает мозги, но чтобы настолько...

Во-вторых, сам Дей. Он, конечно, извинился за свою неадекватную реакцию. Но вести себя стал еще более странно. А я, пытаясь сохранить остатки своего разума, стала активно его сторониться, явно вызывая этим раздражение. Ну и пусть побеситься, не одной же мне страдать. Особенно после того спектакля с извинениями, когда он, скривившись как от уксуса, встал передо мной на колени и серьезной мордой начал рассказывать о том, какой он идиот и о том, что абсолютно не умеет обращаться с человеческими девушками. Мы с Азой очень долго ржали, так как прекрасно видели, как он однажды очаровал какую-то мелкую дворяночку одним взмахом ресниц. Но простить-то пришлось, иначе бы это безобразие повторилось еще несколько раз. А нервы не казенные — беречь надо.

В-третьих, Ааргел, этот престарелый ловелас, решил за мной 'поухаживать', попутно выставив меня полной дурой. Нет, когда он мне подарил букет с крапивой, это еще можно было списать на незнание основ ботаники. Но когда этот старый представительно рогатого парнокопытного скота предложил мне в качестве домашнего питомца паука, то получил лопнувшую барабанную перепонку. Сказать, что я визжала — не сказать ничего. Я до смерти боюсь этих тварей. Причем в прямо пропорциональной зависимости от размера. А он сунул мне эту тварь, размером с дамскую сумочку, под нос, кода я еще толком не проснулась. В нормальном состоянии, я бы сдержалась, а так меня застали врасплох. И не надо на меня так коситься — сам решил надо мной поиздеваться, скрывая за неумелыми ухаживаниями. Ага, сколько ему там тысяч лет? И за все это время не научился?

Четвертая головная боль — весь отряд кнертов. Каждый из них время от времени стал приставать ко мне с просьбой, еще потанцевать для них. Первые раз тридцать я вежливо отказывалась. После пятидесятого стала посылать матом в грубой форме, впрочем, с неизменной улыбочкой и не повышая голоса.

Пятая проблема — Француаза (для нашей четверки уже просто Аза). Загоревшись идеей научиться танцевать танец живота, она буквально преследовала меня. Приходилось во время остановок либо идти в комнату (если мы останавливались не посреди леса), либо просто подальше от костра, и показывать ей движения. Под бдительным присмотром Целестина, моей шестой головной боли. Этот блондинчик не оставлял надежды 'помирить' меня с Деем. И сколько бы раз я не твердила ему, что мы не ссорились, он будто не слышал!

Седьмая проблема, как ни странно, — Инди. У него зачесались зубки. Вы когда-нибудь видели котенка размером со спаниеля, сгрызающего в хлам железные бруски? Вообще в опилки. Страшное зрелище, честно признаюсь.

Вообщем, не жизнь, а сплошная катастрофа.

Очередной тяжелый вздох заставил принцессу сдавленно захихикать. Она, кстати, тоже постоянно твердила, что я обязана с Деем помириться и большинство проблем отпадет.

— Опять размышляешь над своей нелегкой судьбой, Ина?

Мда, опять мое имя сократили. Скоро вообще огрызок останется.

— С чего ты взяла?

Но ее высочество уже решила сменить темя. Лукаво улыбнувшись и понизив голос, она мне выдала:

— Ты ведешь себя с Деем, как гордая влюбленная селянка с принцем...

Не договорив, она подмигнула мне и сделала загадочное лицо.

— Аза, ты головой ударилась? Какая любовь? Что может быть между мной, обычной девчонкой-иномирянкой, да еще и человеком, и темо Империи? Ничего, кроме временного сотрудничества. Так что прекрати придумывать сюжеты любовных романов со мной в главной роли и вернись на землю.

Вот так. Еще бы себе это внушить, пока не стало совсем поздно.

— А тебе, о простая девочка-иномирянка, никто не говорил, что для любви нет преград?

Нет, я подозревала, что наивность в этом мире — довольно распространенная болезнь, но чтобы ей болела принцесса? Их же вроде как с детства должны учить дворцовым интригам. Или мне досталась некондиция в подруги?

— Я читала об этом. В сказках. Но позволь тебе, о наивнейшая из принцесс, рассказать о реальности. Кнерты презирают людей. Мы для них — низшие создания. А любить можно только равного. Это первое. Второе, даже если принц влюбляется в простушку, он на ней не женится, а, разделив с ней несколько ночей, смывается. И в лучшем случае, признает потом своего ребенка и выделит небольшую сумму на его содержание. А я, в этом плане, гордая.

Тряхнув головой, я поймала задумчивый взгляд Дея на себе. Вот паршивец, все слышал и намотал на ус. Неприятно. Но пусть лучше слушает, запоминает и анализирует на досуге. Может, поймет, почему я вдруг стала его избегать.