Люди Великой реки (том 2)

— Сколько до Гуляй Поля еще? — спросил я у Орри, заглянув в рубку и поморщившись от запаха керосина, в котором они вымачивали какую-то железяку.

— К вечеру будем. Часам к восьми, наверное.

На маленьком столике у него была карта с воткнутыми в нее булавками, на которой лежал большой хронометр в резиновом кольце-амортизаторе. Видать, недавно сверялся наш шкипер с маршрутом.

— Саша, завтракать будешь? — окликнула меня Лари.

— Не говори, что ты уже и завтрак приготовила! — поразился я.

— А ты думал! И вообще, тебе надо силы восстанавливать. И набираться. — двусмысленно улыбнулась она.

— Намек? — с притворной суровостью спросил я.

— Нет, не намек, а прямым текстом говорю — наконец-то сообразил, что делать надо. Уперла руки в бока Лари. — Девочка извелась уже.

Не, ну нормально? Все вокруг все замечают, один я дурак дураком.

— Спасибо за внимание проявленное. А завтракать буду. Чем завтракаем, кстати?

— Ничего особого, чай и белые гренки с сыром и ветчиной. Тут много не сочинишь, запасы а камбузе не пополняли явно. — вздохнула Лари.

— Знаешь, никогда не думал, что мне тифлинг готовить будет.

— И что странного? — поразилась она. — Мы что, от дыма жертвенников питаемся, что ли? Или призываем служащих духов нам кофе варить по утрам?

Так то оно так, но все же... Не мог я до сих пор представить Лари Великолепную, тварь ночи и создание тьмы, жарящую гренки на сковородке в камбузе. Не укладывалось в башке — и все тут, хоть ты тресни.

Орри с Балином от завтрака отказались, сославшись на грязные руки, а я отказываться не стал. По трапу на палубу поднялась Маша, на ходу вытирающая полотенцем влажные короткие волосы. Лукавый взгляд Лари ее совсем не смутил, к моему удивлению. Она посмотрела на демонессу даже с неким превосходством, отчего та заулыбалась еще шире. Затем Маша подсела к нам на расстеленное покрывало, на котором как на пикник, расположились на завтрак мы, протянула руку к блюду с гренками и быстро захрустела одной из них, запивая ее яблочным чаем из заботливо налитой ей мной кружки. Затем быстро схватила вторую, третью... ну, Машу вы уже знаете. И везет ведь — не толстеет.

— Что делать будем в Гуляй Поле? — спросила Лари, намазывая гренок клубничным вареньем.

— Два адреса у нас есть. — ответил я. — Тот, что это дурак выложил, которого мы в Контрразведку сдали...

— Это где вербовали? — перебила Маша.

— Ну да, он самый. Где он виделся с помощником ас-Ормана, как его...

— Велер Алан. — подсказала Лари.

— Верно, он самый. — кивнул я. — Память у тебя, надо сказать...

— Демоническая. — съехидничала Лари.

— Ага, она самая. — согласился я. — Велер Алан. Надо присмотреться к месту, а если сам Велер там — то и к нему. Трактир это, так что проблем посетить нет. Затем аккуратно разведать "Хромого разбойника", где, со слов горелого вампира, дверь в подвале, а за ней портал. И если все нормально, то в этот портал зайти.

— Куда портал-то? — спросила Маша.

— Куда-то за Лесной хребет. Оттуда, вроде бы, можно добраться до небольшого замка, где встречались с Пантелеем.

— Кто пойдет?

— Поначалу мы втроем. — ответил я. — Гномы на барже останутся, как я думаю. Это и дело не совсем их, зачем бородами рисковать, да и баржу полезно под присмотром держать. А мы культурно заселимся в гостиницу, покрутимся в городе, посмотрим, что к чему. Вроде как купцы и товар ищем.

— Куда товар? — спросил подошедший Орри.

— В... — я задумался. — В Тверь не надо, кто пойдет в Тверь в разгар войны... В Астрахань. Далеко, дела нет никому. Что в Астрахань возить принято?

— Кожу, если из Гуляй Поля. — уверенно сказал гном. — К ним конская кожа по притоку идет от харазцев. И мука там всегда в цене — где им там в джунглях своих пахать да сеять? Один рис и растет. А в Гуляй Поле хлебный базар неплохой.

— Хлеб, вроде бы, из Царицына нашего лучше всего брать? — спросила Маша.

— Если в довесок к кожам, то выгодней вместе. — возразил гном.

— Как знаешь. Тогда надо решить, кто на барже на стоянке останется.

— Балин останется. — ответил Орри. — Он все равно товаром он никогда не занимался. А я с Рарри куда только не ездил, наблатыкался.

— Ну и отлично. — кивнул я. — Бывал в Гуляй Поле?

— Бывал пару раз. А ты? — переспросил Орри.

— Ни, ни разу. — помотал я головой.

— Я была. — сказала Лари. — Если под купцов выступать будем, то останавливаться надо в "Галерном колоколе". Там как раз купцы в основном селятся, там в трактире и сделки заключают. Степенное заведение, тихое. Если пойдем в другое место — не поймут.

— А как с безопасностью баржи там будет? — уточнил я у гнома.

— Нормально. Без проблем. — отмахнулся Орри. — Главное швартовку оплатить, а там даже швабра с палубы не пропадет. С этим у них строго, отдельная банда охраной порта зарабатывает, сплошь друэгары. Сунется кто без спросу — на куски порвут. Гуляй Поле с торговли в немалой степени живет, все же весь товар с верховий Велаги контролируют.

— Там много чего контролируют. — хмыкнула Лари. — Всю торговлю краденым, например. Половину работорговли. Продажу дурной травы. Всех амулетов, использующих Зло. Созерцающих приютили. Что забыла?

— Игру и бордели с рабынями, где все можно, только плати. — добавила Маша.

Так мы в диалоге кратко описали настоящее лицо города, к которому приближались, и в котором планировали провести несколько дней. История города Гуляй Поле вообще своеобразна. Раньше он назывался Форт Левобережный и принадлежал к владениям Ярославля. Население его было смешанным. Наполовину город заселили особо предприимчивые и деловые пришлые, которым возможность заработать компенсировала тяготы жизни в глуши, да еще на фоне постоянно угрозы нападений эльфов и набегов харазцев, вторая же половина населения были из аборигенов, имеющих с ними общие дела. В общем, "пионеры". Копия тверского Пограничного, если уж откровенно.

Форт, как и его тверской аналог, процветал на торговле, но зачастую подвергался нападениям и набегам Левый берег Великой вообще опасней правого, так что не удивительно.

Во время одного из крупных набегов харазцев последним удалось захватить почти все жилые кварталы. А командование пограничного форта приказало открыть огонь из пушек и минометов по ним, где еще продолжали сопротивляться нападавшим местные жители. Огонь корректировался плохо, разведки не было, в результате много людей погибло, городок выгорел почти полностью, харазцев отбили, причем в основном силами жителей.

Но... Местные военным этого не простили. И повернув оружие, взяли форт в настоящую осаду, прервав связь пограничников со столицей. Те отбивались сколько могли, пытались даже устроить что-то вроде карательной экспедиции, но были почти полностью выбиты в многочисленных засадах. Остатки погранотряда прорвались к своим, после чего началась без малого пятнадцатилетняя война за эту территорию. К местным, отбивающимся от княжьего войска, почуяв новые перспективы, присоединились авантюристы со всех Новых Княжеств, а заодно разбойники из аборигенов, пираты, контрабандисты и прочий подобный криминальный элемент. Многие старые государства и даже некоторые купцы из Новых княжеств по разным причинам поддерживали повстанцев материально, поставляя им винтовки, минометы, пулеметы, взрывчатку и боеприпасы. Форт контролировал вход в Велагу — большую торговую реку, и такое положение сулило многие выгоды.

Ландшафт и рельеф этой болотисто-лесной местности способствовал войне партизанской, и препятствовал действиям регулярной армии. Армия была вынуждена действовать с правого берега Великой, зависимая от переправы, леса прекрасно укрывали от авиации, вихлястое и изобилующее мелями русло реки Велаги давало возможность выставлять мины в фарватерах и всячески препятствовать входу в нее боевых кораблей. Сами берега отсутствовали как таковые, вместо них были заросшие камышом плавни и старицы. В конце концов повстанцы дождались того момента, когда начались проблемы в самом Ярославском княжестве — возник вопрос об унаследовании престола и, по большому счету, столице стало не до отколовшейся провинции.

Городок чуть сдвинулся от побережья Великой вверх по притоку, отстроился заново, населился бандитами и авантюристами со всех краев и переименовался в Гуляй Поле — разухабистую бандитскую республику, заодно ставшую популярным местом отдыха для толстосумов со всего Великоречья, ибо никто больше не предлагал развлечения в таком количестве и разнообразии, как этот город. В ином месте за некоторые развлечения и казнить могли, или, в виде милости, разве что оскопить публично.

Кроме того, постепенно утряслись отношения с агрессивным Харазом, и Гуляй Поле стало контролировать всю торговлю с этим богатым государством. Например, если говорить о торговле лошадьми, то не меньше половины ее проходит через Гуляй Поле. И почти вся торговля наркотиками как растительными, так магическими и алхимическими. А еще в Гуляй Поле нашли приют все запрещенные и преследуемые культы, все изгнанники и все беглецы. То еще местечко вышло.

Нельзя сказать, что Ярославль не пытался вернуть себе взбунтовавшуюся окраину. Попытки были. Но все закончились неудачей — воевать неудобно, противник все время усиливает оборону, к тому же использует напропалую силы всех волшебников и магов, нашедших убежище в городе. То ловушки срабатывают, то болота шалят, то еще что-то. И с реки не зайдешь — монитору или канонерке скрытно не подойти, а за это время успевают снять бакены, а неразмеченный теперь фарватер перекрыть минами. После затопления "Гоплита" атак с воды больше не было.

В довершение всего проскакивают время от времени слухи, что гуляйпольских тайно поддерживает Нижегородская республика, у которой есть неявный конфликт с Ярославлем по поводу огромного месторождения богатой металлом медной руды, что обнаружили выше по течению Велаги. Пока гуляйпольские контролируют устье Велаги, ярославцам туда ходу нет, а нижегородцы договорились, и гоняют оттуда баржи с ценным сырьем. А если Ярославль свою отколовшуюся землю снова к рукам приберет — поминай как звали такое выгодное дело.

К полудню мы прошли двойную цепь бакенов, охраняемую береговым фортом и сторожевиком, обозначавшую границу княжества. Дальше пошла настоящая анархия — никто рекой не правил. Мы снова вытащили из трюма "максим", установив в кормовой вахте. Ни один из нас в трюм не спускался, а мы с Балином в случае неприятных неожиданностей должны были бежать к пулемету, где я выступал за наводчика, а он за помощника, следящего, чтобы брезентовая лента подавалась без перекосов.

Оружие тоже держали на палубе, и уже не двустволки. Приготовили все, что у нас было дальнобойного. В этих местах берега реки контролировались несколькими маленькими аборигенскими княжествами, где порядка отродясь не было. Плавни давали возможность укрыть любое судно, от моторки до баржи, а десятки притоков, многие из которых были вполне судоходными, позволяли добраться до Великой злодеям из очень дальних земель, даже из Озерного края, где половина населения бандитизмом пробавляется. Дойдут по притоку, грабанут кого-то, да и рванут обратно. И поминай, как звали.

Однако река была все больше пустынной. Пару раз замечали баркасы вдалеке, но те на нас никакого внимания не обращали. Часам к трем дня почти перед нами из притока появились два судна — впереди шел катер с охраной, крепкая десятиметровая посудина с двумя "максимами", спереди и сзади. На катере, в окнах бронерубки и на палубе, виднелись люди в темно-синей с красным форме. Дружинники баронские. Следом за катером, величественно и плавно скользил хаусбот не меньше нашей баржи в длину, то есть метров так двадцать. И метров пять в ширину. Добротная спокойная посудина, эдакий плавучий мини-дворец. Если не дворец, то особняк, по крайней мере, даже по ахитекуре. На крыше надстройки была терраса под тентом, на которой в креслах сидели два человека в белых расстегнутых рубашках, с бокалами вина в руках. (Не буду скрывать, я их в бинокль рассматривал). Над ними развевался родовой флаг кого-то из них, состоящий из синих и красных полос с каким-то гербом в середине. На хаусботе суетилась прислуга. На корме стоял часовой с карабином, глядящий в нашу сторону настороженно.

Сидевшие наверху обладатели белых одежд скользнули по нам равнодушными взглядами, которые вырабатываются многими поколениями знатных предков, после чего вернулись к прерванной беседе. И затем понемногу начали удаляться от нас. Все же их посудина была самую малость побыстрее.

— В Гуляй Поле развлекаться едут. — пробормотал Балин.

— Думаешь? — спросил я. — Может дальше?

— А куда им дальше? Все удовольствия на месте. В Гуляй Поле половина местных дворян половину времени проводят. Сколько там поместий родовых спустили — не счесть, наверное.

— И как, отбирают? — заинтересовался я.

— А куда денешься? Должникам "временную печать" накладывают. Но имения их никому не нужны чаще всего, предлагают продать, а деньги привезти. Про баронство Ралле слышал?

— Ну да...есть вроде бы такое... Как раз вверх по Велаге. А что?

— Так тамошний владетель вообще скипетр свой с троном проиграл. В общем, когда приехали с него долг получать, наследник баронский, племянник, дядю родного мечом проткнул фамильным, а сам в замке заперся и давай от кредиторов отстреливаться. По слухам, до осады дошло.

— И чем закончилась история?

— По тем же слухам, как-то договорились. Заплатил что-то племянник. По крайней мере, налоги в баронстве в два раза выросли.

— Тогда точно заплатил. — усмехнулся я. — Да и поди не заплати... Думаю, что средняя гуляйпольская банда дружину заштатного барона в клочки порвет при необходимости.

— Порвет. — кивнул гном. — Особливо если учесть, сколько всяких колдунов да магов осело у них в городе. И все такие... каких в приличное общество не пускают.

— А правду говорят, что в Гуляй Поле им человеческие жертвы разрешены? — спросила подошедшая и прислушавшаяся к разговору Маша.

С ней подошла Лари, которая же и ответила, не удержавшись от подколки:

— Думаешь заняться? Пора, пора силы подкопить. — затем добавила серьезно: — А там ничего не запрещено. Если что делаешь — не мешай другим. И будь готов, если мешаешь, получить в ответ. А чем ты занимаешься дома — твое личное дело. Хоть девственниц насилуешь, хоть в жертву их приносишь. Никому дела нет. Такой вот интересный город.

Некоторое время мы продолжали смотреть вслед удаляющимся хаусботу с катером, затем наше внимание привлек еще один катер — мощный, широкий и крепкий, со стальными бортами, крашеными шаровой краской, надписью "Анархия — мать порядка!" по всему борту, нанесенной белой краской. На носу катера стояла крупнокалиберная спарка с водяным охлаждением, которая никак легальными методами не могла попасть к гуляйпольцам, за ней сидел человек в прорезиненной зюйдвестке. И не жарко ему.

Всего в катере было человек семь, вооруженных исключительно укороченными СВД-П, которые в Нижнем Новгороде делаются. Точно, подогревает купеческая республика тутошних бандитов — ни стыда ни совести, если честно. Одеты все были в смесь кожи и камуфляжа, вид самый, что ни на есть бандитский.