Гуманитарный конвой 1941

Случилось так, что командиром отделения, где служили друзья, стал житель Новокузнецка Иван Герасименко. Его жена Серафима иногда заходила к Красиловой и Черемновой и они рассказывали друг другу, о чем писали им мужья. В семье Красиловых было пятеро детей и ждали шестого, в семье Черемновых было трое детей, у Герасименко — один сын.

Вот так и служили земляки и ничего не скрывали друг от друга. Поэтому оглядев притихших товарищей, Иван стал вслух читать весточку из дома:

"Я работаю на заводе, поступила чернорабочей, но работала всего шесть дней, потом начальник цеха перевёл меня на станок. Ваня, я работаю на эвакуированном московском заводе, так что когда наши мужья снимут голову Гитлеру, мы поедем с тобой в Москву, и будем жить в своей столице.

Когда мы встретимся, милый? Жду тебя. Только что уложила Вовку спать, он драчливый — весь в тебя. Напиши только, что ты жив, и мне больше ничего не надо. Мы очень с сыном рады, когда получаем известия, что наш папуля жив. Может быть, будет та минута, когда ты и я будем держать нашего родного сына в объятиях и любоваться жизнью. Мне всего двадцать лет, и ты ещё молод — своё возьмём..."

Когда Герасименко зачитал своим товарищам в землянке полностью все письмо , воцарилась тишина, и что было на душе у сержанта — этого не расскажешь и не опишешь.

И он её сам нарушил:

— Эх, и жизнь будет, когда уложим проклятых фашистов. Мне, может, не придется её видеть, но Вовка мой не будет знать что такое фашисты, разве что по книгам. Какой он сейчас, сын?..

А потом продолжил:

— Сейчас бы сказали: "Иди домой" — не пошёл бы, раненый и то не пойду. Пока не очистим от них землю, всё равно нет жизни...

Саша Красилов поддержал его:

— Правильно, командир. Нечего нам сейчас дома делать. Скоро у меня должен родиться сын и он не будет видеть ужасов войны, я голову ради этого готов положить.

Лева Черемнов:

— Ну ты, Сань, не спеши помирать, нам еще много надо немцев поубивать. Я что ли за тебя буду эту работу делать? Э-э, нет, так не пойдет.

Тут к ним в дом вбежал запыхавшийся красноармеец Степан Дубина, вечный дежурный у взводного и санитар по совместительству, и с ходу сообщил, что сержанта Герасименко вызывает к себе командир взвода. Командир взвода младший лейтенант Поленский не стал крутить хороводы, а сразу же сообщил о задании, который ему выдал командир батальона капитан Герасев, о необходимости провести рекогносцировку левого берега реки Волхов в районе железнодорожного моста, идущего от станции Кириши.

— Иван, результаты ждут на самом верху, лично командир дивизии полковник Андреев поставил задачу. Видимо что-то серьезное скоро намечается. Скорее всего, наступление. Ты уж не подведи. Выяви расположение всех опорных точек и дзотов. И языка возьми, обязательно. Ну не хочется проводить разведку боем, столько бойцов положим. Но вот если не справишься, придется это сделать, приказ есть приказ. Лысенко и Селявина со своими отделениями тоже аналогичное задание получат, чуть в стороне от твоего района.

— Понял, товарищ младший лейтенант. Сделаем. Не в первой.

Тут вмешался в разговор стоявший все время рядом Дубина.

— Товарищ младший лейтенант. Разрешите обратиться.

— Ну чего тебе?

— Разрешите мне тоже с товарищем сержантом в разведку пойти?

— Так ты же, Дубина, в разведку ни разу не ходил?

— Я справлюсь, товарищ младший лейтенант. Все ходили из взвода, один я только не ходил. Ну, пожалуйста, товарищ лейтенант, мне стыдно в глаза товарищам смотреть, будто я ущербный какой-то. Разрешите! Я Вас не подведу!

— Ну ты не у меня должен разрешение спрашивать, вообще-то. Ну что, сержант, возьмешь бойца?

Герасименко молча окинул взглядом с головы до ног красноармейца, подумал, и, вздохнув, выговорил:

— А-а, черт с тобой, возьму. Будешь в арьергарде. Маскхалат то есть?

— Есть, товарищ сержант. Я его уже давно приготовил.

— Небось в медсанбате простыни спёр?

— Ну как можно, товарищ сержант. Все по правилам, ткань у старшины получал, где надо расписался за подотчетное имущество.

— Ладно. Беги давай, собирай снаряжение. Через 15 минут на инструктаж в нашем доме. Бегом!

Через сорок минут, в последний раз наметив маршрут предстоящей развnbsp;едки с наблюдательного пункта, откуда просматривалась неприятельская оборона, покинув траншеи переднего края, разведгруппа медленно поползла к реке Волхов. Вышли в ночь. Это время было выбрано не случайно. Ночь стояла лунная, видимость неплохая, и к утру как раз обследуют всю местность по пути и доберутся до основных опорных пунктов в левобережной части мостового сооружения, конечной цели разведки. На рассвете бдительность немецких часовых притупляется, чем и хотел воспользоваться Герасименко, подойдя к дзотам поближе.

Преодолев реку они поползли дальше по дну небольшой лощины. Разведчики двигались бесшумно, изредка преодолевая жидкие проволочные заграждения с сигналками в виде пустых консервных банок, развешанных на колючей проволоке.

Далее пошли сквозь бурелом стоящих в виде оглоблей стволов деревьев, переплетающихся перекрученными у земли голыми ветвями и выпирающимися из под мерзлой земли корневищами, создавая замысловатые фигуры. Все это представлялось не преодолимым на первый взгляд. Но проходы отыскались.

Так и двигались они, то пешком, где это возможно, то ползком, пока не вышли на широкую поляну, покрытую островками замерзшей древесной растительности.

Тут Герасименко, двигавшийся в авангарде, заметил какое-то движение сугроба справа в метрах пятнадцати от себя и три странных прерывистых сигнала в виде направленных красноватых лучей.

В это время, недалеко от разведчиков-красноармейцев.

— Седой Крюгеру.

— На связи, Седой.

— Тут какие-то лохобаны в количестве четырех тушек ползут практически на тебя.

— Их статус?

— Да похоже тут Красная Армия на тропу войны вышла. Ползут прямо курсом на замаскированный немецкий пулеметный дозор. Только ты сможешь их остановить. Иначе нам всю малину попортят. Сам посмотри на 9 часов, расстояние 60.

— Бинго Седому. Наблюдение подтверждаю.

— Ты прав Крюгер. И взять их по-тихому не получится. Один в авангарде, два в центре, четвертый в значительном отдалении. Шум точно поднимут. Вот принесло же их на нашу голову.

— Бинго Седому. Они вывалились из бурелома. Наши приборы там из-за нагромождения дров далеко не берут.

— Так. Группа, внимание. Крюгер — Красную Армию на прицел. Бинго и Якут — Ваши колбасники. Я вступаю в контакт. Через две минуты. Время пошло.

Герасименко мгновенно напрягся, направив в сторону сугроба свой ППД. Бойцы, ползшие позади, тоже замерли, озираясь по сторонам и выискивая противника. Дубина, увидев какое-то замешательство впереди, просто застыл с выражением лица типа 'Я тучка, тучка, тучка, я вовсе не медведь'.

Из сугроба вытянулось нечто едва различимое и стало призывно махать рукой. Герасименко не в первый раз ходит в разведку, поэтому знал прописную истину — с первым выстрелом разведывательное задание считается проваленным, с соответствующими последствиями. Поэтому не стал необдуманно реагировать на присутствие чужака. Торопливые и резкие в действиях в разведке не выживают. Подав знак Саньке и Леве о внимании и указав в сторону сугроба, сам решился подползти к неизвестному, не зная враг там или свой. Продвинувшись к сугробу, силуэт человека так и не распознавался, на два метра от него, Иван услышал шёпот:

— Майор Саляев. ОСНАЗ НКВД, глубинная разведка. Вы кто?

Герасименко сперва опешил, чуть не вскочив на инстинктах, но совладав с собой, все же ответил, также тихо.

— Сержант Герасименко. Батальонная разведка. 225-я стрелковая дивизия.

— Хорошо, сержант. Подползи ближе, надо поговорить.

Герасименко подполз вплотную и только сейчас заметил человека. В весьма странной экипировке.

Конечно, странной. Группа спецназа ГРУ была в боевой экипировке 'Ратник-Арктика', состоящей из специального зимнего полевого костюма цифровой расцветки белых оттенков, жилета с подогревом, джемпера полушерстяного джемпера светло-серого цвета, комплекта термобелья: фуфайки, кальсон, компрессионных термоносков, формовых морозостойких утепленных сапог серого цвета, трёхпалых утепленных меховых рукавиц цифровой расцветки белых оттенков, тепловой маске — теплообменнике прямого действия белого цвета, защитные очки, надвинутые на шлем.

Также экипировка включала в себя бронешлем, изготовленный из дискретно-тканевых материалов на основе микрофиламентных арамидных нитей, обеспечивающий возможность использования штатных средств связи, крепление приборного оснащения и сочетается со средствами защиты органов слуха, зрения, дыхания, боевым нагрудником защитным, предназначенным для защиты жизненно важных органов от поражения пулями патронов стрелкового оружия, осколками снарядов и холодным оружием и транспортировки предметов экипировки в сложных условиях, боевой защитный комплект, применяемый для защиты конечностей и лица военнослужащего от осколков снарядов, мин и гранат, тепловых факторов, неблагоприятных факторов природной среды, для защиты в области плечевых, локтевых и коленных суставов, бедер от пуль пистолета, механических повреждений.

Комплект оборудован системой управления 'Стрелец', в составе которой входят средства связи, целеуказания, обработки и отображения информации, опознавания, позволяющей передавать на командный пункт информацию о местонахождении солдата, коммуникатором, активными наушниками, позволяющими общаться во время боя, наборов средств энергообеспечения, фильтрами очистки воды, автономными источниками тепла, видеомодулем для стрельбы из укрытия, состоящего из тепловизионного прицела и нашлемного монитора с системой управления, на который выводится изображение с прицела, несколькими видами тепловизионных прицелов, дневно-ночным прицельным комплексом, включающим коллиматорный прицел, ночной монокуляр, зрительную трубку и лазерный целеуказатель. В систему жизнеобеспечения также входят: рейдовый рюкзак объёмом 60 литров, маскировочный комплект, складная теплоизолирующая прокладка, съёмный утеплитель, жилет с отсеками для боеприпасов, коврик, шапочка, подшлемник, спальный мешок.

Ну и напоследок, члены группы вооружены ВСС 'Винторез' и АС 'Вал'. Дополнительно ПСС (пистолет самозарядный специальный) и НРС-2 'Взмах' (нож разведчика специальный, стреляющий).

— Тут такое дело, сержант. У нас задание 'прошерстить' тут всю округу. И твоя помощь нам бы не помешала, в качестве проводника. Ты наверное уже все здесь облазил?

— Товарищ майор, я не могу. У меня задание.

— Не боись, поможем с твоим заданием. Разведка и взятие 'языка'?

— Да, товарищ майор.

— Тут мы уже посмотрели всё, есть один дзот, один блиндаж, две дозорные точки, на одну из которых вы чуть не нарвались. Всё хорошо замаскировано и сразу не заметишь, пока носом не упрешься. Немцы службу хорошо знают. Могу на твоей карте все пометить, что нами уже разведано. А что касается 'языка', можно какого-нибудь унтера захватить. Тебе подойдет?

— Конечно, товарищ майор.

— Вот и славно. Давай, сержант с тобой договоримся так. Мы тебе помогаем с твоим заданием, ты помогаешь нам.

— Мне надо разрешение командования получить, товарищ майор.

— Пока ты будешь туда-сюда ползать, много времени уйдет впустую. Не факт, что незаметно получится. Предлагаю следующий вариант. Сейчас все мои отметки переносим на твою карту.

— Извините, товарищ майор, у меня только кроки с карты.

— Хорошо, сержант, уговорил, дам я тебе свою запасную карту этих мест. Туда перенеси отметки и пиши пока донесение. Вот тебе ночной фонарик и накидка. А мы в это время 'языком' займемся.

— Хорошо, товарищ майор.

И тут его удивлению не было предела. На его глазах майор в какой-то прибор возле губ начал диалог:

— Группа, внимание. Задача — взять языка, статус — унтер, остальные на тушенку. Якут — твой дозор. Крюгер — заход к позициям дзота справа, Бинго — слева. Я с Якутом напрямки. Время 5 минут. Начинаем по сигналу Якута. Без шума. Все, работаем.

— Наконец-то, хоть разомнемся чуток, — раздался чей-то предвкушающий развлекаловку голос.

— Товарищ майор, а это у Вас рация такая?, — не выдержав, спросил догадливый Герасименко.

— Да, сержант. Экспериментальная модель. И жутко секретная. Подписки у тебя уж брать не буду. Просто прошу не распространяться.

— Да понимаю я. Вот бы нам такую.

— Ничего. Когда-нибудь у всех появится. Сложная в изготовлении штука. И очень дорогая. Ну ладно, давай, занимайся. Да, и своих парней успокой. Чтобы тут палить ненароком не стали. А я пойду, развеюсь немного.

— Хорошо, товарищ майор. Удачи.

Спецназ сработал как на учениях, из бесшумных винтовок и пистолетов перестреляв всех дозорных, часовых и устроив 'ночь длинных ножей' в пределах отдельно взятого дзота. Попался унтер-фельдфебель, руки которого связали пластиковыми стяжками и сунули в рот кляп в виде чей-то пилотки. Прирезав остальных немцев на его глазах, Крюгер, в миру старший лейтенант Федя Измайлов, будучи знатоком немецкого, объяснил немцу всю возможную пагубность плохого поведения и не послушания с его стороны, и что он лично отрежет ему яйца и заставит их съесть, если унтер его плохо понимает. Немец усиленно кивал головой, типа он все давно уже понял и рад стараться выполнять все указания.

Группа тихо вышла из дзота, уведя с собой одетого немца и захватив с собой обнаруженное трофейное оружие, включая три пулемета МГ-34. В дзоте остался только Бинго, занявшись любимым делом по установке взрывоопасных игрушек из подручных средств.

— Ну что, сержант. Вот тебе 'язык', вот тебе трофеи, которые пока можете спрятать где-нибудь, если не сможете с собой унести. Теперь дело за тобой.

— Я тут подумал, товарищ майор. Задание же мое пока не выполнено полностью. Поэтому, если я пойду с Вами, то не нарушу приказ. Только я отправлю бойца с немцем в расположение нашей части, заодно он и мое донесение доставит.

— Дельно. Я так сделать и хотел тебе предложить.

— Рядовой Дубина!

— Я здесь, товарищ сержант.

— Вот тебе ответственное задание. Приказываю скрытно сопроводить в наш тыл этого 'языка' и передать командованию мое донесение. Справишься, боец?

— Справлюсь, товарищ сержант.

— Хорошо. На словах младшему лейтенанту просто передай, что мы продолжим разведку совместно с группой ОСНАЗа НКВД, и укажи, что немцы вот этого дзота ОСНАЗовцами скрытно уничтожены. Ну это они и сами поймут, как допросят немчину.

— Я понял, товарищ сержант. Разрешите выполнять?

— Давай. Аккуратнее! Выполнишь задание — считай себя настоящим разведчиком.

— Я не подведу.

— Хорошо, иди.

Двое суток совместная группа из разведчиков разных времен лазила по временно оккупированной немцами территории Киришского и Волховского района Ленинградской области, и результаты были. До истечения вторых суток из разведчиков-красноармейцев остался только один Иван. Сашку и Леву пришлось отправлять с промежуточными донесениями в тыл, поскольку сведения очень срочно были нужны комдиву. Группа же спецназа ГРУ в обусловленное время переправляла сведения в цифровой фотографической и текстовой форме с помощью своего коммуникатора.