Иллория: спасти королевство (общий файл)

Голик задумался.

— Ты, небось, тоже поручение министра выполняешь? Значит, для короля травку-то ищешь?

Верея вздрогнула, но не ответила.

— Значит, для его величества. Я так и думал. А не знаешь, случаем, чего он каждый год исчезает? Говорят, в оборотня превращается.

— Ничего не превращается. Оборотни от луны зависят, а она каждый месяц сменяется.

— Ну, раз не в оборотня, то в вампира.

— Глупости. Вампиром родиться нужно.

— Тогда куда же король девается?

— Я думала, ты знаешь. Это ты, вроде, у нас в Большом Совете.

Голик горделиво выпятил грудь и шмыгнул носом.

— В Совете. Только вот его сиятельство первый министр нам не докладывается. А только он один знает, что с королем каждый год случается. Может, заболел чем, или околдовал кто. Травки-то неспроста ему нужны. Ясное дело, не просто так.

Верея сделала вид, что не расслышала. Она увидела большую старую сосну, рядом с которой мог расти жив-корень, и стала раскапывать снег.

— Чем болтать, ты лучше помоги, — попросила она. — Пройдись немного, посмотри, где старые деревья, и где травка из-под снега вылезла, та, которую тебе показывала.

— Ну ладно. Только все равно, кажется мне, знаешь ты больше, чем простым людям положено. Не колдунья часом?

Верея бросила в писаря снегом, и тот поспешил отойти.

— Ладно, я ж пошутил. Гляну травку твою. Ты только это, далеко не уходи, чтобы я тебя видел.

— За меня боишься или самому страшно? — усмехнулась девушка.

Вместо ответа Голик нагнулся, зачерпнул снега и бросил в Верею. Девушка смеясь отклонилась, и неловко слепленный снежок рассыпался где-то за ее спиной.

Королевский писарь отошел в сторону, и Верея, наконец, смогла насладиться тишиной. Она встала, прислонилась спиной к толстой сосне, и закрыла глаза.

Лес сразу проник в нее, как проникал каждый раз, когда она приходила к нему в гости. И пусть сейчас это был чужой и незнакомый лес, совсем не тот, к которому она привыкла с рождения, он казался ей близким и родным. Тихий скрип качающихся на ветру стволов, едва различимое шуршание мышей под снегом, шелест крыльев редких птиц, запах свободы и счастья.

"И чего я так боялась? — спросила девушка сама себя. — Лес, как лес. Разбойники наверняка стараются держаться ближе к тракту, ближе к добыче, и встретить их здесь, в глухой чаще практически невозможно. Лес просто огромный. Да и что им здесь делать? Бродить в поисках заблудившихся бедняков, собирающих хворост? Отошлю-ка я этого Голика обратно во дворец. Пусть и дальше пером скрипит. Толку от него нет, зато мешает здорово".

Верея улыбнулась и открыла глаза. Мартовский день короток, солнце уже клонилось к закату, и тени деревьев растянулись по земле, словно укладывались спать на ночь. Голик ушел довольно далеко, девушка с трудом различала его фигуру среди деревьев. Она положила нож в корзину и отправилась за своим провожатым.

Неожиданно ее уши, привыкшие к лесному шепоту, различили чужие шаги. Судя по скрипу снега, незнакомцев было двое, причем один шел где-то впереди, а другой находился правее.

— Оп-па! Какие люди! А ну, стоять! — раздался впереди мужской голос.

Верея прижалась к стволу дерева, который было чуть толще, чем ее стан, и замерла.

— Куда?! А ну, стой!

— А-а-а! — заорал Голик.

Верея зажмурилась, но благодаря хорошему слуху и живому воображению представила происходящее так ярко, будто наблюдала со стороны, а не стояла, зажмурившись, вжавшись в ствол старой сосны, и молясь, чтобы ее не заметили.

Голик попался. Судя по звукам, мужчина, чьи шаги раздавались впереди, поймал королевского писаря и повалил его на снег. Некоторое время они боролись, и не нужно было быть предсказателем, чтобы понять, на чьей стороне осталась победа.

— Так, и кто же ты таков? Не богат, смотрю, но кафтан приличный. И сапоги хорошие. Деньги есть? Нету. Так чего ж ты в лесу забыл? А? Отвечай, чего тут потерял?

Верея зажмурилась. Сейчас Голик ее выдаст!

— Я... я... гулял, — прохрипел писарь.

— Гулял, значит? Просто так? Не, брат. Не верю. Кто тут с тобой?

Девушка зажмурилась еще сильнее, но вдруг перед ее мысленным взором возникла корзина с ножом — она уронила ее, и теперь берестяная посудина может выдать ее разбойнику!

— Н-н-никого нет, — снова подал голос Голик. — Один я.

— Ой не ври мне! Кафтан хороший, значит, не бедняк, не за хворостом пришел, да и вязанки не видать. Чего таращишься? По роже захотел?

Верея осторожно выглянула из-за дерева, и увидела, что Голик лежит на спине, а на нем сидит рыжий мужчина в синей рубахе и теплом меховом жилете. Левой рукой он держит королевского писаря за шею, а второй приставил к его носу длинный острый нож.

Девушка ахнула и снова спряталась за ствол. Корзина лежала рядом, если сделать маленький шажок влево и присесть, можно быстро схватить ее, и тогда, если Голик не выдаст, можно будет остаться незамеченной.

Верея снова выглянула из-за ствола. Сердце стучало так, что разговор рыжего разбойника и Голика едва различался.

— Куда, глупая? Жить надоело? — неожиданно зашипели прямо в ухо девушки.

Кто-то сильный схватил Верею за талию, и зажал рот ладонью. Ловкое движение, и теперь травница оказалась прижата спиной не к твердому и безопасному стволу сосны, а к живому человеку.

— Молчи, — снова зашипели в ухо.

Девушка замерла и тоскливо покосилась на лежащую в двух шагах корзинку.

Видимо, незнакомец понял, куда она смотрит, и зашептал:

— Не бойся меня. Если будешь вести себя тихо, все обойдется.

Верея кивнула. Она уже поняла, что незнакомец — не разбойник и не собирается делать ничего дурного, поэтому, когда рука, зажимавшая ей рот, исчезла, она не закричала и не отпрянула, а осторожно оглянулась. Однако рассмотреть незнакомца ей не удалось, он тенью скользнул к подножью соседнего дерева, быстро нагнулся, схватил корзину и выпрямился. Теперь Верее оставалось надеяться только на молчание Голика.

Незнакомец же на достигнутом не остановился. Нагнулся, подобрал с земли замерзшую сосновую шишку, размахнулся и с силой запустил в разбойника. По крайней мере, Верее так показалось, а спустя секунду ее догадка подтвердилась яростным:

— Эй! Кто там?! А ну, выходи!

Девушка вжалась спиной в сосну, но глазами следила за незнакомцем. Тот так и не повернулся к ней лицом, но Верея догадалась, что это совсем молодой парень, может быть на пару лет старше ее. Больше он не стал наклоняться — понял, что за ним наблюдают пристальные глаза разбойника, который, без сомнений, вычислил, с какой стороны прилетела шишка. Вместо этого вытащил из-за пояса нож и медленно выглянул из-за своего укрытия.

Верея моргнула и пропустила момент, незнакомец бросил нож, просто зафиксировала: вот он с ножом, а вот уже без ножа.

— А-а-ах! — донеслось со стороны плененного Голика.

Верея не смогла определить, кто издал этот вздох — ее невезучий спутник или напавший. Просто услышала неясную возню, а через мгновение — хруст снега под ногами убегающих.

Девушка вышла на открытое место. Рыжий разбойник улепетывал в одну сторону, а немного отставший от него Голик — в другую.

— Голик! Вернись! — крикнула Верея, и ее спаситель тут же зажал ей ладонью рот.

— С ума сошла? Хочешь, чтобы сюда толпа разбойников прибежала? Хорошо, мне его напугать удалось.

Верея сердито оттолкнула незнакомца и снова закричала:

— Голик!

— Да не ори ты! Зараза!

Незнакомец попытался схватить девушку, но та была наготове — отскочила, развернулась, готовясь дать отпор, и, наконец, смогла рассмотреть своего спасителя.

На вид ему было вряд ли больше двадцати лет. Рослый, широкоплечий, черноволосый с удивительно не шедшими к смуглой коже и грубым чертам лица яркими зелеными глазами. Одет он был небогато, в простом, местами заштопанном, но вполне приличном камзоле. Вроде не богач, но и не разбойник, что готов снять одежду с трупа.

Незнакомец протянул Верее корзину.

— Ты чего в лесу делаешь? За грибами что ли ходила?

— За травами, — хмуро ответила девушка.

Голик сбежал, и теперь ей придется либо искать его по лесу, рискуя набрести на разбойников, либо возвращаться домой одной.

— А разве сейчас сезон?

— Сезон.

Верее было обидно, что к ней отнеслись, как к маленькой девочке. Незнакомец совсем ее не знал, но заранее считал слабой и беззащитной, а она таковой не являлась. Поэтому травница отвернулась от молодого человека и отправилась в сторону, куда побежал Голик. Нужно найти писаря, пока он снова не попал в руки разбойников или не заблудился.

— Эй! Ты куда? Тракт в другой стороне!

-Я знаю, — Верея дернула плечом, показывая, что не нуждается в наставлениях, но незнакомец не отстал, догнал ее и пошел рядом.

— Проводить?

— Справлюсь.

— Ты чего какая бука?

— Того. Слушай, иди своей дорогой! Чего пристал?

— Я не пристал. Просто в этом лесу очень опасно, а ты как раз направляешься в сторону, куда лучше не ходить.

— Это еще почему?

— Там живут лесные духи. Даже разбойники туда не ходят — боятся.

— А ты откуда знаешь? — Верея с любопытством посмотрела на спутника. — Сам разбойник?

— Нет, — молодой человек отвел взгляд. — Просто... разбойники же не дураки. Чего им к духам соваться?

— А Голик сунулся. Надо его найти, пока не заблудился. — И Верея снова набрала воздуха в грудь. — Го-оли-ик!

— Тише ты!

— Да чего ты ко мне пристал?!

— Того. Жалко тебя, дуру. Чего ты в этом лесу забыла? И ведь в самую чащу пришла!

— Сказала же, за травой.

— Да какая, к лешему трава, когда снег еще не сошел!

— Обыкновенная.

Верея огляделась в поисках следов Голика, и уверенно двинулась налево.

— Да чего ж ты упрямая такая? Говорят же, духи там!

— А я не боюсь.

— "Не боюсь", — передразнил молодой человек. — Ну ладно, смотри. Я тебя предупредил.

Он замедлил шаг и через какое-то время отстал.

Верея с облегчением вздохнула. Мало ей было болтливого королевского писаря, так теперь привязался этот... не пойми кто. И, главное, зачем привязался? И чего ему мимо не шлось?

Верея шла быстро, стараясь идти след в след с Голиком, но скоро устала и перестала стараться наступать на его следы. Уже заметно стемнело, и девушке стало ясно, что если она сейчас же не повернет назад, рискует остаться в лесу на ночь.

— Го-оли-ик! — снова крикнула она, но без особой надежды на ответ.

Судя по следам, королевский писарь несся, сломя голову и не разбирая дороги, дважды падал и снова поднимался, а потом снова бежал. Видимо, сильно его напугал тот рыжий головорез с ножом.

Девушка понимала Голика и была ему благодарна за то, что тот не выдал ее разбойнику, но нисколько ему не сочувствовала. Все-таки писарь сбежал, бросив ее в лесу, а, следовательно, она со спокойной совестью могла бы поступить точно так же, но она не могла. Какая-то упрямая сила вопреки здравому смыслу толкала ее вперед, не давала развернуться и отправиться домой. И Верея подчинилась этой силе, и все шла и шла по следам королевского писаря, пока не пришла к большой абсолютно круглой поляне.

В один момент деревья расступились перед ней, и Верея впервые с осени ступила на настоящую, не покрытую снегом землю. Может быть, здесь и правда обитали лесные духи, но девушке совсем не было страшно, напротив, в сердце поселилась уверенность, что именно здесь она найдет королевского писаря или кого-то другого, но тоже очень важного.

Верея пошла к центру поляны. В лесу стемнело настолько, что она земля казалась абсолютно черной, тем не менее, девушка отчетливо видела каждый сучок, каждую лежащую на земле веточку.

"Здесь обязательно должен быть жив-корень", — пронеслось в ее голове.

Травница опустилась на землю, вытащила из корзины нож и вонзила его в мерзлую землю. В этот момент в голове ее зазвучали голоса. Тихие, но настойчивые, они приказывали опустить руки, бросить нож и забыть все, что было до сего момента.

Сейчас существует только нас-с-стоящее!

Верея хотела подняться, но поняла, что не может даже пошевелиться. Она бессильно опустила руки, голова ее упала на грудь, глаза закрылись.

С-с-слушай нас! И останься с-с-с нами!

Земля куда-то исчезла, и девушке показалось, будто она парит в воздухе. Стало так легко, что захотелось петь и смеяться, но сил не было. Верея отдалась приятному шепоту и погрузилась в мир грез.

* * *

Бьорн шел по лесу весь день и старался ни о чем не думать, но получалось плохо.

Он всю жизнь пытался убежать от судьбы, спорить с предназначением и не стать таким, как отец, не перенять у него жестокость, грубость, агрессию, а взять силу, смелость и предусмотрительность. Пытался спорить с судьбой и логикой, потому что не хотел, чтобы сын разбойника, как ему полагалось по рождению, стал разбойником.

Но выходило, что с судьбой не очень-то поспоришь. Лесные духи сказали свое слово, и теперь Бьорн всерьез думал, что раз ему суждено убить отца, так и случится. Раньше у сына разбойника не было ни единого повода для подобного поступка, а сейчас появился, и не просто повод, а мотив. Цель. Месть. Взметень убил его мать. И теперь он должен отомстить.

И уж понятное дело, что совершив убийство, Бьорн станет не просто разбойником, а преступником.

Ниже пасть просто некуда.

Вот тебе и поспорил с судьбой.

Снег под ногами хрустел яростно, свирепо, будто при каждом шаге Бьорн давил больших черепах. Панцири лопались, и под сапогами ледяной водой разливалась невидимая кровь.

Он шел долго и уже подумал, что заблудился, как услышал неподалеку чьи-то шаги. Спрятавшись за деревом, Бьорн подождал, пока человек пройдет мимо, и осторожно выглянул из-за толстого ствола. Рыжую шевелюру Лытки он узнал сразу. Что разбойник забыл в этой части леса?

Стараясь держаться левее, Бьорн отправился дальше, пытаясь по солнцу определить верное направление. Он хотел выйти к тракту, чтобы отправиться в столицу или ближайший торговый городок, и наняться провожатым торгового каравана. Но для этого нужно было выбраться из леса.

Вдруг справа Бьорн услышал возню и крики. Лытка набрел на путника и теперь не отпустит его, пока не обчистит карманы. Или вообще не отпустит. Молодой человек качнул головой, но вмешиваться не стал. Не его это дело. Лытка ему помог, предупредил о Взметене, рассказал, что случилось с матерью, и позволил уйти, и теперь Бьорн не считал возможным мешать первому помощнику главаря разбойников вершить свое темное дело. И молодой человек отправился дальше.

Вдруг его внимание привлекло движение. Он остановился, пригляделся и сумел заметить прижавшуюся к стволу толстой сосны девушку. Она явно была напугана — голубые глаза широко распахнуты, грудь взволнованно вздымается, облака пара изо рта вылетают очень уж часто.

Девушка была красивой, но Бьорн подумал не об этом — он заметил лежащую на земле корзину. Лытка, поваливший свою жертву на снег, в любой момент мог ее увидеть, и тогда девушка обречена.

Молодой человек знал, что бывает с девушками, когда они попадают к разбойникам, и не мог допустить, чтобы эта несчастная повторила судьбу его матери или той, что часто снилась Бьорну в тревожных снах, той, что кричала под яростным натиском тяжелого тела его отца.