Имперский городовой

Покончив с отчетом, он взглянул на часы — без пяти одиннадцать. Делать особенно нечего. Если бы не категоричный приказ ждать в кабинете, можно было бы прогуляться по коридорам и познакомиться с кем-нибудь из сослуживцев. Тоска.

От нечего делать Зенон обвел вокруг взглядом и на столе Эниэль заметил какую-то книжонку с обнаженной по пояс дивой в объятиях какой-то обезьяноподобной образины на яркой обложке.

— Истерский маньяк — самая достоверная история, — вслух прочитал он название книги и, направляясь к столу коллеги, подумал: "Сейчас посмотрим, откуда черпает вдохновение эта распущенная девица".

Но едва он приблизился к столу Эниэль и протянул руку к лежащему на нем томику, как неожиданно зазвонил телефон. Поскольку кроме Зенона в кабинете никого не было, пришлось ему на время отложить знакомство с данным литературным опусом, а подойти к столу Тверда и снять трубку.

— Поручик Мэйлори Пятый отдел, — представился юноша.

— Как жив, здоров, герой? — Услышал он насмешливый голос подполковника Чаханги. — От всей души поздравляю с заслуженной наградой!

— Спасибо, госпожа подполковник! — смущенно пробормотал Зенон. — Так, может быть, еще и не утвердят.

— Насчет этого не волнуйся — если Батя сказал, что получишь орден, значит, считай, что он у тебя в кармане, точнее не груди.

— Еще раз спасибо! — От смущения и радости физиономия Зенона покраснела, будто ее ошпарили кипятком. Юноша от всей души благодарил Создателя за то, что в данный момент никто из коллег его не видит.

— Насколько я понимаю, — голос в трубке от слегка ироничного тона тут же перешел к деловому, — кроме тебя там никого нет.

— Так точно, госпожа подполковник! — прокричал в трубку Зенон.

— Да брось ты эту официальщину! Заладил: "Госпожа подполковник, да госпожа подполковник", можешь называть меня по имени.

— Так точно, госпожа Чаханги!

— Вот так-то будет лучше, — удовлетворенно констатировала Лиин Чаханги, — Поскольку все твои товарищи разбежались, тебе предстоит заняться одним небольшим дельцем. Короче, бросай все свои дела и дуй бегом ко мне в кабинет!

— Да дел-то никаких особенно нет, — откровенно признался Зенон.

— Тем и лучше. Что б через тридцать секунд был у меня!

— Есть!..

Подполковник Чаханги была предельно краткой. В двух словах она растолковала Зенону суть предстоящего задания. Как, оказалось, полчаса назад в доме номер пять, что по улице Ореховой была найдена хозяйка с перерезанным горлом. Труп обнаружила соседка, она же оповестила околоточного, а тот, в свою очередь, позвонил дежурному офицеру. Скорее всего, налицо банальный акто суицида, а там, кто его знает.

— Короче, Зенон, тотчас мчишься по указанному адресу, хорошенько все там осматриваешь, допрашиваешь соседей и других потенциальных свидетелей. Как только появится кто-нибудь свободный из магов-криминалистов, тут же пришлю его к тебе. Смотри там, чтобы любознательный народ поменьше крутился под ногами и не затирал следы возможного преступления! — закончила инструктаж начальник отдела, благословляя тем самым новоиспеченного следователя на первое в его жизни самостоятельное дело.

Перед тем, как отправиться на задание Зенон на минуту заскочил в свой кабинет, прихватить штатный чемоданчик с оборудованием и выяснить на плане города местоположение этой самой улицы Ореховой. Как оказалось, искомое место располагалось на самой восточной окраине Кряжска, не менее чем в пяти километрах от Площади Согласия. После этого он покинул кабинет, как полагается, запер дверь на ключ, который при выходе вручил лично в руки дежурному офицеру.

Оказавшись вне прохладной атмосферы родной конторы, Зенон понял, что пешеходная прогулка по городу может стать для его молодого растущего организма весьма серьезным испытанием. Поэтому он начал усиленно крутить головой в поисках хотя бы какого-нибудь транспорта. К величайшему его сожалению на площади не наблюдалось ни одного самого захудалого экипажа — таксисты тоже не дураки колесить под отвесными солнечными лучами по раскаленному, будто сковорода городу.

"Вот же незадача, — грустно констатировал про себя юноша. — Неужели придется тащиться пешком?"

Все-таки ему повезло. Пройдя метров пятьсот, он вдруг услышал характерный рокот двигателя пассажирского локомобиля и спустя мгновение из-за поворота выскочил допотопный агрегат, собранный лет сто назад на одном из заводов концерна "Дэнновэр". Попыхивая паром, локомобиль, известный Зенону также под именем "Крылатый Дракон", бодро рассекал тягучую духоту летнего дня. За рулем транспортного средства юноша тут же узнал одного хитроватого гнома, можно сказать, своего теперь уже старинного приятеля.

— Привет, Торвальд! — Обратился он к остановившемуся по его просьбе водителю таксомотора. — На работе или по своим делам мотаешься?

— Привет, Зенон! — широко улыбнулся карлик. — Для тебя дядюшка Торвальд всегда на работе. Куда путь держим?

— Мне необходимо срочно попасть на улицу Ореховую. Сможешь подвести?

— Да хоть в Царьград! Залазь, вмиг домчим!

— Уверен, что твой "Крылатый дракон" способен преодолеть три тысячи верст?— с ехидцей в голосе спросил Зенон.

На явную подковырку гном не отреагировал, что было весьма странно для представителя горячего племени горных карликов. Может быть поостерегся связываться с представителем закона.

Несмотря на опасения нашего героя, транспортное средство довольно бодро сорвалось с места и, наращивая скорость, покатило в нужном направлении. На сей раз предприимчивый гном даже не пытался водить клиента за нос, поскольку знал, что тот расплатится с ним не звонкой монетой, а специальным транспортным чеком с указанием времени и точного маршрута следования. По этому документу любой таксист может получить заработанные деньги в кассе полицейского управления согласно заранее установленной таксе. Такая схема взаиморасчетов была введена лет двадцать назад в ответ на многочисленные жалобы членов гильдии Частных Извозчиков. До этого всякий офицер полиции, сославшись на объективную необходимость, мог без ограничения пользоваться услугами, любого городского транспорта, причем совершенно бесплатно. Излишне говорить, что многие полицейские злоупотребляли этим правом.

— Похоже, уважаемый Торвальд, ты все-таки нашел время и средства заменить элементальный блок, — Зенон сделал завуалированный комплимент хозяину транспортного средства. — Эвон как разогнались — того и гляди взлетим.

— А то, — польщенный гном аж покраснел от удовольствия. — Дядюшка Торвальд уже больше сотни лет с моторами, а своего Дракошу разберет и соберет с завязанными глазами. Послушай, как мотор урчит! А компрессия?! Ощущаешь? А давление в рабочих котлах?! Глянь-ка на манометр! А как тебе синхронизация горения саламандр, или как вы их называете — огненных элементалей?! А обороты — смотри, щас газку прибавлю!

— Эй, эй, Торвальд, ты особенно-то не увлекайся! — Зенон был вынужден остудить пыл чересчур горячего гнома. — Не забывай об ограничении скорости в пределах городской черты! Иначе я тебя сам же и оштрафую.

— Ты, паря, зря так со мной, — немного успокоившись, проворчал Торвальд. — За то время, что я за рулем, мне под колеса угодило всего-то три кошки и пара собак, да и то лишь по своей собственной глупости. Правда, один придурок попытался лет пятьдесят назад покончить жизнь самоубийством, бросившись под колеса моему Дракоше, но я успел вовремя отреагировать. И знаешь, Зен, как повела себя эта падла после того, как добрый дядюшка Тор дал ему пару раз в рыльник?

— Ну и как же? — с нескрываемым интересом спросил Зенон.

— Заверещал: "Убивают! Полиция!". Вот сучара — только что сам хотел отправиться на тот Свет, а когда его начали учить уму-разуму, мол, неприлично перебегать дорогу в неположенном месте, заорал, будто его собираются насильно под колеса бросить. Бывают же стервецы — ну никакого чувства благодарности и душевной теплоты к своему спасителю.

Молодой человек посмотрел на две могучие лапищи гнома, умудряющиеся легко крутить баранку, обходясь без всяких новомодных штучек: пневмо и гидроусилителей руля, а также иных передаточных приспособлений, облегчающих жизнь водителя, и осуждающе покачал головой.

— Своими кувалдами ты мог запросто прикончить бедолагу одним ударом.

— Какой же ты непонятливый, имперский городовой, твою мать, — не сдержался гном. — Я ж тебе на общем языке объясняю — не бил я его, а всего-то пару раз заехал в табло — для просветления разума, так сказать, и чтоб больше не прыгал под колеса как кенгура безмозглая.

— Кенгуру, — автоматически поправил гнома Зенон.

— Во-во, и я про то же: кенгура, она и есть кенгура — тварь никчемная — ни в телегу, ни под седло...

Торвальд замолчал, не собираясь как-то объяснить пассажиру причин своей нелюбви к вполне безобидным заморским сумчатым животным. Ему даже расхотелось рекламировать достоинства своего локомобиля. Так они и молча и проехали почти всю оставшуюся часть пути до улицы Ореховой. Лишь в конце любопытный гном поинтересовался у Зенона насчет вчерашнего шума в заброшенных портовых пакгаузах.

— Говорят, там целое сражение с работорговцами случилось. Народищу полегло с той и другой стороны тьма тьмущая.

— Досужие сплетни, — авторитетно заявил юноша, — Десяток бандюков повязали без малейшего шума, тепленькими и сонными.

— А насчет комиссии из самого Царьграда, что говорят? — воспользовавшись благодушным настроением пассажира, спросил Торвальд.

— Вообще-то информация конфиденциальная, — пошутил Зенон. — Но только тебе и только по секрету. Сегодня — завтра нагрянут целой толпой: графья, князья и бароны разные, и ежели какая сволочь учинит против них какое-нибудь злодейство: кошелек сопрут или драгоценность какую, будет такой шмон, что мало не покажется. Землю носом станем рыть, а виновных накажем самым строжайшим образом. Я лично читал указ Самого, — Зенон вперил указательный палец в небесную синь над своей головой, — разрешающий расстреливать всех подозреваемых без суда и следствия прям на месте задержания.

— Неужели без суда и следствия? — со страхом в голосе переспросил Торвальд.

— Совершенно точно — все ворье к стенке. По законам военного времени.

За разговорами не заметили, как оказались на улице Ореховой. Подкатив к дому за номером пять, они увидели приличную толпу народа, собравшуюся вокруг небольшой бревенчатой избушки, утопающей в пышной зелени плодовых деревьев и кустарников. Местные жители стояли вдоль невысокого забора, сколоченного из штакетника, лузгали семечки, о чем-то судачили. У ведущей внутрь двора калитки стоял нижний полицейский чин и внимательно следил за тем, чтобы никто из посторонних не проник на охраняемую территорию.

Отпустив таксомотор, Зенон подхватил свой чемоданчик и направился прямиком к бдительному стражу.

— Поручик Зенон Мэйлори, — представился он.

— Рядовой Шило, — назвался совсем еще молоденький парнишка. — Проходите, господин поручик, фельдфебель Круг поджидает вас в саду за домом.

Юноша довольно быстро отыскал околоточного надзирателя. Это был весьма тучный мужчина, сильно страдающий от жары. Даже сидя на скамейке в тени раскидистой груши, он истекал потом, отчего непрерывно вытирал носовым платком лысую голову лицо и могучую шею. Платок хоть и был размером с небольшую скатерку, но очень быстро пропитывался влагой насквозь, и фельдфебелю каждый раз приходилось его отжимать.

— Уф, духотища-то, господин поручик! — страдальчески возведя свои маленькие поросячьи глазки к небу, воскликнул полицейский. — А ту еще эта покойница. Угораздило же бабу порешить себя в эдакое пекло! Да что с них взять — баба, она и есть баба — чем думает, непонятно...

— Фельдфебель, — прервал душевные стенания околоточного Зенон, — а теперь в сжатой форме поведайте, что у вас здесь случилось?

По словам околоточного, около часа назад к нему прибежала соседка Лары Смола, вдовы Яника Смола — местного дебошира и пьяницы, скончавшегося пару лет назад от точного удара в сердце охотничьим ножом, полученного им в кабаке от одного залетного искателя приключений. Глупая баба с самого порога заорала, что не далее как четверть часа назад обнаружила Лару в ее собственной спальне с перерезанным горлом. На вопрос полицейского о том, что она делала в доме покойной, соседка вполне внятно ответила, что зашла попросить немного растительного маслица, мол, в лавку по такой жаре бежать не хотелось, а благоверный к ужину пожелал мятой картошки с постным маслом, зеленым лучком и молодым укропом. Короче когда вошла она в избу и нашла подружку в бездыханном виде, едва сама "копыта не отбросила" от страха, но совладала с эмоциями и сразу же рванула к ближайшему представителю законной власти.

— Я, как полагается в таких случаях, — продолжал свой рассказ фельдфебель Круг, — тут же позвонил в управление, затем отправился к месту преступления с одним из нижних чинов и, обеспечив охрану дома, стал дожидаться приезда следственной группы. — И, утерев в очередной раз выступившие на лице бисеринки пота, подытожил со слезой в голосе: — Жалко бабу, совсем еще молодая была, и парнишка восьми годков у нее остался, недавно к бабке отправила куда-то в деревню. Вот горе-то будет, когда узнает, что остался круглым сиротой. Государство-то оно, конечно, без заботы не оставит, но с родной матушкой хотя бы и в бедности оно куда лучше, чем в сиротском приюте.

Зенон не ожидал от простого полицейского столь бурного проявления чувств и сам едва не прослезился. Но дело не терпело сантиментов, и он, преодолев накатившую волну жалости к осиротевшему мальчику, обратился к околоточному:

— А теперь пройдемте в помещение. Посмотрим, что у вас здесь произошло.

— Сей момент, — встрепенулся мужчина и неожиданно быстро для своей комплекции зашагал к входу в дом.

Поднявшись по крутым ступенькам высокого крыльца, они оказались на сплошь застекленной веранде, затем проследовали в темные сени, откуда через обитую рогожами дверь попали в жилое помещение. Внутри дома имелись небольшая кухонька, довольно просторная гостиная и две спаленки. Обстановка небогатая, но везде прибрано и каждая вещь лежит на своем месте. Было видно, что хоть материальный достаток здешних обитателей и оставляет желать лучшего, но они не потеряли чувства собственного достоинства и не опустили руки в непрестанной борьбе с суровой действительностью.

— А где собственно... — открыв было рот, Зенон тут же осекся.

Он увидел у окна одной из спален сидящую к ним спиной женщину. Со стороны казалось, что она, придя с работы, на минутку присела у окошка, кого-то дожидаючись, но, не дождавшись, положила голову на подоконник и сладко задремала. Действительно, издалека так оно и могло показаться любому неискушенному наблюдателю. Однако наметанным глазом сыщика юноша сразу определил некоторые несуразности в позе дамы. На подоконнике покоилась лишь ее голова, а руки свободно свисали вдоль тела, едва не касаясь пола. К тому же, вокруг стула темнело огромное пятно о происхождении, которого долго гадать не было надобности. Подойдя поближе, молодой следователь по характерному запаху и виду окончательно убедился в том, что это именно кровь, а не случайно пролитый вишневый компот или томатный сок. Несмотря на малый опыт, точнее на отсутствие опыта расследования подобных дел у Зенона ни на минуту не возникло сомнения в том, что это именно самоубийство, поскольку следов борьбы, а также признаков присутствия в помещении в момент смерти кого-либо из посторонних не наблюдалось. Само орудие самоубийства — выпачканная в крови опасная бритва валялось в непосредственной близости от ножки стула, на котором сидела покойная.