Ира залезла на кровать и прицелилась в Одеяло. Одеяло удачно встал прямо возле Иры и ему на голову опустили тройной шар. Кипяток, ледяная, тепленькая!
— Ы-а! Хо-о! Фу-уф... — порядком воды затекло в открытый рот.
Подушка ошалело смотрел на Одеяло, а Одеяло выпал в прострацию. Подушка отправился к шкафу, который они себе оккупировали.
— Ты куда? Умываться? — спросила Ира.
— Да, зубы чистить, — он помахал зубной пастой.
Тут и решился вопрос, чем его наградить. Ребристый упал ему точно на голову и тут же лопнул, растекшись зубной пастой. Подушка принюхался.
— Вот и почистил зубы, — рассмеялась Ира.
Подушка провел рукой по волосам и поднес ее поближе к лицу. Прозрев он принялся стирать пасту с головы.
— Правильно! Правильно! Размазывай! — напутствовала его Ира. Подушка прекратил свои манипуляции.
Одеяло решил посмотреть, что там у Подушки.
— Мм? Зубная паста? — спросил он.
Я, недолго думая, швырнула в него ушастый розовый шарик с мылом. Попала. Одеяло пригнулся и принюхался. Провел рукой по волосам.
— Что это? — удивился он, поднося прядь у носу, вытащил кусочек мыла из волос. — Мыло?
Ира расхохоталась.
— Это ты кидаешь? — в один голос воскликнули парни, подбегая ко мне. О, уже и по-русски одинаков мыслят!
— Улыбочку! — сказала я, и швырнула последний длинненький шарик с шампунем. Как раз каждому досталось.
— А-а! Что это? — завопил Подушка, тря лицо.
— Правильно, вспенивай получше! — хохотала я.
— Что это? — спросил на сей раз Одеяло.
— Шампунь! — просветила я их.
— А-а-а! — завопили они в один голос и кинулись в туалет смывать. Причем в женский, ибо он ближе. Грохот удалялся, возрос у лестницы (видимо, спускались на пятой точке) и скрылся в туалете, снова взлетев до небес и опав. Видать, все-таки кто-то додумался открыть глаза! Балбесы, русским же языком сказала, что шампунь. Хотя, наверное, надо было эстонским, но я его не знаю!
— Класс! Я бы лучше не распределила, — похвалила Ира.
— Да я вообще мимо пыталась. По дверке, — растерянно ответила я.
— Всегда по ней целься. Что-нибудь интересное будет! — хохотнула Ира.
Вскоре парни вернулись с мокрыми головами и абсолютно чистые. От Одеяла все еще пахло мылом, а от Подушки — мятой.
— Я на красную дачу, — сказал Одеяло.
Слез по кипарису, задел гремучую акацию, но никто не проснулся, как он ни старался шуметь. Подушка взял в руки прядь волос, горестно вздохнул и положил на место зубную пасту.
— Да ладно тебе, до побудки еще целый час, — обнадежила его Ира.
— Ир, ты время не переставляла, — напомнила я.
— Даже два!
— Да какая разница, — вздохнул Подушка, садясь на стул.
— Большая! Переставляй стул! — скомандовала Ира.
Подушка покорно переставил стул поближе к розетке. Ира долго выбирала между плойкой и распрямителем. Решила, что лучше распрямитель, и начала действовать. Подушка горестно вздыхал.
— Все равно хуже не будет, — сказала Ира.
— Да какая разница, хуже, чем будет, не будет! — отмахнулся Подушка.
— В смысле будет, когда сами высохнут? — уточнила я. — Мы тебя уже видели с самовысохшими волосами.
— Вы меня полностью не видели!
Тут залез Одеяло с двумя баночками.
— Я сейчас, — сказал он и вышел.
Ира тщательно распрямила уже половину волос, потом еще немного.
— Сейчас я тебе ухо распрямлю! — сообщила Ира.
— Не надо, — жалобно попросил Подушка.
— Ладно, — сжалилась Ира. Вернулся Одеяло с мокрой головой, с зачесанными назад и собранными в хвост волосами.
— В очередь, — сообщила Ира.
Одеяло сел на кровать.
— Какая очередь? — удивился Одеяло. — У меня и так прямые волосы!
— Обычная, — сообщила Ира, не отрываясь от производства.
— Скоро там? — спросил Подушка.
— Скоро, последняя, — сказала Ира и слишком быстро дернула за распрямитель. Волосы завились мелкими-мелкими кудряшками.
— Ы-а-о? — вытаращила глаза Ира. — У меня не глюки, нет?
— Нет, не глюки! Слушай, класс Подушка! Делись волосами! — возликовала я.
— Что? — не понял Подушка.
— Это у тебя такие волосы настоящие? — удивился Одеяло, Подушка с ужасом посмотрел на него.
— Вау! — подергав за прядь, спросила Ира. — Тебе так? — подергав за кудри. — Или так? — она подергала за прямую прядь. — Иди, посмотри и скажи.
Подушка вышел в коридор и вскоре вернулся.
— ЧТО ЭТО? — как можно тише воскликнул Подушка, теребя кудри. Он попытался их выпрямить, но они не поддавались. — Выпрями.
Ира один раз провела распрямителем по пряди, она стала ровной.
— Садись! — сказала Ира Одеялу.
— Нет! — запротестовал Одеяло.
Подушка поймал его и посадил на свое место.
— Да она же мне все волосы выдерет!
— Не жалуйся. Я их прижарю — сами вылезут! — сообщила ему Ира.
Ира вооружилась крупной плойкой и средствами для укладки. Все-таки распрямлять прямые волосы — это одно, а завивать прямые — совсем другое.
Я сидела на своей кровати, а Подушка стоял на коленях на нижней. В общем, как раз со мной на уровне. Он то вставал, то садился.
— Слушай, ты как Ванька-встанька! — возмутилась я.
— Меня не Ванька зовут, — сказал Подушка.
— Хватит вставать и садиться, — не буду Ванькой звать! — сказала я.
Мы немного помолчали.
— А у меня дома подушечка зелененькая в ромашечку, — мечтательно сказала я.
— Хмс... А Одеяло? — усмехнулся Подушка.
— А одеяло голубенькое с зелененьким в розочку, — сказала я. — А у тебя?
— В пистолетик.
— Одеяло? Подушка?
— Одеяло.
— А подушка? — спросила я. — В грантометик?
— Нет, в автоматик, — покачал головой Подушка.
— О чем это вы там шушукаетесь? — спохватилась Ира.
— О подушках и одеялах, — ответила я.
— Мрх! — Ира погрозила нам плойкой вместе с волосами.
— Ой! — воскликнул Одеяло.
— А у Ирки? — спросил Подушка.
— Черное с розовым, в черепушечку, — сказала я.
Подушка расхохотался.
— А у Одеяла? — спросила я.
— У него и спроси.
— Одеял, у тебя во что одеяло с подушкой? — спросила я.
— В сердечко! — сообщил он нам.
— А одеяло во что? — хихикнул я.
— А у меня комплект!
— Э? Как это? До этого в звездочку было, а до этого в поцелуйчик, — не согласился Подушка.
— Так я уже сменил!
— Ир, а у тебя? — спросил Подушка у Ирки.
— В полосочку, — ответила Ира.
— А мне уже сказали, что черный с розовым в черепушечку! — поддел ее Подушка.
— Кто проболтался? — грозно спросила Ира.
Мы долго хихикали.
— Ты откуда знаешь? Проверяла? — хихикая, спросил у меня Подушка.
— Да нет, я не проверяла. А ты у Одеяла проверял такие подробности? — спросила я.
— А... х... — надулся Подушка, сообразив, к чему я клоню.
— Что у Одеяла спросить? — подколола я.
Подушка пару раз открыл и закрыл рот.
— То есть ты признаешь, и спрашивать не надо? — уточнила я. Подушка отвернулся, зло шипя.
— Одеял, а Одеял, а откуда Подушка знает такие подробности про белье на твоей постели?
— По-моему, он и без постели знает, — хохотнула Ира.
Я не знаю, кто что понял, но мы с Ирой долго смеялись, а эстонцы с открытом ртом смотрели друг на друга. Тут расхохотался Подушка, за ним — Одеяло.
— Так, до каждого дошел разный смысл. До меня, похоже, самый смешной. Давайте каждый по очереди ржания расскажет, что до него дошло, — предложила я.
— Ха-ха-ха-ха-хорошо, — рассмеялся Подушка. — До меня дошло, что типа я покупаю постельное белье Одеялу.
— У меня то же самое объяснение, только без постельного, — сказала Ира.
— Я ничего "постельного" и не объяснял, — возразил Подушка.
— Ирка, ты без очереди влезла. Одеяло, — сказала я.
— До меня. Да ладно, — отмахнулся Одеяло.
— Повторите кто-нибудь Одеялу фразу, а то он не помнит, — усмехнулась я.
— Откуда Подушка знает такие подробности про белье на твоей постели? По-моему он и без постели знает, — повторил Подушка.
— Ну, до меня не то дошло, — вздохнув, сказал он.
— А с этого момента поподробнее, — ухватилась за эту фразу я.
— Без постели, в смысле, только белье использовали, — пояснил Одеяло.
— Я одна тут совсем не то подумала, — усмехнулась я.
— Ну-ка, ну-ка.
— Не-э-э, я без очереди — я не ржала.
— Вот именно "без очереди", говори без очереди!
Я молчала... без очереди.
— Воспользуюсь твоим методом, — сказала Ира и что-то зашептала Подушке.
— А теперь еще раз, — сказал парень.
Ира зашептала еще раз.
— Ну, Оль, меня же любопытство съест, — сказал Подушка. — Только я не знаю, что это за зверь.
— Любопытство — не порок! — сказала я.
— Не порог?
— Это болезнь! — сообщила я.
— Болезнь? — ужаснулся Подушка.
— Она шутит, это выражение такое, — сразу стала успокаивать Подушку Ира.
— Ну, Оль! — заканючил Подушка.
— О-оль! — протянула Ира.
— Интересно, что она там поняла? — задумался Одеяло.
— Я поняла только общий смысл, а вы вдобавок к общему смыслу придумали еще детали.
— Фраза-то безобидная. Кто кому покупает белье, такое и постельное, — удивилась Ира.
До Подушки дошло.
— ХО! Я трусы Одеялу не покупаю! — громко и четко сказал Подушка.
— Значит, простыню покупаешь? — хихикнула Ира.
Подушка открыл было рот, но Одеяло его опередил.
— Я ему покупаю!
Все расхохотались, Подушка на всех дулся.
— Оль, да что ты такого поняла? — снова спросила Ира.
— Я никак не могу понять, что она поняла, — сказал Одеяло.
— Что может быть хуже того, что я покупаю ему трусы и простыню? — разгневанно задумался Подушка.
— Ну, Подушка, когда бы ты, даже если бы не покупал ему ни трусы, ни простыню, — сказала я. Начало Подушке понравилось, он воодушевился, — успел разглядеть, в какой они горошек?
До Подушки дошло, и он начал колотить матрас кулаками.
— Я же сказала, что у меня хуже всех.
Ира с Одеялом ржали вповалочку. Я взирала на все это с высоты.
— Все ясно, — сказала я.
— Что тебе ясно? — спросила Ира.
— Разве тебе, Ир, не ясно? — усмехнулась я.
— Смотря, что ясно тебе, — опасливо уточнила Ира.
Подушка с Одеялом удивленно переглянусь, не найдя ничего предосудительного во фразе, и уставились на меня, как и Ира до того. Господи, чувствую себя оратором!
— Люди, вы на меня не обидитесь после этого? — уточнила я.
— Да нет, — покачала Ира.
Я только открыла рот.
— Только побьем, — закончила Ира.
— Вот и не буду рассказывать, — обиделась я.
— Да, не побьем, — сказал Подушка.
— По реакции, произведенной на вас моими словами, понятно, что Подушка не против такого расклада вещей, Одеяло против, а Ире фиолетово, что они там делают, — я наблюдала, как Ира сгибается, беззвучно хохоча, а эстонцы смотрят друг на друга с открытыми ртами, и добавила для усиления эффекта, — на простыне в сердечко, купленной Подушкой.
— В трусах, купленных Одеялом, — предложила Ира.
— Да нет, уже сняли, — покачала головой я.
Подушка надулся, как воздушный шарик.
— Надо почаще на Ольгу соглашаться, — сказал Одеяло. — Слышишь, Подушка, я против!
Подушка собрался падать в обморок.
— Неправильно, — сказала я и взяла его за руку. Он с ужасом покосился на меня. Я приставила ему тыльную сторону ладони ко лбу. Подушка тут же "упал" в обморок. Ира с Одеялом в это время о чем-то шушукались.
— Все, Подушка, Одеяло разболтал все твои тайны, — сказала Ира.
— Какие? — удивился Подушка.
— Я только Ольге расскажу, — обнадежила его Ира.
— Что он тогда разглядеть-то успел? — поразился Подушка.
Мы принялись хохотать.
— Ясно, почему Одеяло против! — вынесла свой вердикт я.
Одеяло покивал головой.
— Нет, поэтому я против, — сказал Подушка, не видя Одеяла.
— Нет, ты за! — я свесилась к Подушке.
— За? Что? За что мне это? — стенал Подушка.
— За все! — коротко ответил Одеяло.
— За что это? — оживился Подушка и сел так, чтобы видеть Одеяло.
— Вот за ..., за ..., за..., за... и еще за ... — ответил Одеяло, вместо многоточия говоря по-эстонски. — И это только часть, мала толика! Это то, что ты сделал.
— Кому? — спросил Подушка. Он глобально задумался.
— Все, наповал, — сказала Ира, я хохотала.
Ира закончила завивать Одеяло. А ему идут крупные кудри и столько волос на голове. Они, правда покороче стали, ну да ничего, и так хорошо. Красавец! Надо высказаться по этому поводу!
— А вообще жизнь...
"Don't worry, be happy!"
Все переглянулись и рассмеялись.
— Ромашка, сейчас Наташка придет! — вспомнила Ира.
Ира вскочила на тумбочку, приглашающе махнула Подушке, упаковала его и улеглась сверху. Послушались сдавленные вскрики.
— Это еще что такое? — возмутилась Ира. — Тоже скажешь, что у меня излишний вес?!
— Ничего не скажу, — ответил Подушка. — Ты легкий, как матрас.
Эх, ни фига себе, я этот матрас вообще поднять на могу. Комплимент, ромашка!
Я подергала матрас.
— Не поднимается, — удивилась я.
Одеяло тоже подергал.
— И правда не поднимается, — согласился он.
— Ну-ка! — сказала Ира, дернула со всей силы и вытащила его, клочок простыни остался в шкафу. Всего-то и надо было его освободить.
— Мило, спасибо, — вытаскивая клочок, сказала я.
Ира пожала плечами и ушла обратно. Подушка вытащил голову из-под подушки и положил на бортик. Я придержала матрас, пока Одеяло упаковывался под него, и отпустила, прихлопнув Одеяло.
— Мы-ы-у, а... — вскрикнул Одеяло из-под матраса.
— У тебя тоже излишний вес? — спросил Подушка, поворачиваясь.
— Я еще не залезла, ему и матрасик тяжелый, — развела руками я, стоя на тумбочке.
Я улеглась, подвинула его в сторону, он стал пихаться из-под матраса. Я развернулась и как следует впесочила кулаком в матрас в районе его груди. Бунт сразу прекратился.
— Все просыпаемся! Все просыпаемся! — заорала Наташа.
Я заливисто захрапела, изображала крайне спящую. Ира повизгивала то ли для вида, то ли от смеха, и дрыгала ногами, Подушка хохотал, Одеяло тихо лежал.
— Ольга, Ирка! Я же знаю, что вы не спите! — сказала Наташа, я стоически храпела.
Все старательно шумели, галдели, но мы не проснулись! Ушли, слава богу, а то Подушка чуть со смеху не помер. Блин, и дверь закрыли!
— Нас закрыли.
— Обалдеть, до Иры впервые дошло сразу! — удивилась я.
Подушка стал хихикать.
— Что ты ржешь? — возмутилась Ира, подпрыгивая.
— Ау! Ой! Ай-ай-ай!
У Ириного матраса выросли ноги, он чуть не убежал, и тут Одеяло начал пинаться.
— Ира, воспитай Одеяло. Он пинается! — пожаловалась я.
— Как ты это терпишь?! — возмутилась Ира.
— Уже никак... — слезая с кровати, ответила я.
— Я пойду воспитывать твою подушку, а ты одеяло. А то жутко пинается! — зашептала я Ире на ухо.
— Хорошо, — Ира стукнула кулаком по ладони.
Ира осторожно залезла на мою кровать и взялась молотить по матрасу. Я бережно пробиралась на Ирину кровать. Эстонцы одновременно высунулись. Подушка был поражен до глубины души, а Одеяло возмущен до предела. Подушка удивленно отстранился, стукнулся затылком о бортик и быстро нырнул под матрас, боясь схлопотать по макушке. Одеяло тоже смекнул, что пора сушить сухари, и, нырнув под матрас, решил оказывать сопротивление. Бедный матрас! Одеяло лупил его с одной стороны, Ирка прыгала с другой. Ужас, бедный, бедный мой матрасик! Подушка осторожно высунулся.
