Махтум сделал выразительно паузу.
— А что же главное? — спросил Диннар.
— Главное зависит от тебя. Против живой силы, как бы она ни была велика, всегда можно найти оружие, а вот против камня... Представь себе каменное полчище, которое движется на город...
Диннар вдруг поймал себя на том, что ему совсем не хочется это представлять. Тем более что он уже видел подобное.
— Камень прочнее тела, — сказал он неохотно. — И всё же неуязвимым его не назовёшь.
— Обычный камень — да, но не тот, в котором заключёна душа.
— Я не умею заключать душу в камень.
— Пока. Ты можешь научиться. Тебя недаром называют Аль-Марран. Ты — тот, кто будет править всей Эрсой. Думаешь, почему тебя так ненавидели в Улламарне? Даже твой собственный дед... Он понял, что Диннара родила нового бога, который полностью преобразит этот мир. Люди в большинстве своём — жалкие твари. Они боятся всего нового, они боятся таких, как ты. Ты же знаешь, что тебя уже тогда боялись. Слишком рано проявилась твоя сила, твоё отличие от простых смертных... И минаттан Акамин пожалел, что не убил твою мать ещё до того, как она тебя родила. К тому же все вокруг хором твердили ему: "Твой внук не должен вырасти! Он погубит мир!" Акамин решил убить и тебя. Хорошо, что мы о тебе знали и успели тебя спасти.
— Но почему вы сразу не взяли меня к себе?
— Считай, что это было испытание. Мы спасли тебя от верной смерти, а потом оставили в этом племени и ждали, когда ты заявишь о себе. Ты выжил, добился высокого положения и сам нашёл нас, пройдя по зеркальному тоннелю. Тем самым ты доказал свою божественность. В противном случае ты бы не представлял для нас интереса.
Махтум говорил спокойно и уверенно, но Диннар вдруг почувствовал, что за всеми этими красиво выстроенными словами спрятана ложь. Впрочем, ему не хотелось об этом думать. Хотелось кому-нибудь верить, а Махтум рисовал такие заманчивые картины...
Диннар только спросил:
— Сколько вы за меня получили уродов?
— Много. За такого красивого ребёнка нам дали двадцать юных марканов. Кое-кого из них ты убил в тоннеле.
— Вы их всех выращиваете?
— Почти. Некоторые так глупы, что их ничему не научишь. Даже драться как следует. Таких мы используем иначе.
— Как?
— Сначала забираем у них нигму. Чтобы выращивать других. Потом скармливаем их мангурам и свидам... Разумеется, их сперва убивают. Не такие уж мы изверги, чтобы отдавать на растерзание живых. Тебе что-то не нравится, Аль-Марран? Кому нужны эти уроды, особенно если они совершенно безмозглые? Они даже самим себе не нужны.
— Среди марканов достаточно вполне разумных.
— Да. Из них делают воинов. С ними хорошо обращаются. Их прекрасно кормят. Они довольны своей жизнью. Нам нужны верные слуги, а чтобы слуга был тебе верен, к нему надо хорошо относиться. Я заметил — уроды раздражают тебя, ваятель, но их здесь мало. Мы не можем держать здесь большое количество людей и животных. Вокруг пустыня. Трудно добывать еду и не у кого забирать нигму. Почти всё наше войско — и человеческое, и звериное — в горной долине. Здесь только мангуры, гинзы, часть свидов и десятка три великанов. Они ухаживают за животными и охраняют тоннель. Ты ведь уже понял, что он соединяет этот дворец с Белым городом.
— Да, но я не понял, зачем его охраняют. Кажется, я первый, кто появился здесь за много-много лет.
— На всякий случай. Мало ли что? Всего не предусмотришь.
— Что там за странные зеркала? Почему они отражают то, чего нет?
— Они отражают то, что было. Точнее, тех, кто когда-то здесь жил. Это собственно и не зеркала. Это аллюгин. Самое загадочное в мире вещество. Аллюгин способен вечно хранить в себе образы умерших, если где-то имеются их каменные изображения. В здешних городах полно статуй, правда, большую часть занесло песком... В этом месте аллюгин вообще очень восприимчив и может сам ловить образы, которые посылает Кама. Эта богиня не особенно желанная гостья в царстве своего отца — ведь она его обманула, но всё же связь её с Марраном очень прочна.
Оказалось, что озеро в зале, куда выводил зеркальный тоннель, содержит аллюгин.
— Оно очень глубокое, — сказал Махтум. — Спуститься на его дно — всё равно что спуститься в царство Ханнума. Не вздумай здесь купаться. Я покажу тебе наш бассейн. Он неглубок, хотя его тоже питает река, берущая начало в Нижнем мире. Вода там проточная и всегда чистая. Содержание аллюгина в ней очень невелико и опасно только для тех, кто не умеет создавать защиту для своего тонкого тела. Я научу тебя это делать. Я тебя всему научу.
Диннар овладевал колдовским искусством так быстро, что Махтум не переставал удивляться, а Тарс завидовать. Не давалось ему только одно — нигма, но его наставника это нисколько не огорчало.
— У нас есть кому заниматься перекачкой нигмы, — сказал однажды Махтум. — Существуют вещи, которые не сделает никто, кроме тебя. Я вижу, работа с наомой не требует от тебя особого напряжения. Хотелось бы, чтобы ты овладел и другой тонкой материей.
— Другой? Что это за материя?
— Каманга.
— Каманга... Это связано с Камой?
— Да. Наому создаёт Санта, но ведь и Кама отражает солнечный свет. Она создаёт свою наому, которую мы, белые колдуны, всегда называли камангой. Ты, наверное, слышал, что Кама посылает на землю призраки — каманы.
— Я слышал это от своей няньки, ещё когда жил в замке деда... Если верить тому, что ты мне рассказывал о бледной луне, каманы — это образы, которые хранятся в материи Камы, вернее, копии этих образов. Нянька говорила, что они быстро рассеиваются, и настоящий колдун никогда не спутает их с нао.
— В лесах Сантары нет настоящих колдунов. Там без сожаления отказались от древней мудрости и постарались поскорее забыть то высокое искусство, которое делало людей подобными богам.
— Насколько я понял, одни становились подобны богам, а другие подобны червям...
— Значит, они червями и были. Какое тебе до них дело? Эти черви тебя уже несколько раз чуть не сожрали.
— Почему ты решил, что я смогу овладеть этой... камангой?
— Потому что ты Аль-Марран. Кама — дочь Маррана, а значит у тебя должна быть с ней более прочная связь, чем, например, у меня. Кама иногда говорит со мной и посылает мне образы. Я вижу их в том озере... Иногда мне удаётся ловить каманы, но удержать лунный призрак мне ещё ни разу не удавалось. Я понял, что никогда не смогу овладеть камангой.
— Если даже у меня это получится, то что это даст?
— Диннар, ты умеешь приводить камни в движение, но они всё равно мертвы и слепы. Разбить их трудно, но всё-таки можно. Камень, в который вселилась душа, неуязвим, но душа в нём быстро засыпает. А вот будь у камня тонкое тело, она бы вечно бодрствовала. Разве ты не хочешь иметь полчище неуязвимых каменных слуг?
— Но Махтум, ты же говорил, что заклинание, при помощи которого можно вселить душу в камень, утеряно.
— Да, но если создать тонкие тела из каманги, то, возможно, удастся обойтись без заклинания. Тонкое тело соединяет душу с плотным телом. Главное — чтобы была триада. Санта создала тонкие тела для людей, животных и для того, что растит земля, а Кама... Древние мудрецы считали, что она могла бы создать тонкие тела для существ из камня.
— Почему же она их не создала?
— Не знаю... Возможно, потому, что это должна сделать не она сама, а люди, имеющие с ней связь. Могущественные колдуны часто являются посредниками между богами и этим миром. И боги иногда тоже нуждаются в нашей помощи. Кама — великая богиня, но ты же знаешь, что её соперница Санта в победителях. Пока. Управлять камангой — мечта всей моей жизни. Это ещё ни у кого не получалось.
— Даже у древних колдунов?
— Даже у них, Диннар. Но ты... Ты ещё в детстве умел то, что не под силу взрослым колдунам, которые в течение долгих лет тренировали своё анх и оттачивали своё искусство. Такие, как ты, рождаются раз в тысячу... Нет! В три тысячи лет. Я научу тебя разговаривать с Камой, а потом ты сам попробуешь с ней договориться.
Но договориться с Камой оказалось нелегко. Прошёл не один год, прежде чем она начала изредка отзываться на заклинания, произносимые Диннаром. Причём послания её были смутными и лишёнными всякого смысла. Богиня как будто смеялась над ним, давая ему понять, что он ломится в те двери, которые никогда для него не откроются. Иногда он чувствовал себя глупым ребёнком, который пристаёт к взрослому с вопросами, а тот, чтобы только отвязаться, отвечает что-нибудь насмешливое и двусмысленное.
Уроки у озера с самого начала только утомляли и раздражали Диннара. Его любимым занятием по-прежнему оставалось ваяние. Ещё в первые дни своего пребывания во дворце он обнаружил просторное помещение, заваленное каменными глыбами самой разной величины. Здесь было много зиннурита — и золотистого, и похожего на серебро. А ещё больше было такого, что Диннар видел впервые.
— Это хальцион, — говорил Махтум, показывая ему мутноватые полупрозрачные глыбы. — Он бывает почти всех цветов, как и диурин, только в отличие от диурина не растёт.
Колдун показал Диннару диуриновые залы, похожие на причудливые сады, поросшие каменными деревьями и цветами.
— Эти камни действительно отчасти являются растениями, и мы умеем их выращивать. Белые колдуны построили этот подземный дворец ещё до Великой войны. На всякий случай. Они знали, что конец её может быть именно таким, каким он и оказался... К тому же, многим из них и до этого приходилось скрываться от властей. Дворец строился тайно, однако его украшали лучшие мастера — ваятели, резчики по камню. Белые колдуны умели привлекать народ на свою сторону. Здесь хранятся сокровища, на которые можно было бы купить весь мир. Но зачем покупать, если можно завоевать, не рискуя при этом своей собственной жизнью?
Побывал Диннар и в сокровищнице, ломившейся от золота, серебра, уллатина, всевозможных драгоценных и полудрагоценных камней, а также прекрасных ювелирных изделий.
Некоторые помещения дворца просто ослепляли его своим роскошным убранством. Залы с зеркальными полами, в которых отражались колонны, инкрустированные драгоценными камнями, залы с колоннами в виде огромных деревьев, у которых среди золотой листвы горели светильники в форме плодов, а на ветвях сидели диковинные птицы. Диннар поначалу принимал их за настоящих. Статуи людей и зверей, буквально наводнявшие дворец, были изваяны столь искусно, что их тоже можно было спутать с живыми. Даже картины на коврах в покоях Диннара, создавали иллюзию реальности, особенно в полумраке. Его спальню украшал растительный орнамент из драгоценных камней и диурина, который при необходимости можно было зажигать. Четыре колонны в виде цветов упирались в потолок концами диуриновых лепестков. Когда он их зажигал, они горели нежно-лиловым светом. Почти все светильники во дворце были диуриновыми. В некоторых залах освещение создавали диуриновые рельефы на стенах или колоннах, статуи из диурина или просто кристаллы этого чудесного камня. Обычно они горели мягким, приглушённым светом. Их можно было зажигать и ярче, но делали это редко.
Диннару нравились царящие во дворце сумрак и прохлада. В его апартаментах были камины, но топить их почти не приходилось. Диннар давно уже заметил, что он гораздо лучше других переносит и холод, и жару. А яркий свет он зажигал, только когда работал с камнем. Статуи, которые он здесь увидел, пробудили в нём невольную зависть к их давно умершим создателям. Диннар понял, что не успокоится, пока не достигнет такого же мастерства.
— Не слишком ли много времени ты на это тратишь? — спрашивал иногда Махтум.
— Не слишком, — отвечал Диннар. — Камень прибавляет мне сил.
Самое странное, что со временем он научился не только зажигать, но и растить диурин. Впрочем, больше он ничего растить но мог. Нигма подчинялась ему только тогда, когда он имел дало с камнем.
Как бы ни был прекрасен подземный дворец, Диннар довольно скоро начал скучать по своему городу. Тому, что уже больше ста сорока лет назывался Городом Зверя. Диннар решил дать ему другое имя. Может быть, Город Статуй? Там почти все статуи — его. Он высекал их из турма с восьмилетнего возраста. Первые работы совсем неумелые. Смешно смотреть. Теперь он умеет больше. Диннар вдруг понял, что он любит этот город. Он должен туда вернуться.
— Скажи честно, тебе не хватает твоих подружек? — спросил Махтум, когда Диннар объявил ему о своём намерении жить то здесь, то в пустыне.
— И это тоже, — сказал Диннар. — Я не бесполое существо, как вы все. И я не обязан перед тобой оправдываться. Я буду жить там, где мне хочется. Сожалею, Мхтум, но вряд ли из меня получится послушный ученик. Я не умею повиноваться.
— Тому, кто рождён повелевать, это не обязательно, — улыбнулся колдун. — К тому же, правитель не должен надолго оставлять своих подданных.
— Махтум, почему вы с ними торгуете, а не просто берёте у них то, что вам нужно? — поинтересовался Диннар, проигнорировав укол. — Неужели могущественные колдуны боятся марвидов и марканов? Стоило мне слегка пошевелить моих каменных друзей, как эти твари попрятались в своих норах и долго оттуда не высовывались.
— Диннар, никто из нас не обладает твоим могуществом. Этих дикарей много. Ты же знаешь, рой маленьких и совершенно безмозглых насекомых может одолеть даже большого, сильного зверя... И потом... Мы бы, конечно, с ними справились, но если готовишься к большой войне, не стоит тратить силы на войны с такими ничтожествами. И зачем раньше времени поднимать шум? Вдруг что-нибудь донесётся до Улламарны? А нам пока очень важно оставаться в тени. Важно и то, что, живя с ними в мире, мы можем рассчитывать на их поддержку. Они неплохие воины. В конце концов, плата за уродов для нас не обременительна. Дашь им немного хорошего мяса, каких-нибудь побрякушек — они и довольны. А за здорового ребёнка готовы дать сразу дюжину уродов, а то и больше... Они чтят Маррана и боятся близко подходить к его царству, так что здесь они не появятся и не помешают нам. А чтобы не оскорблять их веру в каменного бога, мы запретили им охотиться в тех аюмах, где собираем яйца мангуров. Приручить взрослого зверя невозможно. Куда легче завоевать расположение детёныша, особенно если выкармливаешь его с того момента, как он вылупился... Кстати, может, ты приведёшь обратно того, сбежавшего? У нас каждый зверь на счету.
— Нет, Махтум. Они будут огорчены. Они же считают, что их город охраняет один из каменных демонов, посланный Марраном.
— Ну что ж... Пусть и дальше так считают. Хорошо, что они доверчивы. Потому и легко ими управлять. У них существует поверье, что боги запретили людям что-либо создавать, и они покорно живут среди руин, не смея ничего строить и даже не пытаясь восстановить то, что вполне восстановимо. Нам выгодно держать их в состоянии полной дикости...
— Вам выгодно, а мне нет, — заявил Диннар. — Я намерен отстроить Город Зверя, и мне нужны помощники. Мои подданные будут делать то, что я им скажу. Ты любишь повторять, что марвиды и марканы мои подданные. Они действительно мои. Жалкие, глупые, ничтожные, но мои. И управлять ими буду только я. И когда вы снова надумаете с ними торговать, чтобы пополнить своё войско, цену буду назначать я.
