Тонкая, тонкая нить

Несколько секунд Николай смотрел на Яна с непонятным выражением лица — Хрбличке на секунду показалось, что парень собрался полезть в драку, он напрягся, — но губы Николая сложились в озорную улыбку.

— Значит, вы не герой? — спросил он, глядя в глаза сержанту.

— Упаси боже! — Ян даже подпрыгнул. — Был бы героем — точно до своих лет не дожил.

— А тогда почему вы здесь?

Хрбличка растерялся. Помолчал, собрался с мыслями и выдал:

— Потому что здесь собрались одни идиоты! И ты не исключение!

Они расхохотались.

— Так в чем проблема? — продолжил Ян. — Таким батей гордиться надо! Я так понимаю, он не только книжками тебя пичкал?

— Да, конечно... Боевые искусства, холодное оружие, огнестрельное, плазменное... До сих пор не пойму, к чему он меня готовил?

— Хотел вырастить мужика, а не тряпку. Видал я этих богатеньких сынков. Тусовки, наркота, девочки...

— Заманчиво рассказываете, сержант — Николай скривился, как от зубной боли. — Главное, при такой жизни у меня сейчас никаких проблем не было бы.

— Почему?

— Потому что отец... Такой гордый, такой правильный, такой мужественный... — громадные кулаки Николая стиснулись на коленях двумя бугристыми валунами, — Потому что он перешел на сторону захватчиков. В первые же часы, да что там, в первые же минуты высадки!

Ян помолчал. Теперь он поверил — это правда. Ни один спец такого не сляпал бы.

— А он сам-то что говорил?

— Как всегда — красивые слова, железная логика. Мол, ради выживания расы приходится идти на поступки, несовместимые с честью. И в книгах об этом обычно не пишут...

— Может, у него свои резоны...

— Какие резоны? Какие могут быть резоны, если встречаешься с таким врагом?!

— Так, вот с этого места подробнее, и без соплей. Для начала — что за враг? Гуманоиды, жуки или вообще дерьмо в железных коробочках?

— Промахнулись, сержант. Это машины. Автоматы фон Неймана — слышали о таких?

— Никогда. Их что, наши построили?

— Люди вообще не имеют к ним никакого отношения. Просто давным-давно ученый по фамилии Нейман разработал одну теорию... Предположим, вам надо снести гору. Или даже целый горный хребет. Вы строите робота, который может сам создавать роботов. И говорите ему: "убери эти горы". Машины размножаются, пока их не станет достаточно много, чтобы сравнять хребет с землей...

— Та-а-ак, — Хрбличка начал кое-что понимать. — И какой приказ у этих машин?

— Уничтожать тех, кто воюет в космосе.

— И какой идиот отдал им такой приказ?! Хотя можешь не отвечать. Наверняка у него были погоны с кучей огромных звезд...

— Мой отец говорил то же самое. Это наследие войны. Чужой войны, не нашей. Они пришли из невообразимого далека. Пересекли бездну — что бы это ни значило. Думаю, те, кто создал их, давным-давно мертвы.

— Готов спорить на что угодно, их изобретение их же и прикончило!

— Может, и так. Кстати, сами они называют себя миротворцами. Без всякой насмешки и издевки. Они просто неспособны на такое. Господи, да у нас табуретки эмоциональнее!

— Погоди, тут у тебя что-то не складывается. Почему же они сразу не разнесли здесь все? При таком флоте?

— Им нужны базы. Сейчас по всей Скальдии строятся автоматические заводы и шахты. Но до того, как они войдут в строй, пройдет немало времени. Можно использовать промышленность Скальдии, но тогда без людей не обойтись. Так что пока мы им нужны... Но только пока. Думаю, им понадобится около года, чтобы наладить свое производство — и тогда Скальдия превратится в одно гигантское кладбище.

— От же ж холера крива! — выругался Хрбличка. — Машины, сами определяющие цель! Получается, это нечто вроде Боло?

— Сержант, — голос Николая отвердел, — вы когда-нибудь имели дело с Боло?

— Нет, конечно! Там, где воюют Боло, пехоте места нет...

— Я тоже не встречался с ними, но изучил все, что нашел в архивах. Поверьте мне, они больше люди, чем некоторые из нас. Бесстрашные, преданные и верные, готовые в любую секунду отдать жизнь за своих слабых повелителей... И все же в чем-то ущербные, как и миротворцы. Понимаете, они не могут быть иными! Боло не знают страха, миротоворцы не ведают жалости... У них нет выбора. У человека он есть, но человек... Я не знаю, что лучше! Я запутался...

— Ты знаешь, в детстве мама водила меня на воскресные проповеди. Мне там было ужасно скучно, но кое-что запало в память. Вот послушай: "И даровал Господь людям свободу воли. И стали они ему милее ангелов, ибо те не знали ничего, кроме добра..."

— Сержант, бог здесь ни при чем. Помните, Райбек говорил про выбраковку? Вы видели, как машины прочесывают улицы, истребляя всех, кто не способен принести им пользу? Мужчин, женщин, детей? Вы видели огромные, аккуратные, геометрически правильные могильники, куда потом по строгому математическому алгоритму складывают тела?

— Ник, я видел как почти то же самое делают люди... Разве что не так чисто...

— Ян, я не о том! Как можно сделать такой выбор? Как можно потом разглагольствовать о будущем цивилизации? Не будет никакой цивилизации, если их не остановить!

— Ну почему, какая-то будет... Машинная, к примеру... Все, все, Ник, не кипятись. Уж и пошутить нельзя. И все же ты мог не все знать про отца.

— Вы имеете в виду партизан? Я знаю про них кое-что. Он засели в пещерах старого русла Байи, иногда нападают на патрули миротворцев. Булавочные уколы... Самое смешное, что машины строят подземные комплексы в горах, совсем рядом с пещерами партизан. И правильно делают, наверное. Удобнее места не найти, а эти горе-вояки — не помеха.

— Ладно, Ник, поговорили мы с пользой, кое-какие мысли у меня возникли. Надо проверить... Покажи на карте, где стройка у миротворцев, а где могут прятаться партизаны. А пока мы будем в отлучке, тихонечко посиди здесь, вместе с бравыми подводниками.

Николай пожал плечами:

— Я все прекрасно понимаю, сержант. Искренне желаю удачи. Надеюсь, вернувшись, вы станете больше мне доверять.

— Удивительно верное замечание, — усмехнулся Ян, вставая.

* * *

Скрытный марш по пересеченной местности. Выматывающее занятие. Вначале холмы с редкими купами деревьев и раскиданными там и сям фермами. Причем от местных жителей надлежит таиться не меньше, чем от пресловутых "треуголок"... Потом скалистый лабиринт, где приходится ползти, выпустив когти на всех четырех конечностях. Экзоскелеты помогают, но слабо — здесь важна ловкость, и никто еще не придумал процессор, способный вместо человека удержать баланс на каменной осыпи с тридцатиградусным уклоном...

Поэтому когда Ян, объявил наконец привал, десантники просто попадали на землю

— Кажется, наш новый друг не соврал, — заметил Ян, посасывая из трубки питательную "жижу", — треуголки патрулируют только побережье. Здесь небо чистое...

— Сержант, да ты оптимист, — фыркнул Пилипенко. — В системе пасется натуральная армада, а ты говоришь "небо чистое".

— Слушай, Олег, ты определенно слишком умный для рядового. Когда мы с триумфом вернемся домой, и мне дадут лейтенанта, я лично напишу тебе представление на сержанта.

Пилипенко расхохотался, и через секунду все десантники ржали, как сумасшедшие. Марта и Судабе смотрели с недоумением, потом, дождавшись паузы, Кейси наставительно произнесла::

— Вот, Судабе, прекрасный образчик так называемого "мужского юмора"...

Теперь смеялись уже все.

После короткого отдыха снова отправились в путь. Гранитные громады вздымались все выше, маленький отряд карабкался к самому небу. На такой высоте лиловый оттенок почти незаметен — холодная ледяная голубизна с редкими белыми мазками облаков казалась чистой, как горный хрусталь.

Казалась...

Кому, как не космической пехоте знать, какое оно на самом деле — небо. Черное, оскалившееся белыми клыками звезд, дышащее ледяным холодом, беременное смертью. И теперь у неба новые хозяева, такие же холодные и мертвые, такие же безжалостные и равнодушные. Но здесь, на дне атмосферы небо по привычке притворялось сказочным океаном, готовым поддержать твои крылья.

Вот только крыльев нет у тебя за плечами.

Зато у других они есть...

Ян вскинул руку, давая знак замереть. Десантники прижались к скалам, растворились в черно-серых уступах. Хрбличка подработал оптикой...

Огромный аппарат, похожий на беременную стрекозу, неторопливо плывет с запада на восток, под острым углом к их маршруту. Подробностей с такого расстояния не различить, но можно прозакладывать голову — грузовик. Идет со снижением, значит, цель близко... Ага! Нырнул вон в ту долину... Похоже, и здесь Ник не соврал...

— Сержант, — шепнул Каттерс, — чувствуете? Земля...

И правда, скалы бьет легкая ритмичная дрожь.

— Роют, гады, — буркнул Пилипенко.

— Роют, — подтвердил Ян. — Глянуть бы, куда эта штука села. Как бы ловчее...

Ян обвел взглядом горизонт. Настоящие горы только начинались, но скал и каменных столбов хватало и здесь. Он заметил две удобных точки — одна на двурогой скале, напоминавшей вилку, вторая на крутом холме с лысой каменной верхушкой. Продиктовал азимуты:

— Марта, тебе какая лучше глядится?

— Та, что к востоку. Развилка между пиками самое оно. И подходы удобнее.

— Значит, так и будет. Ну, десантура, шевели задницами!

Ян осторожно выглянул из-за скального карниза. Далеко внизу лежала зажатая меж отрогами хребта долина. Хрбличка вывел увеличение на максимум — чистейший горный воздух позволил разглядеть самые мелкие детали. Когда-то зеленая и плодородная местность теперь представляла собой гигантскую стройку. Почва со всем, что на ней росло, сметена в сторону, как ненужный мусор. Горные склоны расколоты и покрыты глубокими бороздами, словно от исполинской расчески. Место, которое еще недавно было раем, превратилось в ад. Там словно и вправду варились грешные души — внизу сверкало, грохотало, клубилось...

Ажурные крылья "стрекозы" зашевелились, развернулись, по серебристым плоскостям пробежали радужные сполохи, слились в колеблющиеся бледные полотнища, почти незаметные в солнечном свете. Грузовик приподнялся над площадкой, раздутое брюхо начало быстро уменьшаться, пока не исчезло совсем. Преобразившаяся машина выглядела стремительной и смертоносной. "Никакой это, до здрайцевой матки, не грузовик, — подумал Ян — Может, еще и похуже треуголок будет".

Грузы уже текли в три огромных портала, в западном отроге. Их резво тащили грациозные многоногие чудища. Хрбличка вгляделся — уж больно хищные у них очертания и стремительные движения. Черта с два в Конкордате тяжелая пехота согласилась бы исполнять работу грузчиков... Но здесь уже не Конкордат...

Ян продолжал осматривать долину. Вышагивали, словно цапли, краны, бегемотами ползали укладчики, стальные дятлы проворно резали горные склоны, сбрасывая вниз реки каменной крошки. И на каждой машине, какую бы мирную работу она не выполняла, наметанный взгляд Яна различал орудийные бустеры и башни, ракетные кассеты и полевые эмиттеры. Впрямую атаковать стройку просто безумие — без артподготовки или орбитальной бомбардировки здесь делать нечего. И он еще не видел войск, патрулировавших местность...

Насмотревшись, Хрбличка вернулся к отряду.

— По-моему года им не понадобится, — выразил общее мнение Каттерс. — Быстро работают, мерзавцы...

— Надо партизан искать. В одиночку здесь ловить нечего, — добавила Марта.

— Сержант, я тут визиром пошарил...

— Пилипенко! — фыркнул Ян. — Опять самодеятельность?! Что нарыл?

— Армейскую оптику. На горушке, что Марта забраковала.

— А они тебя?

— Обижаешь!

— Похоже, нам сегодня везет. Сбегаем, посмотрим, кто там такой любопытный.

Наблюдательный пост оказался оборудован на совесть. Крохотную площадку накрывала маскировочная сетка, прошитая антеннами глушения, так что две человеческих фигуры сканеры Яна отрисовывали с трудом.

Хрбличка подобрал камешек, прицелился — и угодил точно в бинокуляр, высунувшийся из-под сетки. Среагировали солдатики моментально... Только уж больно паршивая у них позиция.

— Тихо-тихо-тихо, — Ян выставил внешний динамик на минимум. — Здесь десантно-штурмовой батальон "Коршун".

На лицах солдат вспыхнуло радостное изумление:

— Наши? Откуда? Их что, вышибли? Была высадка? Почему мы не знаем?

Ян искренне не хотел их разочаровывать, но пришлось:

— Мы здесь тоже партизаним... На вас случайно вышли.

Лица солдат мгновенно погасли, сделались серыми и очень усталыми.

— Однако кое-какие идеи у нас все же есть... В общем, хотелось бы поговорить с вашим начальством.

— А, ну это можно, конечно... — даже голос солдата звучал как-то серо и безразлично. — Сейчас, с командиром свяжусь...

Ян вдруг подумал, что однажды и его люди могут стать такими же — усталыми, ни во что не верящими, большими бронированными куклами. "Ну нет, — сказал он сам себе. — Иль погибнем мы со славой, иль покажем чудеса... А для начала пообщаемся с их начальством. Интересно только, как?".

Солдат откинул крышку пятнистой полусферы, притулившейся у скальной стены, и принялся колдовать над пультом.

— Вибросвязь, — пояснил тем временем второй. — Они тут так грохочут, что и себя не услышат.

— Ну вот, все о'кей, — первый солдат сложил пальцы колечком. — Командир говорит, добро пожаловать.

"Больно быстро согласились, — приватно передал Пилипенко. — Странно..."

"Сам знаю! — буркнул Ян. — Но деваться некуда. Всем смотреть в оба, не раслабляться!"

Часовые повели их по старому руслу реки. Теперь это извилистое ущелье, заблудиться в котором — раз плюнуть. Гигантские валуны, обломки скал, каменные осыпи... Процессоры брони исправно рисовали ломаную линию маршрута, на котором километр превращался в три.

Солдаты остановились у неприметной трещины, ничем не отличавшейся от сотен других. Один из провожатых нырнул внутрь и пропал, а второй сделал приглашающий жест.

"А вот хрен вам" — подумал Ян и включил сканеры. Всего на три секунды, но этого хватило. Отделение мгновенно рассредоточилось, благо, укрытий в этом чертовом ущелье хватало. Оставшийся проводник зайцем юркнул в щель.

— Ну и какого хрена все это значит? — Ян увеличил громкость динамиков. — В пещере засада, на склонах снайперы! Вы с кем воевать собрались, придурки?

— На себя глянь, умник, — прилетело сверху. — Ты что думаешь, мы всякую сволочь внутрь пускать станем? Может, вы на их строну перекинулись?

— А ну иди сюда, урод, я тебя через жопу наизнанку выверну! Чего ж тут так спокойно тогда?

— Ха, если что, мы тоннель завалим, и все! Таких щелей здесь до черта! А вам небось сразу главную пещеру подавай!

— Молчать всем! — на сцене появился новый персонаж. Из пещеры выбрался капитан легкой пехоты. Форма поношенная, мятая, но сидит, как влитая, и под прицелом уже бывал — ишь, морда кипрпичом!