Науфрагум: Под саваном Авроры - Том второй

Мне пришлось вернуться и отшагать не менее двухсот ярдов в сторону головы состава, чтобы миновать платформы с боеприпасами и военной техникой. На них возвышались несколько тракторов и грузовиков, зачехленные крупнокалиберные гаубицы и множество ящиков с боеприпасами. Дальше снова вклинились с полдюжины цистерн, и на этот раз то, что требовалось, нашлось. Тяжелая и мутная маслянистая жидкость, хлынувшая на шпалы, знакомо пахла соляровым маслом, но ее состав, который я изучил, подставив найденное в кузове артиллерийского тягача ведро, вызывал уныние. В порыжевшем дизельном топливе кружились хлопья ржавчины и черного смолистого осадка. Стоит залить его в баки, и нежная топливная аппаратура с микроскопическими дырочками форсунок не выдержит надругательства и моментально забьется. Однако отчаиваться было все же рановато. Я забрался по лесенке, ведущей вверх по округлому боку цистерны, отвинтил запоры и с трудом оторвал прилипшую крышку верхнего люка. Зашипело, и из гулкого нутра цистерны пошли топливные пары — то есть, скорее, легкие углеводороды, покинувшие свое место в химическом строю. Ай-яй-яй. Но в целом все не так плохо, цистерна, выходит, была закрыта герметично, и если черпануть сверху...

Заброшенное на отрезке электрического кабеля ведро вернулось с гораздо более симпатичным содержимым — все примеси, ржавчина, вода и смолы опустились на дно, а наверху осталось чистое горючее. Насколько оно потеряло волшебное цетановое число, о котором нам рассказывали на лекции по углеводородным топливам? Увы, без лабораторного оборудования определить не представлялось возможным. Единственное, что можно сделать — проверить на практике.

Итак, топливо есть, и теоретическая возможность запустить дизель появилась. Но сначала нужно слить старое топливо, заменить фильтры и, наверное, прочистить топливный насос, проверить масло, что-то придумать с аккумуляторами, и еще множество других вещей. Вернувшись к танку и пошарив в кормовой нише, я нашел несколько толстых томиков руководств службы, справочников и баллистических таблиц. Отобрав то, что относилась к двигателю, пусковой системе и ходовой части, я вылез на крышу моторного отсека, с натугой поднял решетку и принялся разбираться в моторном хозяйстве.

Пришлось изрядно повозиться. Конечно, если бы я не слушал спецкурсы по двигателям внутреннего сгорания и отлынивал, как большинство однокурсников, от непопулярной практики в гараже колледжа, механические хитросплетения заставили бы голову пойти кругом. Удивительно, но те слабосильные моторы, с которыми я имел дело в гараже, выглядели куда как менее современными и технически совершенными, чем этот быстроходный двенадцатицилиндровый красавец-дизель в алюминиевом картере. Невозможно поверить, что ему стукнуло не менее шестидесяти лет. Впрочем, если подумать... фордовские моторы, и ныне приводящие в действие гражданские автобусы и грузовички, тоже стоят на производстве давным-давно, как бы и не с первого послевоенного десятилетия. Мда, более яркого примера технической стагнации нашего благополучнейшего во всех прочих отношениях либерийского общества найти трудно. В точности, как говаривал седобородый и красноносый профессор Купер, один из последних энтузиастов истории техники в Йеле: 'Наши предки перешли от паровых машин к двигателям внутреннего сгорания за тридцать лет. Сколько времени потребуется на переход к следующему поколению движителей? Глядя на подрастающие кадры, я вообще сомневаюсь, что это произойдет'. Говорили, что в будущем году он собирается увольняться — что же будет с техническим факультетом?

Но пора было вернуться к делу. Внимательный осмотр показал, что, с одной стороны, нам повезло: судя по всему, стоящий на платформе танк, был достаточно новым и почти не имел следов эксплуатации. В радиаторе оказался антифриз, с которым время ничего особенного сделать не могло; в двигателе — моторное масло, которое, конечно, выглядело не очень хорошо. Проблема была с громоздкими коробками аккумуляторов — внутри остались только насмерть окислившиеся кассеты, и их требовалось менять. Окажутся ли под рукой все эти многочисленные фильтры, масла и жидкости?

На платформе с танком и внутри ничего подобного не наблюдалось, но, вдохновленный предыдущей удачей, я торопливо зашагал вдоль состава, освещая начинающим тускнеть фонарем закрепленные на платформах грузовики. Сначала попалась платформа с лафетом того самого крупнокалиберного миномета, ствол которого спас жизнь Брунгильде, потом могучий артиллерийский тягач на танковом шасси, потом пара фургонов с артиллерийским имуществом. Какова была моя радость, когда следующими оказались несколько угловатых трехосных грузовиков с фанерными закрытыми кузовами, на бортах которых значилось ПАРМ — 'Передвижная авторемонтная мастерская'. В принципе, было понятно, что они здесь неспроста, но пришлось немного порыться, чтобы убедиться в том, что все необходимые инструменты, расходные и комплектующие на месте. Обнаружились даже пустые аккумуляторы и кислота — несказанная удача! Судьба нам явно благоволила.

Отряхивая руки, я вернулся к костру.

— Судя по твоей довольной и грязной физиономии, дела идут на лад? — заметила, зевнув во весь рот, Алиса.

— Прямо насквозь видишь, — кивнул я. — Действительно, есть шанс, что пешком идти не придется. Танк в хорошем состоянии и не исключено, что попыхтит своим ходом. Придется повозиться, конечно: поменять масло, поставить фильтры, смазать пару сотен узлов, забодяжить кислотой электролит.

— И мы станем танкистами? Как в кино? Ну, эти самые... как их там... а — 'Три танкиста и собака'! Класс! Всю жизнь мечтала! — оживилась Алиса. — Как они альбионскую герцогиню спасали от тевтонских гренадеров, а потом воевали с Черным бароном, помнишь? В курятнике спрятались, и когда барон в них стрельнул своей гаубицей, жарили яичницу на броне! Там еще Би Фаприо играл, точно! И песенку пел 'На границе тучи ходят хмуро!..'

— Вообще-то, — остудил я ее энтузиазм, — это Панцеркампфваген 28, конструирование и испытания которого курировал лично генерал-лейтенант фон Манштейн, которого в фильме вывели таким придурком с острыми усиками и моноклем. И первыми они поступили как раз в панцергренадерские дивизии, с прицелом надавать под зад нашим бравым танкистам. Если учесть, что в либерийских танковых частях в то время были исключительно легкие танки, то после столкновения с такими трехбашенными чудищами от них бы только рожки да ножки остались.

— Ну вот, все опошлил, — надулась она. — Только я собралась блеснуть, как Лерилин Лонро... никакой в тебе романтики, Золтик.

— Ты неправильно поняла. Возможность блеснуть, скорее всего, будет, и как раз на этом самом панцеркампфвагене.

— Значит, мы сможем запустить танк? — с надеждой спросила принцесса. — Это было бы замечательно. Но что для этого нужно сделать?

— Много всего, — почесал я в затылке, представляя, сколько работы предстоит. — Не такие уж сложные операции, но я знаком с этим мотором, трансмиссией и подвеской только понаслышке. Надеюсь все же справиться, деваться-то все равно некуда. Нужда — лучший учитель.

— Но вам ведь понадобится помощь, правда? — настаивала принцесса. — Мы тоже сделаем все, что сможем, если вы будете так добры, чтобы объяснить нам, как именно.

— Даже и не знаю. Сливать масло из картера и коробки передач, заливать промывку, а потом свежее масло — тут надо уметь, поменять масляный, топливный и воздушный фильтр — тоже. С этим никто, кроме меня не справится. А, надо бы солярки начерпать литров хотя бы сто для начала, но, наверное, придется ведерками, да и таскать издалека...

— ...Я сейчас займусь, — решительно прервала принцесса. — Только покажите, где брать. И где ведра.

— Ведер-то нет... правда, канистры я видел в грузовиках. Придется лезть на верх цистерны, под самый потолок тоннеля, потом спускать.

— Можно спускать на веревке.

— Только цистерна вся в масле, а солярка воняет — одежду потом не отстираешь.

— Ф-у-у! — сморщилась Алиса. — Если извозимся, переодеться будет не во что. Как же потом ходить?..

— Переживем.

Мда, если принцесса приняла решение, ничем ее не остановить. Но тут мне в голову пришла новая мысль.

— Погодите, кажется... кажется, на топливозаправщике я видел ручной насос и шланги. А еще там стояли 55-галлонные бочки... ага! Не нужно с канистрами надрываться — накачаем пару бочек и прикатим сюда.

— Это уже лучше, — заметила Алиса. — Я же не крестьянка, чтобы с коромыслом бегать.

— Между прочим, коромысло отлично укрепляет осанку. Почти так же, как кувшин на голове, который носят индианки.

— У меня и так хорошая!

— Я и не спорю, не злись. Теперь еще вот что, нужно подготовить новые аккумуляторы. Смешать электролит и залить в коробки. Серная кислота в электротехническом фургоне нашлась, но надо правильно размешать, проверить этим, как его... ареометром, кажется. Это придется мне самому, кислота вещь опасная — плеснешь в воду, как начнет брызгаться...

— Разрешите мне, — вдруг подала голос отличница. — У меня по химии всегда была пятерка, и дома я часто... проводила опыты... реакции...

— Великолепно. Если вы займетесь химией, это здорово ускорит дело. Вот руководство по электросети танка, а вот брошюрка по обслуживанию аккумуляторов — вы читаете гардариканскую лингву?

— К-конечно. У нас почти вся библиотека... старые гардариканские издания. Они полнее современных, и бумага лучше... простите, я не хотела наговаривать... — она покраснела и умолкла, поняв, что подала повод усомниться в своем патриотизме. Мне сразу захотелось ее успокоить.

— Ничего удивительного. Почти все мои справочники тоже старые. Сейчас ведь технической литературы почти не найти — одна беллетристика и художественные альбомы.

— Беллетристику ты тоже не обходишь вниманием, — уколола Алиса. — Жюль Верна даже пожадничал дать мне почитать.

— Потому что ты 'Таинственный остров' обляпала заварным кремом, поганка.

— Теперь всю жизнь будешь поминать?

— Буду. Я справедлив, но строг. Но хватит болтать, давайте-ка за дело.

Поднявшись, я взял сумку с инструментами, разбухшую от добытого в автомастерских, забрался на платформу и уже сунул голову в моторное отделение, когда за спиной раздался заполошный взвизг, грохот падения, еще один взвизг и испуганные крики:

— Что... что это?! Спасите!!! — это явно Алиса.

— Их там не один! — это, кажется, Весна. — ...Там ...там второй!

— На тебе!..

Обернувшись, я увидел, как Алиса в панике карабкается по фальшборту танка, упавшая отличница отползает по полу спиной ко мне, перебирая руками, и слабо, будто в кошмарном сне, отталкиваясь ногами, а выпрямившаяся принцесса размахивается выхваченной из костра длинной горящей доской. Прямо перед ней, между рельсов, двигалось что-то округлое, невысокое — примерно по середину ее бедра — и того же отвратительного серого цвета, что и гигантский клоп. Глаз выхватил в полумраке сегментированный, точно у мокрицы, округлый и горбатый панцирь, многочисленные членистые ножки, семенящие под ним, шевелящиеся под крохотными глазками короткие мандибулы. Существо действительно очень напоминало мокриц из тех, что умеют скатываться в колечко, но размером было с овцу или даже крупнее, и двигалось примерно так же неуклюже и неторопливо. Получив удар доской, рассыпавший фонтан искр, мокрица на мгновение замерла, потом начала поворачиваться в сторону Грегорики. Чуть поодаль из полумрака выступил еще один горбатый силуэт, а за ним третий. Но принцесса и не думала отступать — прямо за ее спиной лежали на брезенте беззащитные София и Брунгильда. Горничная, разбуженная визгом и гамом, уже приподнялась на локте, заторможено осматриваясь, но явно не понимала, что происходит.

Второго удара доска не выдержала и переломилась, брызнув угольками по сторонам. Отважная принцесса кинула обломок в мокрицу и склонилась над Брунгильдой, торопливо пытаясь расстегнуть ремешок кобуры на ее бедре. Это я видел краем глаза, уже прыгая с платформы вниз. В руках, неведомо откуда, оказалась метровая стальная труба — кажется, рукоятка от закрепленного на гусеничной полке домкрата.

— Сейчас, я его задержу!!! — прокричав это, я кинулся мимо Грегорики и с размаху приложил чудище железкой. Труба завибрировала в руках, едва не вырвавшись — словно я врезал по столетнему дубу. Мокрица же, казалось, вовсе не заметила удара. Скребя коготками по рельсе, она поползла дальше. Обходит с фланга? Вот черт, хитрая какая!

Попятившись, я неожиданно споткнулся о второй рельс и грохнулся назад, под ноги Грегорике. Она уже вытащила 'кольт' и, напряженно сдвинув брови, целилась, держа оружие двумя руками. За ее спиной Брунгильда, сжимая в руке обнаженную шпагу, силилась подняться, но ноги ее не слушались.

— Стреляйте же, стреляйте!.. — истерически вопила Алиса, уже успевшая забраться на крышу танковой башни.

— Предохранитель, предохранитель!.. — вторил я. Но выстрела не было.

Грегорика проводила стволом проползшую, как ни в чем не бывало, мимо нашего костра мокрицу, прицелилась во вторую, целеустремленно двигающуюся по следам товарки, совершенно не обращая внимания на нашу панику и беготню, и не проявляя ни малейшей враждебности. Так и не нажав на спусковой крючок, принцесса опустила пистолет, глядя, как мокрицы подползают к подплывшей кровавой жижей туше мертвого мечехвоста. Потыкавшись в бессильно откинутую громадную клешню, они, будто потеряв ориентацию, завертелись на месте, натыкаясь друг на друга. Одна из мокриц обползла тушу вокруг, снова ткнулась в ногочелюсти чудовища, и замерла, словно в трансе. Две другие бесцельно поползали вокруг, а потом скрылись в темноте. Скрип и шорох коготков удалился в сторону головы состава и утих.

— К-как это понимать? — заикаясь от все еще бушующего в крови адреналина, вопросил я. — Нами пренебрегают?.. Считают недостойными даже того, чтобы скушать на завтрак? Какое унижение!

— Ну тебя, Золтик, — ответила Алиса, слезая с танка. — Я бы тебя тоже есть не стала, даже если бы вышла замуж в племя каннибалов. Оскомину набьешь, как лимон. И вообще, что за свинство — мы все перепугались до смерти, а ты опять паясничаешь, вместо того, чтобы утешить.

— Я тоже напугался. Видала, треснул мокрицу железякой, а ей хоть бы хны. Обидно даже.

— Получается, они не на нас нападать собрались?

— Похоже на то. Может, они и вовсе не хищные, а травоядные. Смотрите, никаких клешней. В самом деле, вылитая мокрица.

— Но большущая! Она же крупнее овцы, да? И что она тут делает? Зачем приползла к дохлому клопу? — из немного успокоившейся Алисы вопросы посыпались один за другим.

— Меня спрашиваешь? Я не энтомолог. Раз не лезет к нам кусаться, то и черт с ней.

Грегорика вернула пистолет телохранительнице и пристально всмотрелась в замершую мокрицу. Потом задумчиво сказала:

— Сначала я подумала, что это еще не выросший мечехвост, но они совсем не похожи.

— А личинки часто не похожи на взрослое насекомое. Ползет такая склизкая пакость, потом линяет, сбрасывает шкурку и раз — полетела бабочка-красавица.