Инквизиция

— Через две версты будет город.

— Это повод чтобы помириться? — Без всякого упрека спросила я.

— Нет.

— Да ладно, не обижайся... Что за город?

— Улыцы.

— И что?

— Вроде как, первый город за три дня пути, иль тебе память по привычке отшибло? — Ох... Опять начинаем ругаться...

— Нет. Память жива и в полном здравии, даже припоминает как ты оскорбил меня час назад. — Упрекнула я его.

— Па-а-ардон... — Насмешливо протянул Улус, явно обидевшись.

— Мы заедем в город, если ты это хотел спросить.

— Я не нуждаюсь в твоем разрешении или подтверждении. — По-детски возразил он. Точно обиделся.

— У тебя деньги есть? — Миролюбиво спросила я, желая помириться.

— Для чего?

— ... — Я промолчала, выразительно оглянувшись на Улуса. Ну как объяснить ему, зачем деньги нормальному, среднестатистическому путнику, который усталый, заезжает с целью комфортабельно отдохнуть хотя бы одну ночь? Или то, что изредка, все тому же усталому путнику следует питаться в дороге провизией, которую можно купить или приобрести в городе? И для чего, спрашивается, нужны деньги?

— Я понял. — Мрачно подтвердил оборотень.

— Чего ты понял? — Продолжила я, "забыв" про свои же попытки помириться.

— ... — Ясно, переняли мою технику. Вот гад...

Через две версты, под вечер, мы, пыхтя и отворачиваясь друг от друга, въехали в смутно знакомый мне город под названием Улыцы. Пошлина оказалась удивительно низкой, и, оказавшись на главной относительно чистой улице города, попытались сориентироваться куда идти дальше. Главная сложность состояла в том, что Улус по привычке тянул меня в какую-то дряхлую корчму с невкусной пищей и постоялый двор на окраине города, а я отказывалась идти туда, заявляя что делить с блохами постель не намерена. Поворчав порядочное даже по нашим меркам время, мы сошлись на нормальной корчме, с вкусной — какую подадут — едой и жесткими койками в простеньком постоялом дворе. Все остались довольны, и, зубоскаля, направились в поисках вышеупомянутой корчмы.

Нашлась она нескоро — все заведения, куда мы имели честь совать свои длинные, любопытные носы, могли похвастаться пьяной публикой и неприятными запахами.

— Ох... — Тяжело вздохнула я, опускаясь на стул и разглядывая девушку в переднике, возникшую перед нами. — Повкуснее и подешевле... — Протянула я, блаженно вытягивая ноги, хотя, скажите чего там уставать — всего то в седле сидела, ножками не работала. Я соглашусь, заявив, что было и покруче. Потянулась всем телом, выгнулась, ощущая приятную боль в ноющей грудной клетке... Надо попросить сегодня оборотня, пусть бинты меняет, я ведь все еще больная, бедная девушка, которую положено беречь и лелеять... Улус, к примеру выглядит намного бодрее и воодушевленнее меня.

— Подешевле... — Эхом отозвался Улус, забыв произнести сказанное мною "повкуснее"...

— А что будете? — Глухо поинтересовалась девушка, вильнув объемистым задом и заинтересованно разглядывая оборотня. Я, вздохнув, — и на ее тупость, и на ее вилянье — повторила еще раз.

— Подешевле. И побольше. И повкуснее. И побыстрее. Все понятно, иль ты оставишь меня без ужина? — Угроза была излишней — девушка, глянув, как я тянусь за спину, за двухклинковым стальным орудием, мигом умотала на кухню, решив даже не выслушивать заказ оборотня. — Понравилась девушка? — Спросила я, чтобы хоть как-то поддержать несуществующий разговор.

— Да. — Мрачно сказал Улус, оскалившись в тридцать два зуба... А че, я тоже так могу... Пока мы занимались взаимным разглядыванием ровных клыков, в корчме появилась одна занятная фигура. Я, моментально спрятав оскал-улыбку, поднялась с места и нащупала рукоять... Улус оглянулся, дабы увидеть заинтересовавшую меня персону, и быстренько побледнел словно полотно, испытав вполне естественное желание скатиться под стол... У меня оное тоже присутствовало, только я уже привыкла к таким фокусам. Черный плащ с неровными краями развивался, будто сам по себе. Тонкие скрюченные пальцы, выглядывающие из рукавов щупали воздух, ища мою ауру. Я, подавив в себе желание спрятаться под магическим щитом и заблокировать всю магию вокруг к лешему, подняла взгляд на то место, где должно быть лицо пришедшей. Что ж, теперь эта корчма может гордиться тем, что в нее заходила сама Смертушка... Правда без косы, но все равно — событие достойно внимания. Внимания, кое я ей обеспечила, вытянувшись по струнке, и затем отвесив полушутливый поклон. Официоз... Так и не разгибаясь, наблюдала за приближающимися краями плаща.

— Сядь, дура. И кончай ехидничать. — Грубо попросила Смерть, присаживаясь за наш столик и полностью игнорируя мои попытки изобразить из себя вечного слугу. Так, наша госпожа явно не в настроение.

— Слушай. — Продолжила она. — Тиам умер.

Я замерла, нерешительно подняв голову и глядя в едва проглядывающие черты лица под капюшоном. Чувств — никаких. Она врет.

— Врешь. — Уверенно произнесла я, слушая свое же биение сердца, которое глухо ударялось через раз. Смерть молчала не подтверждая мои слова, и барабаня пальцами по столешнице стола, на котором было выцарапано "здесь был я" и прочие "красивые" надписи. Улус таращил глаза, нерешительно переводя взгляд с меня на нее, отказываясь верить кому-либо из нас. Я же не верила ни себе, ни ей... Только Фантому. Возле нашего стола боязливо бродила девушка-разносчица с сготовленным на скорую руку ужином, размышляя приближаться или нет. Я махнула ей рукой, приказывая тащить его. Едва поднос опустился передо мной, я схватила кружку с квасом и решительно потрясла ею перед носом Смерти. Слов не было...

— Он умер, Ранна.

— Да? — Я приподняла бровь.

— Да.

— Я считала, у тебя есть Вестница для сообщения плохих вестей. — Язвительно проговорила я, все еще не желая включать мозги... Она пропустила замечание мимо ушей и кивнула. — И что теперь? — Спросила я, не дождавшись ничего стоящего, и глотнула кваса. — Собираем монетки на поминки, покупаем резной гроб из красного дерева? Костюмчик у него был заготовлен, или его тоже на гроши друзей приобретать надо? Впрочем, с такой занятостью-то не особо печешься о собственном благополучие... а уж тем более не предполагаешь, что Госпожа Смерть придет за тобой в любой, удобный ей момент... — Я продолжала с холодом в голосе высказывать все свои накопившиеся идеи по Инквизиции. Смерть сидела не шевелясь, внимательно вслушиваясь в каждое мое слово, не возражая. Вместо нее это пытался сделать Улус, но у него это не получалось по элементарной причине не умения подтянуть упавшую на столешницу челюсть. Оборотень не понимал, по какой причине я смею так разговаривать с ней, так же как и не понимал, почему я еще живая... Она вздохнула.

— Я могу...

— ...Вернуть его? Так же как вернула меня?

— Да.

— Твоя цена?

— Уничтожение Инквизиции или уговор оной уйти с постов, оставив все позади.

— Ты уверена что я сумею?

— Да.

— Это было изначально задумано? Ты ведь знала, что не Фантом, а я попытаюсь разбить Инквизицию?

— Теперь узнала. — Уклончиво ответила она.

— Что с ним?

— Ничего с твоим кошаком не станется. Пока бродит в серой шкуре.

— Что если я откажусь?

— Ничего хорошего для тебя. Его не будет. Ты не сможешь так жить.

— Я знаю. — Подтвердила я. — С ним мне было бы проще... убивать Инквизиторов... — Намек...

— Нет. Он умер. Через три недели — полная луна. Обряд можно совершить только при ней. За это время ты уничтожишь их или уговоришь. — Намек не понят. Точнее, понят но обойден стороной, словно кучка гов... Молчу.

— Я подумаю. — Спокойно кивнула я, несмотря на панику, поднимающуюся в груди. — Можешь идти. — Я принялась за еду, мысленно посоветовав Улусу делать то же самое, дабы не портить картину безразличия. Но он продолжал таращиться на подымающую со своего места Смерть и очумело вращать глазами. Она ушла, сказав на прощанье что придет завтра, придет за ответом, который наверняка будет положительными.

Зачем сомневаться, я ведь все равно захочу увидеть его живым. Это шантаж чистой воды, и я воспринимаю его без преувеличений. Не удивлюсь, если Смерть даже помогла Фантому умереть. Но, может, я превышаю свою надобность в этом деле, и Инквизиция настолько сильна что Фантом умер с их чрезмерной помощью... Но тогда каковы мои шансы на благополучное выползание из этих дел, уничтожив при этом всю Инквизицию и вновь обретя Фантома? Но, если у меня не было бы шансов, навряд ли она поручила свое заветное желание мне... Не так ли? Я не забочусь о народе, я забочусь только о себе и Фантоме. Мне нужно жить, и мне нужно чтобы Фантом был со мной, Инквизиция для меня не имеет ни малейшего значения... Но права ли я, придерживаясь такой эгоистичной точки зрения? Уничтожение Инквизиции (ведь я не уговорю же их в самом деле, раз и Смерть не сумела) все-таки повлечет за собой непоправимые последствия, и я буду виной тому, если, конечно смогу поубивать их, да и выжить после этой мясорубки... Я эгоистка... Я подумаю о людях только тогда, когда получу назад живого Фантома. Кто еще сделает такое для одного единственного человека, пусть и самого близкого в этом мире, пусть и знаю я его неделю от силы?.. Я, только я, только бывший Инквизитор, который не хочет мстить, не хочет связываться с ними опять... Надеюсь, мои действия не будут неверными...

Весь ответ я продумала за пять минут. Я могу хоть сейчас идти за своими жертвами, уничтожать Обитель, но я подожду... Времени в данном случае много. Ведь, я же знаю, что мертвого можно воскресить только в полнолуние, только в одну ночь. И Смерть на этом умело играет, принуждая меня сделать "заказ" в срок. Что ж, я выполню свою старую работу, которую я умею делать как никто иной, и выполню в срок. Только теперь жертвами бывшего инквизитора будут Инквизиторы.

А как же сами Инквизиторы? Скажите, это жестоко? Являться перед очами человека и убивать его? Да. Но я привыкла. К этому можно привыкнуть, это совсем не сложно, имея за спиной пятьсот лет... Завтра начнется охота... Начну с простых, дабы не всколыхнуть основную массу... Или было бы правильным начать с Главного, пока он не перебеспокоился и не ушел в ближайший бункер? Нет, Инквизиторы низшими жертвовали легко, разумеется, когда надо, а не просто так. Даже поспорю, что будет пара подставных, дабы узнать, кто начал истреблять их. Будут недели напряженной работы. Придется мотаться по городам, выискивая знакомые ауры, наведываться раз в неделю в Обитель, устраивать погромы и резни. Вот такая жизнь у инквизитора, который пытается убить большую группу Инквизиторов. Не буду уточнять, сколько их есть... Их не будет.

Я плакала, засыпая на жесткой скамье. Заранее, уничтожая оставшиеся во мне чувства человека. Надо... Придется. На это время я не распоряжаюсь своей жизнью...

Глава 8. В моем лице у Смерти есть палач...

Улус не отказался, но и не сказал ничего дельного по поводу моего решения. Он молчал, словно партизан и вместе со мной ждал ее прихода, дабы огласить выбор. Но ведь его никто и не спрашивал...Фантом будет жить. И только...

Она появилась неожиданно, застав мой настроенный на убийство организм среагировать по-своему — метнуть звезду, выставить левую руку в защитном жесте и закинуть правую на рукоять "проклятья"... Смерть лишь усмехнулась, и выразила свое недовольствие вскинутой рукой с прозрачным щитом. Боится. Вот до чего докатилась.

— Вижу, готова... — Протянула она.

— Пообещай, что Вестница не будет мне мешать.

— Уже. Засадила под замок ее величество, лишилась ценного персонала. На какие только жертвы не пойдешь ради уважаемого Карателя... Волчок с тобой будет прыгать? — Её насмешливый тон сменился на более официальный, будто мы договаривались не о жизни многих Инквизиторов, а о килограмме репы, кою предстояло сбыть на городском рынке.

— Посмотрим. — Уклончиво ответила я, отлипая от стойки, подхватывая Улуса под локоть и выходя на улицу. — Слушай, красавица, деньжат для благих целей не одолжишь? — Вспомнила я одну деталь, о чем не замедлила упомянуть...

— Вот наглость. — Выдохнула Смерть. — Мне кажется, ты и так отрабатываешь жизнь Фантома.

— Не жадничай. — Посоветовала я. — Тебе это нужно так же как и мне. Двадцать золотых хватит, метательное оружие нынче дорогое пошло, да и жить целый месяц надо будет в постоялых дворах, а там та-а-акие цены... — Начала старательно изображать торговку, которая клянчит лишнюю копейку. Даже поза таковой ничуть не отличалась от оригинала — руки в бока, ноги на ширине плеч, выразительно поджатые губы, распахнутые глаза. Смерть, видимо решив, что торговаться со мной себе дороже, исчезла. Я уж подумала было, мол сбежала наша красавица оставив одних, без копейки... Но тут она вернулась, протягивая тугой кошелек с обещанными монетами. — Сколько здесь? — Деловито спросила я, изображая на лице неслабый интерес к происходящему.

— Двадцать. Все, прощаюсь с тобой. Можешь начинать — месяц-то быстро пролетит с такими темпами. — Она уже намеревалась исчезнуть, но я торопливо цапнула ее за рукав. Она оглянулась, смерив меня таким взглядом... Я торопливо попыталась одернуть руку, но не успела. Ее рука, торопливо обвила мою кисть и притянула к себе. Я стояла, глядя в холодные, бесцветные глаза, думая как выкрутиться из положения, но она сама брезгливо тряхнула рукой, будто таракана увидела на рукаве. Я отшатнулась назад и тихонько подала голос:

— Убивать всех?

— Всех, кто мало-мальски способен принимать решения, я имею ввиду Высших. Остальных можно уговорить. Я прослежу за твоей жизнью, Ранна. — Пообещала она, беспрепятственно растворяясь в воздухе. Меня же жутко лихорадило от этого прикосновения, и я с трудом стояла на ногах, качаясь на манер маятника. Улус, заметив мое состояние, попытался подхватить меня, но я пошла прочь, надеясь уйти как можно дальше.

— До первого ранения. — Сказал подошедший сзади Улус.

— Первое ранение может стать и последним. — Возразила, не глядя в его сторону. Мне предлагали помощь... Не впихивали в руки, а предлагали. Я могла отказаться. Но мне ведь будет проще, зная, что за моей спиной стоит оборотень, кой беспомощен перед Инквизиторами. До первого ранения. Я постараюсь, чтобы оно не было последним. Очень постараюсь. Оборотень, почувствовав мое улучшающееся настроение, улыбнулся уголками губ.

— Десять монет надо отдать. Нанять наемников, желательно эльфов или дроу, указать координаты, попробовать убить хоть несколько Высших Инквизиторов. Если не убьют, то хоть потревожат... Но эльфы народ честный, авось и выполнят заказ. Остальных Высших я приступлю истреблять завтра же, начну с ближайших городов, порыскаю по земле. — Я говорила спокойно, без особых чувств, прекрасно понимая, что оборотень вслушивается в каждое мое слово. — Остальные деньги на оружие и еду. Можно купить хороших лошадей, но, во-первых, уже денег не хватит, во-вторых, надобности особой нет — перемещаться будем телепортами.

— Пошли нанимать, затем в путь... — Кивнул Улус. Особых чувств на его лице я не заметила. Он явно не в восторге, но и не возражает. Мы, теперь уже целенаправленно, искали корчмы, где были группы наемников. Удача повернулась к нам своей белозубой улыбкой только к полудню. Улыбка была эта эльфийской, только улыбкой назвать ее сложновато — так, оскал вперемешку с язвой и чувством собственного превосходства.