Чирикло разбойно ухмыльнулся и протянутую ладонь пожал. Для этого ему пришлось выпустить конец пояса, и тот легко соскользнул на пол. Крайне несвоевременный порыв ветра довершил начатое, и я с усталым вздохом поймала развевающиеся полы капари, снова заворачиваясь в плотную ткань.

Даже не сомневаюсь: он это нарочно.

— Отличный способ отложить знакомство, Чирикло, снимаю шляпу, — ядовито пробурчала я и нагнулась за поясом.

Констант сглотнул и отвел взгляд.

Чирикло — нет. Его смутить было куда сложнее.

— Лучше что-нибудь другое сними, — бодро посоветовал ваандарар.

Я охотно сняла туфельку и размахнулась, но, как обычно, не попала.

— Он прятался в подвале, — наябедничала я. — В винном погребе. А Зора с ног сбилась, его разыскивая!

Чирикло резко посерьезнел — будто и не дурачился минуту назад.

— Домой не возвращаются с бедой на хвосте.

Я прикусила губу и отвернулась.

Прав, тысячу раз прав. Одержимый может вернуться за тем, кого считал своей добычей. Может быть, Чирикло и не знал всех тонкостей поведения этих тварей, но одно понимал точно: раз его однажды похитили, значит, смогут снова. А в таборе одержимым не место.

Хватит и одной меня.

Лисица все еще поглядывала с надеждой: может, если нельзя трогать Константа, я разрешу взять ваандарара?.. Кажется, моя непреклонность выбивала ее из колеи.

— Честно говоря, — резко взбодрился Чирикло, — в винном погребе совершенно нечем закусывать. Как насчет сходить на кухню, пока никого нет? Там и поговорим, — многообещающе предложил он и адресовал оценивающий взгляд разъехавшемуся вороту моего капари.

Я вдруг почувствовала себя так, будто под ним вообще ничего не было, и машинально запахнулась поплотнее. Чего там то нижнее платье — одно название, просвечивает насквозь...

— Поняла, — вздохнула я. — Идите. Я приведу себя в порядок и присоединюсь.

Констант разочарованно вздохнул, но Чирикло по-свойски хлопнул его по плечу, разворачивая в сторону выхода.

— Пойдем! Я сегодня утром слышал, как свинью забивали...

Я молча смотрела, как они выходят из комнаты — под непрерывную, бойкую болтовню — и делала вид, что мне вовсе не обидно, что Чирикло хочет, чтобы я держалась от расследования в стороне, и потому приложит все усилия, чтобы я не появилась на кухне раньше времени.

Глава 19. Старые друзья

Раздувшийся от сытости живот тянул к полу, глаза слипались — но лисица упрямо кралась вдоль стены столовой, старательно развесив уши. Я в спальне выпускниц зарылась в чересседельную сумку в безнадежных поисках приличной одежды, но уши развесила с не меньшим тщанием.

Из-под двери невкусно пахло холодной овсянкой и винными парами, практически заглушая ни с чем не сравнимый аромат двух живых и крайне аппетитных потенциальных жертв. Я с трудом удержала лисицу от несвоевременного порыва сунуть нос в щель и принюхаться потщательнее, но тут, к счастью, ее отвлекли.

— Я знаю, кто ты и зачем здесь, — сходу объявил голос Чирикло из-за кухонной двери.

— Хорошо, — сухо отозвался Констант — с куда менее приветливыми интонациями, чем демонстрировал при мне. — Леди Хикари рассказала?

— Сам не дурак, — фыркнул ваандарар. — Что может делать в Самадже сам Безымянный асессор и его верный лорд ди Эмбер?

Я резко выпрямилась и уставилась на нежно-зеленую стену. Сочетание "Констант Эмбер" в памяти ничего особо не тревожило, а вот "лорд ди Эмбер"... склочный седой старик, которого папа именовал не иначе как головной болью всей дипломатической службы. Голосочек у него был что надо — хоть уже и попорченный старческим дребезжанием, но низкий, звучный и хорошо поставленный, любой оперный бас обзавидовался бы. И глаза, кажется, — темные...

Констант — сын герцога Лероя ри Эмбера?

И хоть бы раз поправил, когда я к нему обращалась "господин"!

Из ступора меня вырвал звучный смех — кажется, Констант выдвинул пару версий, чем могли заниматься двое половозрелых мужчин в Самадже, и версии эти не отличались выспренней нравственностью высшего света. Я наконец выдохнула, сообразив, что, если бы "лорда ди Эмбера" волновали такие мелочи, он бы сам об этом сообщил.

— Ладно, уел, — весело признал Чирикло. — Но все же рискну предположить, что тебя интересует, откуда я удрал и кто меня похитил.

— Рискни, — благосклонно предложил Констант.

Вместо благородного риска Чирикло бодро зачавкал холодной овсянкой, и разговор возобновился только через пару минут — известись успела не только я, но и лисица, подозревающая, что ее вот-вот выследят.

— Похитителей было двое. Я их раньше не видел, но один держался как шишка из Самаджа, — доверительно сообщил ваандарар, — да и расфуфырен был, как... — тут он ввернул слово, которое ни за что не произнес бы при мне. — Кудрявый такой, с меня ростом, холеный, на ребре ладони крупная родинка.

"Не Киран", — машинально припомнила я. По описанию похититель больше походил на незабвенного учителя риторики, о-ками-сама Райдо. До его уроков Чирикло действительно должны были допустить только через два месяца, после сдачи основного курса литературы.

— А второй... ну, наверно, чуть повыше тебя будет. Лицо прятал под платком. Куртка коричневая, на руках перчатки. В полный голос не говорил, только шептал. Наверное, вот его-то я раньше встречал, оттого он так и расстарался, чтоб не узнали. Портал открывала женщина, моя заказчица... — Чирикло тяжело вздохнул. — Ей назвали координаты — к северо-востоку отсюда, я успел записать, пока остальных гнали через портал. Как только все прошли, эти двое ее сожрали. Не знаю, как им это удалось, даже следов не осталось. Мы с парнями думали, что нас следующими слопают, но забрали только одного. А нас связали и заперли в каком-то амбаре. Я-то быстро развязался, — хмыкнул Чирикло, и мне вдруг ясно представилось, как он улыбается. — Но Джита бросать никто не захотел. Поэтому удрали мы только когда подслушали, как кудрявый кому-то докладывает, что эксперимент неудачный, а "материал" погиб от множественных разрывов. В городе мы разделились. Парни решили, что надо бежать куда глаза глядят и молиться, чтоб не нашли, а я предпочел вернуться и посмотреть, не придет ли тот кудрявый в Самадж.

"Не придет еще два месяца", — машинально подумала я и наконец-то нащупала чистую рубашку. Мужскую, правда, но других у меня не было.

— И что ты собирался делать, если бы он пришел? — поинтересовался Констант.

— Череп бы вскрыл, — запросто признался Чирикло. — Я видел Джита, когда мы убегали. Они что-то пытались сделать с его головой, вроде как повторить какой-то успешный прецедент. Насколько я понял, у них самих получилось, но не совсем то, на что рассчитывали, поэтому и понадобились мы — в качестве подопытных крыс.

— В амбаре, кроме похищенных учеников Самаджа, был кто-то еще? — спросил секретарь.

— Крысы, — невнятно пробурчал ваандарар. — Те, которые в подопытные не годились.

В груди как будто что-то оборвалось.

Усталый, но всегда улыбающийся мужчина с бронзовым от загара лицом и загрубевшими руками, в воистину монументальных сапогах из овечьей кожи. Удивительно одинаковые светлоголовые девочки, у которых косички почему-то всегда перекашивались в зеркально противоположные стороны.

Ради чего?..

— Хикари расстроится, — пророчески вздохнул Констант. — Она в их доме бродила, как солдат, который вернулся с войны и увидел, что его город разбомбили.

— Уайтстримы? — мгновенно понял Чирикло.

Я больно укусила себя за губу. Лисица недовольно сморщила нос.

— Скажи-ка, — помедлив, заговорил секретарь каким-то чужим голосом, — а тот, в коричневой куртке, не похож вот на этого?

Лисица, не выдержав, сунула нос в щелку между кухонной дверью и косяком, но, что бы ни показывал Констант, этого не было видно за его широкой спиной.

— Похож, — озадаченно признал Чирикло. — По куртке опознал, что ли?

— Нет, — мрачно отозвался Констант. — Просто это единственное звено, которое связывает Тейнар с Ирейей. Он раньше работал в Ордене Королевы, был моим помощником, но не выдержал давления и предпочел улететь с планеты. Когда мы с Рино... с Безымянным асессором прибыли сюда, то в первую очередь отправились его проведать. Еще и подробностями поделились, идиоты!

Пожалуй, с этим определением я была согласна уже после сцены с открытой клеткой, но причину его негодования понять все еще не могла.

— Что ж, по крайней мере, он вас таковыми и считает — это уже плюс, — угрюмо хмыкнул Чирикло. — Но когда старые друзья преподносят такие сюрпризы...

Что-то звучало в его голосе — такое, что мы с Константом оба вскинулись, а лисица виновато поджала лапу, будто собиралась сделать шаг вперед — и не решалась.

— Хикари не...

— Не трудись, — прервал его Чирикло, поморщившись. — Я ее знаю подольше, чем ты, и понимаю, что если бы она преследовала такие же цели, как те двое, от табора уже ничего бы не осталось. Ломри просто старается жить как ни в чем не бывало. Иногда у нее даже получается. Но чего ей стоило хотя бы мне сказать?!

Оба замолчали и мрачно уставились на что-то на столе. Чучело неловко поставило поджатую лапу и попятилось, когда Констант вдруг спросил:

— Что значит "Ломри"?

— "Лиса", — невесело усмехнулся Чирикло.

— Из-за?.. — секретарь жестом изобразил любопытную остроносую морду.

— Нет, — уже искренне рассмеялся Чирикло, но распространяться про то, как я хитрила и крутила им на первых порах, не стал. Наверняка уже уловил главную философию Самаджа в отношении потенциальных клиентов, обладающих необходимыми ресурсами, и понял, что вряд ли стоило ждать от меня чего-то другого. — Хотя и это повлияло. К чучелу она всегда относилась весьма... бережно.

Лиса заинтересованно насторожила уши и — не успела я на нее мысленно шикнуть — все-таки сделала шажок вперед.

Кухонная дверь, потревоженная неосторожным движением, открывалась медленно, с мучительным, зловещим скрипом. Чучело застыло на пороге, прижав уши к голове.

— Подслушивать — нехорошо, — назидательно сообщил ему Констант. Чирикло усмехнулся.

"Сплетничать о бабах — тоже", — сконфуженно подумала я и принялась одеваться, стараясь равномерно распределять внимание между одержимым и непослушными пуговицами. Чучело, поняв, что его максимум отчитают, встряхнулось и бодро потрусило мимо столика в закутке, где обычно обедала прислуга, а сейчас сидели секретарь асессора и ваандарар, — прямиком в кладовку.

Сейчас оно было сыто — но надолго ли? Небольшой запас мышей всегда кстати.

Я сделала вид, что вовсе не заметила, как жадно и по-собственнически чучело косится на двоих мужчин, будто примеряет — какое из тел будет удобнее? Какое лучше подойдет?

Меня же занимало совершенно другое. До такой степени, что я едва не выскочила из комнаты в одной рубашке.

На выскобленном добела столе, между двух пустых тарелок, стояла иллюзорная, высотой в ладонь, фигура Даниера Броуза.

Глава 20. Как бы он ни храбрился

Ирейский носорог, донельзя осчастливленный новостями, явился в Самадж к вечеру... в сопровождении половины группы захвата. Вторая половина — не иначе как проштрафившаяся — конвоировала Даниера Броуза на историческую родину.

Вернувшиеся из города ками после двух дней ударного труда стенали и делали страдальческие лица, но Кео был жесток и непреклонен. Инопланетные клиенты, бесценный опыт, все работать!

Спорить не решился никто, и особняк мгновенно наполнился музыкой, смехом и аппетитными запахами. У Рино, впрочем, они не вызывали ничего, кроме приступа головной боли, и нам о-ками-сама выделил дальнюю комнатку, сплошь украшенную дорогими коврами. Бесцеремонный асессор долго ржал и именовал ее "студией для голосъемки по-хелльски", но в итоге, стоило Кео покинуть нас, молча рухнул на диван и устало вытянул ноги.

Чирикло поглядывал на него с растущим профессиональным интересом. Констант — как нашкодивший щенок.

— Дома — полнейшее e'arr-uss, — не дожидаясь вопросов, признался Рино и устало потер лицо руками. — Третий из детской не вылезает, Миру от него кнутом не отогнать и пряником не сманить, Хура сначала радовалась, а теперь, наконец, дошло... и папа, как обычно, в отъезде. Кстати, Конст, твою помолвку можно будет расторгнуть где-то через полгода-год, после траура, все равно уже не актуально.

Мы с Чирикло дружно сделали вид, что не слышали ничего лишнего. Хотя, держу пари, ваандарар внимал с таким же жадным и бессмысленным интересом, что и я.

— А Его Высочество? — осторожно уточнил секретарь.

— А Его Высочество сейчас в таком состоянии, что из чистой паранойи может оставить тебя на всю жизнь придурком, помолвленным с девчонкой почти на тридцать лет младше, — жестко припечатал Рино.

Констант адресовал непроницаемый взгляд стене за моим левым плечом, но быстро встряхнулся и хмыкнул:

— Еще лет через тридцать это будет скорее поводом для зависти.

Лорд асессор убрал руки от лица.

— Если бы речь шла не о моей племяннице, я бы посмеялся, — помедлив, признал он. — Но в данном контексте, если честно, мне хочется скорее лишить твоего отца четвертой линии наследников сугубо отрывательным методом.

— Погоди, ты что, помолвлен с двухгодовалой дочерью Безымянного принца?! — дошло до меня.

Оба — и Констант, и Рино — наконец вспомнили, что в комнате не одни, и подозрительно похоже нахмурились.

— Да, — изрек секретарь донельзя понятное и пространное объяснение.

Я понятливо заткнулась.

И так, в общем-то, ясно: Кейли происходила из семьи целителей — искусных, но не слишком-то высокого рода, не самых богатых, к тому же. Такая партия для вожделенного третьего принца Ирейи — нонсенс. Да еще беременность до брака, да еще скандал в прессе, когда зародыша пришлось пересадить в инкубатор, а имя будущей принцессы, вопреки фамильному проклятию, никто не забыл... тогда, конечно, официальные источники разразились градом пропагандистских статей, объясняя, что проклятие действует не мгновенно и для Кейли не успело войти в силу, и расписывая отвагу девушки, готовой пожертвовать собой и нерожденным ребенком, чтобы закрыть принца от выстрела собственным телом.

Ирейцам, которые скорее расстреляли бы тысячу восторженных девиц, чем потеряли своего обожаемого Эльданну из-за очередного топорного покушения, этих историй хватило с лихвой, чтобы примириться с принцессой из черни и даже проникнуться к ней симпатией.

Но заставить знать полюбить женщину, занявшую место, на которое прочили высокородных леди из давным-давно составленного списка, нереально.

Уж кто-кто, а Его Высочество вряд ли питал иллюзии на тему того, что к длинной родословной прилагается благородство и смирение. Поэтому его жену окружали телохранители, а дочь была обещана одному из самых влиятельных семейств Ирейи: попробуй повредить ей — и получишь во враги не только принца, которому нужно держать лицо и выглядеть ангелочком перед прессой, но и герцога с его сыночком, по уши влипшим в Орден Королевы и нахватавшимся там интересных полезностей.