Невозвращенцы.Часть первая.

— Хорошо, — вернул приветствие капитан. — Здравствуйте товарищи новобранцы!

— Здраю желаю, — хило откликнулся строй.

— Вольно, — сказал капитан.

— Вольно! — скомандовал лейтенант.

— Итак, товарищи солдаты. Вы все подписали контракт на службу в нашей части. Это большая часть и большая ответственность служить в нашем...

"Ну да, честь — думал стоящий пятым по счету во втором ряду Максим. — Блин, ну нахрена я так выступил тогда?" — и погрузился в воспоминания...

Когда Максим вышел из кабинета директора и отрыл конверт — то просто обалдел — он никогда не держал в руках такую сумму денег — навскидку там было баксами рублей на тысяч 300-350. Толстенькая такая пачечка зеленых сотенных купюр. "Офигеть!" — подумал он. "Что можно сделать с такими деньгами? Можно купить тачку, благо водить я умею, можно дачу купить, на квартиру не хватит, пока. Но ведь это всего лишь первая доля! И если я буду получать каждый месяц, то это просто сказка! А сейчас надо с первой такой зарплаты хорошенько гульнуть!"

И Максим гульнул. Позвонил всем своим друзьям, собрал их, вызвал тачку, поехал в кафе и снял там пол зала только для себя. Потом приехали друзья, подруги, друзья с подругами, подруги с друзьями, друзья друзей, подруги подруг и т.д.... Было море всяких напитков, горы различной еды, куча тостов и веселья. Потом была дискотека, на которой Максим снял себе симпатичную девку. Потом была баня — а как же без нее, опять выпивка, бильярд... На утро проснувшись у себя дома на полу от звонка в дверь Максим не помнил как сюда попал и когда это всё кончилось. Выхлебав сердобольно оставленную кем-то у головы бутылку пива, и придерживая руками трещащую голову, с ломотой во всем теле от сна на полу Максим побрел к входной двери с твердым намерением снести шутнику, звонящему в дверь в такую рань (часы показывали 2 часа дня), голову.

За дверью оказалась районная почтальенша в сопровождении двух бугаев в милицейской форме, так что выполнить свое желание было проблематично.

— Бубнов Максим?

-Что? — хмуро спросил Максим.

— Это вы?

— Да. Что там принели?

— Я уже 3 раз приношу вам повестку в военкомат, вот вам повестка — ознакомьтесь и поставьте вот здесь, — она протянула ему какой-то бланк, — подпись.

Слабо соображающий Максим взял протянутый бланк, поставил, где ему указали подпись, смял повестку и пихнул ее себе в карман.

— Это всё?

— Молодой человек, сказала почтальенша, — вы бы хотя бы прочитали повестку.

— А зачем?

— А вот если бы вы прочитали — то узнали, что сегодня у вас день явки в военкомат.

— Что? Прямо сегодня? А раньше не могли принести?

— А я вам уже 3 раза приносила! Один раз за месяц, один — пару недель назад.

— Да не приносили мне ни разу повестки!

— Я не буду спорить с вами. У меня таких умных, как ты, с десяток. Все от армии бегают. Всё, я пошла.

— До свиданья, — буркнул парень и закрыл дверь. То есть попытался закрыть, так как ушла только почтальенша, а бугаи остались. Именно одна из их четырех ног и помешала закрыть дверь.

— Не так быстро, парень, — сказал один из милиционеров, — собирайся, поедешь с нами — мы проследим, чтобы ты не заблудился по дороге.

— Слушайте, ребята, я не в форме. Зайдите завтра, — сказал Максим.

— Нет уж, — один из бугаев так надавил на дверь, что Максим просто влетел внутрь своей квартиры. — Завтра ты уже будешь где-нибудь далеко. Прятаться у бабки под кроватью. Знаем мы таких как ты, уклонистов. Так что собирай манатки — и вперед, Родине долг отдать!

— И побыстрее! А то итак целый час к тебе звонили — сказал другой бугай и с недвусмысленным намеком достал резиновую дубинку.

Максиму ничего другого не оставалось, как по быстрому привести себя в относительный порядок и, закрыв дверь, поехать в милицейской машине в военкомат. Там его под роспись с повесткой сдали дежурному, откуда Максим поступил сразу на поток медкомиссии. Как и ожидалось, медкомиссия, морщась от перегара, признала его полностью годным к несению службы в рядах армии РФ.

Вот после этого до Максима окончательно дошло, что все очень серьезно. И он испугался. Потребовал встречи с районным комиссаром. И через два часа, отстояв очередь среди субтильных пацанов, сопровождавшихся мамами и папами, он к нему попал.

— Добрый день.

— Добрый. Проходи. Ну, с чем пришел? Что, врачи не обнаружили у тебя хроническую болезнь? Или ты под себя ходишь? Или у тебя мама-папа старые немощные на шее? Ну что, говори, — прямо с порога ошарашил его полковник.

— Да нет у меня папы — мамы. Я просто не хочу в армию — у меня хорошая работа, я хорошо зарабатываю... Понимаете?

— Ну, те кто хорошо зарабатывают, чем отличаются от тех, кто не зарабатывает? Ничем! И те и другие должны служить, согласно закону.

— Блин! Да что вы мне тут говорите! Вы меня отлично поняли!

— Не понял!

— Да ....! Вот, — с этими словами Максим кинул на стол заранее отделенную от остатка денег пачку в 100 тысяч рублей. — Держите. Я знаю, что здесь все покупается! 100 кусков хватит?

Комиссар изменился в лице.

— Вот что парень. Я сделаю тебе одолжение — не увижу этих денег и забуду, что ты тут наговорил. Потом спросишь кого-нибудь — и тебе расскажут, что ты предложил тебя посадить в тюрьму. Или ты так не хочешь в армию, что согласен даже сесть? Понял? А таких как ты — гопников, думающих что тут все продаются и покупаются, мы любим. Вы у нас занимаете самые почетные места: химвойска, стройбаты и служите там, куда даже птицы из-за холода не залетают.

— Да! Я не хочу в армию! Я не хочу терять просто так 2 года! Я хочу жить хорошо, я хочу хорошо зарабатывать, хочу девок трахать, а не лысого гонять в казарме и дачи генералам строить! — сорвался на крик Максим.

— Значит говоришь, деньги любишь? — задумчиво спросил внезапно успокоившийся полковник. "Что ж — подумал он, — я выполню не только просьбу свояка, но еще и разнарядку. Однако — каков наглец! Я бы такого и без всяких других взял и услал в ебе...! Все покупается! Деньги значит любишь? Ну, будут тебе деньги!"

— А кто их не любит? А что — у вас есть на примете служба в армии, где денег можно заработать? Наемник там, Чечня — что-то вроде этого?

— Нет. Есть вот вакансия на службу по контракту.

— И много платят?

— Нормально. За два года можешь вполне заработать на полквартиры.

— Хм. Давайте...

— Напра-во! — от окрика лейтенанта Максим очнулся и понял, что пропустил всю приветственную речь капитана. — Шагом марш! — С этих слов для Максима начался его заработок на пресловутые полквартиры.

Их группу повели по территории части. Максим с любопытством осматривался вокруг. Отремонтированы были только 2 здания во всей части — штаб и склад, остальные — в полной разрухе. Их отряд как раз подвели к складскому зданию.

— Отряд стой! — скомандовал лейтенант. — Вольно! Итак, товарищи бойцы, вы приехали первыми, поэтому вам достается самая легкая работа. Как вы видите, — лейтенант указал рукой на бараки, — наше с вами жилище находиться в ужасном состоянии. И, тем более, сейчас уже достаточно тепло, вы будите жить в модных кемпингах! Поэтому вы получите на складе отличные разборные шатры на 4 человека каждый и с пользой потратите свое время, устанавливая их для себя и для своих товарищей, которые приедут позже. Также вы получите отличную форму, сделанную из лучших, натуральных тканей, без капли синтетики, современные ботинки и будете поставлены на довольствие. Вперед!

И начался ад. Их переодели в военную форму старого образца — судя по некоторым датам на ящиках — этой форме было лет 30, некоторая уже расползалась, некоторая была вполне крепкая еще — полчаса они подбирали себе комплект обмундирования и упаковывали свое гражданское в ящики на хранение. Сапоги, запасное, несколько портянок, каски, разгрузки, ремни — все это пришлось буквально выбивать из тыловиков. После этого им с боем выдали сухпай — крупы, макароны, тушенку, чай, немного сахара, соль и показали где набирать воду. На вопрос про то, кто это все будит готовить им выдали 3 огромных фляги и 2 котла — для приготовления пищи. Готовить им предстояло на кострах, дрова для этого были свалены недалеко от выделенного для готовки места.

А после этого они получили пыточные приспособления на ближайшие 2 недели. Эти пыточные приспособления назывались — "шатер шестиместный офицерский". Их ставили и складывали, складывали и переносили на другое место. Ставили на время и ставили с закрытыми глазами — на ощупь. Ставили ночью и ставили днем. За это время в часть прибывало все больше и больше народу, который тоже включался в эту круговерть. Через 2 недели в части собралось уже около тысячи солдат, которым наконец то разрешили поставить свои палатки на постоянное место — их всех разбили на отделения и определили по взводам, ротам, батальонам. Каждая рота имела все свое — начиная от командиров и унтерофицеров и кончая бидонами для воды. В первую же ночь после расположения на постоянном месте "жительства" их рота проснулась от дикого воя. Выскакивая из палаток они попали под шквальный ветер и дождь. Откуда это все появилось, при полной луне и звездном небе они увидели потом. Капитан, командовавший их ротой, в темноте тихо подвел к их бивуаку грузовик со смонтированным на нем списанным винтовым авиационным двигателем, сзади двигателя пристроили два пожарных брандспойта. При включении эта конструкция организовала их отряду штормовой ветер с мелким дождем. 25 палаток, а жили они в шестиместных палатках по четыре человека, хоть какое-то послабление, были повалены или унесены ветром, а все личные вещи — промокли. Стоящими остались только два шатра, поставленных самими офицерами. Таким нехитрым способом их учили, что всякую работу надо делать на отлично, иначе сам же от этого и пострадаешь. Для закрепления полученных знаний утром их, не выспавшихся, подняли и в полной выкладке, правда, без оружия — зато с саперными лопатками наперевес, отправили в пятикилометровый марш-бросок. Вся рота, поголовно, стерла кто ноги, кто руки: бегать в мокром очень неприятно. Пока их рота разминалась остальные, без приказа командиров, занимались укреплением своих жилищ. И в будущем таких уроков было много.

Помимо их полка был еще один. Они жили тоже в палатках — но на противоположном конце военной части. Привезли их на машинах с зарешеченными окошками, а в первый же день было около двадцати драк. Причем одна, целое побоище — в ней участвовало по 60 человек с каждой стороны. После этого два полка расселили по противоположным концам ВЧ, и то это не спасало. Одна-две драки случались с уже наскучившей всем регулярностью.

В одной палатке с Максимом проживали еще 3 парня. Пашка Юрьев — родом из под Архангельска, веселый разбитной парень; Ярослав Маленков — мрачный, вечно погруженный в какие-то свои проблемы — откуда-то из под Москвы; Александр Дмитриев — чем-то вечно напуганный — из Питера. Надо сказать, что парни попались нормальные — никто не воровал, никто никого не подставлял, и все, неотхлынивая, делали свою пайку работы. Может и не дружно, но поровну. Однако самому Максиму все меньше и меньше нравилось служить. Он стал подумывать о том, как бы, хм, отказаться от чести служить в таком специальном подразделении. Поэтому, некоторое время он потратил на то, чтобы разведать подступы к окружающему их лагерь периметру, и, впоследствии, свалить, совершенно не думая о возможных последствиях дезертирства. Однако, произошедший в середине июня случай резко изменил его намерения.

Однажды ночью Максим и все его товарищи проснулись от звуков выстрелов. Выбежав из платки, они попали в толпу таких же, как они, разбуженных. Судя по разговорам — выстрелы доносились со стороны ворот. Еще десяток минут люди стояли и придумывали объяснения ночной стрельбе одно хуже другого, пока не пришел их лейтенант и не разогнал всех по палаткам. Утром было общее построение — совместное с "соседями", чего раньше случалось всего пару раз. На построении также были оба командира — "их" полковник Сергеев и "чужой" полковник Седенький. А еще на построении, прямо в центре плаца, присутствовали восемь перевязанных солдат из соседского подразделения и, что самое страшное, один труп в их форме.

В ходе построения было объявлено, что группа из 9 человек из подразделения Седенького, одуревших от отсутствия выпивки, травы и баб, совершила попытку побега (а так как большинство бойцов в том подразделении было собрано по различным отстойникам, и служба здесь была для альтернативой тюрьме, то для них это был именно побег, а не "самоход" ) через охраняемые ворота их части. На оклик и предупредительный выстрел в воздух они не отреагировали, и попробовали разоружить часового. В результате огонь был открыт на поражение. В итоге восемь человек получили ранения различной степени тяжести, а один из нарушителей был убит. Раненые были разжалованы в рядовые, среди них был сержант, командиры получили взыскание с занесением в личное дело.

Далее стоящим в строю бойцам было высказано все, что о них думают командиры, отчего, почему, кто, куда, зачем и так далее. Надо отметить, что печатной в этой речи были только предлоги, да и то не все. Если перевести это на нормативную лексику, то отцы-командиры сообщили, что очень недовольны поведением своих солдат, что здесь не детский оздоровительный лагерь — а армия и они не пионервожатые, что все очень серьезно и что отвечать приходиться по-взрослому. И все, что произошло, это итог недогруженности бойцов работой, учебой и боевой подготовкой, что будет буквально с этого же дня исправлено.

Слова с делом в данном случае не разошлись. Сразу же после построения все облачились по полной и отправились нарезать круги по внутреннему периметру части. Потом бы плотно заросший травой и кустарником дальний угол, где им м помощью саперных лопаток (одной на троих), руками и прочими подручными средствами приказали за 3 часа оборудовать по две огневые точки полного профиля, плюс расчистить к этим точкам сектора стрельбы. Если же через три часа приказ выполнен не будет, то вместо обеда личный состав будет заниматься закапыванием приготовленных позиций, а потом бегать до ужина.

Естественно, как это всегда бывает, нашлись "самые умные", которые решили, что если ничего не копать, то и закапывать будет легче. Двойной выигрыш вроде бы. Естественно, из-за этих пострадали все прилежные солдаты, которые честно пытались чуть ли не зубами, выкопать в плотной, пронизанной корнями земле ростовой окоп. И уж совершенно естественно то, что вечером, когда поле целого дня тяжелых, через "не могу" и зубовный скрежет физических нагрузок, эти умники в части умудрились кто поскользнуться на растяжках палаток, кто споткнуться о камень и упасть, да так, что все тело было одним большим синяком. Командование части отнеслось к этому с пониманием, то есть вообще предпочло этого не заметить. Зато уже на следующий день все честно выкапывали и закапывали окопы.