Книга 5: Сумерки

Она даже общалась с людьми через их сны. А затем один из старейшин прибыл в Феллс-Черч и все, что она могла сделать — это смотреть на его вторжение в сны и не убегать. Он велел людям звать Стефана на помощь — и Дамон тоже был случайно позван. И Елена помогала чем могла, даже когда это было почти невыносимо, потому что Старейшины знали о любви, знали за какие рычаги дергать, чтобы заставить своих врагов убегать в нужном направлении. Но они боролись с этим — и они победили. И Елена, в попытках исцелить смертельные раны Стефана, в конечном итоге, сама стала смертной: беззащитная, она лежала на земле в Старом Лесу, накрытая курткой Дамона, который исчез, не дожидаясь благодарности.

Этому пробуждению сопутствовали такие привычные вещи: осязание, вкус, слух и зрение — все чувства шли от сердца, не от разума. Стефан был так добр к ней.

— Так кто же я теперь? — сказала Елена громко, наблюдая за тем, как двигаются ее руки, поражаясь своему телу, смертная плоть которого повиновалась законам силы тяжести. Она однажды сказала, что лишится крыльев ради него. И кто-то поймал ее на слове.

— Ты прекрасна, — не двигаясь, рассеянно сказал Стефан. Затем он внезапно взмыл вверх:

— Ты говоришь!

— Да я знаю.

— Со смыслом!

— Ты очень любезен.

— В предложениях!

— Я заметила.

— Продолжай, скажи что-нибудь подлиннее, пожалуйста, — сказал Стефан, не веря происходящему.

— Ты слишком долго общался с моими друзьями. В твоих словах есть наглость Бонни, любезность Мэтта, а от Мередит тебе досталась настойчивость на фактах.

— Елена, это ты!

Вместо того, чтобы продолжить глупый диалог со Стефаном словами "Да, это я!" Елена остановилась, чтобы подумать. Она встала с кровати и сделала шаг вперед. Стефан торопливо отвел взгляд, вручая ей одежду. Стефан? Стефан?

Тишина.

Когда через минуту Стефан обернулся, он увидел как Елена стоит на коленях в луче света и держит в руках одежду.

— Елена? — она знала, что сейчас в его глазах она выглядит задумавшимся ангелом.

— Стефан...

— Но ты плачешь.

— Я снова человек, Стефан, — она подняла руку и та упала по всем законам гравитации. — Я снова человек. Ни больше, ни меньше. Думаю, возвращение на верный путь заняло несколько дней.

Она посмотрела ему в глаза. Они как всегда были зелеными-зелеными. Как зеленый кристалл со странным внутренним светом. Как лист, на который падали лучи солнца.

— Я могу читать твои мысли.

— Но я не могу читать твои, Стефан. Я могу только приблизительно угадывать общий смысл и может немного больше...но мы не можем расчитывать на что-либо.

— Елена, все что я хочу есть в этой комнате, — он похлопал по кровати. — Сядь рядом со мной и тогда я смогу сказать "Все, что я хочу находится на этой кровати".

Вместо этого она встала, бросилась к нему и обвила его шею руками.

— Я все еще очень молода, — прошептала она, крепко его обнимая. — И если ты посчитаешь это в днях, у нас было не так много дней, в которые мы были настолько близки.

— Я все еще сликом стар для тебя. Но у меня есть возможность смотреть на тебя и видеть как ты оглядываешься на меня.

— Скажи, что ты будешь любить меня всегда

— Я буду любить тебя всегда

— Независимо от того, что случится.

— Елена, Елена...

— Я любила тебя как смертная, как вампир, как дух, как ребенок-дух и теперь снова как человек.

— Обещай, что мы всегда будем вместе.

— Мы всегда будем вместе.

— Нет, Стефан, теперь дело во мне, — она указала на свою голову, как если бы хотела подчеркнуть, что за ее золотисто-синими глазами скрывается яркий активный ум, нуждающийся в отдыхе. — Я знаю тебя. Даже если я не могу прочитать твои мысли,

я вижу это по твоему лицу. Все старые страхи — они вернулись, не так ли?

— Я никогда не оставлю тебя, — сказал он, отводя взгляд.

— Ни на день? Ни на час?

Он колебался, а потом снова взглянул на нее.

"Если это действительно то, что ты хочешь...я не оставлю тебя ни на час", — он говорил с ней мысленно, потому что знал, что она может слышать его.

— Я освобождаю тебя от всех твоих обещаний.

— Но Елена, их я и имею в виду.

— Я знаю. Но когда ты все же уйдешь, я не хочу, чтобы ты себя плохо чувствовал от того, что нарушил их.

Даже без телепатии она могла рассказать о том, что он думал в мельчайших нюансах: нужно угодить ей. В конце концов, она только что проснулась. Возможно она немного сконфужена. И ей не важно было то, как перестать конфузиться самой или заставить его перестать быть сконфуженным. Возможно именно поэтому она нежно потрепала его за подбородок. И поцеловала. Конечно, Елена думала, что один из них был сконфужен...

Казалось, время сначала бежало вперед и вдруг остановилось. И затем никто больше не конфузился. Елена знала, что Стефан знал, что она хочет, и он хотел делать все, что она захочет.

Бонни заинтересованно уставилась на цифры, высвечивающиеся на экране ее мобильного. Это звонил Стефан. Тогда она поспешно поправила волосы, распушая завитки и ответила на видеозвонок.

Но вместо Стефана она увидела Елену. Бонни, хихикая, сказала ей не играть со взрослыми игрушками Стефана — и затем началось:

— Елена?

— Меня будут так встречать каждый раз? Или только моя сестра-ведьма?

— Елена?

— Проснувшаяся и хороша, как новенькая, — сказал Стефан, появляясь на экране. — Мы позвонили как только проснулись.

— Еле....Но сейчас полдень! — выпалила Бонни.

— Мы были заняты тем и тем...— мягко вмешалась Елена, и, ох, разве не приятно было слушать, как она разговаривает в таком тоне! Чуточку невинно и совершенно самодовольно, заставляя как следует потрясти ее и умолять о деталях.

— Елена, — взволнованно произнесла Бонни, придерживаясь за ближайшую стену, а затем сползая вниз, позволяя охапке носков, рубашек, пижам, и нижнего белья падать на ковер, в то время как слезы начали литься у нее из глаз. — Елена, они сказали, что вы должны покинуть Феллс-Черч, вы это сделаете?

Елена попыталась обуздать свой гнев:

— Что они сказали?

— Что ты и Стефан должны покинуть это место для вашего же блага.

— Никогда!

— Маленькая милая лю..., — начал Стефан, но вдруг резко остановился и начал то открывать, то закрывать свой рот.

Бонни уставилась на него. Это случилось в нижней части экрана и это невозможно было увидеть, но Бонни могла поклясться, что маленькая милая любовь Стефана только что пихнула его в живот.

— Ground zero (*я так поняла что это название какого-то места, так что нет нужды переводить*), два часа? — спросила Елена.

Бонни вернулась в реальность. Елена никогда не давала времени на размышления.

— Я буду там! — крикнула она.

— Елена! — Мередит взволнованно дышала. — Елена! — как будто сейчас расплачется. — Елена!

— Мередит. О, Мередит не заставляй меня плакать, эта блузка — чистый шелк.

— Это чистый шелк потому что это моя шелковая блузка.

Елена выглядела столь же невинной, как ангел.

— Ты знаешь, Мередит, я кажется немного подросла за последнее время...

— Если концовка этого предложения "это мне больше подходит" — сказала Мередит угрожающе. — То я предупреждаю тебя, Елена Гилберт...

Она остановилась и обе девочки начали смеяться и плакать.

— У тебя может быть это! О, у тебя может быть это!

— Стефан? — Мэтт взмахнул телефоном, сначала осторожно, а потом треснул им по стене гаража. Он остановился и нервно сглотнул. — Е-ле-на? — Мэтт проговорил ее имя медленно, с паузой между каждым слогом.

— Да, Мэтт. Я вернулась. Разгладь здесь, — она указала на лоб. — Ты встретишься с нами?

Мэтт, опираясь на его новенький автомобиль, бормотал:

"Слава Богу, слава Богу".

— Мэтт? Я тебя не вижу. Ты в порядке? — послышались странные звуки. — Кажется, он упал в обморок.

Голос Стефана:

— Мэтт? Она правда очень хочет тебя увидеть.

— Да, да, — Мэтт поднял голову и заморгал, глядя на телефон. — Елена, Елена...

— Мне так жаль, Мэтт. Ты не обязан приходить.

Мэтт коротко рассмеялся:

— Ты уверена, что ты — Елена?

Елена улыбнулась улыбкой, которая в прошлом разбила тысячи сердец:

— В таком случае, Мэтт Хоникатт, я настаиваю, чтобы ты приехал и встретился с нами в Ground Zero в 2 часа. Тебе это подходит?

— Я думаю, ты меня почти заполучила. Старая добрая Елена Величественные Манеры, — он театрально закашлял, зафыркал и наконец сказал. — Прости, я кажется простыл...или может это аллергия.

— Не будь глупым, Мэтт. Ты ведешь себя как ребенок, да и я тоже, — сказала Елена. — И так себя вели Бонни и Мередит, когда я позвала их. Я плакала почти весь день — и по этой причине я должна собраться, устроить вам замечательный пикник и не опоздать. Мередит планирует подбросить тебя. Принеси что-нибудь выпить или перекусить. Люблю!

Елена положила трубку, тяжело дыша.

— Это было жестоко.

— Он до сих пор любит тебя.

— Он что, предпочел бы, чтобы я осталась ребенком всю мою жизнь?

— Может, ему понравилось то, как ты говорила "привет" и "пока".

— А теперь ты меня дразнишь, — у Елены задрожал подбородок.

— Никогда, — мягко произнес Стефан. Затем он вдруг схватил ее за руку. — Пошли, мы идем за покупками для пикника и машины, — сказал он, таща ее за собой.

Елена поразила их обоих тем, что взлетела вверх так быстро, что Стефану пришлось схватить ее за талию, чтобы помешать ей врезаться в потолок.

— Я думал, что на тебя действует сила тяжести!

— Я тоже! Что мне делать?

— Подумай о чем-нибудь тяжелом!

— А если это не сработает?

— Тогда мы купим тебе якорь!

В два часа Стефан и Елена приехали на кладбище Феллс-Черч в совершенно новом красном Ягуаре. На Елене были темные очки, а ее волосы были скрыты шарфом, обернутым вокруг ее шеи и черная ленточка, одолженная давние времена у миссис Флауэр, которая признала, что не знает, почему она так изнашивалась.

— Она выглядит как картинка, — сказала Мередит. — С ее фиолетовым сари и джинсами. Бонни и Мередит уже расстелили ткань для пикника, а муравьи уже успели полакомиться сандвичами виноградом обезжиренным салатом.

Елена рассказала им о том, как она проснулась этим утром, а затем там было столько обьятий, поцелуев и слез, что редкий мужчина смог бы вынести.

— Ты не хочешь осмотреть деревья? На всякий случай, проверить нет ли здесь малахов.

— Им бы лучше здесь не быть, — сказал Стефан. — Если деревья далеко от того места, где с тобой случился несчастный случай.

— Это не очень хорошо?

— Это серьезная неприятность.

Они уже собрались уходить, когда Елена позвала их назад.

— Вы можете перестать стараться выглядеть как стоящие выше нас мужчины, — добавила она. — Скрывать эмоции это плохо для вас самих. А выражение их держит вас в норме.

— Слушай, ты жестче чем я думал, — сказал Стефан. — Пикники на кладбище?..

— Обычно мы все время находили здесь Елену, — сказала Бонни, указывая на соседнее надгробие с сельдереем.

— Это могилы моих родителей, — объяснила Елена просто. — После несчастного случая, находясь здесь, я чувствовала себя ближе к ним, чем где-либо. Я приходила сюда когда мне было плохо, или когда мне нужны были ответы на вопросы.

— Ты когда-нибудь получала ответы? — спросил Мэтт, беря домашний маринад в стеклянной банке и передавая ее другим.

— Я даже сейчас не уверена, — сказала Елена. Она сняла очки, шарф и ленту. — Но я всегда чувствовала себя лучше. Почему? У вас есть какой-нибудь вопрос?

— Вообще-то да, — неожиданно сказал Мэтт. Затем он вспыхнул, поскольку внезапно оказался в центре внимания. Бонни обернулась и уставилась на него, жуя сельдерей, Мередит подбежала ближе, Елена присела, а Стефан, прислонявшийся к надгробию, с изяществом вампира сел.

— Говори, Мэтт.

— Я хочу сказать, что ты не выглядишь правильным сегодня, — сказала Бонни с тревогой.

— Спасибо, — осекся Мэтт.

Глаза Бонни наполнились слезами:

— Я вовсе не имела в виду...

Но она не успела закончить. Мередит и Елена решительно встали рядом с ней, чтобы ее защитить.

— Это означает, что если кто-то обидел одну из нас, он обидел всех.

— Сарказм вместо галантности? Это едва ли тот Мэтт, которого я знаю, — сказала Мередит, приподнимая одну бровь.

— Она всего-то пыталась посочувствовать тебе, — спокойно сказала Елена. — И вот что она получила за это.

— Хорошо, хорошо! Мне жаль, мне действительно жаль, Бонни, — он повернулся к ней, выглядя пристыженным. — Я сказал ужасную вещь, я знаю что ты всего-то пыталась быть милой. Я просто...Я просто не знаю что я делаю или говорю. Так или иначе. Вы хотите меня слушать, — весь его вид говорил, что он занял оборонтельную позицию. — Или нет?

Все хотели.

— Хорошо, вот оно. Я пошел проведать Джима Брайса сегодня утром, вы помните его?

— Конечно. Я встречалась с ним. Капитан баскетбольной команды. Хороший парень. Немного молоденький, но...— пожала плечами Мередит.

— С Джимом все хорошо, — сглотнул Мэтт. — Ну просто...Я не хочу сплетничать, но...

— Говори! — хором скомандовали три девочки.

Мэтт испугался: — Хорошо, хорошо! Ну, я должен был приехать к нему в 10 часов, но я приехал немного раньше, и ну...Кэролайн была там. Она как раз уезжала.

Фраза Мэтта повлекла за собой три потрясенныех лица и острый взгляд от Стефана.

— Ты имеешь в виду, что думаешь, что она провела с ним ночь?

— Стефан! — начала Бонни. — Это не то, как должна идти настоящая сплетня. У тебя нет прав говорить то, что ты думаешь.

— Нет, — сказала Елена ровно. — Дайте Мэтту сказать. Я могу вспомнить достаточно вещей, которые отобьют у меня охоту беспокоиться о Кэролайн.

— Больше, чем просто беспокоиться, — сказал Стефан.

Мередит кивнула.

— Это не сплетня, это необходимая информация, — сказала она.

— Тогда хорошо, — сглотнул Мэтт. — Ну да, именно это я и подумал. Он сказал, что она приходила так рано, чтобы повидать его маленькую сестренку, но Тамре 15. И он покраснел, когда говорил это.

Все переглянулись.

— Кэролайн всегда была....ну, подлой...— начала Бонни.

— Но я никогда не слышала о том, что она хотя бы взглянула на Джима больше чем один раз.

Они посмотрели на Елену, ожидая ответа. Елена медленно покачала головой:

— Я конечно, не могу найти причину, по которой она стала бы посещать Тамру. И кроме того, — она быстро взглянула на Мэтта. — Ты что-то от нас скрываешь, так или иначе. Что еще произошло?

— Что-то еще произошло? Ты видел нижнее белье Кэролайн? — Бонни смеялась до тех пор пока не увидела красное лицо Мэтта. — Эй, перестань, Мэтт. Это же мы. Ты можешь нам рассказать все.

Мэтт глубоко вздохнул и закрыл глаза.

— Ладно, хорошо...Когда она вышла,Я подумал...Я подумал...Кэролайн предложила мне себя.

— Она сделала что?

— Она бы никогда...

— Как, Мэтт? — спросила Елена.

— Ну...Джин думал, что она уехали и пошел в гараж за баскетбольной корзиной, я повернулся и вдруг Кэролайн вернулась и она сказала....ну, в общем, не важно, что она сказала, смысл был такой: она любит футбол больше баскетбола и хочет учавствовать в спорте.