Дорога Домой

И даже досдать кандидатский минимум в нужное направление.

Она справится. Обязательно.

В течение дня она услышала еще кучу версий. Но все сводилось к одному и тому же. У профа сильно поехала крыша на древней Греции. Какие-то тараканы, волки, лошади, медузы Горгоны, аспиранты... короче без феназепама и добрых санитаров тут не обойдется.

Подозревали наркоту — по нулям. Взяли кровь на анализ — ноль!

Прогнали гемодиализ — ноль!

Все сошлись на съехавшей крыше.

А Лида про себя раз за разом повторяла слова благодарности Гошкиной сестре.

Какая же Ёлка умница!

Лида не знала, как она это сделала. Но была уверена — без нее тут не обошлось.

Камеры на входе у охраны зафиксировали только какую-то студентку. Был и краткий сбой. Но... эти сбои тут через раз бывают. А Лида была вне подозрений. Ее в клубе столько народу видело с Гошкой...

Так что она была вне подозрений. Как жена Цезаря.

И спокойна за свое будущее.

Будет еще много всякого разного. И хорошего, и плохого...

Но она справится. А лучше — они с Гошкой справятся вместе.

Может быть, фиктивный брак перерастет в настоящий?

Кто знает...

* * *

Я выслушала Лиду — и вольготно развалилась на диване, используя любимого мужа вместо подушки.

— Ну что? Красота?!

— Не то слово. Гошка теперь спокоен и за подругу — и за себя. А то твой папаша хотел, было, его свести с парой 'хороших девушек'.

Я вспомнила свой опыт 'сводки' — и содрогнулась.

Тьфу!

Если 'дэвушки' такие, как мой неудавшийся супруг — Гошка, конечно нервничал. А так — женат он! И все на этом!

Итак! У нас решена проблема мамы. Решены Гошкины проблемы. Лерг и Эвин незаметно подлечили бабушку. Ну а про расправу с мерзавцами, которые грабят пенсионеров, я вообще молчу. Теперь надо бы привести отца к единому знаменателю.

А то, что это такое? Он собрался заработать все деньги мира?

Глупо, уж простите!

Надо работать! Я и не спорю! Но надо и отдыхать уметь! И отключаться от работы... А у него постоянно какие-то форс-мажоры! Он меня — и то почти не видел! Два раза всего! Один — в день приезда, второй — на лестнице!

Это надо исправить! Обязательно!

— Исправим. Надо бы мне пообщаться с твоим отцом. Немного. А то я тогда плохо его считал. Времени было мало, а людей много...

— Ничего. Наверстаем. Я уже начала восстанавливаться интенсивно, значит у нас не больше пяти — десяти дней на все про все. Остальной курс уже пройду дома.

— Дома?

— Ну да. В Элварионе и Универе, под присмотром Лорри. Ты против?

— Нет.

— Тогда завтра запасемся сувенирами для того мира?

— А они не...

— Походим по рынку, посмотрим, что можно протащить через врата. Уж ножи-то наверняка, какие-нибудь приятные мелочи, типа косметики, еще кое-что... Будем действовать параллельно. Охотиться на моего отца — и собираться домой. Кстати, я сегодня еще не говорила? Я тебя люблю.

— Я тебя тоже люблю.

* * *

Дирмас эн-те Арриерра стиснул кулаки. В зеркале отражались двое. Влюбленные, смеющиеся, счастливые... твари!!!

Убил бы!!!

Впрочем, это еще впереди. А пока — пока можно передать маленький приветик братцу.

Многое он сделать не сможет. Но передать привет, чтобы они не слишком расслаблялись — можно...

Благо, в подвале есть еще несколько людей.

Для жертвы — хватит.

Дирмас прикусил губу и решительно направился к залу для жертвоприношений. Ему предстоит много работы.

Приятной работы...

При мысли о солоноватом вкусе крови и криках боли, которые так чудесно отдаются эхом в соседних залах, элвар чуть улыбнулся, показывая белоснежные клыки.

Определенно, его ждет интересная ночь.

* * *

Утро встретило меня приятными ощущениями. И кто умудрился оставить окно открытым? Я замерзла ночью и приползла к элвару под бочок. Греться.

Согреться удалось. Но ночью этот тип мало того, что навалился на меня чуть ли не всей тушкой, так еще и крылья распустил. Так, что я даже шевельнуться не могла. У, частный собственник!

Теперь все тело затекло...

Да, семейная жизнь имеет и свои минусы.

— Если хочешь, выделим тебе отдельную спальню? Дворец большой, места много...

Я фыркнула, понимая, что мои мысли не остались незамеченными.

— Еще чего! Женился — терпи!

— Буду терпеть, — элвар ловко перекатил меня на спину и поцеловал в кончик носа. Героический мужчина! Я спросонок, наверное, на бешеного дикобраза похожа.

— Ты у меня всегда самая лучшая.

И ведь знаю, что врет, но приятно...

— А где приятно?

Одним словом, утро начиналось неплохо.

Примерно через два часа мы были полностью одеты и готовы к выходу на рынок. Ребята улыбались, но вслух не шутили. А вот мысли... мысли к делу не пришьешь. Хотя... надо будет потом спросить почему у моего супруга кончики ушей такие красные...

— Пешком пойдем или такси поймаем?

— Пешком! — единодушно решили все.

— Тогда я сейчас мусор выкину...

Я подхватила ведро и шагнула к выходу.

— я с тобой — тут же увязался следом Реллон.

Я фыркнула.

— а то я сама мусор не донесу.

— Ёлка, мы — телохранители?

— вроде да.

— Вот и не мешай нам тебя охранять.

Я пожала плечами. Ну и ладно. Пусть охраняют. До мусоропровода дойти — две минуты.

Он как раз этажом ниже. Я поскакала вперед по лестнице.

— Тут что — крыса сдохла? — возмутился Реллон.

— Нет. Это разлагается совесть уборщицы, — хихикнула я. — Привыкай. Если в доме есть мусоропровод... А это — что!?

Возле мусоропровода стояли трое людей. По виду — типичные бомжи. Я на миг придержала шаги. Не хотелось, чтобы они даже просто до меня дотрагивались. Или клянчили на водку.

Реллон, напротив. Сделал шаг вперед.

— А ну прочь отсюда!

И они бросились. Реллон даже оружие достать не успел. Они действовали неожиданно разумно. Один зомби бросился в ноги элвару, второй связал боем руки, третий пошел в обход, собираясь добраться до меня.

Не больше доли секунды я смотрела на синеватого оттенка кожу, блеклые, ничего не выражающие глаза, такие же яркие, как пластиковые пуговицы, дерганную, слегка механическую походку... Это было слишком знакомо.

— Зомби! — выдохнула я. Рука метнулась к поясу,... в этом мире не носят оружия! Магия... я бессильна!

Оставалось только одно, и я рванула вверх по лестнице, вопя, как баньши.

— На помощь!!!

За спиной послышались шаги. Я не глядя, махнула назад мусорным ведром и по чему-то попала. Не замедлили. И в лодыжку мне вцепились грязные пальцы. Я резко развернулась. Зомби тянулся к моей ноге и второй рукой. Что мне оставалось? Пока я не настолько сильна. Пара искр. Не больше.

Но и этого хватит.

Щелчок пальцами. И волосы на голове и лице зомби вспыхивают ярким пламенем. Брови, ресницы, щетина...

Зомби не чувствуют боли. Но огонь их ошеломляет.

Следующее движение — свободной ногой. Резкое и четкое. По руке, сбрасывая ее со своей щиколотки. И взмах ведром, надевая его на голову зомби. Мешая обзору.

Удар в живот.

И на этом моя драка кончается, потому что сильные руки откидывают меня в сторону. А на поле боя выходят разъяренные элвары.

Тёрн был в ярости — и две сабли в его руках напоминали пропеллеры. Керрон и Винер были не лучше. Лютик с ходу запустил в зомби огненным шаром. Этажом ниже открылась — и тут же захлопнулась дверь. Интересно, куда звонит несчастный сосед? В милицию — или сразу в психушку?

Я простонала и без сил опустилась на ступеньки.

Теперь можно и посидеть, полюбоваться.

Помощь пришла вовремя.

Уже через пять минут на лестничной клетке валялись только кучки аккуратного фарша. Кое-где можно было различить ухо или пальцы, но только кое-где.

— Ёлочка, родная, ты в порядке? — Тёрн опустился рядом на ступеньки.

Я кивнула и прижалась лбом к его плечу.

— Да. Меня даже не ранили. Реллон спас. Как он?

Тёрн промолчал. Только крепче обнял меня за плечи.

Неужели...

— Тёрн!?

Я вскочила со ступеньки.

— Да жив он, жив... Но выздоравливать будет долго, — ворчливо донеслось с площадки. Лерг склонился над телом элвара, и с его рук струилось что-то синеватое. Кажется, обеззараживающее заклинание.

— Порвали его качественно, но убить вас таким не убьешь, да, клыкастые?

— Лечи, давай, — в голосе Керрона смешались еще не ушедшая ярость от схватки и облегчение. Друг жив. И это — хорошо.

Я пихнула элвара в бок.

— Выпишешь ему премию и дашь отгула. Ферштейн?

— Разумеется! Солнышко, откуда ЭТО здесь взялось?

— Без понятия. Они просто стояли и ждали нас.

— Просто так?

— Да. Реллон подтвердит, когда очнется.

— Дня через три. А пока ему лежать и лежать. Я ему сейчас губку поставлю с фрейхи и пару стимуляторов вколю, чтобы поправлялся быстрее.

Я кивнула.

— Ёлочка, я тебе верю, — успокоил меня Тёрн. — Но тогда получается, что кто-то объявил на нас охоту?

— кто-то?

— Дирмас, — прошипел супруг.

Я кивнула.

— но это значит — он в этом мире?

— Не обязательно. Есть много разного. Кристаллы духа, порталы, жертвоприношения тоже дают большую силу. Он мог и пройти, но мог и оставаться в том мире.

— А это возможно?

Вместо меня ответил Лютик, лихо расправляющийся огненными шариками с фаршем. Вкусно пахло жареным мясом — свежие зомби попались. Ничего, скоро от них останутся только пятна гари на площадке.

— Вполне. Если сил не жалеть. Но у вашего родственничка они все равно заемные, жертвы и магия крови, так? А значит и жалеть он ничего и никого не будет. Придется нам ходить и оглядываться.

— придется — будем, — подвел итоги Тёрн. — Давайте отнесем Реллона домой. А потом мы на рынок, а с ним посидит... да хоть бы и Лерг.

— может, Березке позвонить?

— А чем она здесь поможет?

Я тоже думала, что ничем, но вдруг?

— Нет уж, — решил мой супруг. — Перебьемся. Тем более скоро нам уже домой...

* * *

Изображение в зеркале погасло. Дирмас досадливо скривился. Жаль, что даже задеть эту сучку не удалось. Увернулась.

Но физически она уже восстановилась. Это хорошо.

Можно будет ее использовать... по назначению, ха-ха...

И надо поторопить союзника. Сколько можно ждать!?

И попробовать подготовить еще один сюрприз? Для него надо будет чуть больше времени и сил, но ведь для родственника ничего не жалко, так?

Конечно, не жалко...

* * *

На рынке было шумно и людно. Давно я тут не бывала. И отвыкла. За пять минут меня три раза толкнули, один раз пнули, и нагло оттеснили от элваров. Пришлось пробиваться локтями. Ага, щас!

Передо мной тут же вырос кавказец поперек себя шире.

Хочу сказать сразу — я НЕ нацистка. Не расистка.

И вообще, считаю и то и другое чем-то вроде венерических заболеваний. И болеть этим и признаваться одинаково мерзко.

Да и будь я хоть на сотую долю нацисткой, меня бы просто не пустили в Универ.

Но!

Это не значит, что люди другой национальности все плохие. Или все хорошие.

Сволочь — это такое существо, вроде микроба или вируса гриппа, который чихать хотел на национальность.

Сволочи есть и среди арийцев, и славян, и чеченцев, и африканцев... да где их нету-то!?

Если на Марсе есть жизнь — и там обязательно найдется сволочь!

И вот такая вот сволочь, жирная, наглая, сверкающая золотыми зубами и зверски воняющая потом, сомкнула руку на моем локте.

— Слюшай, какой кырасывый дэвушка, да? Тэлэфон, золато, доллары?

Меня аж передернуло от омерзения.

Захотелось шарахнуть наглеца чем-нибудь трудноизлечимым. Но — оцените мой героизм! Я сдержалась. И обошлась легонькой иллюзией. Слегка махнула перед глазами нахала свободной рукой.

Сейчас он видел в этой руке ужасно грозное удостоверение.

— Полиция, проверка, регистрация. Приготовьте документы. Вышел указ президента — лицам кавказской национальности больше никаких поблажек не будет. Ну!?

За спиной материализовался Тёрн, и оттуда прямо-таки потянуло страхом.

Мужчина сделался белее собственной, давно не стиранной майки и что-то залепетал.

Элвар двумя пальцами снял его руку с моей.

— Документики предъявите.

Бормотание, что у него их с собой нет, но он сейчас же может их принести из машины... ну-ну... Я ухмыльнулась и показала на часы.

— Пять минут. Время пошло.

Ей-ей, если бы я не знала, что это — мир техники, поверила бы в дематериализацию. С такой скоростью растворился напуганный кавказец.

Так тебя, учить и учить. Другую, авось, не схватишь. Да и вообще, тебе твои же соотечественники жизни не дадут.

Теперь будут издеваться. Никто другой-то моего вмешательства не заметил.

Я довольно улыбнулась Тёрну.

— Лайре. А то по улицам скоро не пройдешь.

Ответом мне была нежная улыбка.

— Я никогда не думал, что моими способностями можно пользоваться и так...

Можно. Активно воздействовать на разум и чувства человека. Или не-человека. Но я не думаю, что Тёрн будет этим злоупотреблять.

— Ты же поработаешь голосом моей совести?

— Смеешься? У меня и своя-то померши!

— Вот уж неправда. Ты у меня самая лучшая.

— Это ты у меня самый-самый...

— ребята, вы долго тут будете статую свободы изображать? — зашипел на нас Лерг.

Оказалось, что мы с Тёрном стоим прямо посреди улицы, взявшись за руки, и нежно глядя друг на друга. А прохожие на нас не налетают только потому, что рядом рассредоточились Керрон и Винер. Что-то мы и правда...

— Пойдем уж, чудо природы...

— Сам ты... чудак!

— За чудака ответишь!

Но с места мы таки стронулись. Болтать можно и на ходу. А заторы создавать ни к чему.

* * *

В магазине, где я выбирала нижнее белье по последнему визгу моды (сувениры девчонкам) было людно. Распродажа.

Наших денег хватило бы и на приобретение самого магазина, но экономика должна быть экономной! И все тут!

— Тань, ты слышала, какой кошмар?!

— Какой?

— У Людки, Семиренковой сын, говорят, за один день постарел.

— Да ты что!?

— Ну да. Он домой ночевать не пришел, она тревогу забила, милицию на уши поставила, мальчишке еще и четырнадцати нет... так что ты думаешь?

— Что?

— Является! Но в каком виде!

— Что избили? Ограбили? Изнасиловали?

— Нет, нет и нет!

— А что тогда? Давай, рассказывай!

— Он словно бы на семьдесят лет постарел!

Собеседница аж слюной захлебнулась.

— КАК!?

— Да вот так! Одежда — его! Все знает, что знает ее сын, все при всем, но — старик!

— Слушай, а вроде бы есть такая болезнь, когда дети стареют быстрее нормы?...

— Есть. Гери, гере... прогерия, вот! Только это точно не оно. Он не мог постареть за один день! А постарел!

— Жуть какая! Как же это так?

— Врачи в шоке и ужасе! Никто не знает!

Я довольно улыбнулась.

И не узнает. Еще чего. Я так понимаю, речь идет об одном из самых младших мерзавцев. А поделом. Интересно, что они рассказали...

И словно отвечая моим мыслям, заговорила вторая.