Наследник (одним файлом)

— Я выиграл еще немного времени... Невид, ты не принесешь попить?

Домовой с готовностью метнулся на кухню, загремела посуда, звякнул чайник, забулькала вода.

— Грязнуля, мне страшно. — Не стесняясь, признался я. — Мне очень страшно!

Полчаса спустя, я прихлебывал обжигающий чай, параллельно ведя рассказ о своем недолгом путешествии по раю. Грязулю мало интересовали виденные мной красоты, зато разговор с Марией пришлось повторить два раза. А упоминание о реве Иерихонских труб вообще повергло кота в ступор. Но на все мои настойчивые расспросы, кот ответил коротко.

— Я не уверен, что помню правильно, Максим. Нужно поднапрячься, подумать... Ты не переживай — как только буду уверен, непременно и тебе расскажу...

При этом он так старательно прятал взгляд, что я невольно задался вопросом: а не ведет ли этот комок шерсти какую-то свою, неведомую мне, игру? Но, спрятав подозрение поглубже, я, как ни в чем не бывало, продолжил рассказ.

— Очень интересно... — Задумчиво, пробормотал под нос кот, когда я пересказал разговор с Петром. — Очень интересно...

И видя, что я замолк, попросил:

— Продолжай, пожалуйста.

Я продолжил.

— Да, дела-а. — Протянул Грязнуля, выслушав все. — Быстро они... быстро...

— Что именно-то?

— Быстро просчитали возможные варианты. Чую скоро последует продолжение...

Как всегда, он оказался прав.

Обидевшись на Грязнулю за недомолвки, я, сославшись на головную боль, смотался на улицу, подышать свежим воздухом. Ночная прохлада приятно освежила разгоряченное лицо. Вернувшись из Рая, я, наконец, понял, что такое вечность. Вечность это не бесконечное время, вечность, это отсутствие времени. Вот почему проведя в Райских кущах несколько долгих часов, я вернулся домой в тот самый миг, когда ангел перенес меня в Рай.

Постояв несколько минут у подъезда, всматриваясь в блестящие на темном небосклоне звезды, я вдруг ощутил, что безумно хочу пива. Как хорошо, что существуют круглосуточные ларьки! Но моя радость была преждевременной.

Компанию пьяных подростков я заметил еще издали. Судя по громким выкрикам, молодежь успела порядочно набраться водкой и отшлифовать это дело пивом. Развалившись на скамеечке возле ларька, недоросли развлекались тем, что задирали одиноких прохожих. Я вздохнул. До соседнего ларька далековато, а нарываться на неприятности не хотелось. Пока я сомневался, возможность пойти в другой ларек, была упущена.

— Гля, мужики, — чуть заплетающимся языком, выкрикнул самый маленький, и, несомненно, самый глазастый, из компании. — Вон еще лох идет. Эй, ты, стоять!

Делая вид, что последнее относится не ко мне, я продолжил приближаться к ларьку. Компания всколыхнулась.

— Во, козел, глухой что ли? Стоять, кому сказано!

Отделившись от остальных, двое подскочили ко мне и без разговоров попытались заехать по физиономии. Только попытались. Нарушенная алкоголем координация была мне только на руку. Легко уклонившись от их неуклюжих ударов, я двумя молниеносными движениями отправил их отдохнуть на жесткий асфальт. Ненадолго. Минут на пять.

Оставшиеся, рассыпая матерные проклятия, бросились на подмогу, замыкая меня в кольцо.

— Не советую. — Распаляя себя, бросил я.

— Да пошел ты! — Яростно воскликнул один из недорослей, очертя голову бросаясь на меня, и тут же присоединился к отдыхающим на асфальте.

— Я же сказал — не советую!

Затуманенные алкоголем и возможно наркотиками мозги, не желали воспринимать очевидное. Рот младшего распахнулся в крике:

— Саша! Саша!

Вышедший из-за ларька детина заставил меня помянуть акселерацию недобрым словом. Коротко, почти налысо, остриженная голова с лицом пятнадцатилетнего подростка, плавно переходила в массивные плечи без всякого намека на шею. Грузная, но не толстая туша, абсолютно лишенная талии грозно надвинулась на меня. Моя макушка оказалась аккурат на уровне обтянутого спортивной курткой плеча.

— Ты чо, козел, обурел? — Ломким юношеским баском спросил детина, не вникая в подробности.

Я вздохнул. Прибегать к помощи силы не хотелось — дети, хоть и большие. Да и не к чему.

— Мальчик, — проникновенно посоветовал я, — а не пойти ли тебе...

Узкий, в два пальца, лоб детины, прорезала глубокая морщина. На лице отчетливо отобразился сложный мыслительный процесс. По мере того как смысл моих слов доходил до этого переростка, юношеское лицо приобрело багровый оттенок.

— Ну козел!.. — Выдохнул 'мальчик' — Ну!...

Огромная лапа медленно потянулась к моей груди с явным намерением ухватить за рубашку. Другая качнулась назад собирая пальцы в кулак никак не меньше моей головы. Время разговоров закончилось.

Мои пальцы с трудом ухватили бревноподобное запястье и, что было сил, крутанули внутрь. Растерявшийся детина рефлекторно дернул рукой в противоположном направлении, даже не подозревая, что именно этого я и добивался. Левая нога шагнула назад и, описав полукруг, развернула тело боком к детине. Руки покорно продолжили рывок толстого запястья, с ускорением закручиваясь сильнее. Под изумленный выдох подростков, детина пошатнулся. Суеверный страх мелькнул на его лице, когда небо и земля поменялись местами. Кроссовки сорок шестого размера прочертили в воздухе широкую дугу и добрая сотня килограммов живого веса с громким шмяком впечаталось в грязный асфальт. Не давая противнику придти в себя, я с оттяжкой впечатал носок ботинка в челюсть. Хрупнуло, и удерживаемая мной рука обмякла.

Стремительно развернувшись, я впился настороженным взглядом в побледневшие лица подростков. Самый младший громко икнул.

Раздавшиеся за их спинами смех и аплодисменты оказались неожиданностью не только для меня. Перепуганные насмерть, подростки бросились в рассыпную. Из темноты, в круг тусклого света ларечной витрины, вышел плечистый мужчина в черной кожаной куртке. Над подстриженными 'платформой', жесткими волосами блеснули маленькие рожки. Я облегченно вздохнул.

— Ну, ты даешь, брателла! — С восхищением выдохнул черт. — Ловко ты его, а! Держи.

Он сунул мне в руки открытую бутылку пива.

— Айкидо? — Заинтересованно поинтересовался черт.

Прежде чем ответить, я основательно глотнул пива. Дрожащие от еще не прошедшего возбуждения руки больно стукнули горлышком о передние зубы.

— Ага. — Подтвердил я. — Не калечить же детей!

Хмыкнув, черт склонился над лежащим без сознания Сашей. Кожаная куртка, плотно обтянув спину, негромко скрипнула.

— Да, очень гуманно — Расхохотался он, внимательно оглядев лицо. — Всего лишь перелом челюсти в двух местах со смещением... и три зуба долой.

— Рефлексы. — Равнодушно ответил я. — По делам и воздаяние.

От последних слов черт сморщился как от зубной боли, но ни как это не прокомментировал.

— В твоем личном деле сказано, что ты преподаешь карате.

— Преподаю. Но приходится знать и другие виды. Без этого учеников не удержишь.

— Здорово. — Снова восхитился черт. — Иди к нам тренером. Зарплату обещаю достойную!

Настала моя очередь скривится.

— Мне и своих учеников хватает. Да и надоело быть тренером. Тошнит уж! Душа отдыха просит!

— Отдыха говоришь? — Заинтересовался черт. — Так какие базары, брателла? Я ж, собственно говоря, за этим и пришел. Начальство с тобой побалакать хочет, тему перетереть... В общем, приглашают тебя к нам. А заодно по кабакам прошвырнуться, то да се, позыркаешь на нашу житуху... По рукам?

— А что, я могу отказаться?

Усмехнувшись, черт отрицательно покачал головой. Я вздохнул.

— А чего тогда спрашиваешь? Веди. Назад то хоть отпустите?

— Ка-анечна, брателла. Мы ж не беспредельщики. У нас все по понятиям! Побазаришь с паханом, в кабаке оттопыримся и иди домой, решать, когда согласится на наши предложения.

— Постой. — Окрикнул я готовящегося к перемещению черта. Прекратив причудливые пассы руками, он вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул на детину. — Твоя работа?

Довольно осклабившись, черт кивнул.

— Да хотел посмотреть каков ты. Никакой опасности! — Поспешно выкрикнул он, заметив мои нахмурившиеся брови. — Ты ж их и своим даром мог... А нет — я бы встрял.

— Ну и гад же ты. — Махнув рукой, сказал я. — Давай, переноси.

Глава 15.

В отличие от калейдоскопа цветов сопровождавших переход в рай, перенос в ад прошел в полнейшей, режущей глаза темноте. Я зажмурился.

— На месте. — Коротко информировал черт.

Не знаю, что я ожидал увидеть, открывая глаза. Потоки лавы? Огромные закопченные котлы? Толпы чертей с вилами? Ничего подобного. Вместо этого предо мной раскинулся широкий проспект, залитый неоновым светом вывесок всевозможных баров, дискотек, казино и ресторанов. Из гостеприимно распахнутых дверей доносились громовые раскаты музыки всех направлений. Все в купе напомнило виденный только по телевизору Лас-Вегас, с его империей развлечений.

— Ну, как? — Ощутимо толкнув меня локтем, спросил черт.

Не отвечая, я смотрел на бурлящий проспект. Веселые группки из нескольких человек сновали от заведения к заведению в поисках еще большего веселья и приключений. По центральной части хмурые, безликие фигуры резво проносили на своих плечах, роскошные и не очень, носилки.

Сунув три пальца в рот, черт оглушительно свистнул. От общего потока отделились большие закрытые носилки и осторожно опустились у наших ног. Откинув шелковый полог, черт резво запрыгнул внутрь, плюхаясь на мягкие подушки.

— А ты чего? — Видя мою нерешительность, воскликнул черт. — Давай, падай рядом.

Махнув рукой на предрассудки, я присел на подушки. Носилки плавно взмыли в воздух.

— Сейчас к пахану забежим. — Пояснил черт, — а потом — отдыхать!

— А автомобили у вас не в ходу? — Поинтересовался я.

Черт удивленно посмотрел на меня.

— А зачем? Воздух загрязняют только... А! — Дошел до него смысл моего вопроса. — Ты о носильщиках? Не переживай. Это грешники.

— Грешники? Но мне казалось...

— Ерунда. — Махнув рукой, успокоил меня черт. — Время котлов и сковородок прошло. В ходу более прогрессивные методы. Каждому подбираем наказание по заслугам. Эти, например, виновники автокатастроф. Правда, легких. Виновники тяжелых занимаются переноской грузов побольше.

Дернувшись, носилки остановись.

— Вот и приехали.

Выбравшись из носилок, черт деловито обошел носильщиков, отвешивая каждому по увесистому пинку.

— Это плата за проезд — Пояснил он.

Я пожал плечами — в чужой монастырь...

Расплатившись с носильщиками, черт уверенно направился к стеклянным дверям ближайшего то ли бара, то ли казино. Мигающая неоновая вывеска гласила: 'Сияние тьмы'. Учтивый швейцар с широкими плечами вышибалы, гостеприимно распахнул двери.

— Милости просим. — Осклабился швейцар. На месте передних зубов чернела пустота. — С какой целью в наше заведение?

— К шефу. — Коротко ответил черт.

— Вам назначено?

— Можешь поинтересоваться у него самого... Только не забудь сказать, что это ты задержал нас так долго.

Лицо швейцара побледнело.

— Простите уважаемый Гимель. — Заплетающимся от страха языком проговорил швейцар, склоняясь в низком поклоне и норовя поцеловать руку черта. — Я Вас сразу не узнал. Конечно же, вы можете пройти... и Ваш спутник тоже.

Презрительно оттолкнув слюнявые губы, Гимель прошел в глубь роскошного холла к маленькой неприметной двери лифта. Следуя за ним, я заглянул в примыкающий к холлу зал. Ничего удивительного — простой ресторан, за аккуратными столиками сидят мило воркующие парочки, небольшой оркестрик на сцене играет печальный блюз...

— Чего застрял? — Окликнул меня Гимель. — Давай быстрее, пахан опоздунов не любит... Или опазданцев?

Небольшая, но роскошно отделанная кабина лифта бесшумно доставила нас на самый верхний этаж ресторана. Негромко звякнув, двери разъехались в стороны, пропуская в огромный, поражающий своими размерами и обстановкой, кабинет.

— Проходите, будьте как дома. — Раздался радушный голос.

Из кресла с высокой спинкой, больше напоминающего трон, поднялся высокий, элегантно одетый мужчина. Смоляно-черные с красивой проседью волосы, делали его похожим на какого-то голливудского киноактера.

— Давно жаждал познакомиться с вами, Максим, лично. — Пожимая мне руку, белозубо улыбнулся он. — Мое имя Сатаниель... Вас это не очень смущает?

— После того как я квасил с ключником Петром амброзию, меня уже ничто не смущает.

Сатаниель рассмеялся. Смех был громким и искренним, ничуть не напоминающим угодливое подхихикивание ангела. Воспользовавшись паузой, я оглядел кабинет. Чувствовалось, что Сатаниель обладает неплохим вкусом. Каждая вещь как нельзя лучше подходила к своему месту. Но особо понравились расставленные по всему кабинету в кажущемся беспорядке, кадки с пальмами и декоративными деревцами. Это придавало роскошному помещению дополнительный шарм.

— Ну, амброзию я вам не предложу, — отсмеявшись сказал Сатаниель, — но бар у меня не плохой. Амброзия что — а вот коньяк двухсотлетней выдержки!...

Сделав приглашающий жест, он первым прошел в глубь кабинета. Там, укрытые от любопытного глаза рядком вечнозеленых растений, обнаружились удобные кресла и небольшой столик, сервированный на троих.

— Ну. — Произнес Сатаниель, едва мы взяли в руки, наполненные янтарным напитком бокалы. — За знакомство.

Бокалы тонко дзынкнули, соприкоснувшись тончайшими краями. Выдохнув, я опрокинул содержимое в рот. Гимель недовольно поморщился. Сатаниель усмехнулся. Сами они лишь едва пригубили пахучей жидкости.

— Коньяк пьют маленькими глоточками. — Наставительно произнес Сатаниель. — Иначе нельзя различить все оттенки букета.

— Тогда я предпочитаю водку... или пиво. — С вызовом парировал я.

— Ну, ну. — Примиряюще улыбнулся Сатаниель. — Я вовсе не хотел вас задеть. Простите старику старческое брюзжание. Гимель, принеси гостю все, что он попросил.

С готовностью вскочив, мой черт бросился к скрытому в стене бару. Спустя несколько секунд передо мной стояла покрытая изморозью бутылка кристально прозрачной водки и не менее охлажденная бутылка пива. Я с интересом посмотрел на этикетки.

— 'Люциферовская' — Прочитал я изящную надпись на водке и взял в руки пиво. — 'Слеза грешника', светлое, специальное.

— Лучшее что можно достать в наших пенатах. — Заговорщицки подмигнул мне Гимель. В присутствии Сатаниеля, все его братковские манеры чудесным образом испарились.

Под их пристальными взглядами, я сорвал пробку с пивной бутылки и с наслаждением сделал глоток. Пиво и впрямь оказалось великолепным.

— Ничего что я из горла?

— Как вам будет угодно.

Некоторое время все молча смаковали напитки. Наконец Сатаниель со вздохом отставил бокал.

— Ну, Максим, как вам понравилось у наших конкурентов?

Прежде чем ответить, я похлопал по карманам в поисках сигарет. Гимель предупредительно протянул пачку 'winston-light'. Что ж, пусть винстон.

— Не скажу, что понравилось, — сказал я, прикурив от поднесенной Гимелем же, ронсоновской зажигалки. — Но впечатляет, впечатляет.