Доверься

— Как тебя зовут?— спросил доктор, переключаясь пока на других мальчиков, когда с ними было закончено, он сказал:

— Можно уводить, а этот пока останется здесь.

Он улыбнулся Алику, подождал пока все уйдут.

— Я Влад, но ты, наверное, и так уже знаешь, я тут доктор.

Владу на вид было всего года 24. Он был потрясающе красив, прям ангел с картинки, только голубые глаза этого ангела были печальными.

Влад поднялся, подавая мальчику белый халат.

— Есть хочешь? У меня тут пицца есть, как раз пообедать хотел, когда вас доставили.

Собрав инструменты, Влад вышел в соседнюю комнату, а потом появился с тарелкой на которой лежала пицца.

— Будешь? Если да, то садись за стол.

Он задумался, а потом рассмеялся.

— Сказал бы, пойди, помой руки, но они у тебя почти стерильные.

Юноша уже сидел на кушетке и настороженно наблюдал за всеми передвижениями Влада. Он оценивал обстановку, комнату. Ага окно, но оно зарешечено. Дверь... А за дверью охрана. Он в этом не сомневался. Ну что ж... Не остается ничего, кроме...

— Еда? О, я очень голодный! — Алик обворожительно улыбнулся, да так что если бы здесь была девушка, она бы упала к его ногам, только за эту улыбку. — Только если можно что-нибудь попить можно?

— Конечно. — Этот мальчик нравился Владу все больше и больше.

Доктор снова вышел, все в ту же комнатку, спустя пару секунд Алик услышал вопрос:

— Чай или сок? Или может быть фанту?

Он вышел, принося и фанту и сок.

— Садись, кушай. А то вон какие глаза голодные.

Если бы мальчик сказал ему:

"Отпусти меня..."

Влад остановился, задумываясь, отпустил бы он мальчика? Наверное, нет...

Сев за стол, парень стал есть уже немного остывшую пиццу.

Алик подсел поближе, осторожно понюхал пиццу, а потом отколупнул маленький кусочек и засунул в рот. "М-м-м... вкуснятина! Я ни разу не ел пиццу". Но очень хотелось пить, поэтому он схватил стакан, оказавшийся с соком и выпил залпом.

— Уф! Вкусно! — А потом уже принялся за наивкуснейшую пиццу, с таким видом что типа "Не трогайте! Не отдам! Мое!"

Вскоре от нее не осталось и следа, ни крошки... Алик все подъел и теперь довольный, облизывал свои губки язычком.

— Влад... — Он впервые назвал его имя. — А кто здесь главный? Ты или кто-то другой?

— Я всего лишь доктор. — Он улыбнулся. — Но я член семьи. Если будешь умным мальчиком, то тоже сможешь войти в семью.

Влад наблюдал за тем, как мальчик кушал.

— Я думаю, у тебя получится так же, как и у каждого из вас. У всех есть шанс.

Поев, парень убрал со стола.

— Тут иначе и быть не может, либо семья либо смерть.

Он горько усмехнулся, опуская голову и вновь садясь на стул.

— Иногда бывает, что и членов семьи убивают, заслуженно...

Он прерывисто вздохнул, потом поднялся.

— Я попал сюда почти, так же как и вы...

Он снял белую шапочку и на плечи его упали золотые локоны.

— Но я хотел быть врачом, хотел учиться и Эрик позволил мне учиться.

Влад был горд тем, что сумел подняться над всем этим, что смог вырваться.

— Если у тебя есть цель, то ты тоже сможешь стать членом семьи, но знай, если пойдешь против другого члена семьи заслужишь смерть.

— Хммм... — Алик со странной улыбкой на губах поднялся. — Загадками говоришь доктор. Я не понимаю тебя. Хотя это так похоже как у цыган в таборе. Свои законы, свои обычаи... В общем все равно.

"Значит этот Эрик самый главный в этом таборе... Надо добраться до него! А этот парень ничего..."

Юноша отметил и золотые волосы и красивость Влада. Но его сейчас больше заботила собственная судьба и участь. Очень хотелось на волю. Он посмотрел на улицу за окном и тяжело вздохнул.

Проследив взглядом, Влад улыбнулся, а потом, открыв окно вместе с решеткой, сказал:

— Иди, это всего лишь второй этаж. — Он немного грустно улыбнулся. — Но ты можешь быть свободным и находясь здесь, если займешь место в семье.

Он отошел от окна и отвернулся, изображая плодотворную работу с микроскопом.

"Он что издевается?"

Алик выглянул в окно и посмотрел вниз. Ну да, можно в принципе спустится. Много выступов. Кстати запросто! Но потом, снова прищурившись, посмотрел на парня в белом халате. "Может это ловушка? Может там кто-то меня поджидает?"

Алик уселся на кушетке, скрестив руки на груди.

— Не собираюсь я уходить вот так, без друзей! Без них я не уйду! — Сказал он, гордо подняв нос.

Влад улыбнулся.

— Хорошие слова.

Он подошел к двери.

— Идем, провожу тебя в твою комнату. Не волнуйся, тут тебя никто не тронет, Эрик против изнасилований, поэтому не одна голова тут полетела за это, клиентов к тебе не направят, пока сам не захочешь, а если захочешь, у тебя есть право выбора, в общем. — Он улыбнулся. — Можешь вечером спуститься и выбрать себе женщину или там... — он пожал плечами. — На выбор, 50% заработка твои, все по честному.

— Что???? — Возмущению Алика не было предела. Он чуть не задохнулся от негодования. — Да я! Да я!... Да ни в жизнь я не продам свое тело! Никогда! — Он стукнул кулаком по столу и тот жалобно скрипнул. — Ни за что! И не придумывайте себе ничего такого!

Влад усмехнулся.

— Глупый, ты не продаешь свое тело, ты же не шлюха, которая раздвигает ноги перед мужиками, ты имеешь выбор, либо так, либо помощь по дому.

Парень остановился около двери, открыл ее ключом.

— Заходи, здесь есть все. Одежду доставят попозже.

Алик зашел и осмотрел комнату. Вот... Снова тюрьма. Только красивая и уютная, но все же тюрьма. Он снова упрямо поджал губы и топнул ногой.

— Все равно! Я хочу остаться один... — И отвернулся, скрывая свое состояние.

— Конечно, ночью зайду, осмотрю твои раны.

Влад ушел.

* * *

Толик провел взаперти три часа, без одежды, голодный.

Комната была небольшой, но очень уютной, при ней была собственная душевая кабинка и туалет, в комнате стояла кровать и кресло, еще был платяной шкаф. На полу мягкий ковер. Комната была теплой, с единственным зарешеченным окном. На прикроватном столике стояла пластиковая бутылка с водой и пластиковый стаканчик.

Потом туда зашел Майк с подносом в руках.

— Привет. — Мужчина улыбнулся. — Есть будешь?

На подносе была копченая курица, хлеб и картофельное пюре еще сок и кусочек торта.

— Ты голодный наверное.

Да, конечно Толик провел здесь один время, но не просто так. Когда Майк зашел, то сначала его не увидел. Зато бедная кровать была вся смята, белье сдернуто и как будто им кидались трое мужиков, шкаф был распахнут. Бедный пластиковый стаканчик смят. В душе слышался шум воды. Похоже, юноша время зря не терял.

Поставив поднос на пол, так как на стол его теперь поставить не удавалось, Майк вошел в душевую комнату..

— Отшлепать бы тебя по твоей упругой попке за весь этот бедлам... — произнес он, качая головой. — Видно цену деньгам ты не знаешь, ну что ж...

Мужчина разделся и вошел в душевую кабинку.

— Надо тебя поучить некоторым ценностям.

— Не смей! — И на Майка обрушился град ударов. Толик стал колотить мужчину кулачками, пена полилась на него. — Ты чертов извращенец!

— Конечно, извращенец, о-о-очень большой извращенец... — Смеясь, он пытался утихомирить мальчишку, сначала дав вволю побрыкаться, а потом прижал его к стенке кабинки, завел руки вверх.

— Ну вот, а теперь успокойся, дыши глубже.

Майк с усмешкой смотрел на него.

— Ну что я могу сказать тебе, мальчик, вы сами во всем виноваты, теперь пожинаете плоды своего собственного труда.

Ногой он раздвинул мальчишке ноги.

— Будешь дергаться, снова к доктору попадешь.

— Нет! — Выдохнул испуганно Толик и вжался в стенку кабинки, как будто хотел там раствориться, войти и не выходить. — Не трогай меня! Не трогай!

Он все равно пытался вырваться из железных тисков сильных рук мужчины. Ногой довольно весомо пнул того по бедру. Но какой был его вид! Мокрые волосы волнами падали на плечи юноши, на ресницах блестели капельки воды. Синие глаза непокорно сверкали, даже гневно и были слегка красными от слез, а ноздри раздувались от горячего дыхания. Тело было стройным и подтянутым. Сказались голодные дни в приюте.

— Не трогай! — Юноша уже задыхался.

— А ты не думаешь, что мне может быть больно? А в ответ тебе в два раза больнее, подумай над этим в следующий раз, когда решишь меня ударить.

Майк поднял его на руки и вынес из кабинки, швырнул на кровать.

— А пока ешь!

Он поставил поднос на кровать.

— Если хоть крошку проронишь, языком заставлю вылизывать тут все, усек?

— Не буду! — Анатолий быстро перекатился на другую сторону кровати, оставляя мокрый след. — Не буду, есть, понятно?! И не угрожайте мне!

За этим напускным яростным выпадом скрывался страх.

— Хорошо, еды не получишь пока сам не попросишь, хотя... Я могу тебя привязать и Влад поставит тебе питательную капельницу. — Мужчина усмехнулся поднимаясь.

— Я надеюсь, ты образумишься, и когда я приду в следующий раз, ты все съешь.

Майк оделся и вышел.

* * *

Алик долго сидел на подоконнике окна и раздумывал, что ему делать. Он, конечно, мог уйти и оставить всех тут. Ему дали выбор. Но смысл? У него больше никого нет на свете. Абсолютно. И никто не поможет. Подать заявление в ментовку? Да ни в жизнь! Он ненавидит всех этих представителей закона. От них мало проку.

"Странный этот Влад. Он не кричал на меня, не угрожал, а наоборот... Что же он хочет от меня? Что мне делать?"

Алик все-таки решил подождать, обосноваться пока тут. Разведать обстановку, а потом уже придумать, как вытащить отсюда друзей.

Наконец сидение надоело. На улице уже ночь и стало прохладно. Алик закрыл окно и раздевшись улегся на кровать, завернувшись в одеяло. Но сон не шел, как ни шел и покой. Он ворочался и ворочался, пока все-таки его не сморило и мысли оставили его уже начинавшую болеть голову. Свернувшись в клубочек, юноша заснул. Напряжение оставило, наконец, его измученного на кровати.

Проснулся он от нежных прикосновений и открыл сонные глаза.

Влад, сидевший на краю кровати убрал прядку черных волос со лба, потрогал голову.

— Ого... — произнес он тихо. — Похоже, ты у нас простыл, вроде взрослый мальчик, а такой не самостоятельный.

Он покачал головой.

— Хочешь, можешь пока пожить со мной...

Он с неприкрытой нежностью смотрел на Алика.

Влад открыл чемоданчик и достал оттуда одноразовый шприц и пару разных ампул.

— Голова болит!? — хотя это был скорее утверждение, чем вопрос. — Сейчас пройдет.

Он сделал инъекцию.

Укол Алик выдержал стойко. Только глаза его поблескивали в темноте, а лунный свет слегка освещал его кожу, делая ее светящейся.

— Зачем ты со мной такой? — Послышался тихий голос юноши. — Я не понимаю...

— Ты мне просто очень понравился. — С улыбкой сказал парень, поднимаясь с кровати. — Пойдем, сегодня будешь спать у меня. У меня квартира в этом здании, в северном крыле, там живут почти все работники.

Он повел Алика длинными коридорами, уводя из одного крыла в другое, а потом в третье.

Квартира у доктора была миленькой и светлой, как и он сам, почти в золотом ореоле.

В холле стоял мягкий диванчик, и два кресла, коктейльный столик и маленький телевизор на тумбочке.

Из холла вел коридорчик в кухню, дверь в ванную комнату и в кабинет, была еще одна дверь во внутренний дворик, где был разбит небольшой сад с маленьким фонтаном.

— Располагайся, диванчик раскладывается

— Угу... — Алик обвел все внимательным взглядом. Потом попытался разложить диван, но после нескольких рывков, когда диван все-таки разошелся и принял горизонтальное положение, он упал на него совсем без сил. "Да блин!"

Он и шел-то за Владом сонный, протирающий глаза, еле понимая, куда он идет и зачем. Голова вроде больше не болела.

Влад принес одеяло и подушку, но было уже поздно, улыбнувшись, он положил подушку рядом и накрыл юношу, присев на край, он погладил мальчика по волосам.

— Приятных снов, Алик.

Влад поднялся и пошел в свою спальню, с большой мягкой, но такой одинокой и холодной кроватью.

С тяжелым вздохом он разделся и грациозно опустился на кровать.

Майк был знатоком своего дела, он лепил из предоставленного ему тела все, что хотел и Владу теперь было так одиноко и больно вставать одному и ложиться, даже когда был почти садист Дэн, все же, он имел доступ к тайным точкам этого тела, прекрасного тела можно сказать.

Влад лег на подушку и волосы золотым ковром рассыпались по ней.

* * *

Майк зашел по среди ночи. Не церемонясь и утруждая себя стуком.

Постель смята, но там никого не было. На подносе еда не тронута. Но зато колыхались шторы от ветра. Окно было открыто...

А вредный юноша, то есть Толян спрятался подальше от Майка, надеясь что тот не найдет его. Хотя Майк до этого наблюдал за ним через систему слежения. В этой комнате стояла камера, и никто бы не смог его обхитрить. Ломая голову, чтобы сделать и куда спрятаться юноша не смог придумать ничего такого, как забраться в шкаф и забаррикадироваться изнутри, чтобы его не открыли. Затащил туда подушку и одеяло, чтобы было мягче

Усмехнувшись, Майк подошел к шкафу и постучал.

— Устал держать или нет, так вот, я ухожу. Вернусь через три часа, что бы все здесь было убрано, иначе так и будешь жить на помойке, прикажу сюда весь мусор со всего дома приносить, так что, на все у тебя три часа.

Мужчина удалился.

"Черт!" Внутри шкафа Толик скатился вниз по стеночке, обессилев. "Как узнал что я здесь этот извращенец?"

Ну ладно! Юноша выбрался из своего потайного места, оглядел все вокруг. Желудок свернуло голодной судорогой. Он сглотнул слюну. Есть хотелось жутко! Очень! Но... Раз он кинул вызов этому мужчине, он сдержит слово. С закрытыми глазами, стараясь не смотреть на столь аппетитные, хоть и холодные блюда он выкинул их в окно через решетку. Может, какая собачка поест.

Да, он прибрал. Конечно... Поступился гордостью и прибрал, а потом устроившись почти у самой стены, уткнувшись в нее носом, Толик дал волю чувствам. Он больше не мог. И скупые слезы катились по щекам. "Идите вы все к черту! Я все равно что-нибудь да придумаю!"

Дверь отворилась бесшумно, Майк подошел к нему сзади и обнял за талию, прижимая к себе.

— Ты сам все портишь, всю свою жизнь... — прошептал он мальчику на ухо, поглаживая вздрагивающий животик. — И кушать ты хочешь, и чтобы о тебе заботились, ты тоже хочешь, но почему-то не даешь...

Мужчина поднял его на руки и унес на кровать, укладывая на мягкий матрас, опустившись рядом, он быстро разделся и лег, обнимая Толика, согревая теплом своего тела.

— Смотри, дрожишь весь.

— Отпусти! — Слабо отбрыкивался Анатолий, в кулаках все равно силы не было. — Ничего я не хочу от тебя! Я хочу уйти отсюда! Я всю жизнь был один, а потом с друзьями! — Мокрые от слез глаза сначала смотрели на Майка, а потом юноша отвернулся, не желая, чтобы тот видел его боль и отчаяние. Просто не хотел, чтобы его видели таким, беззащитным и без надетой "брони" агрессии.