Наследие ван Аленов. Книга 4

Каким утешением было снова вернуться в этот город! Блисс уже начала скучать в Хэмптонсе — там это в конечном итоге происходило со всеми. Она позвонила Форсам, сама толком не зная, что собирается сказать. Впрочем, это все равно было не важно, поскольку их служанка сообщила, что никого нет дома. Чарльз исчез, Тринити уехала в Вашингтон, и близнецы тоже отсутствовали. Блисс набрала номер мобильного Шайлер, но та была вне зоны доступа. Она позвонила в дом на Риверсайд-драйв, и Хэтти сказала, что Шайлер... "сейчас нет". Горничная, судя по голосу, была отчего-то сильно испугана — настолько сильно, что побоялась что-либо добавить к сказанному. Семейство Хазард-Перри проводило лето в Мэйне, но когда Блисс позвонила им, никто не взял трубку. Все это было очень странно и не особо обнадеживало.

Блисс устроила налет на кабинет Форсайта, пока там еще не все упаковали, и попыталась дозвониться Амброузу Барлоу. Она подумала, что если Форсайт с Посетителем насмехались над ним, может, страж Барлоу, что называется, из своих? Но когда она дозвонилась к нему домой, стража не было на месте. А Блисс не знала, какое сообщение можно было бы оставить, чтобы Посетитель потом не смог проследить, откуда оно исходит. Ей же необходимо было, чтобы он тоже ничего не знал о ее замыслах.

В конце концов Блисс решила, что пошлет Барлоу анонимное письмо. Не электронное, по которому можно вычислить ее компьютер, а бумажное, в каком-нибудь красивом конверте, чтобы Барлоу обратил на него внимание и не подумал, что это какой-нибудь хлам. Боби Энн в свое время собрала недурную коллекцию открыток, и Блисс выбрала одну из них.

Уважаемый страж Барлоу! Вы меня не знаете, но мне необходимо предостеречь вас кое о чем. Берегитесь Форсайта Ллевеллина. Он не тот, кем вы его считаете.

Друг.

Ну да, глупо. А что еще она могла сделать и при этом не выдать себя? У этой затеи было не больше зубов, чем у таблички "Осторожно, злая собака!" на неохраняемой лужайке, но Блисс совершенно не представляла, как еще поступить. Она не могла допустить, чтобы Посетитель хоть что-то заподозрил, а если кто-нибудь из Совета зайдет и спросит ее, Форсайт обо всем догадается.

В общем, она сделала, что смогла.

Может, от этого даже будет какая-то польза. Блисс очень на это надеялась.

Отправив открытку, она бесцельно побрела по Пятой авеню, мимо музея Гуггенхайма. Стояла душная жара — один из тех дней, когда в Нью-Йорке, как говорится, на асфальте можно яичницу жарить, но Блисс это совершенно не угнетало. Девушка радовалась, что она снова дома. Снова в городе, который успела так сильно полюбить.

Потом она дошла до Метрополитен-музея и поднялась по величественной лестнице, обходя компании туристов, что расселись перекусить на солнышке. Когда в величественном мраморном вестибюле во время проверки она ожидала, пока скучающий охранник потыкает указкой в содержимое ее сумочки, у нее болезненно сжалось сердце.

Именно сюда Дилан привел ее во время их первого свидания.

Воспоминания нахлынули на нее вместе с пронзительным ощущением горя. Дилан тогда отдал в уплату за вход десятицентовик, за них двоих. Блисс не смогла поступить так же: подойдя к кассе, она поняла, что ей не хватает нахальства Дилана, и заплатила "рекомендуемую" сумму полностью.

С того момента, как они вдвоем побывали в музее, прошло уже почти два года. Дилану так не терпелось показать ей египетский отдел! Блисс непроизвольно направилась туда же, мимо стеклянных витрин со скарабеями и драгоценными украшениями. Потом она прошла мимо выставки саркофагов. Девушка вспомнила, как Дилан попросил ее закрыть глаза и провел по коридорам, а когда она открыла глаза, оказалось, что она стоит перед Дендурским храмом. Настоящим египетским храмом, восстановленным под крышей Метрополитен-музея. Ожившим кусочком истории.

Древним и прекрасным.

И таким романтическим! Она вспомнила, как Дилан стоял в этом зале и глаза его сверкали, словно звезды. Неслышно ступая, Блисс подошла к храму. Воспоминания затопили ее... Сквозь окна струился солнечный свет, на пол ложились длинные тени. Блисс захлестнула такая невыносимая печаль, что она едва устояла на ногах.

— Простите, с вами все в порядке? — Спросила ее какая-то девушка.

Блисс кивнула.

— Да, спасибо. — Она уселась на ступени храма и глубоко вздохнула. — Все нормально.

Девушка с любопытством взглянула на нее, но отошла.

Четыре часа спустя, когда свет начал мигать, а из динамиков раздалось: "Музей закрывается через тридцать минут. Пожалуйста, проходите к выходу", — Блисс сидела все на том же самом месте. Объявление повторялось каждые несколько минут на разных языках.

Блисс не двинулась с места. Остальные посетители, находившиеся в этом зале — студенты художественных вузов, несколько туристов, группа школьников с преподавателем, — все послушно направились на выход.

"Что я здесь делаю? — Подумала Блисс. — Мне нужно домой".

Но минуты шли, свет над головой продолжал мигать, и когда Блисс услышала шаги музейного охранника, она спряталась в щели между стенами храма и сделала себя невидимой для людских глаз. Ей казалось, будто прошло очень много времени, но в конце концов свет все-таки погас и воцарилась тишина, теперь музей озарял лишь призрачный свет луны.

Блисс была одна. Она вошла в храм, коснулась шероховатого камня, провела рукой по высеченным на стене иероглифам. Здесь Дилан впервые поцеловал ее.

Как же она по нему скучала!

"Я тоже по тебе скучаю".

Что это?!

Блисс оглядела пустой зал. От лунного света повсюду лежали таинственные, причудливые тени. Блисс это напомнило, как она в детстве боялась ивы, что росла под окном ее комнаты.

Девушка подошла к фонтану на краю зала, бросила в него монетку и посмотрела, как та падает. На мгновение она подумала, что слышит голос Дилана. Неужто она на самом деле сходит с ума?

"Ни с чего ты не сходишь".

Блисс разозлилась. Неважно, кто с ней говорит — пускай он замолчит!

— Эй, есть тут кто?! — Разнесся ее голос по пустому залу.

Ответом ей было лишь эхо: "Кто... кто... кто..." Но если голос доносился не снаружи, тогда-тогда, может быть... может быть... он шел откуда-то... изнутри? Но это не голос Посетителя — в этом Блисс была совершенно уверена. Девушка закрыла глаза. Ну а что такого? Как будто с ней не происходят постоянно всякие странные вещи. Блисс заглянула внутрь себя. Там, где обычно пребывал Посетитель, ныне была пустота, бездна. Посетитель определенно отсутствовал.

Но впервые Блисс ощутила иное присутствие, присутствие иного. Иных. Множества иных. Их были сотни... О господи, так вот что делает Серебряная кровь?! Они поглощают кровь — бессмертное сознание, — и их жертвы живут внутри своего убийцы? Множество душ, запертых в одном теле. Мерзость.

Под слоем ее сознания находились сотни душ — запертых, как и она сама, на заднем сиденье. А может, удачнее будет сравнение с гробом. Это было все равно что заглядывать в братскую могилу... только тут были не трупы, а живые...

Блисс хотелось закричать. Это было куда хуже, чем пребывание Посетителя внутри. Это было... Она едва не упустила то, что искала, но голос раздался снова.

Хриплый и резкий, как будто говорящий слишком много курил и слишком часто орал вечерами в многолюдном баре какого-нибудь центрального района. Это был голос человека, который повидал все и остался жить, чтобы рассказывать забавные истории обо всем этом, — низкий и грубоватый, но при этом проникающий в самое сердце.

Неужто такое возможно?

Но как?!

— Дилан! — Прошептала Блисс. — Это ты? Сперва было тихо.

Потом она увидела, как он возник перед нею, проступив из темноты, — увидела его фигуру, его лицо, прекрасные печальные глаза, кривую улыбку, темные взъерошенные волосы.

— У меня мало времени, — сказал Дилан. — Этот твой Посетитель скоро вернется.

ГЛАВА 29

МИМИ

Мими почувствовала, что сзади кто-то подошел, но когда она обернулась, перед ней стоял не красавец венатор, а призрак. Черная, обгорелая фигура. Ходячий труп с провалами вместо глаз и щелью вместо рта и с перебинтованным торсом. Обгорелый, бесформенный, но до тошноты... живой.

— Ты!.. — Призрак ткнул костлявым пальцем в Мими и произнес свистящим, скрежещущим шепотом, что напоминал шорох сухих листьев: — Как ты посмела...

Этот голос...

Мими узнала его даже в нынешнем, жутком варианте. Некогда он произносил речи с подиумов и приветствовал гостей на самых зрелищных мероприятиях на Парк-авеню.

— Страж Катлер? — Прошептала Мими. — Но я... я вас убила!

Эти слова звучали нелепо, и Мими сама это поняла, едва произнеся их. Но она действительно разрубила Нэн Катлер надвое и оставила ее гореть в том черном огне в особняке Альмейда. Как та могла выжить? Нелепость! И не менее нелепо со стороны Мими препираться с ходячим и говорящим мертвецом.

— Еще один шаг — и я выпью твою кровь! — Каркнул безликий ужас.

Куда ни глянь, на нем видны были либо обугленные участки, либо волдыри, либо кости. Тошнотворное зрелище.

У Мими дрогнула рука. Не надо было прятать меч! Есть ли у нее время? Куда, черт побери, провалились остальные члены команды? Услышал ли ее Кингсли? Где носит всех этих парней, когда они тебе нужны? На кой она отделилась от группы? Ведь учили же их, что венаторы должны всегда ходить по двое! Хватило же ей дури пройти по этому следу... Ясно ведь было, что это ловушка!

Успеет ли она выхватить оружие, прежде чем Нэн кинется на нее? Времени на размышления не оставалось. Мими выхватила меч — и в тот самый миг полумертвая Серебряная кровь вцепилась в нее мертвой хваткой.

Чудовище, что некогда было модной хозяйкой приемов в Нью-Йорке, оказалось неимоверно сильным. Как Мими ни отбивалась, демоница не ослабляла хватку. Мими чувствовала ее зловонное дыхание на своей шее и понимала, что клыки вот-вот проколют кожу и чудовище начнет поглощать ее кровь...

Нет!!!

Мими изо всех сил впечатала бывшего стража в стену. Но Нэн одолела ее и швырнула на бетонный пол. Многих вампиров такой бросок убил бы, но Азраил была сделана из более крепкого теста. И все же ей сделалось дурно; она почувствовала, как череп ее треснул и как из раны потекла кровь... Мими поняла, что теряет сознание.

И тут появился Кингсли. Еще никогда в жизни Мими так не радовалась его появлению.

— Кроатан! — Приказал он. — Абсед! Абседабиссо! Убирайся обратно в ад!

И мощным ударом меча он пронзил сердце Нэн.

Раздалось шипение, как будто воздух выходил из проколотого колеса — это было бы смешно, но внезапно фигура чудовища вспыхнула ярким серебряным пламенем, превратившимся в мгновение ока в слепящий свет, и температура в комнате приблизилась к солнечной, когда дух схлопнулся и превратился в сверхновую.

Мими заслонила глаза и переждала вспышку. Она думала, что страж исчезнет, но труп остался лежать. Только теперь в нем не было ничего угрожающего. Просто груда костей, и все.

Кингсли выдернул свой меч из этой груды, и тот превратился обратно в складной карманный нож, который венатор носил в кармане.

— Ты как себя чувствуешь? — Спросил он, присаживаясь рядом с Мими. Кингсли осмотрел рану У нее на голове и осторожно помассировал пальцами виски; руки у него были осторожные и нежные. — Треснула, словно яйцо. Но ничего, поправишься. Уже начало заживать.

— Как она выжила? Я же разрубила ее надвое, — задыхаясь, произнесла Мими.

— Ты не пронзила ей сердце. А это единственный способ их убить. Все я виноват. Нужно было тогда все проверить. Но я думал, ты знаешь. — Кингсли вздохнул. — Лоуренс был прав. Совет никого ничему не учит, и новое поколение вампиров слишком многое позабыло.

— Я думала, это просто миф... ну, вроде как в кино, когда люди думают, что могут убить нас, загнав осиновый кол в сердце, — сказала Мими.

— В мифах всегда есть доля истины, — доброжелательно отозвался Кингсли. — Конспираторы об этом заботятся. Чтобы Красная кровь не испытывала потребности искать подлинную правду.

— Что ж, хоть кто-то мне об этом сказал. За мной должок, — произнесла Мими. — Почему ты так долго шел?

— Мы обнаружили за домом двух мертвецов Серебряной крови. Но об этих позаботились надлежащим образом. Что ты нашла?

Вместо ответа Мими встала.

— Я тоже кое-что обнаружила. Точнее, кое-кого. В ванне.

Она провела Кингсли в ванную и указала на тело. При виде фигурки во фланелевой пижаме Кингсли перекрестился. Они переглянулись, чувствуя боль и скорбь.

— Ну что, давай, — произнес он.

Мими кивнула.

Она медленно перевернула тело.

Это была Джордан Ллевеллин.

Мими узнала ее серые глаза. Они были широко распахнуты, взгляд устремлен в потолок. Мертвой девочка выглядела даже младше своих одиннадцати лет. На ней была грязная пижама, та самая, в которую Джордан была одета в момент похищения. Мими хватило одного взгляда на землистый цвет лица девочки, чтобы понять — у нее выпили всю кровь, до последней капли. Полное потребление.

Мими едва не вырвало. Она не была готова к тому, что предстало ее глазам. Это оказалось намного хуже, чем захвативший ее врасплох зомбированный страж. Мими присоединилась к венаторам ради приключений и для того, чтобы убраться подальше от Нью-Йорка... Ей никогда и в голову не приходило, что они потерпят неудачу. Никогда. И знать, что они были так близко, что почти успели — и все же опоздали... Она не была готова увидеть мертвого ребенка. Эта картина теперь останется с ней навеки.

Мими всегда была уверена в себе. Ее вера в себя и собственные способности была несокрушима. И она верила в то, что Кингсли под силу отыскать Джордан, что он их не подведет. Теперь при взгляде на него ее охватывало идущее из глубины души ощущение предательства.

Но Кингсли сделал нечто странное. Он вытащил из походного вещмешка увеличительное стекло и принялся разглядывать глаза мертвой девочки.

— Леннокс, а ты что думаешь по этому поводу? Ты это видишь? — Произнес Кингсли, обратившись к Тэду, застывшему в дверном проеме.

Тэд взял лупу и принялся изучать глаза Джордан. Через несколько минут он передал лупу брату, и тот последовал его примеру.

— Нет, не вижу.

— Вот и я так не думаю, — произнес Кингсли, и в голосе его проскользнула нотка торжества. — Форс, посмотри поближе — ты это видишь? Или, точнее, не видишь?

Мими взяла лупу и заглянула в глаза Джордан. И что она выискивает? Что ей предлагается не видеть? Все это было ужасно. Взгляд Джордан был пустым и застывшим. Но в конце концов Мими поняла, что имел в виду Кингсли. В глазах Джордан недоставало зрачков. Посередине глаза, там, где им полагалось находиться, не было ничего — одна сплошная радужка, как у куклы.

— Что с ней произошло? Что это означает? — Спросила Мими.

На лице Кингсли появилась улыбка.

— Это означает, Форс, что мы еще не проиграли. Хранитель жив.

ГЛАВА 30

ШАЙЛЕР

Ждать — труднее всего. Шайлер вспомнилось, как она привыкла сидеть в квартире на Перри-стрит и ждать, вот как сейчас, прихода Джека на их тайное свидание. Всякий раз, когда он перешагивал порог, это казалось чудом. Просто невозможно было поверить, что он принадлежит ей и что ему не терпится увидеть ее, точно так же как ей не терпится увидеть его.