Но Лекс уже и сам очнулся, убрал руку и перевернулся на спину.
Олиф украдкой выдохнула.
Она медленно села и с нее скатилась целая гора песка, собравшись увесистой горочкой на коленях. Поднялась пыль и девушка закашлялась. Губы пересохли. Олиф прикоснулась к ним и почувствовала вздувшуюся сухую корочку. Девушка поднялась на ноги, отряхнулась, и тут поняла, что шалаш куда-то пропал. Посмотрела по сторонам и обнаружила вдалеке красное пятно, с разбросанными вокруг него ветками.
Лекс на ноги не вставал, просто сел и отряхнулся. Открыл свою заветную сумочку, выудил одну из фляг и жадно приложился губами к горлышку. Олиф наблюдала за ним с плохо скрываемой завистью. У нее в горле, казалось, разразился пожар.
Мужчина закончил пить и протянул баклажку девушке. Она без слов ее приняла, и так же жадно напилась.
Олиф ожидала, что Лекс сейчас встанет, пойдет собирать улетевшие тряпки, или, если дело клонилось к ночи, разведет костер. Но он продолжал сидеть, невидящим взглядом уставившись куда-то вдаль. Она отметила, что в его глазах сквозила какая-то... кажется, это была вина. Неужели он чувствует вину?
Девушка осторожно приблизилась к нему и села рядом. Она не стала ничего спрашивать. Он сам расскажет, если захочет. Однако Лекс молчал. Так долго, что Олиф всерьез начала задумываться, не обиделся ли он на нее?
Наконец, ей это надоело, и она без особой злости сказала:
— Так ведешь себя, как будто это я к твоему горлу нож приставляла.
Лекс вздрогнул, словно ее голос заставил его вынырнуть из своих мыслей. Он повернул голову и посмотрел на Олиф. И впервые в жизни, она увидела в его взгляде сочувствие.
— Что-то случилось, да? — обеспокоенно спросила девушка.
Мужчина судорожно провел рукой по лицу, оставляя на нем пыльную дорожку, словно решаясь: рассказать или нет. Олиф терпеливо ждала.
— Что ты знаешь о Песчаниках? — наконец спросил он.
Ее сердце ухнуло в пятки.
— Это же не они здесь замешаны?
— Просто расскажи мне, что тебе известно, — раздраженно повторил Лекс.
— Они живут под землей в каких-то лабиринтах... Только на оазисах можно от них спрятаться, потому что они не могут ступить на землю. И они боятся света.
— Все? — удивленно поднял брови мужчина.
— А есть что-то еще? — панически выдохнула Олиф.
Лекс кивнул.
— Да и немало. Но самое главное — это то, что под землей их лабиринты выстроены в форме паутины. — Он взмахнул рукой, не зная, как подоходчивее объяснить ей это. — В общем, представь, что все Песчаники слепые. Их лабиринты простилаются по всей пустыне, но они ничего в них не видят. Однако когда начинается песчаная буря, они вдруг прозревают. И могут видеть всё и всех по всему лабиринту, и, следовательно, по всей пустыне. Они могут видеть каждого, в каком бы темном углу он ни находился, и как бы далеко по пустыне ни бежал.
На несколько мгновений воцарилась тишина.
— Это значит, что они видели нас, — тихо заключила Олиф.
Лекс снова кивнул.
Секунду девушка усиленно размышляла, а затем вскочила на ноги и воодушевленно заговорила:
— Тогда нам нужно уходить как можно скорее. Они придут, когда стемнеет, у нас еще есть время. Если пойдем быстро, то им нас не догнать.
— Солнце сядет через полчаса, — иронично ответил мужчина, позабавленный ее речью. — Далеко нам не уйти. У Песчаников есть свои "домашние питомцы" — Бронированные змеи. Они могут почуять самку на очень больших расстояниях. Тебя найдут по запаху.
Олиф стояла и смотрела на него, чувствуя, как из сердца уплывает последняя надежда. Ей почему-то вспомнился Хэнк, и тот праведный ужас на его лице, когда он говорил о Песчаниках. Затем в памяти всплыли Бронированные змеи, которых она видела, и сами Песчаники. Она думала, что они собирают трупы. Оказывает, нет. Живые люди им тоже нужны.
Олиф продолжала смотреть на ссутулившегося мужчину, и сама не понимала, почему в груди так больно.
В конце концов, она же знала, что умрет. Это лишь дело времени. Все они умрут. И не стоило искать друзей. Не нужно было вообще к нему подходить. Он же сам мог выбраться из зыбучих песков, и, в общем-то, он и выбрался сам. Так было бы проще.
Олиф подошла к Лексу, присела на корточки рядом с ним и сказала:
— Без меня ты сможешь спастись.
Он наконец-то посмотрел на нее.
— Решила поиграть в героев? — Весь его вид источал насмешливое презрение.
— Нет, — покачала головой девушка. — Змей может найти меня, а не тебя. Какой смысл тебе оставаться здесь?
— Верно, никакого.
— Так уходи, — поторопили его Олиф.
— Уже так быстро прогоняешь?
— Чего ты ждешь?
После этих слов повисла пауза.
— Я останусь тут, — сказал Лекс, посмотрев на девушку внимательным, скорее даже — изучающим взглядом.
— Что?! Но... но зачем?
— Тоже хочу Песчаников увидеть, — усмехнулся мужчина.
Олиф непонимающе уставилась на этого абсолютно нелогичного человека.
— Это же не из-за меня, — твердо сказала она.
— С чего ты взяла? А может, как раз из-за тебя?
— Нет, — уверенно кивнула девушка. — Зачем тебе это?
— Плебейка, не лезь не в свое дело, ладно?
— Издеваешься, да? — вскипела Олиф. — Нас скоро убьют, а мне "не лезь не в свое дело"? Это несправедливо, не находишь?!
Почему-то сердце у нее внутри кольнуло. Не от боли — от обиды.
— Ладно, — зло сказала девушка, когда поняла, что Лекс собирается молчать до последнего. — Тогда я собираю вещи и ухожу!
— Не уйдешь. Они догонят.
— Я два раза уже скрылась от этой Бронированной Змеи! Скроюсь и в третий.
Лекс насмешливо хмыкнул.
— Ну, попробуй.
— Такой умный, да?! Так трудно просто сказать все, как есть?!
— Зачем тебе это, плебейка? — устало вздохнул мужчина, лег на спину и заложил руки за голову. Весь его вид источал тошнотворную умиротворенность.
— Я тоже имею право знать! Ладно, я умру, потому что меня змея не отпустит. Но тебе-то это зачем?!
Лекс уставился на секунду невидящим взглядом в пустоту, затем посмотрел на девушку. Вздохнул.
— Мне надо к ним, — так просто сказал он, как будто только что объявил цены на зерно.
— Зачем?! — опешила Олиф.
— А вот это уже не твое дело.
Ладно. Пускай молчит. Но одного девушка понять все никак не могла.
— Если тебе надо к ним, почему только сейчас?
Мужчина кинул на нее раздраженный взгляд, как будто в душе очень надеялся, что этого вопроса не последует.
— В этой пустыне на Песчаников нарваться довольно... трудно.
— Ничего подобного! — тут же возразила Олиф. — Я их два раза видела уже!
— За месяц. Они не так-то часто выходят на поверхность. Только... при особых случаях.
— И что это за "особые случаи"? — настойчиво спросила девушка.
— Когда припасы заканчиваются. Когда заканчиваются воины. И... когда в пустыне появляется девушка, — нехотя ответил Лекс.
Олиф как будто молния с головы до пят пронзила. Медленно стал доходить смысл сказанных им слов. Когда в пустыне появляется девушка.
— Ты меня использовал, — севшим голосом выдавила она.
Лекс не ответил. Он на нее вообще не смотрел.
Олиф покачнулась, чувствуя, как на секунду мир потерял четкость. А на что она надеялась? Встретила Изгнанника в пустыне и сразу дружба? Сама дура. Сама за ним увязалась. Девушке захотелось схватить свой маленький ножик и бежать, куда глаза глядят. Но она понимала, что на счет Бронированных Змей Лекс не врал. Олиф сама видела, что змея все прекрасно понимает, и к тому же может говорить. Кажется, может. Если только это был не очередной бред воспаленной фантазии.
Олиф плюхнулась на землю, поднимая вокруг себя клубы пыли.
Лекс неожиданно резко поднялся, схватил свою сумку и пошел к разбросанным вещам, еще недавно послужившим им укрытием. Олиф поджала сухие губы. На что она рассчитывала? История с Хэнком должна была жестоко проучить ее. Это пустыня. Сюда отправляют преступников, людей, которые уже сумели воткнуть кому-то нож в сердце. Это Кровавый закон. Он обязывает понести наказание. Олиф не должна была дожить до этого дня. Слишком уж большой подарок. Но теперь она понимала, почему до сих пор может дышать. Судьба решила проучить ее, заставив лишиться всего. И всех.
Когда Лекс вернулся, девушка вдруг вскинула голову и спросила:
— Только скажи мне одну вещь. Твой меч. Зачем он тебе?
Лекс недоуменно перевел взгляд на искусно расписанные ножны.
— Ты ведь им все равно не пользуешься, — вспылила Олиф, когда поняла, что он не знает, что сказать.
— Он заржавел. — И для наглядности чуть приподнял меч за рукоятку. Послышался свербящий звук, жестко резанувший по ушам так, что даже зубы свело.
— Тогда зачем он тебе? — недоумевала девушка.
Секунду мужчина молчал, а затем нарочито бодро ответил:
— Воров отпугивать.
Не стоило особого труда догадаться: врет. Даже сейчас он не в состоянии сказать правду. И в глубине души Олиф понимала — почему. Этот меч напоминал ему о доме, о том, что мужчина оставил за Песчаной Завесой. Это было его воспоминанием. Последним воспоминанием. А у нее, Олиф, от прошлой жизни не осталось ничего. Ни-че-го. Как будто бы и не было этих шестнадцати лет.
— Откуда ты столько знаешь про Песчаников?
— Книжки читаю.
Девушка раздраженно закатила глаза.
— Ты уже был там, да?
— Да, — спустя несколько секунд честно ответил Лекс. Скрывать уже не было смысла, это и так было понятно.
— И как там?
— Холодно.
— И это все, что ты можешь сказать?
— А что ты еще хочешь услышать? Там холодно, сыро и темно.
Олиф злилась. Больше на себя, чем на него — за наивность.
— А... что они сделают со мной? — сухо спросила девушка. Он хотел попасть туда за ее счет — он туда попадет. Но ей тоже нужна информация.
Лекс оценивающе оглядел фигурку девушки.
— Не знаю, — в конце концов, соврал он.
— Здорово. О Берегини, ведь я даже не знаю, как мне себя с ними вести! — мученически воскликнула Олиф и судорожно провела грязными ладошками по лицу.
На секунду мужчина задумался, а затем оценивающе прищурился, словно в уме уже составил какой-то план.
— Для начала тебе нужно как можно сильнее измазать лицо, — наконец, сказал он.
— Что? — опешила девушка, посмотрела на серьезное лицо мужчины и ворчливо отозвалась: — Оно и так все пыльное.
— Ты хочешь выжить или нет? Бери песок и мажь!
— А ты что, решил помочь мне?
— Будем считать это равноценным обменом. Ты помогла мне, а я помогу тебе. — Как бы тяжело не было мужчине это признавать, но за свой поступок он непроизвольно чувствовал вину.
Олиф тяжело вздохнула и принялась выполнять его приказание. Песок был горячий, жесткий и все время высыпался из рук, но ей все-таки удалось кое-как превратиться из просто пыльной, в песчаный кокон.
— Отлично. Теперь то же самое делай с плать... со своими лохмотьями.
Девушка зло взглянула на мужчину, но ослушаться не посмела. К тому же, ей было без разницы, как она выглядит. Если Лекс решил превратить ее в песчаную страшилу — пускай. Если он решил снова обмануть ее — тем более пускай. Ей все равно одна дорога — прямо в лапки к Песчаникам.
— Ладно, сойдет, — остановил ее мужчина. — Нож свой ты, естественно, потеряла.
— Это ты выбил его из моих рук, — буркнула в ответ Олиф.
— Вот, возьми. — Мужчина наклонился к сапогу и вытащил маленький, складной ножик.
— Сколько их у тебя? — изумилась девушка.
— Много. Бери.
Он протянул ей металлический предмет. Она нерешительно его приняла, и по привычке хотела уже спрятать в рукаве.
— Нет, — покачал головой Лекс. — Они будут тебя обыскивать и заберут его. Спрячь там, где никто не будет искать.
Олиф недоуменным взглядом обвела свою песочную фигуру. Единственное, в чем она могла что-то спрятать, было платье, но, похоже, в этот раз и оно ее не спасет.
— Если только во рту, — сокрушенно сказала девушка.
— Не только, — ответил Лекс, и его тон очень, очень не понравился Олиф.
— Что ты задумал? — испугалась она.
— Спрячь его там. — С совершенно серьезным лицом он ткнул в нее пальцем, чуть ниже живота.
— Нет! — замотала головой девушка, когда поняла, о чем он говорит.
— У тебя нет выбора.
— Нет! — Олиф даже на шаг отступила. — Это... это мерзко!
Лекс стиснул челюсти. На препирательства у них не было времени.
— Спрячь. Его. Там. Живо! — И видя, что девчонка противится, он злорадно добавил: — Или я сам это сделаю.
— Не надо! — еще больше испугалась Олиф.
Мужчина хмыкнул. Она считает, что он над ней снова издевается, и даже не догадывается, какое одолжение он делает на самом деле. Лекс развернулся, подошел к сумке и вытащил оттуда первую попавшуюся рубашку. С видом настоящего ценителя, принялся разрывать ее на несколько частей, а затем одну из них протянул нахохлившейся девушке.
— Отвернись, — проворчала та.
Лекс не заставил себя ждать.
Олиф все боялась, что он начнет подглядывать, но ему было совершенно не до этого. Ему было прекрасно известно, что Песчаники любят женщин. Очень любят, особенно молодых. И красивых. Но самое главное — невинных. И вот теперь Лекс пытался сделать так, чтобы они не увидели этого в плебейке.
Как только холодный металл коснулся горячей кожи, у Олиф вырвался то ли вскрик, то ли стон, то ли все сразу. Со стороны Лекса послышался смешок. Ей стало отчего-то стыдно. Вопреки словам мужчины, она спрятала нож в складках порванной рубашки, и практически не чувствовала его.
— Все, — буркнула девушка.
Она ожидала, что Лекс начнет задирать ее, но он повернулся с таким лицом, словно неминуемый конец уже наступил. Почему-то в этот момент Олиф окончательно поняла, что шутки кончились. Похоже, вляпались они по самое не могу. Она ведь даже представления о Песчаниках не имела, только все на словах слышала — сперва от Хэнка, теперь от Лекса. Видимо пришло время и самой убедиться в том, что лучше воткнуть себе нож в сердце, чем встретиться с ними.
Лекс подошел к растерянной девушке.
— Если хочешь выжить, слушай и запоминай, — сурово сказал мужчина.
Олиф слабо кивнула. В конце концов, он лучше знает, что делать. Наверное.
— Тебе нужно научиться защищаться.
— Ты же не хотел меня учить, — не без иронии напомнила девушка.
— Очень часто, обстоятельства вынуждают нас идти вразрез с нашими желаниями, — туманно отозвался Лекс.
Он схватил Олиф за локоть и поднял ее руку к верху. Чуть-чуть согнул и еще немного приподнял.
— Если кто-то будет замахиваться на уровне твоей головы, выставляй руку вот так, поняла? Так ты блокируешь удар. Вот этой рукой, — Лекс взял ее за вторую руку и вытянул ее на себя, — бьешь противника в живот. Плебейка, — хмуро обратился к ней мужчина, — запомни раз и навсегда: бить нужно со всей силы. У тебя не будет второго шанса. Если на тебя нападают, закусываешь губу и бьешь. Собираешь в кулак всю злость и ненависть, иначе, поверь мне, с тобой могут сделать такие вещи, что... В общем, ты поняла меня?
