Ощущения мои были простыми и несложными, я не мог объяснить суть происходящих со мной физических явлений или химических реакций, просто чувствовал, что осуществляется процесс восстановления моего биологического тела, головы, рук и ног и что у меня с ними все в порядке. Пульсирующее сердце через посредство кровеносных сосудов снабжало кровью внутренние органы, наполнило энергией и кислородом головной мозг, который в свою очередь через посредство рецепторов и нервных окончаний брал под контроль физическую и биологическую активность моего организма. В моем головном мозге рождались нелепые мысли о том, что могу встать на ноги и сделать шаг в помещении, где в настоящий момент находился. Но я отлично знал, что восстановление организма не завершено, что тело еще находится начальной стадии физического восстановления и оно пока еще не существует в физической реальности. Я знал, что процесс восстановления затронул и мои конечности — руки и ноги, но их было рано использовать или ими манипулировать, так как я физически их не контролировал, как это могло сделать разумное существо человек.

В памяти отсутствовала информация не только о моем месте нахождения, пока я там также не встречал и информация о том, кто или что я. Н изменения со мной постоянно происходили, бесследно исчезло чувство подавленности и страха перед окружающим миром, которые в свое время так меня измучили своей бесконтрольностью и навязчивостью. В сознании родилось и стало укрепляться новое чувство оптимизма, веры в благополучный исход процесса восстановления организма. Каждый день приносил что-то новое и неожиданное, чему я радовался ото всей души и, отключалось сознание, то я уже не боялся, что не вернусь к этой жизни, а был уверен, что так оно и случится.

Жизнь по крохам, капелькам возвращалась в мой организм, я хорошо понимал, какой длинный путь мне предстоит пройти. А мне так натерпелось ускорить этот процесс, сегодня или, в крайнем случае, завтра встать на ноги и зашагать по широкому и безбрежному пути, который мы называем жизнью. Шагать по утренней траве с росой по лугу, где пасется деревенская скотина, широко развернуть плечи и от восторга жизнью прокричать:

— Ого-го-го! — Тут я замолк, внимательно прислушиваясь, так как мне показалось, что кто-то ответил на мой зов.

По-прежнему стоя на лугу, я огляделся кругом, но увидел только стадо пасущихся коров и их сторожа деревенскую собаку по кличке Трезор. В голове тут же жирными чертами выделилась мысль-сноска о том, что в прошлом беспризорная и беспородная собака по кличке Трезор сегодня называют капитаном спецслужбы Трезор Трезоровичем Трезороваым или полковником Зеро.

Видимо, начался процесс восстановления моей памяти, но пока в ней было больше лакун и провалов, но стеллажи памяти были основательно загружены материалом, до которого еще следовало бы добраться. В материалах, хранящихся на этих стеллажах, прятались ответы на вопросы о моем прошлом и настоящем, но я пока не мог покопаться в этих материалах, чтобы познать свою прошлую жизнь. А мне так хотелось, как можно скорее, снова познакомиться со всем архивным материалов по своей прошлой жизни, но я решил не спешить и не торопиться с этим вопросом. Мне следовало бы восстановиться и окрепнуть физически, чтобы новую жизнь встретить во всеоружии знаний о своей прошлой жизни.

???

Это день для нас с Белояром оказался самым длинным днем в году, он длился и длился, конца и края ему не было. Из-за ночных приключений Белояра мы не выспались, потом воевали с африканскими отморозками, а вечером, когда мы с Белояром собирались забраться пораньше в постель, чтобы, наконец-то, отоспаться, то нас опять подняли по боевой тревоге. На этот раз нужно было отыскать и разгромить вражескую колонну, состоящую из двух грузовиков с живой силой, бронетранспортера и двух легких танка сопровождения. Причем в приказе давались точные координаты нахождения вражеской колонны в джунглях, но сейчас вылетать на ночь глядя, когда тропическая тьма все скрывала в своих объятиях, было верхом египетской глупости. Но приказы в армии не обсуждаются, а выполняются! На то она и армия!

Через десять минут наши Х76 змейкой скользили над флорой и фауной джунглей, заросли которой вплотную подступали и окружали городок и авиабазу. Под нами раскинулся влажный тропический лес, где круглый год поддерживается температура под тридцать градусов тепла и даже ночью не опускается ниже двадцати градусов. Поэтому микроклимат вечнозелёного экваториального леса жаркий и влажный, внутри леса полное безветрие, только во время шквального ветра колышутся верхушки деревьев. Сквозь густые листья и переплетения лиан под кроны деревьев проникает мало света, а буйная растительность затрудняет передвижение, полностью лишая ориентации. Чтобы переместиться даже на небольшое расстояние, в джунглях нужно прорубать дорогу. Лианы — это тонкие, быстрорастущие стебли, длина которых доходит до ста метров. Эти растения, обвивая стволы и ветви деревьев, карабкаются к кронам деревьев, где находят необходимый для жизни свет, где они разветвляются, цветут и плодоносят.

Помня об умении Белояра ориентироваться на любой местности, я попросил его вывести нас на указанное в приказе место и поискать вражескую колонную. А сам с Ирреком, который одновременно пилотировал истребитель и развлекал меня, начал обсуждать небольшую техническую проблему, нам хотелось создать прибор, который позволил бы пилотам наблюдать за тем, что происходить под кронами деревьев в этих проклятых джунглях. Довольно таки быстро мы пришли к единому мнению, что, переделав тепловизор, можно создать инфракрасный прибор, который позволял получать изображение с высоким разрешением в среднем участке инфракрасного спектра. Прибор имел высокую чувствительность и из-за разницы температур формировал отличное изображение, то есть стал идеальным инструментом для получения изображения биологических объектов, определения движения этих объектов для компьютерного воссоздания всего, что творилось на земле и скрывалось под кронами растительности влажного тропического леса. Иррек пообещал на скорую руку сварганить "аппарат для подглядывания", а позднее начертить техническую схему этого прибора.

Вскоре на экране одного из мониторов я наблюдал за тем, что происходило под кронами деревьев на земле, но разглядывать там было особо нечего, было темновато и мелькали непонятные тени. Я попросил Иррека сделать картинку боле контрастной и через секунда она заиграла всеми цветами радуги. Я увидел леопарда, который, по всей видимости, выходил на охоту. Он был чертовски красив, он то появлялся на свету, то пропадал в тени, это шкура его маскировала, своими цветами сливаясь с окраской растительности джунглей. Это животное мне понравился с первого взгляда, но наша встреча с ним оказалась быстротечной, он мелькнул на мгновение и тут же навсегда скрылся из глаз. А на экране монитора вновь поплыла однотонная цветная картинка с переплетением лиан и неизвестных мне пород деревьев. Неожиданно краем глаза я заметил, что на десять часов курса полета мелькнуло что-то напоминавшее дорогу-тропу в лесистой местности, которая мазнула глаз и тут же пропала из виду.

Белояр к этому времени вывел нас на место, с указанными в приказе координатами, но он пока ничего не обнаружил, земля для него скрывалась под густой листвой и невооруженным глазом, разумеется, было невозможно что-либо рассмотреть. Мы кружили над указанным в координатах местом, а мой "аппарат для подглядывания" демонстрировал на экране монитора одни только живописные переплетения деревьев и кустарников этого тропического леса, но там не было ничего даже приблизительно похожего на лесную тропу или дорогу. Тогда я вспомнил о той черте, что мазнула глаз при подлете к этому месту, в котором, по информации разведки, и проходила вражеская тропа. Предложил Белояру следовать за собой и через пару минут мы вышли на эту партизанскую тропу, которая представляла собой две колейные полосы, заполненных водой и грязью сельвы, больших ухабов и крутых поворотов. Зависнув над этой тропой, мы попытались определить, проходила ли и когда проходила по ней вражеская колонна. Уже значительно стемнело, поэтому некоторые детали дороги внизу уже сливались с темно-зеленого цвета землей. Поэтому я предложил Белояру разделиться и полететь в противоположные друг от друга стороны, чтобы найти колонну.

Решение оказалось правильным, уже через десять минут на одном из поворотов дороги я заметил движение, вначале появился бронетранспортер, которым следовали два армейских "Hummer 110", две танкетки и позади два больших грузовика с живой силой. Только цвет мундиров живой силы — темно-зеленый — позволил определить, что перед нами противник.

Я вызвал Белояра и коротко описал то, что происходило на дороге. Приказ указывал, что мы должны уничтожить грузовики с живой силой, боевое сопровождение из бронетранспортера и двух танков, но ничего не говорил о "Hummer 10". Я попросил Иррека помочь Белояру получать аналогичное моему изображение с дороги, так как быстро темнело, и он уже не мог в такой темноте эффективно работать по колонне. Когда Иррек проделал эту работу и Белояр начал получать более или менее качественное изображение, мы разделили цели между собой. Не теряя времени, ракетами атаковали обе танкетки. , которые из-за большой влажности в джунглях не хотели загораться, хотя были и прямые попадания в их моторные отделения, у одной даже башня отлетела в сторону. Но впереди идущий бронетранспортер оказался весьма склочным по своему характеру, он тут же открыл огонь из двух крупнокалиберных пулеметов, установленных на выносных турелях. Первоначально велся неприцельный огонь, так как вражеские пулеметчики в темноте и сквозь густую листву леса не могли обнаружить силуэты наших истребителей. Но первая же пулеметная очередь, выпущенная наугад, прошла так близко от истребителя Белояра, что тот так шарахнулся в сторону, что на некоторое время потерял зрительный контакт с дорогой, и только через какое-то время мог снова атаковать цели на дороге.

Я в этот момент висел чуть в стороне от дороги, но был не в состоянии обстрелять этот чертов бронетранспортер, так как его перекрывал своим стволом толстенный баобаб. Пришлось наводить на бронетранспортер, давая целеуказания, возвращающегося напарника, Белояр для большей уверенности бабахнул по нему сразу двумя ракетами, которые прожгли броню и разорвались внутри бронетранспортера, пулеметы мгновенно замолчали. А в это время живая сила противника успела покинуть оба грузовика и начала, подобно муравьям, расползаться по лесу в поисках укрытия, Пришлось пулеметами прочесывать прилегающую к дороге местность. Два раза изменял положение истребителя, чтобы вести прицельный огонь, в этот момент я вел охоту на людей в темно-зеленой форме, отстреливая их один за другим. Эта охота напоминала мне компьютерную игру в охотников и террористов, нашел террориста, прицелился и следовала короткая очередь в три патрона. Во многом благодаря "аппарату для подглядывания" противник легко отслеживался, а дальше было дело техника. В момент, когда открывал огонь, то не чувствовал угрызений совести, так как перед глазами стояла картина, как ребята в темно-оливковой форме отрезали головы таким же ребятам, но в светло-салатовой форме. А Белояр в этот момент метался над кронами деревьев, разыскивая армейские вездеходы "Hummer 110".

На базу вернулись в сплошной тропической темное ночи, но двадцати пяти ваттная лампочка, которая верно и трудолюбиво освещала нашу посадочную площадку.

Разумеется, нас не встретил ни один человек!

???

Генерал подружился с белокожим генералом, который был командиром местной авиабазы, которому никто не подчинялся и который оказался нормальным шведом. Этот швед имел нормальное настоящее шведское имя, которое никто из нас не мог выговорить. Поэтому этого шведа-генерала наш Генерал стал называть белокожим генералом. На второй день мы уже привычного называли шведа белокожим генералом и никогда больше не пытались выговорить его настоящего имени.

Оба генерала сблизились на почве общей любви к танкам, пехоте и самолетам. Они могли часами, командовать большими соединениями танков, пехоты и авиационными подразделениями. Правда, у одного из них в подчинении находились всего два пилота, а у другого целый батальон чернокожей пехоты, правда, он не знал, где тот в настоящее время расквартирован. Наш Генерал мог дни и ночи фантазировать о летательных аппаратах, полетах в космос, о воздушных и космических сражениях. Белокожий генерал любил поговорить о десантниках и спецподразделениях, почему он однажды попытался установить дружественные отношения с полковником Зеро. Но тот почему-то не возлюбил белокожего генерала, у таких сотрудников внутренних органов нелюбовь к иностранцам воспитывается с молоком матери, и чуть его не покусал,

Каждый день дружба двух генералов росла и крепла с каждой выпитой бутылкой "Абсолюта", к которой они испытывали непонятную страсть. Каким-то образом эти молодцы уже через неделю нашего пребывания в Африке сумели подчистую "уничтожить" запасы "Абсолюта" в нашей провинции, а затем они очистили от этой водки территорию радиусом в сотню километров с центром на авиабазу. Это была настоящая катастрофа для обоих генералов, временно они были вынуждено прекратить свои игры в танковые сражения и даже перестали с горя обедать в столовой, когда на столе не находилось привычного графинчика со шведской водкой. Обычно с такого застолья они начинали свой "рабочий день", который продолжался далеко за полночь и завершался таким же графинчиком. Целых три часа они страдали, ныли и портили нервы окружающим, когда иссяк источник "Абсолюта". Потом, правда, нашему командиру случайно понравился "джин энд тоник" с лимоном и он тут же, взамен "Абсолюта", стал литрами поглощать это коктейль. Я собственными глазами наблюдал, как ординарец нашего Генерала, который один из всех не пошел в партизаны-диверсанты и, пытаясь услужить своему хозяину, лазил по лимонным деревьям, собирая лайм для генеральского "джин энд тоника".

Белояр так и не нашел своей Вилены, батальон аэродромного обслуживания все еще добирался до нас на пароходе, вот он и попытался обзавестись чернокожей подружкой, но тут его подвело полное незнание других языков, все местные девчонки свободно трепались на суахили, а Белояр никак не мог выучить этого языка. Он даже обратился ко мне за помощью, но все мои попытки помочь ему при помощи искусства мамы потерпели фиаско. По всей очевидности, голова Белояра имела несколько иное устройство, чем голова Генерала, который после моего вмешательства тут же заговорил на ненашем языке. Тогда Белояр попытался с одной чернокожей девушкой объясниться на пальцах и, похоже, добился некоторого успеха. Он даже смотреть на меня, Генерала и капитана Т.Т. Трезорова стал свысока, мол, никто из вас не имел черненькой девчонки-подружки.