— Не выспался?..
Крикс помотал головой и зевнул, не раскрывая рта.
— Может, все-таки скажешь, где тебя носит по ночам? — поинтересовался Пчелоед. И, не дождавшись от него ответа, продолжил, как бы рассуждая сам с собой. — Сначала я подумал, что тебе просто не спится. Но в последние недели ты буквально засыпаешь на ходу, так что навряд ли тебя мучает бессонница. И тем не менее, ты каждый раз смываешься куда-то сразу после ужина, а возвращаешься, когда все уже спят. И выглядишь ты так, как будто там, куда ты ходишь, тебе почем зря колотят палкой.
"Так оно и есть" — подумал Крикс. В момент атаки Астер всегда двигался так быстро, что даже привычный к драке Крикс, как правило, не успевал опомниться, прежде чем сам оказывался на земле. "Дан-Энрикс" все яснее понимал, что во время испытания, устроенного Астером в самом начале их знакомства, предводитель Братства дрался с ним даже не в четверть силы, а, скорее, так, как сам он мог бы в шутку повозиться с Ларом. От этого Криксу делалось не по себе. А еще — становилось стыдно за ту мрачную решимость, с которой он пытался достать Нэери в день их первой схватки.
Днем у предводителя Лесного братства было слишком много других дел, поэтому их тренировки проходили поздно вечером. Первое время мысль о том, что он постигает искусство тхаро-рейн, так сильно вдохновляла Крикса, что он вскакивал с места по первому же знаку Астера, не думая о недосыпе и усталости. Нэери только усмехался. Вероятно, понимал, что даже изучение искусства, сопричастного Истинной магии, со временем становится рутиной. Так и вышло. После многочасового марш-броска, проделанного за день, тело Крикса отвечало болью на любое резкое движение и внятно умоляло о поблажке. Глядя на то, как другие члены Братства укладываются спать, и предвкушая ожидающие его издевательства, Крикс был и сам не рад, что напросился к Астеру в ученики.
Нэери всегда уводил его подальше в лес, чтобы их тренировкам не мешал никто из Братства. Для начала он всегда велел "дан-Энриксу" атаковать себя, причем Криксу предоставлялась полная свобода действия. Он мог пытаться достать своего противника хоть кулаком, хоть палкой, имитирующей меч, хоть подсечкой под колено — результат всегда был одинаков. После первой демонстрации Нэери повторял все то же самое еще раз, только уже медленно, делая остановки после каждого движения. Первое время Крикс следил, по большей части, за его руками, но потом сообразил, что в тхаро-рейн был важен каждый поворот или подшаг. Вот только было совершенно непонятно, как все это может уместиться в ту секунду — или даже полсекунды — за которые Нэери успевал проделать это в настоящей драке.
В любом случае, Крикс не намерен был распространяться о своих уроках с Астером, пока не убедится в том, что смог извлечь из их занятий хоть какой-то толк. Поэтому вопросы Пчелоеда он оставил без ответа.
Лекарь немного подождал — а потом тяжело вздохнул.
— Ладно, не хочешь говорить — не надо. Знаешь, что? Все самое тяжелое ты уже сделал. Натаскал воды, разжег костер... а уж за кашей я как-нибудь послежу один. Так что иди, поспи еще чуть-чуть.
Крикс нервно хмыкнул. В прошлый раз, когда ему досталась ночная вахта вместе с Сайремом, тот тоже попытался отослать его спать. Не поймешь — то ли такая снисходительность объяснялась тем, что он был самым младшим членом Братства, то ли он и правда выглядел совсем паршиво.
— Никуда я не пойду, — отрезал он. И, чтобы Пчелоед не начал его уговаривать, решил отвлечь его внимание. — Знаешь, о чем я сейчас думаю?.. О том, что Братство оказалось совершенно не таким, как о нем говорили в нашем войске. Люди вроде Сайма или, например, тебя, не очень-то похожи на обычных мародеров.
— А ты видел много мародеров? — усмехнулся Пчелоед.
— Ни одного... — признался Крикс. — Но, честно говоря, я был уверен, что они больше похожи на разбойников с большой дороги, чем на наш отряд.
Лекарь поскреб седеющую бороду.
— Если на то пошло, то на разбойников больше похожи люди вашего наместника.
Крикс помрачнел, и Пчелоед успокоительно махнул рукой.
— Ну, не сердись, малыш. Я говорю это не для того, чтобы тебя позлить. И я готов признать, что в вашей армии действительно следят за дисциплиной. Я не помню, чтобы люди Наорикса хоть кого-то обобрали. Но у Наорикса с нарушителями дисциплины разговор был короткий. И потом, Наорикс мог себе позволить заменить любого человека в своем войске — в его армию тогда рвались люди со всей империи.
— Он хорошо платил? — предположил "дан-Энрикс", вспомнив Валиора.
— Да, он делил военную добычу между всеми своими людьми, вплоть до последнего занюханного пехотинца. А у Альто Кейра солдат не так уж много. И у него никогда не будет столько золота, чтобы люди стекались в местный гарнизон со всей страны. Сам понимаешь, южане не очень-то рвутся служить здесь, на севере. Тут и не разбогатеешь, и по службе не продвинешься, зато подохнуть можно каждый день. Следовательно, Альто дорожит теми, кто у него есть. И если его солдаты нарушают закон, он смотрит на это сквозь пальцы. А если до него все же доходят какие-то жалобы, он говорит себе: "Эти антарцы — настоящие бандиты, с ними по-другому и нельзя. Все они ненавидят нас, южан, и при любой возможности режут моим солдатам глотки. Но по отношению к себе все время требуют законности".
— А это правда?
— Что?
— Про перерезанные глотки.
— Разумеется. Но все не так просто, как кажется. Спроси у Даррека, с чего все началось — он скажет, что антарцы вообще не признавали власть имперского наместника. И что потом, когда солдаты Кейра стали устанавливать у нас свои порядки, а пожаловаться на них можно было только самому же Кейру, у нас просто не осталось никакого выхода, кроме как взяться за оружие. И если бы речь шла о споре Даррека с наместником, то я сказал бы, что прав Даррек. Но на деле-то я не согласен ни с одним из них. И Даррек, и лорд Кейр полагают, что война в Антаре неизбежна, и что она будет продолжаться до тех пор, пока кто-то из них не сможет одержать победу. Но большинство людей спокойно отнеслось к тому, что Антар вошел в состав Империи. Помнишь, что Сайрем говорил во время спора с Дарреком?.. Людям нужны не крики про свободу, Вольный Тарес и наследство наших предков, а совсем другие вещи — безопасность, послабление в налогах и наместник, который будет заботиться о справедливости и сможет приструнить своих солдат. Большинство членов Братства скажут тебе то же самое, что Сайрем.
— Я думал, ваша цель — борьба за Вольный Тарес.
Пчелоед покачал головой.
— У Братства вообще нет цели. Кто-то присоединился к нашему отряду, чтобы отомстить. Кто-то, как Даррек — чтобы воевать за Вольный Тарес. Кто-то — чтобы просто выжить. Думаю, что большинство этих людей никогда не оказались бы вместе, если бы не Астер.
Крикс поднял голову от котла, в который он засыпал крупу.
— А Астеру-то все это зачем? Он ведь... — Крикс умолк, сообразив, что он едва не выдал тайну Астера. Он до сих пор не знал, как много члены Братства знают о своем вожде. Но Пчелоед ничуть не удивился.
— Хочешь сказать, "он ведь Нэери"? — подсказал он Криксу, улыбнувшись углом рта. — Знаешь, Рик, хоть ты изо всех сил стараешься подделаться под Мэлтина и Ласку, с которыми ты, кажется, сдружился, но на самом деле ты не очень-то похож на остальных. Большинство тех людей, которых ты видишь здесь, обязаны Астеру жизнью. Кого-то он спас от казни, кого-то отбил у "Горностаев" или подобрал на тракте... но при этом ни один из них ни разу не спросил, зачем ему понадобилось вмешиваться в их дела.
Пчелоед задумчиво поворошил угли в костре длинной обугленной палкой.
— Конечно, я не Астер, так что не могу тебе сказать, о чем он думал. Но мне кажется, что Астером руководила жалость, — сказал он.
Крикс удивленно поднял брови.
— Жалость?..
— Ну, не только жалость, — поправился лекарь. — Насколько я могу судить, Нэери вообще осталось очень мало. Большинство соплеменников Астера погибли — кстати говоря, от рук людей. А ведь Нэери живут долго, куда дольше, чем простые люди. Я не удивлюсь, если он чувствовал себя... довольно одиноким. Астер почти никогда не говорит о своем прошлом, но, кажется, он долго жил в горах, в полном уединении. И, судя по всему, успел отвыкнуть от того, что происходит тут, внизу. В какой момент и по какой причине он покинул Тинхэл Окрос и спустился вниз, в долину, я не знаю, но зато я знаю, что случилось дальше — он наткнулся там на Сайрема, который сидел на пепелище собственного дома. Эзару приглянулась его дочь, которой тогда было четырнадцать... а жену Сайма он пообещал своим гвардейцам. Сайм пытался защитить их, и даже убил одного "Горностая". Он думал, что его прикончат там же, на месте, но Эзар рассудил иначе. Они надругались над его женой и дочерью, а после этого заперли их в доме и сожгли. А Сайрема оставили в живых, только переломали ему пальцы. Сайм рассказывал мне эту историю. Он сам не знает, сколько просидел на том пожарище, прежде чем на него наткнулся Астер. Он сумел заставить Сайма встать и пойти с ним. Сейчас Сайм временами разговаривает, совсем как нормальный человек, но еще пару лет назад он говорил разве что "да" и "нет". И вид у него был такой, как будто его ничего на свете не интересует. Если он смог как-то оправиться после того, что с ним случилось — то только благодаря Астеру. И то же самое можно сказать про очень многих в Братстве. Даррека он вытащил из петли. Мэлтина подобрал в окрестностях Сокаты, когда Маслобойка умирал от голода. Кто-то пришел сам, как Ласка. Но, по сути, большинству из нас было бы некуда податься, если бы не Астер.
— А тебя он тоже спас? — поинтересовался Крикс, стараясь отогнать от себя мысль прошлом о Сайрема.
— Я, в некотором смысле, исключение. Я присоединился к Братству после того, как лечил Астера от раны. По следам их группы тогда шли солдаты Альто Кейра, так что долго оставаться на одном месте было нельзя. Ласка и Даррек в кои-то веки проявили полное единодушие — оба считали, что меня следует заставить ехать с ними, чтобы было, кому приглядеть за раной Астера. Но он сказал — пускай решает сам. И я решил. Думал, что бросаю дом на две, самое большее — на три недели. А теперь пошел уже четвертый год, и возвращаться мне, по сути, уже некуда. Уверен, что соседи давно растащили все мое имущество и заняли мой дом. Не могу их винить — они наверняка считают, что я умер.
— Почему же ты остался в Братстве?
Пчелоед пожал плечами.
— Как тебе сказать... Привык, наверное. В моем возрасте не очень-то легко привязываешься к людям, но уж если это происходит, то оставить их становится совсем не просто. А еще — здесь я все время ощущаю себя нужным. Может быть, поэтому-то я и понимаю Астера гораздо лучше остальных.
Крикс задумчиво почесал лоб концом мешалки. Ясно, Пчелоед примкнул к отряду потому, что он жалеет других членов Братства, и еще потому, что здесь он не чувствует себя одиноким. Но прав ли он, приписывая командиру Братства те же чувства? Похоже, чтобы узнать истину, надо было задать этот вопрос самому Астеру. А это было не так просто. Несмотря на то, что Астер стал его наставником и, несомненно, выделял его среди других, Крикс сильно сомневался, что Нэери станет отвечать на подобные вопросы.
— Мирное утро. Как там завтрак?.. — спросил заспанный и хриплый мужской голос. Обернувшись, Крикс увидел Береса, который только что проснулся и, зевая, возвышался над его плечом не хуже мачтовой сосны. Меховой кожух, снятый с убитого "Горностая" и надетый Бересом прямо на голое тело, был распахнут на груди, но иллирийцу явно было наплевать на холод — он даже не думал застегнуться, и только почесывал свой плоский, как доска, заросший темным волосом живот.
— Мирное утро, — отозвался Крикс, уже привыкший, что антарцы называют время "мирным", а не "добрым" — вероятно, потому, что здесь все время шла война. — Разбуди Астера и остальных, каша почти готова.
— А не подгорит?.. — прищурившись, поинтересовался Берес.
Крикс посмотрел на котелок — и осознал, что Берес был не так уж и не прав. Пока они болтали с Пчелоедом, на маслянистой поверхности каши начали лопаться большие пузыри, заставившие Крикса вспомнить про болото в Чернолесье. Крикс поудобнее перехватил мешалку и принялся яростно размешивать густеющее варево из кроличьего мяса и пшена. Ему совсем не улыбалось, чтобы над ним потешались так же, как над Язем.
Крикс трясся и стучал от холода зубами, прижимаясь боком к спине Мэлтина, который безмятежно спал. Счастливец! Сколько бы оруженосец коадъютора не силился подтянуть колени поближе к груди и хоть немного отогреться, удавалось плохо, да еще и ноги затекли от неудобной позы и начали ныть. При всем при том ему отчаянно хотелось спать, и Крикс то погружался в полудрему, то опять выныривал в реальность. Более паршивой ночи он не мог припомнить, сколько ни старался. Оставалось утешаться тем, что через несколько часов их всех поднимут, и его мучения закончатся сами собой. Крикс уже готов был примириться с тем, что не уснет до самого утра, но накопившееся за последнюю неделю утомление в конце концов взяло свое, и мысли Рикса начали мешаться.
Тело понемногу обволакивало сонное тепло, и он почувствовал, что наконец-то засыпает.
Человек, который подошел и стал устраиваться рядом с ним, южанину почти не помешал. Они всегда спали вповалку, и чьи-то приходы и уходы давно перестали волновать "дан-Энрикса". Только когда человек, ворочавшийся в поисках тепла, придвинулся поближе, и лицо южанина защекотали длинные, темные волосы, он осознал, что это Ласка. Энониец разлепил глаза и увидел прямо перед собой ее исхудавшее, скуластое лицо с закрытыми глазами и тенями, падающими на щеки от ресниц. Это лицо было так близко, что дыхание разведчицы касалось его губ. Сон отлетел от Крикса, как по волшебству. Он резко сел на старой попоне, служившей им с Мэлтином постелью.
Ласка шевельнулась и взглянула на него.
— Ты что? Я тебя разбудила?.. — спросила она тихо.
— Нет, — соврал "дан-Энрикс", лихорадочно придумывая, как бы выкрутиться из неловкой ситуации. — Проклятый холод, я промерз насквозь. Пойду, погреюсь у костра.
Решив, что ловко выкрутился, он рывком поднялся на ноги.
Он прошел несколько шагов, когда ее рука внезапно придержала его за плечо. Крикс даже не заметил, когда девушка успела встать, но удивляться этому не приходилось — Ласка славилась своим умением двигаться тихо и не привлекать к себе внимания, когда ей этого хотелось.
— Ничего тебе не холодно, — сказала она удивительно спокойно. — Ты уже почти заснул, когда я подошла. Прости, что помешала.
— Ерунда, — пробормотал "дан-Энрикс", с удивлением отметив, что он догнал Ласку в росте и теперь их глаза находились друг напротив друга. Догорающий костер остался позади, и расширенные в темноте зрачки разведчицы казались черными, как два бездонных омута.
— Какой же ты еще ребенок, Рик, — сказала Ласка неожиданно. Почему-то без своей обычной, вызывающе насмешливой улыбки. — Ты думаешь, что стал мужчиной, потому что научился убивать других мужчин... а между тем убийство никого не делает взрослее. И лучшее тому свидельство — ты сам. Ты вскакиваешь, как ошпаренный, только из-за того, что оказался рядом с женщиной. Это никуда не годится. Если хочешь, я могу помочь.
