Приманка для дракона

— Всем молчать! — громогласно заявил он. — Я — официальный представитель его сиятельства. Что здесь происходит?

Шум утих в одно мгновение. А потерпевшая выпустила рукав южанина и даже присела.

— Ой, господин секретарь, — пролепетала она.

— Моника! — воскликнул Отто, приглядевшись. — Опять за свое? Плетей захотела?

— Да что вы, господин секретарь, — зачастила Моника. — Я правду говорю, обокрасть меня этот хиляк пытался. Вот не вру, поклянусь, чем хотите.

Между тем толпа вновь заволновалась, а затем раздался зычный голос:

— Посторонись! Дорогу страже!

Переодетая Леона — а юным южанином была именно она — и Агидиус побледнели. Но вот что странно — крикливая Моника тоже переменилась в лице. В глазах Отто появилось и вовсе уж нехорошее выражение, ничего доброго не предвещающее.

— Посторонись!

И в центр круга, свободного от толпы, вывалился, пыхтя, дородный тип в форменной одежде городской стражи.

— И где здесь у нас вор?

— Томас, — неожиданно тихим робким голосом произнесла Моника, — Томас, твое вмешательство не требуется.

Однако Томас оказался не из догадливых. Он уставился на пажа, потом перевел взгляд на Леону, довольно кивнул и произнес:

— Так, быстро все за мной. Ты, ты и ты.

Чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, кому именно надлежит следовать за ним, Томас ткнул пальцем сначала в Монику, затем в Агидиуса, а Леону и вовсе схватил за руку. Девушка поморщилась.

А вот Стефан рассвирепел. В одно мгновение он оказался рядом со стражником и схватил того за плечо.

— Чего это вы, господин хороший? — пришел в недоумение Томас.

Леона перевела взгляд на драконоборца и испуганно пискнула. Агидиус, увидев неожиданную подмогу, напротив, обрадовался.

— Господин Стефан! Господин Отто! Как вы здесь оказались? Очень вовремя, надо сказать.

Вот теперь испугался и стражник. Крепкая хватка на руке Леоны разжалась, и Томас недоуменно повторил:

— Господин Отто? Секретарь его сиятельства?

— Болван! — взвизгнула Моника. — Ой, господин секретарь, вы не подумайте, это я не вам. Вас-то я безмерно уважаю.

А толпа, собравшаяся поглазеть на бесплатное представление, становилась все многолюднее. Отто окинул ее взглядом и сухо бросил:

— Пожалуй, действительно пора переместиться в более спокойное место. Куда там предлагал пойти наш друг Томас? — последние три слова секретарь особо выделил голосом.

Стражник предпочел промолчать, и тогда Стефан сильнее сжал пальцы на его плече.

— Куда ты звал этих молодых людей?

— В караульную, — простонал Томас.

— Отлично. Туда и направимся.

Пользуясь суматохой, Леона решила было ускользнуть, но драконоборец быстро пресек ее попытку, просто взяв за руку. Не так крепко, как до этого стражник, но все же ощутимо. Моника и Томас понуро брели сами, а паж заметил Клауса и подошел к нему.

— Вы тоже отправились на поиски дракона, да?

— Да, — подтвердил плохо понимающий, что происходит, воздыхатель Эрны.

Агидиус обрадовался еще сильнее.

— Как замечательно! Вместе веселее будет. И как только мы сразу не догадались захватить с собой господина Стефана?

Расслышавший его слова Стефан только хмыкнул.

Караульное помещение оказалось длинной узкой комнатой с низким потолком, стенами из темного камня и небольшими окнами.

— Итак, — начал допрос Отто, — в чем ты, Моника, обвиняешь этого достойного молодого человека?

Писарь усердно заскрипел пером, а Моника, услышав данную секретарем его сиятельства южанину характеристику, растерянно заморгала.

— Так ведь ни в чем, ваше благородие, — наконец пробормотала она. — Ошибочка вышла.

— Хорошо, тогда послушаем юношу. Ваше имя?

— Ле... Леон.

— Рассказывайте, Леон.

— Да я и сам не понял, что произошло. Мы с другом гуляли по ярмарке, проголодались и решили купить пирогов с мясом. Купили вот, — Леона кивком указала на сверток в руках Агидиуса, — и направились к... Неважно, куда. И тут эта женщина схватила меня за руку и стала кричать, будто я украла... украл у нее кошель с монетами. Тут же набежала толпа, потом появились вы, а следом подошел и этот стражник. Вот и все.

— Следовательно, Моника видела, что друг ваш — человек небедный?

— Не знаю. Должно быть, видела. За пироги он расплачивался.

— Да что вы его слушаете? — взъярился Томас. — Видно же, что воришка себя обелить хочет. Спер у честной женщины кошель, а возвращать украденное не желает. В паре они работают: этот ворует и тому, хорошо одетому, передает.

Агидиус покраснел, Стефан, наоборот, побледнел, но ни один из них не успел сказать ни слова. Отто кивнул смирно стоявшему у стены караульному, и тот без разговоров двинул бывшему товарищу по шее.

— Кажется, твоим мнением я не интересовался, — скучающим тоном заметил секретарь. — Распоясались вы здесь, как я погляжу. Без позволения рты при начальстве раскрывать начали. Этого типа, пожалуй, из стражи уволим, чтобы впредь неповадно было со своим замечаниями куда не след лезть.

Писарь угодливо закивал и еще быстрее заводил пером по бумаге, опасаясь, должно быть, что и ему достанется под горячую руку.

— Ничего мы у нее не брали, — твердо произнес Агидиус, сверля злым взглядом испуганную Моника.

Мошенница уже давно успела сообразить, что ничего себе выгадать не получится, и теперь, скорее всего, прикидывала, как выпутаться с наименьшими потерями.

— В этом я как раз уверен, — просветил собравшихся Отто. — Видите ли, на сию особу уже поступали жалобы. Насколько я помню, впервые я услышал о ней от мельника. Его она обвинила в домогательствах и стребовала мешок муки, чтобы дело не дошло до графского суда. Мельник остротой мышления никогда не отличался, потому сначала отдал ей требуемое, а уж потом поинтересовался, грозило ли ему наказание за несовершенное преступление. Потом была Ханна, у которой Моника обманом отобрала петуха и десяток яиц. Не сомневаюсь в том, что существуют и другие одураченные, вот только жаловаться они не ходили. А теперь ты решила сыграть по-крупному, так? Увидела мальчишек и собралась отнять у них деньги? Одной такое дельце провернуть затруднительно, но подмога у тебя имелась. Кем тебе приходится Томас? Брат? Дядя?

Моника сцепила зубы и притворилась немой, зато Томас опять не выдержал.

— Скажете тоже, господин секретарь! Чтобы я — и родня этой жабе? Да мой свояк с ее покойным супругом прежде дружбу водил, вот откуда я ее знаю.

— Дурак! — выплюнула Моника. — Промолчать не мог? Доказательств-то против нас никаких не было.

— Ошибаетесь, — звонко произнес Агидиус. — Я могу дать слово благородного человека, что вы пытались очернить моего друга.

— И что? — спросила мошенница. — Он-то к благородным не относится. А я ошиблась просто, со всяким бывает.

— Вас поймали с поличными, — заявил Отто. — Обоих. Так что выкручиваться и оправдываться бесполезно. Полагаю, десяток плетей способны вразумить тебя, Моника. Если же попадешься еще раз, то столь легким наказанием не отделаешься. А вот с Томасом дело обстоит гораздо серьезнее.

Стражник побледнел.

— Да что вы, господин секретарь, я ведь прежде никогда... ни разу... и не замечен... Это она все, она меня соблазнила легкими деньгами. Сказала, что найдет на ярмарке доверчивого простачка, а мое дело простое — припугнуть немного. В темницу-то никому не охота, вот мальчишки и должны были раскошелиться.

Теперь на Томаса взирали с отвращением все присутствующие, но он, не замечая направленных на него взглядов, частил дальше:

— Она-то заслужила наказание, это да. Я вам такое про нее порассказать могу. Вы и четвертой части ее темных делишек не знаете. Но меня-то за что?

— Хватит! — стукнул кулаком по столу Отто. — И это вот недоразумение служило в городской страже? Начальника караула сюда! Будем разбираться.

Часть текста удалена

15

До Нантера барон с виконтом буквально долетели, то и дело выкрикивая: "Посторонись!" и охаживая зазевавшихся простолюдинов плетью. И лишь въехав в город, растерялись. Дело в том, что в Нантере было три крупных храма — и это не считая небольших часовен. Если бы количество строений, где велись службы и совершались обряды, ограничивалось хотя бы двумя — преследователи с легкостью решили бы вставшую перед ними задачу, попросту разделившись. Но как вдвоем одновременно оказаться в трех храмах?

— Послушайте, Джакоб, — сказал виконт, решив, видимо, что общая проблема позволяет некую фамильярность в общении, — предлагаю начать с большего. В смысле, с крупного. В смысле, с главного городского храма. Или ваша племянница скромна и желает тихую свадьбу в неприметной часовенке?

Барон не имел ни малейшего представления о пожеланиях Леоны относительно ее собственного бракосочетания. Да что там, о вообще о ее чувствах и желаниях задумываться не желал, но вот выказать подобострастие лишним не посчитал. Он лишь поколебался несколько мгновений, не зная, будет ли уместным и ему назвать господина виконта по имени. Но вскоре склонился к тому, что обстановка располагает, а там и в друзья записаться не долго.

— Знаете, Руперт, — произнеся имя виконта, барон на мгновение замолчал, опасаясь гнева собеседника, и продолжил, лишь когда убедился, что бурной реакции не воспоследует, — я склонен согласиться с вами. Конечно же, каждая девушка пожелала бы обставить собственную свадьбу со всей возможной пышностью.

— Тогда вперед! Мне уже неоднократно приходилось бывать в Нантере, я знаю, где здесь главный храм.

Джакоб тоже оказался в городе далеко не в первый раз, но предпочел благоразумно промолчать. Тем более, что искать главный храм Нантера и не требовалось. Он располагался через площадь от городской ратуши и возвышался над прочими зданиями. Когда запыхавшиеся преследователи поднялись по каменным ступеням, их поджидал неприятный сюрприз: дверь в помещение для таинств оказалась закрыта, следовательно, служитель уже проводил там какой-то обряд.

— Они? — выдохнул виконт.

Барону не требовалось пояснять, что имел в виду его спутник. Джакоб бегло осмотрелся. Постольку солнце едва лишь перевалило за полдень, рабочему люду было не до посещения храма: утренняя служба давно завершилась, а до вечерней времени оставалось много. Лишь нищий у входа гнусаво выводил привычное: "Пода-айте, господа добрые!"

— Они, — шепнул барон. — Видите, нет никого. Уж другую пару точно бы поджидали друзья и родственники, а наши голубки во всем Нантере ни с кем не знакомы. Свидетеля, небось, и того с улицы позвали.

— Так чего же мы стоим?

И виконт решительно шагнул к двери. Джакоб воровато покосился на статую Веховного Бога, пробормотал под нос извинения за кощунство, сотворил охраняющий знак и лишь затем последовал за Рупертом. Тот уже изо всех сил колотил в дверь кулаком.

— Именем его сиятельства! Откройте немедленно!

Не удовлетворившись принятой мерой, виконт размахнулся и ударил по хлипкой створке окованным железом носком сапога. Дверь не выдержалась напора и распахнулась, являя взорам служителя с ритуальной чашей и брачующуюся пару. Свидетель, вовремя сообразивший, что происходит нечто неладное, вспугнутой мышью метнулся за алтарь.

— Остановите обряд! — рявкнул виконт.

Рука священника дрогнула, из чаши выплеснулось вино, украсив пол кровавым пятном. Скрытая под традиционным свадебным покрывалом невеста вскрикнула и стала некрасиво заваливаться на бок.

— Да кто вы такие? — возмущенно воскликнул жених, подхватывая несостоявшуюся супругу на руки. — По какому праву вмешиваетесь?

Только теперь растерявшие разом весь запал виконт и барон разглядели, что высокий широкоплечий мужчина средних лет не имел ничего общего с юношей, сбежавшим из замка.

— Простите, — заискивающе пробормотал более сообразительный Джакоб, предусмотрительно отступая к двери. — Мы ошиблись.

Служитель недоуменно посмотрел на багровую лужицу на полу и каркающим голосом возвестил:

— Дурная примета! Господин, вы уверены, что хотите продолжить обряд?

— Разумеется, хочу! Вот только приведу Эльзу в сознание и потолкую с парочкой невеж, вломившихся без приглашения — и сразу же продолжим.

— Пора отсюда убираться, — шепнул Джакоб Руперту.

Вот только виконт никогда не отличался остротой мышления. Он уже уяснил, что Агидиуса в поле зрения не наблюдается, но все же решил прояснить вопрос окончательно.

— Скажите, отец, — обратился он к священнику, отвесив тому почтительный поклон, — к вам сегодня не обращалась пара с просьбой о тайном свадебном обряде?

— Обращалась, — подтвердил окончательно сбитый с толку служитель. — Да вот же они! Господин Вулфрик и госпожа Эльза. Родители девушки против брака, поскольку полагают господина Вулфрика недостаточно богатым. Они уже присмотрели для своей дочери иную партию. Правда, выбранный ими жених уже в солидных летах, зато на золоте спит и с золота ест.

Барон согласно закивал: он отлично понимал неизвестных ему родителей невесты.

— Нет, меня интересует другая пара, — продолжал недогадливый виконт. — Юноша лет пятнадцати и девушка тремя годами старше. Верно?

Последний вопрос адресовался барону и касался возраста его племянницы. Джакоб закивал и принялся осматриваться в поисках укрытия, поскольку Эльза уже застонала, приходя в себя. Чутье подсказывало барону, что стоит спрятаться прежде, чем Вулфрик примется объяснять сорвавшим его свадьбу незнакомцам правила хорошего тона. Место за алтарем уже было занято свидетелем, но барон решил, что тот в случае чего может и потесниться.

— Нет, таких не припоминаю, — ответил служитель. — После господина Вулфрика и госпожи Эльзе назначено пожилой паре. Они, знаете ли, соседствуют, оба давно уж овдовели, а теперь решили вместе встречать старость.

Тут речь словоохотливого священника прервал грозный рык. Убедившись, что с невестой все в порядке, Вулфрик без предисловий ринулся на виконта. Он не стал, подобно благородному рыцарю, вызывать обидчика на поединок, а по-простонародному заехал тому в нос.

Виконт не без оснований полагал себя неплохим воином, вот только орудовать он умел мечом, а не кулаками, так что попытки отбиться заведомо были обречены на провал. Пока разъяренный жених избивал Руперта, Джакоб старательно втискивался за алтарь. Но то, что с легкостью удалось тощему свидетелю, никак не давалось грузному барону. Отчаявшись, он решил воззвать к единственному, кто никак не мог относиться к ним с виконтом враждебно — к служителю, в силу сана обязанному защищать и оберегать всякого, нашедшего в храме приют.

— Отец! Отец, остановите святотатство! В вашем храме уже пролилась первая кровь, не допустите смертоубийства!

Словно очнувшись, служитель суетливо забегал вокруг дерущихся, то и дело восклицая:

— Господа! Прекратите, господа!

Разумеется, его слова не охладили пыл Вулфрика. Но тут неожиданно вмешалась невеста.

— Похоже, драка занимает тебя больше, чем собственная свадьба, — капризно протянула она. — Пожалуй, отец оказался прав: зачем мне такой супруг?

Жених тут же отвлекся от своего увлекательного занятия и бросился к ней.