Холера 1

— Пора вставать. — Саблин потряс спящую девочку за плечо.

Пока проснувшаяся девочка приходила в себя. Женька умудрился закипятить чай, достать сухари и подогреть охотничьи колбаски.

Девушка с трудом села и осмотрелась. Она сидела под пологом на мягкой подстилке, а грудь от подмышки до подмышки была под необычайно белой повязкой. Спина отдавалась тянущей, тупой болью. Как она здесь оказалась. Непонятное вызывало безотчётный страх. В голове билась мысль, что вчера произошло что-то ужасное. Постепенно осознание, что вчерашние события не дурной сон проявило себя в полной мере. В уголках глаз девочки блестели слезы. Горе саднило в ее душе как гнойный нарыв и пока не давало отвлечься от тягостных дум и воспоминаний.

— Если проснулась, то одевай оставленные вещи. Твои рваные лохмотья, я выкинул. Да, смотри повязку не сорви. — Из-за матерчатой стенки раздался незнакомый голос.

— С опаской осмотревшись, Надя начала прикидывать, как бы ей облачиться в незнакомые вещицы. На первый взгляд одеться было просто, только пуговиц оказалось чересчур много и не хватало дырочек на ремне с необычной застежкой. Онучей с лаптями тоже не видно. Придерживая штаны рукой, и догадавшись подвернуть чересчур длинные рукава и штанины из синей парусины, она, наконец, выбралась из палатки. Аккуратно на цыпочках, чтобы не уколоться девушка двинулась вперед.

Солнце едва поднялось над горизонтом и его мягкие лучи еще не слепили. Дымок от небольшого костерка был почти невидим. Окружающий мир представлялся безопасным и мирным. Чуть успокоившись, Надя, аккуратно ступая босыми ногами, подошла к костерку и присела на поваленное дерево.

— Как зовут тебя, красавица? — Кашевар хлопотал у воткнутых в землю рогатин, что были воткнуты по две стороны тлеющего углями костерка. Бросив взгляд на девушку, он даже удивился насколько девушка, одетая в джинсы и мужскую рубашку, оказалась похожей на его современниц. Закончив переворачивать хворостинки, на которые были нанизаны купленные в деревне домашние колбаски, он протянул девчушке кружку.

— Надя. — Девушка осторожно отхлебнула взвар и зажмурилась. До чего было сладко. Такой напиток она в жизни не пила.

Саблин уже внимательнее оглядел свою находку. При свете дня он видел ее впервые. Это была стройная, хорошо сложенная и очень молодая девушка. В чужих вещах она больше походила на тоненького смазливенького мальчишку.

— Рубашку в джинсы заправь. — Саблин вернулся к палатке и нашел шерстяные носки. — Нечего грязные онучи на ноги наматывать. Надевай башмаки.

Пока Женька возился с колбасками и ходил за носками, Надя не отрывала от него глаз. Однако, стоило ее спасителю посмотреть в ее сторону, как девчонка отводила свои чересчур выразительные для мальчишечьего лица глаза. В глубине ее взора пока ощущалось не настороженность, а опасливое любопытство. Кочевая жизнь многому научила ее. В частности, почти с первого взгляда разбираться во встречном. Ее спаситель был по определению покойной бабы Пани — добрым человеком.

— Что за беда с тобой приключилась? — Спросил Женька, протягивая девочке колбаску, нанизанную на веточку.

— Оговорили...— Неожиданно для самой себя обычно скрытная натура требовала возможности выговориться. — В деревне черная оспа, а нас виноватят. — Надя взглянула взрослым взглядом на своего собеседника. Она отложила опустевшую веточку и задумалась. Как же много переменилось с тех пор, как семья решилась отправиться в эту далекую Сибирь. Сколько же ей пришлось забыть, чему ее учили в детстве и сколько нового случилось усвоить за последнее время. Все ее прежние мечты и планы осыпались прахом и томились воспоминаниями только в сокровенных уголках души. Каково было ей, уже сформировавшейся в определенном окружении оказаться там, где условия жизни похожи на первобытные, а над тобой нависают опасности тягот и лишений. И она выдержала. Почти все выдержала, но бывают обстоятельства, против которых не хватит одной силы духа.

— Оспа. — Саблин мысленно усмехнулся. Вот ведь повезло. Хорошо хоть у него полный набор прививок сделан. Мать в свое время обеспокоилась, перед командировкой в Южную Америку. Тогда ему все что можно и нельзя забабахали, а поездка отменилась. Как же это все теперь сделалось далеко — Ты то, как не заболела?

— Да нас с братом еще в городе привили, когда батюшка Сеньку в училище определял, а меня в пансион. Девочка задумалась, а потом произнесла фразу, которую явно сама не понимала: "С ручки на ручку".

Пока успокоившаяся девчонка щебетала, Саблин сворачивал лагерь и раздумывал: "Как же быть с девчонкой? Идти прямиком к дому ее отца пока опасно, да и не осталось там ничего. С другой стороны, надо бы убраться отсюда подальше, вдруг народные мстители нагрянут".

— Надя, а где твои родные могут быть? Как думаешь?

— Батюшка мой сейчас в городе должен быть. Дедушка там какие-то дела с купцом Прокопом завел. — Девчонка смело посмотрела на Женьку. — Мы люди не бедные. — Сказала она, нисколько не рисуясь, а просто констатируя положение вещей. — Дед тебя отблагодарит... Помоги до родни добраться. — Девчонка старалась говорить спокойно, хоть и сдерживала дрожь в голосе.

— Помогу. — Женька задумался. — Надо бы оставить знак, указывающий направление, в котором они пойдут. Оставшиеся в живых родичи непременно начнут искать девочку, как только выпадет такая возможность. Только когда это будет? Вернее всего этот знак поможет тем, кто захочет выяснить судьбу подельников. Пожалуй, девчонка права. Лучше сразу идти в город. Так они сами быстрее найдут отца Нади. — Только дорогу в город я не знаю. Мне говорили, что надо дойти до деревни, а там до города рукой подать.

— Я знаю. — Надя, обрадованная решением своего спасителя, встрепенулась.

— Только как бы нам на твоих недоброжелателей не нарваться? Как нас с тобой в деревне встретят?

— Так нам в другую сторону. Наше поселенье в тупике. Да и жгли нас обезумевшие от горя соседи да людишки из тайного скита. Никого из той деревни, куда нам надо не было. — Надя с удовольствием оглядела свои ножки. Хоть кожаные башмаки и были великоваты, но смотрелись замечательно. — Скопцы потом сразу ушли. Кому охота с полицией связываться. Те мужики, что меня сюда волокли, хотели потом уходить и тайными тропами до скита добираться.

— А соседи? — Саблин, наконец, нашел расчёску, оказавшуюся на самом дне короба.

— Нормальные мужики все сейчас в работе, а с теми, которые не в себе Аким, староста наш, мигом разберется. — Большой деревянный гребень оказался кстати. — А живицы нет? — Пристрастившаяся к сибирской привычке Надя смутилась, задав этот вопрос.

— Нет. Ладно, пошли, запряжем лошадку, да уложим тебя в телегу. Полежишь пока на животике. — Женька помог так до конца и не насытившейся страдалице подняться. — Телегу видишь? — Женька махнул в сторону горы веток.

— Ох! — Надежда только сейчас, когда поднялась и посмотрела в нужную сторону, увидела пасущуюся на полянке стреноженную лошадку. — Это же наша Звездочка. Подволакивая ногу, и двигаясь бочком, Надя поковыляла к своей кобылке и обняла ее за шею. Девчонка лихо управлялась с многочисленными тесемками. В ее движениях чувствовалась немалая сноровка пока недоступная ее спутнику.

Дорога, по которой предстояло ехать, была так узка, что разъехаться встречные телеги могли бы с большим трудом и не во всяком месте. Узловатые корни торчали из земли, грозя переломать лошадке ноги, а в нескольких местах толстенные стволы создали почти непроходимые завалы. Преодолевать их приходилась, используя всевозможные ухищрения. Чаще всего в объезд. Скорее дорога напоминала звериную тропу, слегка подчищенную топором. Передвигались они медленно.

Дорогой осмелевшая Надя все рассказывала про свое прежнее житье.

— Мы не век в лесу живем. Раньше в городе жили. Батюшка управляющим служил. — Надежда прикрыла рот рукой, пытаясь изловить выскользнувшую тайну. Махнув рукой на содеянное, она продолжила рассказ.

В девять лет оказалась она в частном пансионе за высокими стенами, что отделили ее от прежнего беззаботного житья.

Воспоминания настолько увлекли девчонку, что она будто снова переживала те ощущения, что сопровождали ее в пансионе, который во всем старался подражать мещанскому училищу. Хоть и пробыла там Наденька всего три года, но настолько отдалилась от обычной жизни, что известие о вынужденном отъезде из большого города повергло ее в настоящий шок.

Дорога меж тем длилась своим чередом. Деревья росли так густо, что кое-где и в нескольких шагах было ничего не видно. Правда, раз они встретили след недавней стоянки. Вскоре Женька спрыгнул с телеги и пошел впереди. Хочешь, не хочешь, а надо оберегать здоровье своей пациентки и попытаться хоть несколько уменьшить тряску телеги. На сердце Женьки вдруг сделалось неспокойно. Обострившиеся чувства неведомым образом определили грядущую опасность. Остановив Звездочку, Саблин двигался почти кошачьим шагом. Безмолвие — не повод расслабляться. На его обветренном, осунувшемся лице светлым пятном выделялись глаза, рыскавшие по сторонам. От его внимательности сегодня зависела не только его безопасность, но и судьба доверившейся ему спасенной девушки. Если пока никого не видно — значит, тут кто-то спрятался и замышляет недоброе. Окружающий лес был под стать самым непроходим дебрям, в которых ему пришлось побывать. Здесь не было никаких тропинок, только та, по которой они шли.

Словно по наитию Женька остановил телегу. Прошел за поворот. Шаг, другой и внезапно лес стал светлее, деревья раздались, открыв вытянутую вдоль тропы полянку, окруженную трепещущей стеной из ветвей ставших повыше деревьев. В самом центре открытого участка темнело выжженное место, смятая трава. Несколько сухих сучьев были кучкой сложены в стороне и накрыты куском коры.

Впереди слышался неясный шум. Женька вскинул ружье. Надя, не удержавшаяся на месте, слезла со своей лежанки, прошла вслед и остановилась за спиной парня, едва не коснувшись его плеча. Кусты зашевелились, и из-за ветвей густого подлеска показался огромный кабан. Почуяв людей, секач резко остановился. Щуря свои подслеповатые глаза, он пытался рассмотреть неприятное препятствие. Запах человека его раздражал. Самец злобно захрюкал и начал трясти головой, утверждая свое первенство. Несколько мгновений сохранялось равновесие, а затем вепрь принялся рыть копытом землю, предупреждая о неминуемом нападении.

Взяв за руку девушку, Женька спокойно отступил вглубь тайги и встал за поваленным деревом. Здесь он мог безбоязненно встретить атаку зверя.

Секач, поняв, что противник чуть отступил, гордо проследовал в лес.

Замерев на некоторое время и убедившись, что больше ничего не угрожает, путники вернулись к телеге. Подступал вечер, надо было выбирать место для ночевки. Полянка была самым удобным местом, которое встретилось по дороге. Что там будет впереди — неизвестно. "Встаем здесь",— решил Саблин.

Наскоро разведя огонь и разбив палатку, Женька принялся за перевязку, благо ткань палатки не пропускала внутрь кровососущих тварей.

Надя уже с утра готовила себя к мысли о том, что придется предстать без нижней сорочки перед парнем. Это было совершенно немыслимо и противоречило всем тем правилам, что вбивались в благородном пансионе. Дать увидеть себя обнаженной мужчине! Это был конфуз, нелепица, абсурд. Так бы она себя и впрямь извела, но только год, проведенный в дороге, чуть изменил взгляды на жизнь. Умом она понимала, что иначе раны не обработать. А если быть до конца честной перед собой, то предстоящая процедура не смущала, а будоражила ее своим явным бесстыдством, которому она к позору своему совершенно не хотела противиться.

Забравшись в палатку, девушка скинула широкую рубаху и размотала первые туры бинтов. Все снять не удалось, несколько витков пропиталось кровью.

Девчушка краснела и бледнела, когда пришлось снимать бинты и представлять, как ее тела нежно касается смелая, дерзкая рука. Чем меньше бинты закрывали тело, тем увереннее и непреклоннее она сматывала тур за туром. Наденька, приняв решение, не желала отступать.

Женьке и в голову не приходило, что его спутница перед перевязкой переживает настоящую душевную драму. За то непродолжительное время, что Саблин был знаком с этой молоденькой девушкой, он не раз поражался ее смелости. Сколько всего ей пришлось пережить. Однако, дух ее был не сломлен. Надя, с виду хрупкая девчонка обладала настоящим внутренним стержнем и силой характера, что, впрочем, не мешало ей оставаться общительной и доброжелательной.

Вот и теперь она без колебаний согласилась на болезненную перевязку, а не просила отложить на потом болезненную процедуру. То, что это в корне противоречит устоявшимся нормам даже не пришло Женьке в голову. Доктор заглянул в палатку и неожиданно для самого себя смутился. Вид юной полуобнаженной красавицы вызывал неловкость. Видно слишком долго он путешествовал по лесу, что сейчас находил грацию и привлекательность во внешности совсем еще подростка. Нет, все было не так просто. Ему изначально понравилась внешность девушки, и только потом он оценил необычайное терпение и сообразительность Нади. Еще до первого сказанного слова, с самого первого мига их знакомства между ними вдруг возникло взаимопонимание, которое нежданно рождается между совершенно разными людьми. Бывает, что и годы знакомства не приводят к подобному. А тут все произошло обыденно и тихо только каждый знал, что может довериться другому, не ожидая ни подлости, ни подвоха.

Наде даже в голову не пришло, что можно просто разрезать бинты. Такое отношение к ткани было в их круге неприемлемым. Сжав зубы и закрыв глаза, она заложила руки за голову и ждала, пока Женька полностью не снимет повязку. Нежные руки нет, нет да вынуждены были касаться плотных грудок. Как доктор ни медлил, открывая пока еще небольшие, но очень нежные холмики груди, но всему приходит конец. Вот уже и показались остренькие вершинки сосочков. Вот уже и все бинты смотаны. Девушка несколько мгновений позволила на себя смотреть.

— Уже можно ложиться. — Надя все так и стояла на коленях с закрытыми глазами и закинутыми за голову руками. — Только в самых уголках ее губ поселилась едва заметная смешинка.

Заживление ран проходило просто замечательно. Отек спал, воспаление сошло на нет. Края ран не разошлись, и самое главное не было нагноения.

— Отлично. — Саблин обработал раны перекисью, дезинфицировал окружающую поверхность и наложил гигроскопическую лекарственную мазь. Пришло время заканчивать обработку.

— Девушка вновь встала на колени. Прежде чем закинуть руки за голову, Наденька завернула использованные бинты в тряпицу, для того чтобы не забыть их постирать и скатать обратно. Она так и ни пикнула с момента начала обработки, хотя в глазах и стояли слезы.

— Все заживает великолепно. Сейчас укол сделаю и спать. Джинсы опусти.

— Укол? — Девушка вопросительно посмотрела на доктора. —

— Ну да. Я же тебе вчера перед сном делал. Да. — Женька хлопнул себя по лбу. — Ты же ничего не помнишь. Надо в попу лекарство ввести.