Поэтому спустя буквально пару секунд в боевых порядках противника подняли могучие фонтаны земли и густого дыма. А виновниками их стали два снаряда калибром пятнадцать сантиметров и два — в двадцать пять. Ударные гранаты попали, конечно, не очень точно, но при таком калибре, это не принципиально.

Ну и, разумеется, вслед за своими коллегами дали слитный залп 'Единороги', все двадцать четыре штуки. Один залп. Больше просто не успели поднести снарядов. Но и этого хватило.

Прозвучала труба. Замахал флажками сигнальщик.

И два легиона мерно двинулись вперед.

Конечно, все силы противника такой артиллерийский налет не уничтожил. Отнюдь. Но контузил и вывел из строя, всех тех, кто пережил взрывы снарядов. Оказывать серьезного сопротивления эти воины не могли. Поэтому легионеры расстреливали их из ружей, словно в тире. В упор. А потом также не спеша продвигались дальше, на ходу добивая своими клинками тех, кто ползал, не имея сил подняться с земли.

Все молча.

Там, где еще пару минут назад стоял многоголосый стон, оставалась только умиротворенные трупы.

Никто в городе никакого сопротивления не оказывал. Владислав погиб в бою вместе с остатками верных войск. Горожане забились по углам и молились о спасении, нагородив себе в воображение совершенно чудовищных страшилок и пасторальных, умиротворяющих видов Преисподней. А обоз ценного имущества, столь тщательно собираемый королем Литвы и Польши с города, всецело перешел в руки Дмитрия.

Император же, войдя в город, двигался словно робот. Его два холодных, сверкающих небесной синевой глаза бездушно смотрели на людей. Но ровно до того момента, как не скользнули взглядом по худенькой чумазой девочке. Лет девяти, не больше. Она не плакала, как большинство детей в округе. И была чем-то неуловимо похожа на Анну. Не внешностью, нет. Император этого понять не мог. А главное — она не боялась. Даже напротив, взирала с каким-то сожалением и легкими нотками осуждения во взгляде. Что-то в духе: 'Ай-ай-ай, что же ты творишь!' Может быть, конечно, и не так. Может быть, Дмитрию все это почудилось. Но это помогло. Его отпустило. Словно автоматический предохранитель в голове вновь включился, запуская сознание в обычном режиме.

Император как-то неловко улыбнулся. Слез с коня. И присев на колено, поинтересовался:

— Кто ты?

— Девочка.

— У девочки есть имя?

— Арья?

— Арья? — Удивленно вскинул брови Дмитрий. — А как оно звучит полностью?

— Арья.

— Ваше Императорское Величество, — робко вмешался стоявший рядом дородный и неплохо одетый мужчина. — Она не местная. Дочь рабыни, которую привезли откуда-то издалека. Это мать ей имя дала.

— А где ее родители?

— Умерли.

— Их убил я?

— Нет, — произнес и еще сильнее склонился мужчина. — Лихоманка прибрала. Брат мой выкупил ту рабыню, да в жены взял. Вот и осталась сиротка у меня на воспитании.

— Почему так плохо одета? — С легким раздражением спросил Дмитрий. — Если дочь рабыни, то никакого ухода не должно? Или рабы по твоему не люди?

— Нет, что вы, — замахал руками перепуганный мужчина, падая на колени и, одновременно умудряясь медленно отползать.

— Тогда почему ты не оказываешь должного ухода за племянницей? Молчишь? — Произнес Император. Потом медленно извлек клинок и поддев им подбородок, заставил его поднять глаза. — Или ты мне сейчас говоришь правду, или я тебя убью. Говори.

— Си... сирота. Она сирота. А у меня и у самого пятеро детей.

— Почему сам одет так хорошо?

— Так на последние оделся, чтобы дела вести нужно уважение оказывать. А какое уважение без должного вида?

— Он врет, — тихо произнесла Арья.

— Что?! Да как ты... — Ахнул от возмущения мужчина, но резко заткнулся, потому что клинок пропорол кожу и пустил ему кровь, вызвав непроизвольное испражнение и бурное потоотделение.

— Он постоянно говорит, что я нищенка и дочь рабыни, живущая на этом свете лишь его милостью. Что у меня за душой ничего нет. А сам забрал лавку папы, присвоив ее себе. И товары. Все. Все. Все.

Император плавным движением насадил мужчину на клинок, не сводя взгляда с девочки. У той не дрогнула ни одна мышца на лица. Ее дядя бился в агонии, а она с каким-то торжеством смотрела на это.

'М-м-м... Садистка...' — мысленно отметил Дмитрий, — 'наш человек'.

— Пойдешь ко мне воспитанницей? — Спросил он у девочки, которая, наконец, перевела взгляд с покойника на Императора.

— А что делать нужно?

— О! — Улыбнулся Дмитрий. — Ты пойдешь ко мне воспитанницы. И, претворяя твой вопрос, скажу — мы договоримся. Если, конечно, ты станешь мне верно служить.

Глава 6

2 сентября 1386 года, Новгород

Наследник Дмитрия — Александр подошел к Новгороду в еще более мрачном настроение, чем отец к Вильнюсу. Ведь у того мать умерла не на глазах. Да и история вышла предельно грязная, от чего он заводился еще сильнее.

Как вообще так получилось, что под Валдаем легион попал в такую переделку?

Новгородский посадник, следуя инструкциям Дмитрия, собрал войско и выдвинул его навстречу силам вторжения. Во главе с самыми уважаемыми и родовитыми боярами. Мало того — они даже дошли и встретились с армией противника. А вот дальше все пошло не по плану.

Бояре выехали вперед — пообщаться. К ним подъехали лидеры войск, представляющие Ганзу — стародавнего контрагента. И вместо того, чтобы сойтись лоб в лоб, они банально договорились. Бояр, не имевших никакого желания воевать со своими торговыми партнерами, убедить было несложно. Немного послаблений и все — дело сделано. Ведь князь Новгорода для этого чудного города никогда не был авторитетом, если не сидел в пределах стен с войсками. А наказания за попытку предательства в прошлую войну не последовало. Вот бояре и распустились. Обнаглели.

Что было дальше представить несложно: выдвижение союзников навстречу легиону и неудачная засада. Ее результат долго был не ясен. Да, провалилась. Но смогла ли остановить легион или нет? Это бояре узнали, только добравшись до Новгорода, как и то, что они убили Анну. И это вогнало их в уныние. Ведь никто не знал, что вместе с легионом будут идти жена и старший сын Императора. Это оказалось неожиданностью.

Что теперь делать?

Северная армия совершенно очевидно сорвала свою кампанию. И потрепанный легион, подпираемый поредевшим отрядом Тевтонского ордена, уверенно приближался к Новгороду. Ничего хорошего это не предвещало. И воины, узнав о том, что произошло, стали разбегаться во все стороны. И не только малыми группками да поодиночке. Например, отряд Готланда уехал целиком, сразу, как только стало известно о приближении легиона. От них едва треть осталась из-за страшных потерь там, под Валдаем. Именно по ним ударила тяжелая кавалерия.... Остались только наемники Ганзы, войска из Нижней Германии и личные дружины новгородских бояр. Суммарно — едва за три тысячи. Да, легион был потрепан. Но все равно, против него они не имели никаких шансов. Железная дисциплина, стальные латы, ружья, ручные гранаты и пушки компенсировали это незначительное численное превосходство с лихвой....

Бах! Бах! Бах!

Дали беглый залп четыре нарезных единорога, разнеся в дым угловую башню древесно-земляных фортификаций старого торгового города. Город только-только начал строительство новых каменных укреплений, и большая часть старых все еще была весьма архаичной.

Бах! Бах! Бах!

Вновь отработали орудия, после корректировки наведения, разнося вдребезги очередную цель.

А объединенное войско спешно отступало из города. Кто куда, но основные силы, конечно, на Ладогу, где стоял флот Ганзы. Ни у кого не было ни малейшего желания вступать в бой.

Не прошло и пять залпов, как старший сын Дмитрия поднял руку, прекращая обстрел, потому как из города пешком вышел архиепископ. Прямо там, где участок стены с башней уже обратился в руины.

— Чего тебе, Отче? — Холодно поинтересовался Александр, не слезая с коня, когда архиепископ дошел до него и согнулся в глубоком поклоне.

— Они ушли. Не ломай город.

— Кто они? — Скривился наследник Дмитрия. — Предатели, которых поддержали новгородцы?

— Они ни с кем совета не держали и Вече не созывали.

— И не созовут более... — поджав губы и прищурившись, произнес Александр.

— Не бери грех на душу, не убивай невинных горожан. Все понимаю. Убей меня, но не трогай их.

— Неравнозначный обмен, — с усмешкой отметил наследник. — Предательство отца. Убийство матери. Вероломное нападение на легионеров и наших союзников. За это кто-то должен серьезно ответить. Неужели ты думаешь, что я так прощу вас за такой дешевый откуп? Да и тебе великая честь. Мучеником на старости лет станешь. Тебе ведь немного осталось. И меня, дурачка, вокруг пальца обведешь. Так, что ли? — Произнес Александр и с раздражением посмотрел на архиепископа. Долгое общение с отцом не прошло даром. Мыслить он тоже стал совсем необычно для местных жителей.

— Чего ты хочешь? — Поиграв желваками, поинтересовался архиепископ.

— Новгород. Весь Новгород. Я смирю свой гнев только в том случае, если вы все принесете клятву верности Империи, сдадите всех причастных с потрохами и отдадите миром Вечевой колокол.

— Так как же так? Как же мы без него?

— Как Смоленск или Киев, Владимир Великий или Нижний Новгород. Под властью законного монарха в составе Российской Империи. И бояр у вас тоже не будет. Ибо гнилые они без меры.

— Мы можем подумать?

— До утра. Утром я вновь начну обстрел. И грабежей не будет. Потому что я применю сразу зажигательные снаряды. Чтобы одно большое пепелище осталось на месте города. Чтобы огонь очистил землю от тлетворного влияния предательства.

— Что будет с родичами предателей, если мы примем твои условия?

— Я их казню. Быстро. Без мучений.

— А их имуществом?

— Заберу в казну.

На том и разошлись.

У Александра действительно имелись зажигательные снаряды. Прихватили их для боя по кораблям. Вдруг там окажутся крупные нефы? Вот, чтобы много пороха не жечь — вогнать один в борт и забыть про это водоплавающее средство. Правда, мало их было. Производство фосфора пока не удавалось толком наладить даже в лаборатории. Зажигательных снарядов было хоть и немного, но на то, чтобы выжечь дотла город подходяще. А там, где не хватит жара, добавят пушки обычными гранатами. Того добра хватало.

На рассвете следующего дня вместе с архиепископом высыпала куча люду. Все пешком. Шапки сняты. Крест несут.

В общем — присягнули. А куда им деваться? Все кто мог из города и так уже сбежал. Даже родичи ночью налегке удрали. Ведь жить впроголодь намного лучше, чем сытно кормить червей собственным телом. А этим податься было некуда. Бедняки, ремесленники, мелкие купцы и прочая разночинная братия.

Две недели войско отдыхало в городе, ожидая каверзы. Но ничего не происходило. Хотя должно бы. А потом пришла финальная новость — флот противника снялся с якорей и покинул Ладогу. С ними уходило едва за тысячу человек. Городок, конечно, напоследок ограбили до нитки. Да, но и леший с ним. Главное — ушли. И кампания 1386 года на севере в целом завершилась.

Глава 7

2 декабря 1386 года, Охтинский мыс

Несмотря на занятие Новгорода войсками Российской Империи, война в тех краях не закончилась. Да, германский флот и остатки их войск отступили, очистив от своего присутствия регион. Однако местными боярам, обвиняемым в предательстве, куда деваться? 'Заграница нам поможет' не сработало. Пока ты на коне — ты нужен, а когда в опале — никто даже руки не протянет.

Разбежавшись по своим удаленным усадьбам, вчерашние новгородские бояре начали заниматься откровенным разбоем. И Александр был вынужден на него реагировать, сжигая одну усадьбу за другой. Конечно, никакой организованной оппозиции не было. Бояре просто не имели физической возможности поддерживать между собой связь, так как все города и ключевые, узловые для логистики участки заняли войска Империи. Ведь Александр сразу после Валдайской битвы отправил в коронные земли приказ о поднятие части городовых центурий. Вот они и подошли весьма своевременно.

Разрозненные и лишенные своих привычных источников дохода бояре отчаянно агонизировали без какого-либо шанса на успех. Даже съехать по старинному обычаю было некуда — новость о взятие Вильнюса и гибели Владислава довольно быстро разошлась по округе. А значит и в Литве их ждет только боль и унижение. Ситуация усугублялась еще и тем, что весьма бедные на сельскохозяйственный урожай земли бывшей Новгородской республики банально не позволяли этим отрядам прокормиться. Им требовался доступ к торговой инфраструктуре и продовольственному импорту. Но его не было. И им приходилось раз за разом подставляться, совершая набеги. Почему подставляться? Потому что сидели бы тихо — никто и не пошел к ним. А потом и грехи замолить удалось бы. А так Александр им ничего не спускал и не забывал, вырезая рода под корень со всеми, кто оказывал им поддержку. Грубо, сурово. Но простить смерть матери из-за вероломного предательства он пока не мог.

Ситуация усугублялась еще и тем, что наследник получил от отца весьма увесистое письмо с обширными инструкциями на тему того, что нужно делать. И там, кроме детального описания методов борьбы с партизанами шли распоряжения о возведение различных объектов. В частности — мощной крепости в устье Невы. Не сильно напрягаясь с выбором места, Дмитрий решил поставить данную фортификацию на проверенном временем месте — Охтинском мысе. Ближайший к Невской губе незатопляемый участок. Крепость получила название Санта Анна на латинский манер в честь погибшей Императрицы, происходивший из знатного венецианского рода. Удобное расположение и нарезные 'Единороги' позволяли надежно запирать Неву от случайных гостей. И строили ее сразу на века. Землебитная технология с кирпичной облицовкой. Правильная геометрия для фланкирующего прикрытия куртины. Крепкие башни-форты. А главное — удобная площадка для большой артиллерийской батареи, способной надежно запечатать проход по Неве. Ну и прикрыть порт, расположенный чуть выше по течению Невы.

Впрочем, главная сложность для Александра было не организация строительных работ на довольно удаленном острове. Отнюдь. Самым непростым оказалось необходимость правильно осудить тех, кого захватывали в боярских усадьбах. Кого из них отправлять под нож секвестора , а кого на строительные работы. Ведь кроме крепости следовало возвести три обводных канала: на Волхове, на Неве и на Ладоге. Причем в довольно сжатые сроки. И тут важно не промахнуться. Сохранять жизнь непримиримому врагу было также неразумно, как и казнить случайного участника...

Глава 8

12 декабря 1386 года, Львов

Дмитрий внимательно рассматривал раскинувшийся перед ним город — Львов — новую столицу Польского королевства. Таковым он стал недавно, сразу после полного разорения русскими войсками Кракова в кампании 1371 года. Император тогда камня на камне там не оставил. Да и вообще — ударил по польским землям с особенным рвением рука об руку с Мамаем. Львов остался одним из немногих городов, сохранившийся в целостности....