Большая прогулка. Часть 4. Шевалье де Сен-Дени

-Я позволю себе цитату из любимого автора принцессы Анжелики:

"Началом несказанных бедствий будет

Ночное это празднество. Оно..."*

....................................................................................................*Шекспир. "Ромео и Джульетта".

.....................................................................................................

Шевалье де Сен-Дени взглянул на барона с удивлением. Шаверни горько усмехнулся: "Ага, ты думал, что я читаю только "Мазаринады" и знать не знаю творений "Лебедя-с-Эвона"?" Роже жестом пригласил шевалье продолжить реплику. Тот глуховато проговорил:

"Оно конец ускорит ненавистной жизни,

Что теплится в груди моей,

Но тот, кто держит руль моей судьбы

Уж поднял парус. Идем!"

-Идем, идем, — кивнул Шаверни, — Право. Похожая ситуация. И маска на вашем лице, и все остальное. Но предоставим будущему решать, что ждет нас в любви. Вернемся к политике. Вы говорили о графе и герцоге и не досказали, но наверняка подумали, что такое ничтожество, как бродяга де Шаверни, дворянин, ставший разбойником, Шаверни-песчинка, Шаверни-букашка, Шаверни-пигмей не сможет бросить тень на репутацию Короля Парижа или Великого Атоса.

-Зачем вы себя унижаете, Шаверни? Я не считаю вас ни песчинкой, ни букашкой, ни козявкой, как вы там себя еще обозвали? Дело в том, что Бофора король чуть ли не в глаза называет мятежником. И герцог это прекрасно знает. А что касается моего отца, Людовик, наверно, при одном его имени приходит в ярость. Вот почему, Роже, нам нечего терять. И я приглашаю вас потому, что хочу побеседовать с вами не на бегу, а в спокойной обстановке. А в Доме Генриха Четвертого я вам это гарантирую.

-Вы ничего не можете гарантировать. Вы тоже у них под колпаком. Они следят за вами.

-А! Так вы боитесь! Значит, знакомство со мной повстанца Шаверни более опасно — из-за меня? А вы, возможно, правы, Роже. Что ж, поговорим по дороге. Но простите, если я все-таки буду отвлекаться — приблизиться к нашей герцогине мы не можем. Наш разговор не для ее ушей, а удаляться от Анжелики я боюсь. Если я буду вас переспрашивать, не обижайтесь и не считайте мое невнимание невежливостью.

-О, черт бы побрал этих аристократов! Оставьте вы ваши извинения. Я вас понимаю. Хватит вам деликатничать! Но почему вы так стремились затащить меня в Дом Генриха Четвертого?

-Потому что вы мне интересны. Потому что я хотел знать все еще во время нашей первой встречи. Потому что в тот раз, даже считая вас своим врагом, я почувствовал к вам какую-то необъяснимую симпатию. А, узнав от герцогини де Шеврез о вашей судьбе — какую-то невольную вину.

-Да бросьте, вы-то, в чем виноваты?

-Я тогда чувствовал себя чертовски счастливым, Роже, — вздохнул шевалье де Сен-Дени, — Жизнь мне казалась вечным праздником. И. вспоминал все эти годы наш поединок на монастырской дороге с каким-то двойственным чувством. С одной стороны, я хотел встретиться с вами вновь и взять реванш.... Просто из самолюбия, что ли. А еще, барон, я хотел как-то помочь вам. Но я никогда не слышал о вас, а Арамис.... Арамис притворился, что не понимает мои вопросы. Он очень ловко уходит от ответа, господин Арамис!

-Вы расспрашивали обо мне Арамиса?

-Да, и не раз. Как-то я просил передать вам привет. Он не передал?

-Нет, — усмехнулся Шаверни, — Мы были изолированы от людей вашего круга, Браж.... Черт возьми, опять я.... Шевалье! Я могу сказать только, что и на меня произвела впечатление наша встреча на монастырской дороге. И вы мне тогда очень понравились. Хотя я страшно завидовал вам. Вашему богатому наряду. Вашему изяществу. Вашему праву назвать свое имя любому. И даже слезам, которые покатились по вашим щекам, когда я отобрал вашу шпагу вопреки правилам чести. Но мне показалось, что вы за эти годы не так уж изменились. Во всяком случае, когда Жак приценивался к обломку вашей шпаги — а ее-то я сразу узнал, красотку! — мне показалось, что и вы, и герцогиня де Бофор вот-вот заплачете оба. О, Бражелон, Бражелон! Почему мне этого не дано?! Почему мне не дано испытывать такие чувства?! Я могу только восхищаться вами, виконт, и....

-Я же просил вас, — пробормотал шевалье с упреком.

-Простите, вырвалось! Так что вы хотите узнать?

-Прежде всего, меня интересует ваш повелитель. Или, говоря

по-старинному, ваш сюзерен. Или ваш главарь. А-ра-мис. Что он за человек?

-Я не ожидал такого вопроса от сына Атоса! Спросите об Арамисе графа де Ла Фера!

-Не уверен, что граф скажет все, что думает.

-По-моему, граф не из тех, кто говорит неправду. Тем более — вам!

-Когда граф не может сказать правду, он ничего не говорит.

-Вы полагаете, что граф не очень доверяет Арамису?

-Да, полагаю. Мне так показалось.

-Ну, если граф вам ничего не ответит, спросите об Арамисе герцогиню де Шеврез.

-Я навряд ли увижу ее. Ведь герцогиня сейчас в Голландии, — вздохнул шевалье, — И, по-моему, воспоминание об Арамисе — для нее не из приятных.

-Тогда Д'Артаньян.

-Д'Артаньян? Д'Артаньяна тоже нет в Париже. Он, правда, совсем недавно назвал Арамиса старым лисом. Знаете, в этих словах было и затаенное недоверие, и в то же время какая-то грубая нежность. Как бы это парадоксально ни звучало. Мушкетерская нежность, так точнее.

-А наш главарь, да, главарь, какой там "сюзерен", мы не по рыцарским законам деремся. Золотые шпоры, фамильные мечи и славные гербы остаются вам, благородный шевалье де Сен-Дени. Наш главарь и, правда, похож на лиса. Я не хотел высказывать свое мнение, шевалье. Но вижу, вы спрашиваете не из простого любопытства.

-Да, барон. Мне кажется, Арамис что-то замышляет. И, если его замысел осуществится, это грозит нам всем большими бедами. Мне кажется, Арамис готовит государственный переворот!

-Переворот или бунт, я не знаю. Я не в курсе сегодняшних замыслов Арамиса. Но с его последними деяниями я вас познакомлю. Когда вы в последний раз видели Арамиса?

-На прошлой неделе. В нашем Бражелоне. За какие-то четверть часа до прибытия Бофора.

-"У вас в замке", лучше бы сказали! Вы сами меня просили!

-Черт побери, теперь я заболтался.

-И что же? Каким вам показался Арамис? Я сейчас расскажу вам все, что знаю об этой истории. Но вы сами заговорили о перевороте. Вы обо всем догадались?

-О чем я догадался? Они спешили, им нужны были лошади. Бедный Портос.... Я всегда очень любил Портоса! Портос был очень весел, и что-то бормотал о герцогском титуле. Вы, наверное, знаете эту слабость нашего Портоса? Он мечтал стать герцогом. Но по бледному и мрачному Арамису я понял, что епископ дурачит Портоса. Вот, пожалуй, и все. Я не присутствовал при разговоре отца и Арамиса. Я остался с Портосом, а они долго о чем-то говорили.

-И Портос ничего вам не сказал?

-Портос наговорил мне таких нелепостей, что, если бы я не знал его с детства, то решил бы, что добрейший господин дю Валлон де Брасье де Пьерфон повредился в рассудке.

-А именно? Простите, шевалье, мою настойчивость.

-Какой-то негодяй хотел захватить трон. Людовика, мол, хотели заманить в ловушку. Портос и Арамис выловили злодея и доставили в Бастилию. За спасение монархии король обещал подписать Портосу герцогскую грамоту. Но в виду каких-то важных обстоятельств они спешно покинули Во-ле-Виконт, где господин Фуке принимал короля. Мне это показалось бегством. Причем Портос, несчастный, уверен в обратном. И еще мне подумалось, что в Бастилию попал сам Людовик, но все у них как-то разладилось.

-А заговор?

-Заговор, пожалуй, имел место. Только Портос служил пешкой в игре Арамиса. Но играл Арамис против Людовика. Победил Людовик.

-Арамис продолжает игру. Но без нас. Мы пешки, и мы вышли из игры. Арамис нас бросил. И своего "белого короля" тоже.

-Не понимаю, о ком вы говорите.

-"Злодей", который хотел похитить корону у Людовика Четырнадцатого, его родной брат! Близнец его величества. Принц Филипп, его я называю белым королем.

-Белые начинают и выигрывают, — насмешливо сказал шевалье де Сен-Дени, — Шаверни, вы меня считаете младенцем, которому можно рассказывать сказки? С чего вы взяли, что у Людовика есть близнец?

-Я знал, что вы мне не поверите. Но это так и есть! Я знаю принца Филиппа, я сам его видел! Я должен был в случае успеха стать его приближенным, командиром телохранителей короля. Арамис не только для себя старался. Для всех вас, господа мушкетеры. Вы не верите, Бражелон? Душой своей, любовью своей к герцогине де Бофор, жизнью и свободой отца моего, честью сестры моей, графини де Сен-Реми, клянусь всем тем, что еще свято для меня, что у Людовика есть родной брат-близнец, и Арамис хотел посадить его на трон.

-Я не могу не верить вашей клятве, Роже — вы клянетесь от сердца. Но мой рассудок отказывается поверить! Эх, Арамис-Арамис.... Я тоже люблю Арамиса, но и опасаюсь.

-О, не смотрите на меня как на безумца! Вы привыкли, вы просто привыкли к Людовику. Вам и в голову не приходило. Это же держали в строгой тайне — что есть еще один принц. Сначала никому не известный мальчик, потом — узник Бастилии!

-Бастилии?!

-Да, вспомните же, черт возьми, Бастилию, и все встанет на свои места!

-Я помню: Арамис приезжал в Бастилию.

-За принцем, сударь, за принцем! Встреча епископа с вашим отцом была случайностью. Уже тогда можно было догадаться.

-Мне тогда было не до Арамиса. Только недавно, сопоставив

кое-какие факты, я стал думать об этом — и ужаснулся.

-Ясно, что у вас не тем была голова забита. Но вы все-таки не верите, что этот принц существует?

-Вы сами говорите, этот принц.... Этот молодой человек, — поправился шевалье де Сен-Дени, не желая именовать принцем самозванца, — похож на Людовика?

-Один к одному!

-Это двойник короля?

-Брат! Все еще не верите?

-Слишком страшно поверить в это!

-Вы еще чего-то боитесь, Бражелон?

-Поверить в то, что покойный король Людовик Тринадцатый и королева Анна — звери, Шаверни. Волки, дикие животные, и те дерутся насмерть за своих щенков... Нет, Роже, не может быть, чтобы это был сын короля Людовика Тринадцатого.... "Справедливого"!

-Господи! — вскричал Шаверни, — Господи, дай этому Фоме Неверующему собственными глазами увидеть нашего принца Филиппа Бурбона! Господи, пусть он убедится в том, что я прав, и на троне сидели коронованные звери, принесшие в жертву собственного детеныша! Если Бог меня слышит, вы увидите этого принца!

И Роже перекрестился.

-Я хотел бы его увидеть.

-За чем же дело стало?! Нам, сударь, уже не нужен Бофор! Ни Бофор, ни его дочь! Эй! Послушайте! Займите место Бофора сами! Давайте поднимать Францию на борьбу за права принца Филиппа! Ведь, так или иначе, вам не ужиться с Людовиком. Вы же никогда не простите ему его низкое предательство!

-Я — вождь повстанцев?

-Черт возьми! Я уже сказал — у нас есть люди. У нас нет вождя! Барона де Шаверни никто не знает, но добрая половина Франции знает Рауля де Бражелона!

-Вы предлагаете мне мятеж. Ведь Людовик коронован.

-Не мятеж, а восстание. Революцию, если хотите! За права Филиппа. Такого же наследника короны, как и Людовик. Такого же внука Генриха Четвертого, как и Людовик. Но ни в чем не виноватого перед вами, не укравшего у вас невесту, в отличие от Людовика. Да поймите же — оба принца родные братья. Оба принца — двойняшки. Но один, несчастный, ни в чем не виноват ни перед кем из своих подданных. А второй превращается в тирана. Это звереныш на троне. А лишенный всех прав Филипп Бурбон — невинная жертва! Это была бы борьба и за наши права, черт возьми!

-И герцогиня де Бофор мечтала о том же, — прошептал шевалье, поправляя свою маску.

-Ну что же вы! Вы молоды — тем лучше — все великие рано начинали! Ваше имя привлечет к нам лиц нейтральных....

-Или огромную толпу к моему эшафоту, — саркастически заметил шевалье де Сен-Дени.

-Ну, так что же, разве не стоит свобода Франции вашей головы? Мы победим — и страна свободна. Победит Людовик — у нас останется шанс не даться ему живыми. Тут либо пан, либо пропал. Но мы победим, я уверен, что мы победим. За вами пойдут ваши друзья из окружения Конде. Я почти гарантирую вам, что королевская армия если не целиком перейдет на вашу сторону, то добрая часть пойдет за вами. А женщины....

-А при чем тут эти твари?! — воскликнул шевалье.

-Твари? Я, разбойник, должен учить вас, аристократа, рыцарскому отношению к женщине?! Неужели из-за какой-то там девчонки из Блуа вы всех женщин считаете тварями? Как это у вас язык повернулся?! Герцогиня де Бофор — тварь? Шевретта — тварь? Моя Шарлотта — тварь?

-Роже, вы правы, я хватил через край. Но к чему вмешивать юбки в политику? И от кого вы все это знаете? Милейший Арамис насплетничал?

-Да это, сударь, секрет Полишинеля. А Арамис, кстати, очень вам сочувствует. Вы еще не знаете, что женщины на вашей стороне.

-А мне до них нет дела! И.... почему вы так решили?

-Я не решил, я знаю наверняка. Они против той особы, которую вы все-таки еще любите, потому что завидуют ей. Но они за вас, потому что вы наделали много шуму и пытались противостоять королю. А какая женщина не воскликнет: "Вот это любовь!" — если бросают вызов самому королю Франции! Я не знаю, что больше вызывает зависть наших дам во всей этой истории. Но в вас они видят героя, и — черт возьми! — настроения дам, могут повлиять на настроения их окружения, и значит....

-И значит, это бред, Шаверни, и я никогда не приму ваше предложение.

-Потому что ненавидите войну?

-Потому что ненавижу войну!

-А принц?

-Вы обмануты, Шаверни. Принца Филиппа Бурбона не существует. Есть какой-то юноша, случайно похожий на короля, только и всего.

-Раз я начал, я выскажусь до конца! Вы не верите в существование брата-близнеца Людовика?

-Нет.

-Тогда спросите о Филиппе герцогиню де Шеврез!

-При чем здесь герцогиня?! — вскинулся шевалье.

-Она встречалась все эти годы по просьбе, вернее, по поручению королевы Анны Австрийской с молодым принцем.

-О, Боже! Она — соучастница преступления? Клевета!

-Все уже свершилось, когда герцогиня де Шеврез вернулась из Испании. Анна Австрийская, как всегда, попросила свою "сестрицу" помочь ей. Сама королева долго не решалась встретиться со своим оставленным ребенком. Если бы герцогиня сказала вам: "Возьми меч, спасай Филиппа!" Неужели вы и тогда бы отказались?!

-Уже поздно, Шаверни, я не увижу герцогиню. Поэтому все остается на своих местах.

Глава 13. Роже.

Дворец герцога де Бофора, к которому так стремились наши герои в течение всей этой длинной, полной приключений ночи, возвышался среди соседних домов, подавляя своим величием окружающие строения. Вся компания вздохнула с облегчением. Настала пора расставаться, и Шаверни подошел к шевалье де Сен-Дени с протянутой рукой.

-Вот и все, шевалье, — печально улыбаясь, сказал Роже.

-Вот и все, барон, — ответил шевалье, пожимая его руку.

Анжелика де Бофор подхватила шевалье под руку.