Воробышек. История "дорогой мамочки"

Одно ясно: как бы ни повернулось дело — драконам придётся избирать нового главу. Нападения на драконессу, даже несостоявшегося достаточно для смещения с поста. Состояние аффекта в данном конкретном случае — только усугубляет его вину. Вождь должен в первую, вторую и прочую очередь думать о благе племени.

Скалы плавятся, свинцовые воды кипят и испаряются, рык ветра и громовой звук акустических ударов доносятся даже сюда. Серебряный бьётся насмерть. Его противнику терять уже нечего — смещённый вождь — мёртвый вождь, так что мы имеем возможность наблюдать вживую эпизод из драконьих войн глубокой древности.

Тактику боя с заведомо более сильным противником изучают в Академиях. Дарри и Траинн умудряются профессионально дополнять комментарии Алека-старшего. Их исцелившиеся побратимы смотрят на детёнышей с уважением. Ещё бы! Один уже капитан запаса, второй пока ещё лейтенант, но тоже капитаном будет. А может быть и маршалом — амбиции у младшенького дракона зашкаливают. В Академии до сих пор многие преподаватели считают, что дети Зигги и драконы — близнецы. Ну... офицерские патенты получили все четверо.

Серебряный не подпускает своего противника на расстояние удара. Маневрирует, выжидая. Но вождь — опытен и не подставляется, как молодые претенденты. Прямой схватки серебряный не выдержит, это ясно всем. Вот и кружат, пробуя магией загнать друг друга в ловушку. Вождю надо приблизиться, а серебряному — ударить наверняка, избежав ответа. Его драконесса ждёт. Уже свой постамент раскрошила когтями.

И всё-таки серебряный подставился. Противник навязал ему лобовую атаку. На таком расстоянии уйти в сторону не получится. Поставившие на проигрыш ликуют. Те немногие, кто надеялся на победу серебряного, бессильно сжимают кулаки. Мы с семьёй... выжидаем. Бой не окончен. Серебряный уже показал способность к нестандартным решениям.

Серебряный мгновенно проваливается вниз. Как будто воздух под ним стал менее плотным. Как в трясину на болоте. Но это управляемое падение. Хвост чиркнул по горлу противника и тот захлебнулся огнём и кровью. А серебряная стрела, коснувшись слабозащищённого брюха противника, выскользнула и ушла в сторону. Лорд Рис сказал, что серебряный очень молод. Но дерётся он, как ветеран бесчисленных войн. Не кинулся добивать ошеломлённого, но ещё очень и очень опасного врага. Нанёс пару ударов и ушёл в сторону. Приближаться к нему нельзя — серебряный прав. Интересно, какой урон он может нанести не приближаясь?

Яростный рёв опять пронзает пространство Безначалья. Драконы замерли, застыв в воздухе. Как у них получается замереть, не шевеля крыльями? Магия? И что они теперь намерены делать? Или они уже сражаются? Возникает ощущение, что воздух между противниками сгустился. Испытание на прочность? Чья воля сильнее?..

— Ты умеешь оценить ситуацию, леди Воробышек.

Лорд Нолед насмешливо улыбается, цитадельки Игнасио и Изельды подпрыгивают на перилах ограждения, призраки улюлюкают, подбадривая Серебряного. Когда дети умудрились просочиться в нашу ложу?.. Сидят на подлокотниках кресла барона, болтают ногами. А ведь я их в Делоне оставила. Под присмотром барона Алека. Поискала взглядом барона, не нашла. Он остался дома? И не заметил, что дети сбежали? Простого дела поручить нельзя. За детьми присмотреть не может.

Противостояние длится и длится. Напряжение сгустилось настолько, что его уже можно нарезать ломтями. Я слежу за противниками и, одновременно, за детьми, опасаясь заработать расходящееся косоглазие.

Живая тьма обрушилась на нас и схлынула, как морская волна. Призраки разразились торжествующими воплями. В Безначалье остался только один дракон — Серебряный. Куда делся бывший вождь драконов — неизвестно. Леди Арнора рычит на Алека-старшего "предупреждать надо!". Лендлорд, вежливо пришепётывая, объясняет, что не сомневался в реакции леди, но в ложе присутствуют дети, которые просто неспособны правильно оценить опасность. Смотрю по сторонам — зрители промокают слезящиеся глаза. Многие приняли боевой облик... Получается, мой будущий зять нас прикрыл? Разъярённое шипение лорда Этана подтверждает мою догадку. Что шипит лорд-протектор для меня остаётся загадкой. Запоминать буду позже. Когда язык выучу. Надо же знать, после каких слов отправлять детёнышей мыть рот с мылом.

Серебряный дракон покинул Безначалье, присоединившись к подруге. Что теперь? Свадьба?

— Теперь будет праздник, леди Воробышек. Сразу после выборов нового главы.

Подумала, что так и с голоду помереть можно. Пока все драконьи кланы придут к согласию... Лорд Этан, улыбнувшись краешком губ, успокоил меня:

— Моя леди, в данном случае торжество начнётся немедленно. Тот, кто победил самого сильного дракона, становится следующим главой.

И почему я не удивлена?.. Медового месяца у драконьей четы не будет. У правителя, как правило, нет времени на эту ерунду. Во всяком случае, у ЭТОГО правителя. Ибо, ещё до того, как серебряный дракон принял человеческий облик, я уже знала КТО теперь будет править драконьим племенем. Мать-Бездна мудра...

На мне остановился взгляд серебристо-зелёных глаз нечеловечески прекрасного мужчины. Привычное неудовольствие в холодных глазах успокаивает. Теперь всё будет хорошо... У драконов-таки точно. Человеческая ипостась алой драконицы мне так же хорошо знакома. Антония почти не изменилась. Краем глаза вижу, перепрыгнувшую барьер Нонну. И понимаю, что сама уже бегу к венценосной паре. Бегу со всех ног, позабыв об этикете и прочей шелухе. Впрочем, остановилась, как и положено, в десяти шагах от тронного пьедестала. Дарри и Траинн, обогнавшие Нонну и прочее потомство Зигги, встали рядом со ступенями.

— Теперь это наш дедушка! Вот!

А малыши, ни разу не видевшие деда, колобками вкатились на тронное место, нарушая все мыслимые и немыслимые правила. Кассий Агриппа, усадил Антонию в кресло, уселся сам и кивнул Игнасио и Изельде. Другого приглашения не потребовалось. Близнецы вскарабкались к деду на колени с восторженным лепетом. Костюм и причёску новому правителю драконьего племени придётся менять.

Папуля холодно посмотрел на толкающихся рядом с тронным местом внуков, никак не могущих решить ЧЕЙ это будет дедушка и с упрёком сказал:

— Дети...

Потомство мгновенно выстроилось по ранжиру. Вителлии Северы справа, де ла Модена-Новарро посередине, фон Фальке слева. И по старшинству. Младшие — впереди. Для фон Фальке это особенно актуально. При их богатырском росте...

* * *

Драконьи кланы присягнули на верность, высокие дома Бездны поздравили нового Повелителя драконов. Пора возвращаться?..

— Погости у нас, дочь.

Старательно сдерживаю слёзы благодарности. Рядом с отцом меня не достанут и я смогу... ожить. Собраться с силами. Проявлять слабость рядом с папенькой недопустимо. Кассий Агриппа этого не поймёт.

— Какое счастье, что вы вернулись!

Папуля смотрит на меня в шоке.

— Агриппина. Что это за "какое счастье"?

— Алонсо больше нет, отец... Алонсо ушёл... Ушёл навсегда.

Антония, заливаясь слезами, обняла меня и увела из под ледяного взгляда Повелителя драконов. Слабость и эмоции отец не приемлет. Есть долг. И всё остальное. Долг выше. Успокаиваюсь. Когда перед глазами живой пример, справляться с собой легче. И с детьми. Теперь снова можно угрожать им, говоря: "дедушка будет огорчён". На фон Фальке только это и действует. Кроме самого барона, конечно.

* * *

Живу на территории драконов. По закону "драконьих игр" отец унаследовал имущество побеждённых. Так что у Кассия Агриппы теперь четыре поместья, включая резиденцию Повелителя драконов. Они, правда, называют его просто "главой". Но это скоро изменится. Папуля — Повелитель. И никак иначе.

Антония потихоньку прибирает к рукам все текущие дела. Патриции всегда занимались глобальными проблемами, а патрицианки обеспечивали им комфортное существование — волокли на себе воз остальных забот. Став драконессой, Антония не изменилась. Ну... почти. Она не бесплодна более и когда представители драконьих кланов потребовали (!), чтобы Кассий Агриппа взял в свой гарем по драконессе от каждого, папуля... задумался. Он всегда уважал традиции. Я тоже задумалась: они устраивают поединки, оспаривая первый выбор драконесс, и тут же уменьшают количество "невест", отправляя их правителю. Странно.

Долго думать папуле, впрочем, не пришлось. Глаза Антонии полыхнули пурпуром и аура драконессы начала проявляться, формируя новый облик. Папенька тут же исполнился решимости и сказал твёрдое "нет". Патрицианская выучка взяла верх над драконьей ипостасью и Антония, вежливо улыбаясь, выпроводила "послов". Похоже, папенькины походы налево... кхм... в Резервацию — закончились. Антония не подпустит к мужу ни драконесс, ни прочих сокровищ Бездны. И правильно! Нечего увеличивать поголовье других кланов, надо о своём думать.

* * *

Появились внуки. Мои дети, то есть. Папулины сыны не показываются. Не иначе, опасаются, что их на задворки Бездны загонят. Вителлии Северы излучают счастье. Дед-дракон не у каждого есть! Консул произнёс прочувствованную речь, приветствуя возвращение Кассия Агриппы. А по окончании приёма, заявил мне:

— Собирайся, кариссима, мы возвращаемся домой.

Дети смотрят с ожиданием, папенька... наблюдает. Не стала швыряться ножами, как ни хотелось. Холодно ответила, что когда провожу Игнасио и Изельду в Академию, тогда и соберусь. Папенька задумчиво кивнул. Вителлий Север полыхнул глазами, но сдержался. Это не на Секунда орать. Кассий Агриппа и не будучи драконом укрощал своего консула взглядом.

Лорд Этан, ненавязчиво присутствующий на всех приёмах, задумчиво разглядывает Вителлия Севера. О чём думает лорд-протектор?..

Искрящиеся зелёно-карие глаза, насмешливая улыбка, скользящее движение ко мне и поцелуй руки.

— Моя леди, буду счастлив увидеть тебя снова.

Изысканное прощание с драконьей четой, шаг в радугу... Папуля насмешливо улыбается своему любимому ученику. Без слов.

Долго рассиживаться у папули мне не пришлось... Дитер и Дагмар явились за мной с застывшими лицами. Сердце закололо... Вдох... выдох... простилась с отцом и Антонией и шагнула на дорогу стражей.

Мы на Рапалле. В охотничьем домике. Зигги сидит в кресле из морёного дуба, сжимая и разжимая пальцы на подлокотниках. Все дети вокруг барона. В комнате запах... я знаю, что яд некоторых тварей способен вызвать ускоренное разложение тканей. Зигела разбросала по полу пахучие листья. Стало полегче. Стараясь говорить ровно, спросила:

— Где Даниэль?

Хочется топать ногами и орать. Какого... притащили меня, когда надо было тащить сюда Дани. Зигфрид посмотрел на меня несчастными глазами и сказал:

— Отец запретил.

Зло улыбнулась своему первенцу от Зигги и... хриплый голос прорычал мне:

— Я, пока ещё, твой муж, принцесса. Я запрещаю вызывать Целителя. Ты поняла меня, жена?

Почувствовала боль в пальцах, с усилием расцепила стиснутые руки...

— Почему, Зигмунд? Дани...

Змеиная улыбка вернула в прошлое... Альмейн и бешеный Зигги.

— Дани не сможет исцелить от старости, принцесса. А значит и незачем беспокоить ребёнка.

— Но Зигмунд!..

Муж молча смотрит на тень от листьев, шевелящуюся на полу комнаты. Опять стиснула руки, чтобы не начать его трясти, выкрикивая слова, за которые отправляю детей мыть рот с мылом. Яд заживо разлагает его тело, барон испытывает дикую боль и... пережидает приступ, чтобы никто не подумал, что есть что-то такое, что не может преодолеть бешеный Зигги. Убью! Хриплый голос ответил мне:

— Я уже почти год прохожу облегчённый маршрут, принцесса.

Рычу на мужа. От бессилия рычу:

— Зигмунд! Твой облегчённый маршрут офицеры Союза и Империи проходят только на курсах повышения квалификации. При аттестации на высший уровень!

На лице барона холодное равнодушие. Конечно! Он уже всё решил! И загнётся, превратившись в... Не хочу!!!

— Что произошло, Зигги?

Очередной сеанс наблюдения за тенями... Отрешённый ответ:

— Я не смог убить тварь. Она... изменилась. Успела первой.

Мой позвоночник заледенел. Я знаю, какие твари способны изменяться. Но это потом. Сейчас — Зигги.

— Ты позволишь помочь...

Бешенство в змеином взгляде. Я уже знаю, что муж не позволит дать ему лёгкую смерть. Зигмунд фон Фальке примет ту, которая за ним пришла.

Очередная порция резко пахнущих листьев. Я стою на коленях возле кресла мужа, вцепившись в его пальцы. По щекам текут слёзы, но мой голос не дрожит:

— Они ответят, Зигги, клянусь тебе! Они ответят!

Барон отвёл взгляд от движущихся теней и посмотрел на меня насмешливо:

— Я запретил детям мстить, принцесса.

Благодарно припала щекой к мужниной руке. Это моё дело! ТАКОГО убийства я не прощу!

— Принцесса... Женщины, становясь жёнами, перестают понимать... Мужчине нужна подруга. Я щедро платил им... Их было... не важно. Жена... жена — одна.

Возмутилась. Зигги уже выбросил из головы и Лолу и Берту?.. Молчу. Что толку? Теперь?

Змеиная улыбка и очередное рассматривание теней.

— В твоём мире есть конкубины. Все прочие, родившие мне детей, были конкубинами. Венчание возможно лишь однажды. Поняла, принцесса?

— Тогда зачем ты...

— Лола сама выбрала свой путь. Я предлагал ей поместье в долине. За всё надо платить.

— Кому много дано, с того много и спросится...

Змеиная улыбка и хриплый шёпот:

— Умная принцесса...

Больше мы не говорили ни о чём. Смотрели в глаза друг другу, пока сердце моего мужа не остановилось. А Зигела разбрасывала и разбрасывала листья, которые приносил Зигхард.

* * *

Барона хоронили согласно древним традициям. Ладья из цельного кедра, заполненная мёдом и миррой, фламберг барона отплывает вместе с ним, как и его знамя. Над Цитаделью сейчас реют траурные флаги. Включая имперский.

Конечно, "отплывает" погребальная ладья символически. На родовом кладбище установлен помост из кипарисовых брёвен. На этом помосте и стоит последний корабль барона. Усадить тело, согласно обычаю, никто бы не смог. После действия яда бездновой твари костей не осталось. "Тело" запаковано в погребальные пелены, пропитанные бальзамическими смолами до герметичности. На месте лица — погребальная маска червонного золота.

Я, вогнав себя в транс, повторяю мысленно "они ответят". А недремлющая часть меня продолжает отслеживать ситуацию. Явление Берты, попытавшейся устроить сцену с криком и плачем, и затихшей испуганно после слов Людвига, что он выполнит её пожелание "похороните меня вместе с ним".... Барон Алек, в кои-то веки, не касающийся меня своей аурой... Барон Луций, оттёртый от меня к Алеку детьми Зигмунда... Папенька с Антонией, отправившие ко мне Аву. Юная драконесса жалостно вздыхает рядом, не осмеливаясь заговорить со мной.

Протягивая руку к боевому луку, почти ожидала всплеска возмущения от барона Людвига. Сын Зигги уже высказался по поводу того, что женщинам запрещено творить месть. Зигфрид... промолчал, одарив брата фирменным змеиным взглядом. Людвиг прокусил губу, но сдержался. И то сказать — распоряжение отца он слышал, как и все его братья и сёстры. Хорошо, хоть маменьку свою угомонил. Берта умудрилась и сына до белого каления довести.