Слишком много привидений

— В нужном направлении мыслите, — согласился Николай Иванович. — Я бы мог к себе вызвать, но в кабинете на вас будет давить официоз, а мне хочется поговорить по душам.

Он повернулся, махнул официанту рукой, и тотчас перед ним появился запотевший бокал пива и блюдце с нарезанным соломкой сыром. Вероятно, сделал заказ загодя, либо здесь хорошо знали и его самого, и его вкусы.

Я мельком глянул на следователя. Волевое лицо Николая Ивановича отнюдь не говорило о предрасположенности к задушевным беседам. Скорее наоборот. С тоской заныло сердце. Рано я списал следователя со счетов. Позавчера, как мальчишка, радовался, что всё закончилось, и напрасно. Если здраво рассудить, то допроса, как такового, и не было. Он тогда только начался...

Украдкой покосившись в сторону Аллы, я облегчённо перевёл дух. Ни её, ни её спутника в кафе уже не было. Не знаю почему, но мне очень не хотелось, чтобы кто-то из знакомых видел меня со следователем.

Николай Иванович отхлебнул из бокала, закусил ломтиком сыра. Делал он это неторопливо, степенно, словно собирался сидеть здесь до вечера.

— Можно? — спросил он, указав на пачку сигарет.

Пачка была та самая, "потусторонняя".

— Курите, — пожал я плечами. Странное впечатление производил Николай Иванович в солнцезащитных очках-консервах. Словно и не очки это, а глаза — холодные, немигающие.

Серебро извлёк из пачки сигарету, обстоятельно размял, зачем-то понюхал, наконец прикурил. Однако прикурил осторожно и, по-моему, не затягиваясь. Пару раз выпустил изо рта дым, поморщился и загасил сигарету в пепельнице.

— Дерьмовый табак.

До меня, наконец, дошло, почему он со столь гурманским пристрастием разминал и нюхал сигарету.

— А вы надеялись, что "травка"? — жёлчно спросил его. — Напрасно. Наркотиками не балуюсь. — И принялся доедать цыплёнка. — Кстати, и по вашему делу я вроде бы не наркоманом прохожу.

— Вы имеете в виду дело о перестрелке в погребке "У Ёси"? — равнодушно спросил Серебро.

— Угу... — пробормотал я набитым ртом.

— Н-да... — загадочно вздохнул следователь и забарабанил по столу пальцами.

Кусок застрял в горле, и я поперхнулся.

— А вы что имеете в виду? — сипло выдавил я, прокашливаясь.

Николай Иванович не ответил и даже не посмотрел в мою сторону. Сидел, расслабившись, с отрешённым лицом, и было непонятно, куда он смотрит, и о чём думает. Со стороны посмотреть — отдыхает человек, да и только. Я попытался угадать, куда направлен его взгляд, и, кажется, понял.

— Это что? — наконец тихо спросил он, кивая головой на тарелку с креветками.

— Это, Николай Иванович, креветки, — с нажимом сказал я, в то же время прекрасно осознавая, что игры, подобной позавчерашней, в кабинете, на этот раз не получится.

— Не надо, Роман Анатольевич, меня совсем уж за круглого дурака принимать, — снисходительно улыбнулся Серебро. — Я спрашиваю, это что?

Он указал забинтованным пальцем на невидимого "грызуна". Рукой с этим самым пальцем он только что о абсолютно нормально разминал сигарету, затем барабанил пальцами по столу... Если бы собственными глазами не видел, как компьютерный пёс цапнул Серебро за палец, точно бы решил, что темнит что-то следователь с бинтом.

И тогда я разозлился, вспомнив, как истерически хохотал у здания УБОП. Рано смеялся. Сегодняшняя улыбка следователя была гораздо весомее моего тогдашнего хохота. Не зря в народе говорится, что хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.

— Не советую пальцем тыкать, — процедил. Желает следователь прямого "душевного" разговора, будет ему такой. — Это вам, Николай Иванович, не позавчерашняя собачка. Это за палец кусать не будет, это его откусит.

Николай Иванович снял очки и посмотрел мне в глаза. Конечно, не пустые глазницы прикрывали тёмные стёкла, но холод в серых, проницательных глазах следователя был ничуть не лучше.

— Кажется, Роман Анатольевич, мы начинаем друг друга понимать, — сказал он и водрузил очки на место.

Разговор приобрёл интересную направленность. Я на мгновение застыл, а затем, чтобы усвоить неожиданный поворот, неторопливо отхлебнул пива и снова взялся за цыплёнка. Молча. Наилучший способ поведения, когда не совсем ясно, куда клонится беседа. Пусть заинтересованная сторона проявляет инициативу, а я буду поступать сообразно полученной информации.

— Давно это с вами? — тихо спросил Серебро, тоже пригубливая пиво.

— Что — это? Это?

Я указал на тарелку с медленно исчезающими в пустоте креветками.

— И это тоже, — кивнул Серебро. — Но прежде всего я имею в виду ваши трансцендентные способности.

Красиво у него получилось. Будто не допрос ведёт, а треплется с другом о самых обыденных вещах за бокалом пива.

— С детства, — буркнул я. — Сколько себя помню.

— Неправда, — мягко возразил Серебро. — По нашим данным ни в детском саду, ни в школе, ни в институте, ни на работе за вами ранее ничего подобного не наблюдалось.

Я доел цыплёнка, отодвинул в сторону тарелку с объедками, вытер салфеткой губы, пальцы, неторопливо закурил. Настоящую сигарету.

Серебро терпеливо ждал, не спеша пережёвывая ломтик сыра.

Меня охватила злость. Откровенности, видите ли, ему захотелось! Да кто ты такой, чтобы я плакался тебе в жилетку? Мент поганый...

— А вам, Николай Иванович, не кажется, что ваши вопросы выходят за рамки служебных интересов? — с трудом сдерживаясь, процедил я. — Извольте заниматься своими прямыми обязанностями.

По лицу следователя скользнула мимолётная усмешка, и я почувствовал сквозь непроницаемые стёкла очков его изучающий взгляд.

— Именно этим я и занимаюсь, — раздельно проговорил он.

Я глубоко затянулся, пытаясь унять раздражение и настроиться на холодный, аналитический образ мыслей. Что это за следствие такое, когда интересуются подноготной рядового свидетеля вплоть до того, что он делал с пелёнок? И что означает последняя фраза Николая Ивановича? Неужели он связывает убийство двух бизнесменов в погребке с моим проклятым даром?

— Вы действительно хотите поговорить со мной "по душам"? — тихо спросил я.

— Да.

— Тогда почему бы вам, во-первых, не снять очки? А во-вторых... Кто вы такой?

— Разумно, — согласился он и снял очки. Тяжёлый у него был взгляд, немигающий, как у вытатуированной змеи Шурика Куцейко. — Нечто подобное мы и ожидали. Вы правы — к УБОП я не имею никакого отношения. Вызов вас в качестве свидетеля по делу об убийстве двух бизнесменов лишь повод познакомится поближе.

Сердце ёкнуло, но виду, надеюсь, я не подал. Это что ж за организация такая заинтересовалась мной, для которой не составляет особого труда поставить своего человека на место следователя УБОП?

— Для кого это — для нас? ФСБ?

— Не совсем. — Серебро сдержанно улыбнулся. — Подразделение ФСБ, о котором в самой службе знают лишь два человека. В моём лице к вам проявила интерес группа "кси".

— Надо же... — саркастически скривил я губы. — В ФСБ знают только два человека, а я, обыкновенный смертный без какого-либо секретного допуска, удостоен такой чести!

— Наша группа занимается ксенологией, если вам это что-нибудь говорит, — сказал Серебро, не сводя с меня внимательных глаз.

Кровь ударила в голову. Говорило. Фантастику я почитывал. В необозримо далёком будущем, когда человечество начнёт осваивать иные миры, эта наука будет изучать внеземные формы жизни. ЧУЖИЕ!

— Вы меня за пришельца принимаете? — с натугой выдавил я. — Ин-те-рес-ный у нас разговор получается. А если я наш, земной феномен? Или — вскрытие покажет?

— Зачем же утрировать, — поморщился Серебро. — Мы изучаем любые, подчёркиваю, любые аномальные явления, любые феномены. Но, согласитесь, назови мы группу греческой буквой "фи" — от феномена, а не "кси" — от ксенологии, то название звучало бы несколько легковесно. В русском языке, естественно.

— Па-анятно... — протянул я, лихорадочно осмысливая своё положение. Попал, похоже, как кур в ощип. Брыкайся, не брыкайся, а пёрышки полетят в разные стороны. Мне-то какая разница, "кси" или "фи"? Для подопытного кролика хрен редьки не слаще.

— У вас, надо понимать, уже были контакты с внеземными существами? — попытался сыронизировать, но получилось плохо. Всё-таки не пришелец, а обыкновенный человек, пусть и с "закороченными" шаровой молнией мозгами. И ничто человеческое мне не чуждо.

— На этот вопрос я не отвечу, — твёрдо сказал Серебро.

— Тогда и от меня откровенности не ждите. И потом, какие у вас доказательства моих трансцендентных способностей? Заявление госпожи Популенковой?

— Ну зачем же так, Роман Анатольевич? — укоризненно покачал головой Николай Иванович и многозначительно погрозил забинтованным пальцем.

Я стушевался. Весьма весомый аргумент предъявил Серебро, против него возразить нечего.

Забытая мной сигарета дотлела до фильтра и обожгла пальцы. Я чертыхнулся и щелчком отправил окурок на газон в пожухлую от зноя траву.

— А если загорится? — пожурил Серебро.

— Тогда перелезу через турникет и пописаю, — раздражённо буркнул я.

Серебро открыл было рот, чтобы что-то сказать, да так и застыл, глядя на окурок. Из ниоткуда над травой появилась струйка, пролилась на землю, загасила окурок и исчезла. Николай Иванович с минуту зачарованно смотрел на мокрое пятно на земле, затем тряхнул головой, избавляясь от наваждения.

— Так какие ещё нужны доказательства? — тихо спросил он.

Я промолчал, строго придерживаясь своей тактики.

Серебро побарабанил пальцами по столешнице, тяжело вздохнул.

— Хорошо. Я понял, — сказал он. — Вас интересуют не столько доказательства, а то, что мы о вас знаем. Верно?

Я упорно молчал.

— Пусть будет так, — снова вздохнул Николай Иванович. — Есть у нас доказательства и прямые и косвенные. Вам их как, по полочкам разложить?

Немного подумав, я кивнул.

— Давайте по порядку. Любопытно услышать мнение о себе со стороны.

— По порядку, так по порядку. — Серебро пожевал губами, отхлебнул пива. — Ещё со времён КГБ все сообщения агентов об аномальных явлениях, необъяснимых феноменах, необычных способностях отдельных личностей поступали к нам. Так ведётся и сейчас. Весьма удобная организация ФСБ — уровень секретности никому не позволяет интересоваться, с какой целью собирается подобная информация, а уж тем более, как используется. Вот таким образом к нам и поступило сообщение о вашем предсказании гибели господина Популенкова. Скажу честно, количество сообщений со всех уголков страны об аналогичных случаях спонтанных предсказаний иногда достигает нескольких десятков в месяц, по своей классификации они относятся к самой низшей категории: "МО" — минутное озарение, и, зачастую, лишь фиксируются, но не проверяются. Наши силы и возможности не безграничны, к тому же на основе многолетних исследований установлено, что подобные проявления человеческой психики имеют спорадический характер, и у девяносто шести процентов людей на протяжении жизни никогда больше не повторяются.

Николай Иванович сделал паузу, бросил на меня короткий взгляд, снова отхлебнул пива.

— Но, к счастью, в Алычёвске у нас есть резидент, который взялся проверить сообщение. Он начал потихоньку собирать информацию, узнал, что на второй день после гибели Популенкова вы рассчитались из своей фирмы, и стал выяснять причину, побудившую вас уволиться. Ваши сослуживцы до сих пор недоумевают, почему так поступили — работу вы любили, шеф вас ценил. И вдруг взяли и рассчитались, причём не перешли в какую-нибудь более престижную фирму, а ударились в запой. Но мы-то с вами знаем причину...

Я спокойно встретил вызывающий на откровенность взгляд следователя.

— И в чём же, по-вашему, причина?

— В компьютере, который стоял на вашем рабочем месте в фирме и вышел из строя после контакта с вами. По мнению специалистов он сгорел от электрического разряда большой мощности и восстановлению не подлежит. Мы изъяли списанный компьютер, и знаете, что установили?

Серебро сделал театральную паузу, и я послушно на неё откликнулся.

— Что?

— Внутренности компьютера не то, что сгорели, а оказались оплавленными, словно по ним прошлись газовой горелкой. Но самое удивительное — компьютер работает! Изредка, правда, будто по своему желанию, бессистемно и неуправляемо выдаёт на дисплей какую-то на первый взгляд абракадабру. Наши системщики ничего понять не смогли, а вот аналитики кое-что высмотрели, когда на экране появлялись обрывки компьютерных игр. В дикой смеси наложенных друг на друга изображений они усмотрели странную синхронизацию: будто на самом деле это не разные игры, а одна, в которую помещены известные персонажи и при этом их действия прекрасно согласованы между собой. Что вы на это скажете?

Я криво усмехнулся. Хорошо бы следователь знал только это...

— "Есть в мире много, друг Горацио, что не известно нашим мудрецам..." Кажется, так сказано у классика?

— Ну-ну, — в свою очередь усмехнулся Серебро, поняв мой намёк на позавчерашний разговор.

В голове словно заработал компьютер, анализируя и дефрагментируя полученную информацию. И когда разрозненные факты сложились в компактную стройную схему, возник вопрос.

— Значит, это ваша группа "кси-фи" натравила на меня госпожу Популенкову, а ваш сотрудник под видом частного сыскного агента ходил за мной по пятам? — возмутился я.

Николай Иванович удивлённо вскинул брови, а затем отрицательно покачал головой.

— Как раз наоборот. Наша группа отсекла от вас госпожу Популенкову и её сыщика, — раздельно проговорил он. — А заодно и приструнила следователя Оглоблина.

— А кто...

Я запнулся. О том, кто теперь кроме моих "бесов" шастает по квартире, спрашивать не стоило. И так понятно.

— И на том спасибо, — пробормотал невнятно, отводя глаза в сторону.

— Ещё приводить факты, или как? — спросил Серебро.

— Факты? Вы считаете, что привели факты?! — Я делано рассмеялся. — То, что вы сейчас рассказали, ничем не лучше бредней сумасшедшей госпожи Популенковой!

Серебро пожал плечами, на мгновение задумался.

— Ладно, оставим косвенные доказательства в покое. Вы хотите вещественных? Извольте.

Он вытащил из нагрудного кармана пачку фотографий, отобрал из них три и веером разложил передо мной. На снимках был запечатлён Шурик Куцейко, застывший со змеёй в руках у здания УБОП. Всё-таки не подвела меня интуиция — снимали нас с "вольным художником" позавчера на плёнку. Только ракурс был не из мусорного бака, а откуда-то сверху, вероятно со второго этажа УБОП.

— Ну и что тут криминального? — пожал я плечами. — Видел я этого укротителя змей. В цирке ему надо выступать, а не расхаживать с удавом по улицам и детишек пугать.

— Это не удав, — сказал Серебро. — Такой змеи по заключению серпентологов в природе не существует.