Бортовой

— У нас накопилось достаточно материала для отчёта, — сказал Джимми после шести суток сбора и обработки данных. Все зверски вымотались, и физически, и психологически. Потому отчёт означал конец мучений и выбор новой цели исследований. — Капитан, как скоро вы сможете сформировать канал связи?

— Учитывая повышенный фон и нестабильные магнитные поля системы, дня через два, — хоть я и компьютер, но компьютеры тоже устают. — Успеете заархивировать?

— Собственно, мы уже отобрали наиболее важное. Подождём результатов от разведчиков, что они найдут в городе. Приложим полученные материалы к готовым архивам, и можно будет передавать.

В последние дни меня смутно беспокоила некая не оформившаяся до конца мысль. Если бы было больше свободного времени, наверное, я бы сумел её сформулировать раньше, но в том-то и дело, что за шесть суток я даже не выпадал в спящий режим. Работал. Но сейчас, когда одному из моих псевдонезависимых контуров выпали свободные минутки, слова Джима почему-то помогли этой смутной мысли принять некую законченную форму.

— Знаете, Джимми, мне тут кое-что пришло в голову... — произнёс я, формируя на голоэкране свой виртуальный образ. — Такие большие города почти невозможно содержать без обширной сети подземных туннелей и сооружений. По крайней мере, я не знаю технологий, которые могли бы избавить города от подземок.

— Это верно, зонды зафиксировали на окраинах города туннели, выводящие к зданиям явно технического назначения. Возможно, к очистным сооружениям. В центре слишком большая концентрация металлических конструкций и высоток, которые обрушились или вот-вот рухнут. Туда роботы не прошли.

— Словом, чтобы всё как следует осмотреть, нужна большая экспедиция.

— Это так. Цивилизация погибла, потому высаживаться можно спокойно... если здесь вообще можно говорить о спокойствии.

— Есть у меня сомнения, что она погибла окончательно. Но... Это надо проверять. Если бы у меня было больше времени, я бы немного переделал пару десятков ботов для поисков под землёй.

— Считаете, что кто-то мог выжить?

— Допускаю такую возможность. Если выжило достаточно много народу, они могли и приспособиться к жизни под землёй. Выращивать какую-нибудь питательную плесень или охотиться на тех же крысюков. Могли даже кое-что из технологий сохранить.

— Технологии означают выбросы, хотя бы в виде углекислого газа. Мы ничего подобного не заметили.

— А если их технологии основаны не на углеводородах, а на атомной, скажем энергетике? Компактные реакторы и у нас знали ещё до вступления в Содружество.

— Тогда — фон.

— После того, что произошло с планетой, здесь фонит буквально всё. Не смертельно, но реактор с орбиты не заметим. Особенно если он под землёй.

Морган явно разволновался — нервно взъерошил немного отросшую причёску и провёл ладонью по требовавшей бритья щеке.

— Вы не подумайте ничего плохого, капитан, — устало улыбнулся он. — Я не отрицаю вашу теорию, я пробую её на прочность. Вы считаете, что нам стоит поискать выживших в подземных коммуникациях городов? Это несколько лишних дней, но, я думаю, проверить не помешает. Даже если вы ошиблись, и местный разумный вид вымер полностью, попытка установить истину стоит потраченного времени. Но как мы поступим, если вы правы?

— Устав Содружества не запрещает контакт с высокоразвитой цивилизацией, терпящей бедствие по вине природных факторов.

— Если она не агрессивна, — уточнил Джимми.

— Мы не замети ничего похожего на военные объекты.

— Это верно. Видимо, мы наткнулись на довольно редкий образчик цивилизации, развивавшейся без крупных войн... Но мы тоже не годимся на роль ангелов-спасителей. Мы по сути картографы, разведчики космоса. Нам попросту нечего дать обитателям планеты, если они действительно выжили.

— Надежду, Джимми. Мы можем дать им надежду, — со вздохом ответил я. — О, кстати, мои боты нашли кое-что интересное. Даю изображение.

Я сменил свой виртуальный образ на экране картинкой с камеры одного из ботов-разведчиков. Маленький паукообразный бот, экономя энергию, не летал на антиграве, а шустро перебирал суставчатыми металлическими ножками. Пока мы разговаривали, он пробирался через завал, состоявший из обломков рухнувшего здания. Но сейчас в поле зрения его камер попала дверь. Весьма примечательная, надо сказать, дверь. Во-первых, её створки были выполнены из тёмного дерева и покрыты резными узорами. Во-вторых, она была высотой в два человеческих роста. В-третьих, здание, входом в которое эта дверь служила, практически не пострадало. Потому что даже на первый взгляд было построено не из стекла и бетона, а из крепких каменных блоков. И наконец, площадка перед дверью была очищена от осколков стекла, покрывавших ровным слоем улицы городского центра.

Что это? Храм? Музей? Дворец правителя? Уникальный памятник архитектуры, сохранённый при перестройке центра на современный лад?

— Сейчас узнаем... — я не заметил, как сам ответил на свой же вопрос, причём вслух. — Джимми, позовите остальных, это крайне интересно.

Когда моя команда собралась в рубке, бот уже подобрался к двери. При этом обнаружилось, что около неё отсутствуют не только осколки стёкол, но и вездесущая пыль. Подчиняясь моим сигналам, бот аккуратненько пошевелил створку. Несмотря на явную массивность, дверь начала проворачиваться на удивление легко. А главное — бесшумно.

— Петли смазаны, что ли? — удивился Ник.

Ему никто не ответил: все с головой ушли в созерцание.

Робот тем временем тихонечко проскользнул внутрь здания. Здесь мне пришлось подогнать ему в помощь парочку его собратьев, оказавшихся поблизости. Эти помогли с подсветкой, что дало первому боту возможность усилить сигнал: каменное здание, как-никак. Картинка всё равно пошла с помехами, но то, что мы увидели уже в коридоре...

Сводчатые потолки, заставлявшие вспомнить готические храмы Европы, были покрыты реалистичными фресками. То ли сцены из исторических хроник, то ли сюжеты из священных преданий. Не суть важно. Важно, что облик аборигенов действительно был запечатлён на них с поразительной точностью. Наши умники верно воспроизвели его на компьютере, не угадали лишь с расцветкой кожи и ...перьев на головах. Четырёхрукие двуногие существа гуманоидного типа были во многом схожи с пресловутыми рептилоидами из старинных земных анекдотов. Крупные, землисто-серые, с пепельными перьями на голове, аборигены — это явно дамы. Во всяком случае, на фресках только они либо держали в руках продолговатые яйца, либо за их одежду цеплялись детишки. Мужчины отличались более мелким ростом, широченными плечами, двумя ярко-алыми полосами на щеках и лбу, и пёстрым оперением.

Коридор вывел ботов в большой круглый зал, и тут мы все потеряли дар речи.

Огромный куполообразный потолок тоже был расписан, причём не только священными сюжетами, но и явно сценами из недавней истории. В частности мы заметили характерный огненно-дымный столб уходящей в небо ракеты и урбанистические пейзажи городов. Главным украшением зала был массивный постамент из необработанной чёрной глыбы неправильной формы, на которой были установлены две большие скульптуры. Полупрозрачный камень, из которого их вырезали, с виду напоминал обсидиан, и в свете фонарей наших ботов фигуры выглядели... ну, скажем так: немного мистически. Сама композиция была немудрёной: мужчина в короткой тунике и женщина в длинном балахоне преклонили колени у яйца, изваянного из камня, до боли похожего на радужный опал, бережно поддерживая его четырьмя трёхпалыми конечностями каждый со своей стороны. И, хотя лица аборигенов отличались от человеческих, неведомому скульптору удалось отразить на них такую безграничную любовь и нежность, что это брало за душу даже нас, прожжённых циников. Хотя, кто их знает, этих местных. Может, скульптор передавал совсем другие чувства, а мы восприняли их через призму собственной культуры.

— Это храм, — тихо проговорил Вуур. Он первым опомнился от потрясения. — Это храм, и его явно содержат в порядке. Посмотрите на пол, стены, на постамент и статуи. Они чистые, на них нет пыли. В этот храм приходят молиться. Значит, выжившие есть, и нам стоит их поискать.

— Готовимся к высадке, — я принял решение. — Здесь одними ботами не обойтись. Видно, у этой планеты мы задержимся... на некоторое время.

— Что передадим на станцию? — спросил Эрнест.

— Вот по результатам высадки и отчитаемся. Сейчас нет смысла готовить сеанс связи, пока не имеем достоверных данных.

— Согласен. Кто пойдёт на поверхность?

— Том, Вуур и вы — без вариантов. Кто будет четвёртым — решите сами. Времени у нас на один виток вокруг планеты, как раз к местному вечеру опять будем над этим городом.

— Я тоже думаю, что местные жители выходят на поверхность ночью, — согласился Щербаков, в задумчивости сняв свои неизменные очки и протирая их платочком. — Либо они сохранили часть знаний и понимают опасность ультрафиолета, либо научены горьким опытом. Но то, что они сохранили свою культуру и почитание святыни, это хороший признак. Значит, ещё во что-то верят и на что-то надеются. Может быть, их предки даже успели послать сигнал бедствия... правда, я сомневаюсь, что он вообще покинул пределы системы в тот момент.

Дискуссии в рубке, как ни странно, после его слов не возникло. Во-первых, он прав, а во-вторых, мы до сих пор страдаем грехом уныния при виде руин цивилизации. Новость о том, что, возможно, ещё не всё потеряно, не особенно ободрила. В прошлый рейд мы наткнулись на потомков выживших после планетарной катастрофы. Еле ноги унесли. Если и здесь застанем нечто подобное, я рискую разочароваться в творениях Всевышнего.

Четвёртого члена десанта, дабы никому не было обидно, незамысловато определили с помощью короткой соломинки. Счастливчиком оказался Ник Свечин. Просияв — наконец хоть какое-то разнообразие! — тот немедленно помчался готовить скафандр и набивать самолёт полезностями. Учёные, исходя завистью, тем не менее, тут же забросали его советами, какие приборы следует взять и какие показатели снимать в первую очередь. Вуур тянул в рюкзаке целую походную лабораторию. Том незамысловато грузил в бортовой компьютер карты местности, а Эрнест занялся личным оружием. Притом не только своим.

— Мало ли что, — хмыкнул он, когда ему задали вопрос. — Аборигены могут быть и мирными, но там живут не только они.

Мне тоже не нравились шестиногие короткохвостые крысюки — существа, похожие на земных грызунов, но лишённые шерсти. Вместо волосяного покрова по хребту у них тянулась полоска мелких чёрных пёрышек, которые они топорщили, выясняя отношения между собой. Эти животные частенько сбивались в крупные стаи. Правда, мы ни разу не видели, как они охотятся и чем питаются. Но если биосфера может прокормить такое их количество, значит, они могут добыть пропитание относительно легко. Может, они едят более мелкие виды, обитающие в развалинах. Или наоборот, доедают последних крупных животных этого мира, которых ещё может родить раненая планета. Терять время на наблюдение за поведением крысюков не хотелось. Если они не обратят на нас внимания, хорошо. Если обратят, высадившиеся будут вооружены. Устав не запрещает убивать инопланетных животных, представляющих угрозу для жизни десанта. А крысы и на Земле — одни из самых умных и хитрых хищников, несмотря на скромные размеры. Их местные аналоги были величиной с кошку.

Сюрпризы от местной фауны нам ни к чему, согласитесь. Мы мирные люди, но наш излучатель...

Я не мог посадить самолёт в центре мегаполиса из-за давно потерявших былую прочность высотных домов. Потому пришлось довольствоваться обширным пустырём на окраине, и добираться к найденному храму на вездеходе. Пришлось изрядно попетлять, объезжая совершенно непролазные завалы, и к месту назначения десант прибыл в глубокой темноте. Местная луна в последней четверти, второй спутник планеты не мог рассеять мрак по причине своей крайней малости, а галактическое ядро было точно так же скрыто от глаз газопылевым облаком, как и на Земле. Свет не включали, довольствуясь инфракрасными фильтрами: не стоит пугать местных до поры до времени. Оставив вездеход в тупичке за полквартала от храма, четверо посланцев "Арго" осторожно направились к площадке перед резной дверью. Пятым, естественно, был я — в привычном уже виде шарообразного летающего робота.

Кое-кто, кажется, был против моего присутствия. И не мечтайте. Я вездесущ, как "Тетрис".

Боты-разведчики, обнаружившие и осмотревшие храм первыми, при приближении людей вышли из спячки и просигналили о готовности к работе.

— Они просканировали помещение, и нашли подземные пустоты правильной формы, — передал я по звуковой связи, расшифровывая их данные. — Есть шанс, что по ночам снизу приходят жрецы, и мы можем с ними познакомиться.

— Только одно "но" — среди нас нет ксенолингвиста. — не без иронии заметил Эрнест. — Как, в случае чего, общаться будем?

— С помощью рисунков на песке, — съязвил Ник, проверяя на всякий случай запас дыхательной смеси. Здешним воздухом, даже не будь он испорчен ионизацией и свободными радикалами, мы бы дышать не смогли: слишком много аммиака, метана и прочих неприятных газов. — Ходят слухи, будто первые контактёры Содружества с нами именно так и познакомились.

— Слухи врут, — с непередаваемой иронией произнёс Вуур. — Содружество наблюдало за вами давно, и знатоков основных языков Земли у нас хватало. Здесь совершенно не известная нам раса, и я не вижу никакой шутки в предложении рисовать на песке. Правда, песка тоже не вижу.

— Мой голографический проектор к вашим услугам, — вот я говорил совершенно серьёзно. — Фантазия у меня плоская, как у любого пилота. Потому рассчитываю на ваши подсказки. Что им рисовать-то?

— Покажите им "Арго", и их планету с орбиты. Покажите траекторию самолёта и сам самолёт. Если они сохранили знания, должны понять этот символ.

— А если не сохранили?

— Сомневаюсь. Слишком мало времени для одичания. Где-то там, внизу, могут быть ещё живы те, кто помнит мир до катастрофы.

— Тихо! — Эрнест, прислушавшись, поднял руку. — Слышите?

Я-то как раз услышал. Прочим пришлось усиливать сигнал от внешних микрофонов скафандров, чтобы уловить негромкий гулкий стук где-то в стороне и внизу. Как будто открылась или закрылась тяжёлая дверь, ведущая в подвал.

Пожалуй, нам будет что передать на станцию. Или даже на Землю...

Эта планета заставила его поволноваться. Ощутить сперва беспомощность перед обстоятельствами, затем осознать собственную малость, а потом разделить вполне понятную радость от оправдавшихся надежд. И, хотя не ему выпало быть среди тех, кто принёс чудом выжившим аборигенам хорошие новости, всё равно не отпускало чувство сопричастности к чему-то по-настоящему великому.

Казалось бы, что они такого сверхъестественного делают? Всего лишь исследуют космос. Между прочим, во вполне меркантильных целях экспансии человечества.

Получив данные, начальство на станции организовало сеанс видеосвязи. Пообещали в течение месяца подогнать ближайший к этому сектору земной крейсер и немедленно сообщить Содружеству о цивилизации, нуждавшейся в срочной помощи. Затем на "Арго" передали свежие новости и электронные письма членам экипажа.