Лунатики

Так или иначе, но автомобиль, который мог стать для некоторых людей смыслом жизни, ну или, по крайней мере, желанным коллекционным предметом, использовался Оливером как обычное средство передвижения.

Устроившись на кресле, Оливер демонстративно громко хлопнул дверцей и повернул голову в сторону пассажирского кресла. Никакой реакции от спящей в нем эльфийки не последовало.

Весь сегодняшний день Оливер и Ариэль мотались по разным уголкам Лондона, пытаясь делать вид, что расследуют это дело. Точнее, Дрейк пытался делать вид, эльфийка же лишь помогала ему не быть изгнанным из всевозможных учреждений в первые несколько же секунд. Иначе говоря — она просто убеждала всех людей, что Оливер — полицейский, ведущий это дело. После чего возвращалась машину, где читала "Гарри Поттера". Эта серия книг почему-то ее жутко веселила.

К сожалению, никаких результатов они не получили. Охранники, которым уже было предъявлено обвинение, ничего не знали, разговаривали с заказчиком они через Сеть, заплатили им так же, а уж как провести электронный платеж так, чтобы его нельзя было отследить знали даже школьники. Статуя принадлежала не конкретному владельцу, а какому-то музею, но и там не сильно плакали по поводу ее пропажи — все эти годы, как и предполагал Оливер, она просто стояла в дальнем уголке хранилища, да и заметили ее просто потому, что одна из соседних полок сломалась, столкнув статую на пол. "Фея" даже не была застрахована. Над подделкой все еще работали эксперты, но уже было понятно, что ничего ценного получить из каменюки не удастся.

Последнее, что сделал Оливер, это получил записи с камер выставочного зала, и нескольких камер в округе и просматривал их раз за разом в ускоренном режиме. Но, к сожалению, воры видимо, именно в этот день забыли надеть свои традиционные плакаты "Я собираюсь украсть статую!" перед походом в галерею. Никого подозрительного заметить не удалось. Камеры с улиц тоже показывали лишь мертвую тишину, вплоть до появления в их поле зрения крайне подозрительных громилы в кожаном плаще и хрупкой девушки в толстовке с глубоким капюшоном. Камер не было только на достаточно просторном заднем дворе галереи, но выезд с него все же был од присмотром, так что создавалось ощущение, что статуя просто испарилась в воздухе. Что лишь убеждало Оливера в том, что здесь замешана кицунэ и магия.

Эльфийке, между тем, надоел бесконечный просмотр одних и тех же пустых улиц, и она уснула. Причем спала она довольно странным образом — скинув кеды, девушка закинула ноги на переднюю панель, а голову положила на колени, сложившись пополам. Оливер знал многих людей, которые достаточно легко могут принять подобную позу, но уж удобной для сна ни для кого из них она определенно не являлась.

К тому моменту, когда эльфийка уже досматривала седьмой сон, Оливеру и самому наскучило смотреть запись, и он, заведя мотор, попетляв по улицам Лондона, доехал до пока что безымянного клуба. Ариэль во время поездки не то что не проснулась — даже не шелохнулась, сохраняя позу перочинного ножика. И как только у нее ничего не затекло.

Доехав до места, Дрейк все же решил дать девушке еще пару минут для сна, сбегав в ближайшую забегаловку за едой. Но, вернувшись, все же решил разбудить ее — в противном случае та могла спокойно сопеть так до самого утра. Ариэль обладала поистине кошачьей феноменальной способностью спать по восемнадцать часов в сутки. Не в том смысле, что ей это было действительно необходимо — просто могла.

Но от достаточно громкого хлопка дверцы та даже не пошевелилась. Оливер нахмурился, открыл дверь снова, и вновь хлопнул, на этот раз вложив в движение всю свою силу. Звуковая волна разнеслась по переулку, задрожали стекла Porsche, где-то вдалеке взвыла сигнализация (хотя это скорее было простым совпадением), эльфийка слабо дернула ушком.

Вздохнув, Дрейк все же просто потянул руку и потряс девушку за плечо. На этот раз Ариэль все же соизволила что-то невнятно промычать и поднять голову. Сонная девушка, осматривающаяся по сторонам, еще не понимая, где это она, выглядела настолько беззащитно и мило, что Оливер не смог сдержать улыбку, впрочем, сразу же отвернувшись, чтобы спрятать ее.

Ариэль, покрутив головой, остановилась взглядом на Оливере и сонно моргнула, прогоняя остатки дремоты. В тот же миг ее сознание полностью включилось в работу, она поняла, что происходит вокруг, и на лице эльфийки застыла маска отчужденности.

Взгрустнув от подобных перемен, Оливер потряс в воздухе маленьким непрозрачным пластиковым пакетом.

— Еда, — коротко прокомментировал он. Ариэль коротко кивнула, то ли принимая предложение, то ли подтверждая слова Оливера, что да — пластиковые пакеты действительно могут быть едой. Оливер предпочел все же принять первую версию.

Пока эльфийка потягивалась в кресле и обувалась, Оливер вытряхнул из пакета два свертка, изо всех сил стараясь не коситься на изгибающуюся под разными углами в довольно ограниченном пространстве девушку. Точнее, пытался коситься как можно более незаметно.

— Где мы? — поинтересовалась Ариэль, оглядывая окрестности, принимая из рук Дрейка один сверток, судя по форме — бургер.

— Рядом с клубом, — так же коротко ответил Оливер. Его мысли сейчас занимала еда.

— А, — протянула Ариэль, — Место, где зависает Холден...

— Типа того, — усмехнулся Оливер. — Только ты ошибаешься, думая, что она там "зависает" развлечения ради. Это ее клуб. Она там управляющим работает. Точнее, пока что только готовится к этому — торжественное открытие клуба состоится через две недели. Но строительные работы уже завершены и кое-какие мероприятия в клубе проводятся — для крайне ограниченного круга людей, надо сказать. Демо-версия, полагаю. Проверяют на тех, кого не жалко потерять, в случае чего.

— Ага-ага, — покивала Ариэль. Она не слишком внимательно слушала. Она с подозрением разглядывала бургер, пытаясь рассмотреть ауры растений и животного, пошедшего на его изготовление. Почему-то не получалось. — И почему ты решил, что притащить меня сюда, будет хорошей идеей? Я убила ее деда, если ты забыл.

— Я хорошо запомнил, как ты была одета, — пожал плечами Оливер. — И ты так и не вернула мне ту куртку. В любом случае — видишь, у вас двоих уже есть тема для беседы!

Ариэль хмыкнула, но промолчала.

— Ну а если серьезно, я бы хотел, чтобы ты проверила ее память.

— А ты не думал, что я могу не хотеть лезть в голову абсолютно незнакомого человека?! — бросила на него рассерженный взгляд Ариэль.

Телепатию можно было разделить на два процесса — прием и передачу. Конечно, столь грубое сравнение с радиосвязью мало отражало действительность, да и, на самом деле, было в корне неверным, хотя бы потому, что приемник/передатчик здесь был всего один — сам менталист, да и в телепатии эти два действия были практически неразделимы, в любых более-менее сложных операциях, но все же примерные процессы были обозначены.

Передача, как не сложно догадаться, заключалась во внедрении в разум цели каких-либо пакетов данных — начиная от простейшей мыслеречи, заканчивая сложными многоступенчатыми гипнограммами.

Прием в свою очередь разделялся на два вида сканирования. Первый — поверхностное, во время которого телепат просто "слышит" текущие мысли окружающих. Даже этот прием был сложнее, чем это кажется из описания. В основном из-за того, что люди редко произносят в голове четкую связную речь, мысленно проговаривая каждую фразу. Обычно в их разумах бурлит каша из обрывков фраз и образов со вкраплениями воспоминаний, фантазий и ассоциаций. Обычные лунатики, касаясь этого хаоса, долго морщились, распутывая этот клубок по ниточкам, восстанавливая ход мысли. Мастера-менталисты, вроде Ариэль, делали это автоматически, сразу выбрасывая лишнее и превращая образы и мысли чуть ли не в отлично оформленную презентацию. Для них чтение мыслей было таким же естественным и непринужденным процессом, как и восприятие речи человека на слух. Хотя тут разница между новичком и мастером заключалась лишь в количестве практики, и все больше лунатиков по всему миру осваивали этот трюк.

Но обычно (в те времена, когда маги еще не были чем-то необычным, в том числе среди людей) телепаты были нужны не для отслеживания текущих мыслей. А люди редко постоянно прокручивают в голове все мельчайшие детали того секрета, который необходимо узнать (конечно, все еще можно было загипнотизировать человека, заставив разговориться, но у этого метода было множество своих подводных камней). Более того — некоторые вообще не знали, что в их голове эти секреты имеются.

Тут на помощь приходил второй метод сканирования, который вообще даже был не сканированием, а своеобразным соединением разумов. Вообще, подобный метод не рекомендовался использовать для допросов — эта связь была обоюдоострым мечом, и если человек замечал вторжение в свой разум (ключевое слово "если" — связь можно было установить и незаметно, в зависимости от мастерства мага), то, обладая определенными навыками, он мог использовать ее, чтобы заглянуть в голову телепата.

Ариэль не опасалась вторжения в свой разум. Ментальные сражения, вопреки распространенному мнению, были не противостоянием чистой силы воли — там были свои приемы, уловки, виды тактик, которым обучалась эльфийка и вряд ли мог знать любой человек двадцать первого века (за редким исключением), что давало ей громадное преимущество. И то ей понадобилось бы лишь в том случае, если бы ее засекли.

Проблемой заключались в том, что никогда не знаешь, что из себя представляет разум человека. Ариэль всегда визуализировала свои путешествия по чужим разумам, пытаясь придать им некую материальную форму, которую можно описать словами. Так, например, разум Оливера Дрейка (нет, эльфийка не сканировала его разум, просто "оценивала издали" — нечто вроде магического зрения, только рассматривалась не аура, а та эфемерная сущность, которая образует сознание и подсознание) представлялся ей как огромный мрачный готический замок, освещаемый всполохами молний. На стенах стояла вечно молчаливая стража. Подходя поближе можно было увидеть черепа вместо лиц, костлявые руки, сжимающие мушкеты, пустые глазницы, вечно всматривающиеся в пустоту в ожидании нарушителей, которые захотят получить секреты, скрытые в замке. Конечно, есть вероятность, что за крепостной стеной все менялось, и везде были зеленые полянки и радужные пони, но сейчас это место навевало лишь жуть. Ариэль была уверена, что смогла бы незаметно проскользнуть внутрь, но если она ошибалась, то последнее, чего ей хотелось бы — это столкнуться с этой армией в открытом бою.

А у Александры Найтвинг подобной охраны не было. Ее разум представлялся как интерфейс какой-то операционной системы (Ариэль никогда не запоминала эти технические названия). Все разложено по папочкам, максимально удобное управление... для владельца. Для любого другого этот компьютер выглядел бы как хаос перепутанных названий, бесконечных "новых папок", перекрестных ссылок, непонятных файлов с непонятными разрешениями, которые непонятно какой программой открывать. Причем, как ни странно, за всем этим чувствовалась какая-то система, но разобраться в ней и найти нужную информацию могла только сама Александра. Тоже неплохой вариант защиты, хотя подобные методы были эльфийке известны. При необходимости, она могла бы разобраться здесь.

Ну а Дэрил Ио... был одним из тех самых исключений. Коснуться его разума удалось лишь однажды — при их самой первой встрече. После этого, узнав, кем является девушка, Дэрил каким-то образом окружил сознание непроходимым барьером. Пытаться коснуться его разума было все равно что пытаться прорваться сквозь сотню метров колючей проволоки и воздух, в котором парит стеклянное крошево, вдыхаемое с каждым глотком воздуха, по земле усыпанной ржавыми гвоздями, будучи обнаженной. Зимой. Более того, каждый порез, был не просто раной — острия еще и насильно вгоняли в разум лазутчика осколки памяти. Очень плохой памяти. Боль, страх, ярость — Дэрил сделал из своих самых худших воспоминаний непроходимый барьер, заставляя любого вторгнувшегося переживать все эти эмоции во всей их силе в краткий промежуток времени, что уже действительно было серьезной преградой.

Ариэль очень уважала этого человека и его силу воли — постоянно держать подобный барьер требовало немалой концентрации. Но это же его качество заставляло ее несколько побаиваться альбиноса и по возможности держаться в стороне. Она знала, что настоящего ментального удара подобная защита не выдержит — что она вполне способна смести все эти осколки и уничтожить сознание детектива, но вот незаметно оценить его, узнать с кем имеет дело — не получалось. Из-за этого доверять человеку, постоянно держащему такой барьер, Ариэль, привыкшая оценивать людей именно по их мыслям, а не словам, не могла.

В общем, Ариэль достаточно своеобразно воспринимала сознания окружающих людей. Но что если разум человека, которого нужно просканировать выглядит, как какое-нибудь грязное радиоактивное болото или даже что-нибудь похуже? Насколько будет приятно лезть туда, да еще и допускать вероятность, что что-то оттуда попадет в твой разум. Люди почему-то всегда думали, что оказавшись рядом с телепатом, им следует бояться того, что тот вытряхнет все их сокровенные тайны, но никто и не предполагает, что навязчивое приглашение к вытряхиванию тайн может быть для телепата настоящей пыткой.

Кроме того, и Ариэль не знала верен ли следующий аргумент по отношению к другим менталистам, но лично для нее существовала еще одна причина, по которой она не любила слияние разумов — слишком уж... интимным казался ей этот процесс, чтобы делать такое с малознакомыми людьми. Хуже, чем во время рысканья по разуму незнакомца, было только один раз — когда однажды, давным-давно, еще в "старом мире", подобное пришлось провернуть с Лероем. Больше чем с его естественной сопротивляемостью телепатии девушка промучилась только со своим психологическим барьером, да и то она осталась уверена, что если бы не крайняя необходимость, то ничего бы у нее и не вышло — собственное подсознание не позволило бы.

Эта особенность восприятия, кстати, в свое время сказалась и на развитии Ариэль, как чародейки — она сильно уклонилась в боевое применение магии — психические удары, контроль, внушение, даже поверхностное "подслушивание" мыслей — давались ей легко и без особых проблем, но полноценное сканирование она проводила считаные разы.

В общем, искать что-то в голове Виолетт Холден ради всего лишь какого-то глупого расследования, которое выдумал Оливер, ей очень не хотелось. Дрейк, кажется, почувствовал ее негативный настрой.

— Да я и не говорю, что мы будем вышибать дверь взрывчаткой, тыкать ей в лицо оружием и вырывать из головы воспоминания, — пожал он плечами. — Мы вежливо побеседуем. Но, если информация, которую Дэрил прочел с чипа Холдена, верна, то эксперимент проводился около пятнадцати лет назад — когда ей было всего девять. Она просто может не помнить каких-то подробностей, и уж тем более не вспомнит какую-то девушку с лисьими ушами, если та там была. Просто отслеживай ее воспоминания, помоги восстановить пропущенные фрагменты, если тебя это не затруднит.