— Это ещё зачем? Не нужен мне такой надсмотрщик. Чёртов телефонщик! Позёр несчастный! Знает, гадёныш, чем меня уколоть.— Поймав удивлённый взгляд сына сбросила обороты и, отмахнувшись, объявила:— И вообще устала я, пойду, отдохну и поработаю. Поешь, оставь всё на столе, я потом разберусь. А пока не трогай меня.
Он кивнул, но посчитал важным добавить:
— Договорились. Только давай со своими книжными расследованиями без фокусов и переодеваний, а то мне что-то за тебя не спокойно.
Лена подпрыгнула ещё разок, похоже — вторую ногу достала неудача первой. "Не спокойно ему, а катит не желая лишать себя приятного". Натянув маску суровости, рыкнула:
— Что ты имеешь ввиду?
Данька наевшись, как всегда принял свою излюбленную позу — отвалился на спинку:
— Ты знаешь, что хамелеоны не любят шум, но тоскуют в тишине. Это так на тебя похоже.
Лена сердито отмахнулась:
— Не городи огород. Я устала.
Она хотела видеть Даньку (и старалась для этого), человеком, за которого никогда не будет стыдно, уверенным в себе, дисциплинированным и ответственным, непременно набравшимся уму разуму. Но получился какой-то компот. Он не плохой парень, но со своими тараканами. Лена зашла в кабинет, включила запись разговора с Иваном, сделанную тайно миниатюрным магнитофончиком, находившимся в сумочке и прослушала ещё раз. Сделав по кабинету несколько кругов, села писать. В разгар работы позвонили со службы Долгова и попросили забрать кое — какие его вещи. Лена все дела отставила и помчалась. Машина не завелась, пришлось добираться городским транспортом. На КПП прождала напрасно, к ней никто не вышел. После часа бесполезной болтанки, позвонили и извинились, мол, выйти не получается срочный вызов к начальству. Оно понять можно — всё начальство не только военное превыше всего. Делать нечего пришлось отправиться в обратный путь не солоно хлебавши. Она неторопливо шла по дорожке и размышляла о том, за каким таким хреном она им понадобилась... Задумалась, так и есть, но не додумала. Хотя уже сам по себе этот факт заслуживал внимания. Да если учесть некоторую щекотливость ситуации. Находясь в какой-то растерянности, так и не поняв кто и зачем её вызывал, отправилась домой. Не догадавшись вызвать такси, настоялась на остановке, потом натряслась в троллейбусе. Заодно уж разозлилась на погоду. Давно пора бы уж снегу выпасть, а было всё ещё тепло. Как будто перепутала в своём календаре что-то природа. Так устроен человек виноватого ищет везде и во всём, но признать это не торопится. Шла через двор словно чумная. Вдруг её внимание привлёк живой цветок. Беленькие мелкие соцветия на длинно упругой ножке. Жизнь среди увядания и смерти. Кругом опавшая листва, а он цветёт себе белым цветом, качаясь под напором ветра. Она засмотрелась на это чудо и пропустила нёсшегося к ней наперерез Кушнира. Когда заметила, остолбенела от его встревоженного взгляда: "Что ему от меня надо!" Показывая своё ему "фи" нагнулась к цветку. Рядом что-то жикнуло. "Интересно, что это?" Медлить было нельзя, а она себе раздумывала. Что да как? Пока она это самое раздумывала над этими двумя вопросами, Никита в несколько прыжков преодолел расстояние до неё. Она попыталась его оттолкнуть, но было уже поздно. Он налетел на неё, сначала откинул за старое широченное с огромным дуплом дерево, а потом, свалив на землю, подпихнул под себя. Подумала: "Ох, как не везёт этому плащу. Вещи, как и люди — бывают везучие, а бывают, что и нет".
Охрана засекла киллера по солнечному зайчику. Время на раздумья у Кушнира не было. Лена шла по двору. Вот он и рванул.
Опомнившись, Лена попыталась царапаться и кусаться, а ещё, вспомнив, что имеются голосовые связки, орать. Чем сильнее он давил её, тем громче она пыталась орать. Но это ещё не всё. Вместо того, чтоб отпустить, Кушнир вжал её носом в рыжую траву. Мол, ешь и помалкивай. "Не слишком ли он позволяет себе?!..." Ох, как она его ненавидела. Валяние это пирожком продолжалось до подхода двух рослых парней с оружием. Под их прикрытием, Кушнир поднялся сам и поднял с земли её. Оглядев её живой, но петушиный вид, буркнул: "Дуракам везёт".Её глаза от возмущения готовы были выпрыгнуть на грудь. Ооо! Предусмотрительно перехватив её руку, чтоб не получить оплеуху, он держал мёртвой хваткой, прикрывая собой. Лена, захлёбываясь злостью, попыталась вырваться, но где уж там, он был силён. Поняв в бесполезности борьбы переключилась на себя. Осмотрев свой испорченный плащ, только собралась выяснить, зачем он устроил это валяние и уже раскрыла рот ругаться: — "Отстань от меня сволочь! Я тебя знать не знаю и знать не хочу и вообще первый раз вижу, ну может второй...",— как парни, не обращая на её стенания внимания, принялись тыкать пальцами в повреждённый ствол берёзы, что-то рассказывая Кушниру. Тот разумеется таскал её за собой. Потом все трое развернулись в сторону чердака соседнего дома. Никита хмурил брови и кивал. Она никак ещё не осознавала опасности момента сосредоточив всё внимание на грязном пятне. Он легонько стукнул по её руке. "Хватит грязь растирать". Оставив в покое не поддающийся чистке плащ, подняла глаза туда же и прислушалась к разговору. Но ничего из их мычания не поняла. Парни к тому времени вырезали что-то из ствола и высыпали это "что-то" в ладонь Никите. Тот тут же сунул ей это под нос. Она непонимающе моргала. Кушнир сверлил её взглядом: "Не понимает? Или делает вид, что не понимает? Что за баба..." Так и не выяснив ответ на тот вопрос, он велел топать ей к подъезду.
Пихается?! Как будто она поняла что то пули. Естественно, Лена, ничего не понимая, заартачилась. Ей хватило голоса прокричать:— "Помогите, спасите!" Но он, приняв тот вопль за запоздалую реакцию, подтолкнул:— "Спасли уже! Топай и закрой рот!" Пришлось подчиниться. Не воевать же с ним посреди двора. Извалял ни за что ни про что, теперь пихается. Он бесцеремонно тащил её за локоть. Ноги с трудом успевали за его широким шагом. Она, не в силах оторвать глаза от земли, наблюдала за его узконосыми чёрными туфлями, погружающимися в толщу опавших листьев и мокрой земли и едва сдерживалась, чтобы не сказать ему что-то обидное. Мужики, что ковыряли ножами дерево и прикрывали их во время шествия по двору, остались у подъезда. Ей показалось, что Кушнир как-то по особому посмотрел на сопровождающих его парней и они отстали. А он довёл её до квартиры. От того, что не понимала происходящего, Лена бурно и много, поднимаясь по лестнице и на самой лестничной площадке, возмущалась. Коря его за наглое преследование её, пригрозила милицией. Чем особенно его разозлила. Но Никита, как истинный джентльмен не обращая внимания "на нервные вспышки распоясавшейся бабы" помог снять плащ и даже расстегнул сапоги. Правда, его выдержка и джентльменство на этом и закончились. Пхнув её на стул, он гаркнул на все лёгкие:
— Ты что ненормальная, дура совсем... Тебе не надоела эта война до победного конца. А-а-а... я понял, тебе нравится как ты живёшь. Страсти— мордасти адреналин гоняют. А кончится чем?
— Чем?— таращилась на него она.
Его руки взлетев вверх хлопнули по бокам туловища. Бах!
— Ну не совсем же ты пенёк, пораскинь мозгами. Не маленькая чай. Того что случилось с Долговым и чёртовой стрельбой уже не исправить. Ломать голову о том, как бы было, если бы... бесполезно и неумно. Опять же, чего где попало шляешься? Во что ты влезла? В тебя стреляли. Это просто чудо, что я оказался рядом. Не сметь из квартиры выходить. Понятно?
Лена побелела: "Стреляли?! Так это на ладони были пули? И "чик" возле виска— выстрел..." Это даже оттеснило его прямые намёки на возраст "не маленькая". Когда оцепенение и страх спали, выползла злость на него: "Чего раскомандовался?! Орёт как будто права имеет". Огрызнуться, посчитав оскорблением намёки на возраст, тоже не могла отказать своему удовольствию. В самом конце, она развернулась и исчезла в душевой. Вот ещё! Будет она его слушать. По сценарию любого романа любая женщина должна была влюбиться в спасителя, хотя бы быть благодарной, а ей его хотелось расцарапать. Кровожадные мысли перебили другие: "Но какому лешему я нужна? Кто и зачем ведёт на меня охоту? Ошибка, наверное". Конечно, требовалось с кем-то поговорить, но не с этим же хамом обсуждать её проблемы. Чтоб вырастить стену и отделить его от себя открыла воду и подалась в унылые размышления: если всё же пули предназначались ей, то кто и за что? В игре книга? Дискета?... Так дискета или книга? Стреляли похоже с чердака. Именно туда устремлены были взгляды парней. Стреляли нагло, днём. Не киллер. А возможно кто-то свой. Своим легче быть незаметными в этом дворе. Он спустился в свою квартиру и ищи ветра в поле. Кто? Хотя, может быть, и случайность. Молодняк накупил оружия и палит по прохожим прямо из окон. По телевизору показывали такие случаи.
Кушнир побарабанил костяшками пальцев по двери ванной, стена не помогла. Пришлось Лене откликнуться. То было невежливое бурчание:
— Чего тебе? Я как собака устала...
Он сморщил нос. Голос, донёсшийся из-за двери, не предвещал ничего хорошего. Вот женщина!
— Ты хоть бы в знак благодарности кофе угостила, как ни как, я тебя своим телом закрывал,— прогудел он.— Порядочные люди так себя не ведут...
Но на неё его благородный поступок впечатления не произвёл, а напоминание добавило раздражения.
— Кто тебя просил. И вообще, пошёл вон, ты мне не нужен!— донеслось до его ушей из ванной комнаты. Знать он не мог, как она тут же одёрнула себя: "О, чёрт, кто же меня убогую за язык тянул?! Хотя... Если подумать поглубже, то по делу получил". По какому такому делу, она не уточняла.
Лена своей грубости оправдания нашла. А вот он тут же огрызнулся:
— А я к тебе в пару не набиваюсь. Дело приобретает серьёзный оборот. Запрись со своей стороны и покрепче пока не убили, коза. А потом ляг в постель и отдохни. Только не вздумай ковыряться в своих чувствах и размышлениях... Сочинительница...
— А то что?
— Голова лопнет, сочинять нечем будет.
Она резко развернулась к двери, как будто он стоял по её сторону, и до его ушей вновь долетело:
— Иди к чёрту! Я сама знаю как мне жить. Учитель нашёлся. И не ты, а вы, понял?!
Вежливее не получилось бы, её всю трясло, от ярости.
"Когда я дозрею, я убью тебя! Или сделаю что-нибудь в таком духе", — мстительно мелькнуло в её трещащей голове. Кушнир об этом надо думать догадался, потому как пару дней её не трогал звонками и своей персоной не докучал. Её держала на крючке его охрана. Ребята во дворе, на скамеечках делали вид, что газеты читают. Слава Богу, она о том не подозревала. Иначе бы она знала куда и на кого убить время. Надо сказать, Лена в раздумьях бесцельно бродила по квартире. Конечно, она запиралась и отдыхать отдыхала, но с днями страх утрясся, Лена успокоилась. И даже воспряла духом.
Жизнь, шаг за шагом, шла вперёд. Так положено. В почтовом ящике нашла странный конверт: без адреса и марок— "Долговой". Открыла прямо там же, на ступенях. На белом листе всего лишь одна строчка: "Завтра, у главного входа супермаркета на привокзальной в 13 00". Какие -то игры. Странно всё это. Если надо что-то сообщить зашли бы и сказали. Зачем все эти тайны мадридского двора. Вернулась в квартиру, сварила кофе. Что это? Кто-то хочет поговорить или ловушка? А чего она, собственно, теряет? Почему бы и не сходить. Что они ей сделают, место людное, надо прошвырнуться, как не скажет Данька. Интересно же. К тому же ей пришла в голову идея, для осуществления которой необходимо было пойти. Ночь спала плохо. Снилась сплошная несуразица. Утром вдруг стрельнуло: а если это происки Никиты? Надо позвонить и спросить. Она так и хотела сделать, но как будто почувствовав, что о нём думают, позвонил он сам. Когда Лена ему всё выпалила, тот, потеряв дар речи, молчал. Потом попытался прощупать ситуацию и кое-что поняв с ходу стал ругаться. Чтоб не придумывала глупостей и не смела. Но Лену такой подход только раззадорил: он ей приказывает, да она, свободная женщина, всё сделает как ей хочется. Никто ей не указ. Собираться начала загодя. Подъехала за десять минут. Припарковалась. Подождала до 13 00, сумочку на локоть и, направилась в сторону искомого объекта. Она не спешила. По всем законам детективного жанра, каким она занимается, спешить в таких случаях не рекомендуется. Перейдя дорогу, встала у раздвижных дверей супермаркета. Не посередине, а с правого боку. Увидят кому надо. Крутить головой не стала. Принципиально. Подойдут, раз инициировали встречу. Дала себе и им пять плюс пять минут. Нет, не взыщите. Если это всё её фантазии и совсем не то, о чём она думает, то всегда можно изобразить потрясающее совпадение. Но почему -то была уверенность, что делать это не придётся. Хотя через пять минут она начала подозревать, что над ней просто подшутили. Вторые пять минут подходили к концу, и она, вдруг остро ощутив тревогу, собиралась по истечению их уходить, когда в решётки между дверей застряла передними колёсами детская коляска. Молодая мама мучилась дёргая её туда сюда. Лена сорвалась с места, чтоб помочь. Забежала вперёд и помогла спуститься по настилу вниз. И тут раздался сильный взрыв. Её взрывной волной откинуло вглубь зала. Придя в чувство, обнаружила сидящей себя возле тумбы кассы. На виске вскочила порядочная шишка. "Что это было?"— жжикало пчелой в голове. Вот теперь она посмотрела вокруг. Из выбитой напрочь входной двери валил едкий дым. Угол, где только что стояла она, был разрушен. Стонали раненные. Валялись безобразные тела убитых. И застывший от обалдения народ в нелепых позах. Несмотря на звон в голове, до Лены всё же дошло, что взрывали её и спасла лишь ситуация с коляской. Скорее всего, взрывчатка лежала в урне при входе. Как раз в той, возле которой она стояла. "Это тебе урок",— попеняла она себе. Поднялась, отряхнулась и, не дожидаясь пассажиров машин с сиреной, отправилась на запасной выход. Как ловко спланировали, гады, конечно, все решат, что то акт против супермаркета— конкуренты пошалили. По её предположению ноги идти не могли, потому как она их не чувствовала, но она шла. Как очутилась в машине не помнила. Посидела. Руки ноги дрожали. Но негодовать вслух не стала. Супермаркет окружили милицейские и пожарные машины. Надо сваливать отсюда и поскорее. Чудное дело, но до дома добралась без приключений. Даже заехала в храм и поставила свечку самую большую, какая нашлась. "Господи! Спасибо!" Выходила, перекрестилась: значит, то не моя смерть. Ехала по инерции. Зашла домой, закрылась на все запоры, кинула сумку в кресло и упала на диван. "Я дома и живая!" Решила: больше никуда и ни за что. Ей до тошноты надоела эта бестолковщина. Чёрт знает что! Ладно, успокойся дорогуша, одёрнула она себя и включила телевизор.
Прошла ещё неделя. На подмороженную землю улёгся снег. Завалил, от щедрот своих деревья и кусты, толстыми шапками снега похожего на новогоднюю одежду деда Мороза из ваты, как будто залитую клеем и искрящимися на ней мелко покрошенными стёклышками новогодних игрушек. Неугомонная детвора принялась его тут же катать в шары и лепить бабу. Лена смотрела на всю эту звонкую, детскую возню в окно и улыбалась. Но идиллию нарушил телефонный звонок. Звонили знакомые, узнав, что одна, пригласили к себе в гости: "Чего скучать, бери "ноутбук" и дуй к нам, твою работу работать можно и у нас". Лена посчитала предложение дельным. Срочно сокращали двухсотку -и Лена по намёткам Семёна готовила пару статей в газеты, собственно времени лишнего не было, но, подумав, что надо проконсультироваться, а заодно и развеяться, согласилась. Без Даньки скукотища была неописуемая. Опять же свеженького хлебца надо купить, творожка. Время притупило страх и развеяло мрачные тенёта. Всё происшедшее не казалось уже таким мрачным и касающимся лично её. Скорее всего, совпадение. И менты того же мнения— происки конкурентов супермаркета. Газеты именно об этом сообщают. С чего она всё это приписала на свой счёт? Ненормальная. Это просто гороскоп у неё неудачный, вот она и оказывается не в том месте, не в тот час. Вот с таким настроением она и собиралась в гости. Вчера приходил Никита, но она, разглядев его в глазок, ответила через дверь, заверив, что с ней всё "о, кей" и шёл бы он куда подальше, куда ему самому больше хочется, естественно, в квартиру не впустила. Попробовал звонить, с такой силой швырнула трубку на аппарат, как будто именно она стала виновницей её плохого настроения. С удовольствием втянула ноздрями свежий воздух. Ляпота. В гостях ждал её не только чай, но и неприятное известие, о гибели Ивана. Он возвращался вечером выходного дня с женой от тёщи и попал в страшную аварию. Жена в тяжёлом состоянии находится в реанимации. Рассказывает, что после принятия таблетки от головной боли, Иван упал на руль и умер, а машина, на полной скорости, потеряв управление, понеслась куда ей хочется. Вскрытие гарантировало острый гипертонический кризис и тромб. Лена вздохнула: "С таким диагнозом можно было умереть дважды. А что если опасность грозит каждому, кто соприкоснулся с тайной дискетой стрельб? Ахинея какая-то. Или я всё же перегибаю палку и уподобляюсь помешанной?" Иван погиб. Она не могла прийти в себя от изумления и горя. Стрельба по ней высветилась в ином свете. Данькин звонок застал её в раздумье. Сын ворчал на неё, упрекая за то, что допоздна догостилась и велел топать домой. Признав его правоту, она так и сделала. Распрощалась и поехала. Поставив машину на платную стоянку недалеко от дома, перешла улицу и нырнула в арку. Поёжилась. Холодно. Но прохлада перебивает боль. Гибель Ивана-это уже через края. Всё опять натурально и нет следов. Ей стало обидно. Всё вдруг смертельно надоело. Ну почему так? Вокруг неё происходят ужасные вещи. Мерзкая сила без морали, проявления и запаха хозяйничает над человеческими жизнями. "Мы не люди, а муравьи",— вырвался из горла горький вздох. А что если и с ней вся эта чехарда не случайность. Хотят испугать, убить? Но зачем? Зачем? Вряд ли они думают, что она носит дискету с собой. Нет, тут явно другое. Вряд ли им известно, что она пишет книгу и собирает материал. Собственно откуда. Хотя зарекаться в наше время ни от чего нельзя. Сердце сжала пружина не пружина, страх не страх, но держало крепко. Прислонилась к морозному камню. До дома оставалось метров пятьдесят. Заслышав шаги за спиной, вздрогнула, инстинктивно отступая в тень уступа. А когда приблизились... Это ей мало помогло. Неизвестно откуда вынырнувший мужик, схватил мёртвой хваткой за запястье. В голове только и мелькало: "Сохранить компьютер!" Она постаралась вырваться, но он был силён. Лена не струсила. Она открыла рот и принялась орать. Мужик быстро сориентировался, зажав ей рот двинув, во весь размах, кулачищем под грудь, да так что у неё перехватило дыхание, и поплыла земля. К тому же дёрнул, пытаясь вырвать из рук сумку с "ноутбуком" с такой силой, что чуть не выдернул её с корнем. Только с ходу у него такое мероприятие не получилось. Обычно боясь, чтоб не уронить, Лена, держала его, сжимая пальцы клещами. И сейчас несмотря на боль, так запросто, избавить мужику её от компьютера, не удалось. Он вынужден был убрать руку, сжимающую её рот, чтоб без проблем, двумя лапами вырвать сумку, а она, собрав все силы, принялась кричать, за что получила кулаком в губы, упала навзничь и захлебнулась кровью. Всё мгновенно перевернулось вверх тормашкой. Даже сквозь шум в ушах послышался странный звук, как будто что-то лопнуло в голове. Темнота моментом сгустилась вокруг неё. Но на крик кто-то прибежал. Кто, она уже не видела. Просто поняла по шуму возни, когда очнулась, и прерывающемуся дыханию, а так же по нелицеприятным восклицаниям борющихся людей и непереводимому мату. Боли почти не чувствовала, душили обида и страх. "Лежу так, что сквозь щёлочки глаз вижу чёрное ночное небо, вырисовывающееся в арке и белые кружева из снега на ветках. Раз вижу, значит, глаза целы".— Качалось, баюкая в голове. Попыталась встать сама, но получилось только на колени. Потом её подняли под мышки, и повели на дрожащих ногах к подъезду. Её безвольное тело волоклось, а не шло. Но она расслышала:
