Мозаика мертвого короля

— Яйца откручу, — предупреждаю я.

Мешок в ужасе обвисает. Пропихиваем в окно. Лесли бережно принимает груз. В окно выбирается Рыбоед. Придерживая верёвку, я в последний раз оглядываюсь. Красотка смотрит на меня. Слезы высохли, кровь из разбитой брови измазала мордашку. И выразительна, и хороша. Я хлопаю себя по левой стороне груди, — покорён, юная леди. Сердито сверкает глазами. Разбуженный котенок тоже возмущенно фырчит.

Съезжаю по верёвке, — она привычно жжёт загрубевшие ладони. Сдергиваю верёвку. Парни уже в тени внешней стены. Мешок на спине Лесли. Что хорошо в нашей добыче, — она стройная, не очень зажравшаяся.

Стена. Вход в ближайшую башню закрыт. Дверь дальней башни слабо светится, — там стражники. Пятимся. Пятно тени, здесь Рыбоед закрепляет 'кошку'. Спускаюсь первый. Воды по пояс. Ещё полшага, и я с головой окунаюсь в нечистую вводу канала. Стараясь не плеснуть, выныриваю. Принимаю мешок. Приходится прижать к стене. Соскользнувший Лесли опирается сапогами о голову груза, — мешок подёргивается. Терпи, — сейчас освежимся. Я ощупываю верхнюю часть груза, определяя, где у него башка и непосредственно нос.

Плывём. Мы с Рыбоедом буксируем мешок, котёнок в панике выбрался к вороту и, кажется, тоже пытается плыть, болтая передними лапками и мешая мне. Я гребу, не забывая следить за тем, чтобы голова колдуна оставалась над водой. Он шумно втягивает носом воздух, пытается фыркать, — тоже, недоделанный селк нашёлся.

Обогнавший нас Лесли проверяет берег. Здесь нет уютных зарослей тростника, но нет и непрошеных свидетелей. Выбираемся. Теперь вдоль берега, к Гвоздичному каналу и Старой стене. Снаружи пара местных парней охраняет фургон и лошадей. Надеюсь, они на месте.

* * *

За двое суток бородка знаменитого мага Эмруозаса стала отдалённо походить на мужскую поросль. В старой шерстяной рубашке (больше в фургоне из тряпья ничего не нашлось) и с голыми ногами наша добыча не смотрелась. Несколько спасал положение здоровенный амулет, болтающийся на гладкой груди пленника. Но всё равно, придётся перед Кедровой отдать великому колдуну мою куртку.

Выпихнутый из фургона маг плюхнулся на каменистую землю. Эмруозасу требовалось облегчиться, — наш походный паёк пока не задерживался в изнеженном желудке. Фургон, поскрипывая, покатился дальше, а нам со Смыком пришлось задержаться. Колдун воспитанно поскакал немного в сторону, — веревку с ног мы ему на всякий случай не сняли, и она надёжно сковывала шаг пленника, — и присел на корточки. Я отвернулся. Его попыток наложить чары я не боялся, любому магу нужна некоторая подготовка, а этому наверняка потребуются тяжелые книги в траченных жучком и мышами переплётах, хрустальные шары, свечи с зелёными огоньками, кипы бумаг для гениальных заметок, чернильница размером с ведро. Даже жутко подумать, что король заставит всё это раздобывать. Хотя, скорее всего, Эшенба кашлянет и свернет шею юному придурку. Потом и мне, что логично. Да, надо было старика-горца в Кедровую тащить.

Эмруозас управился с совершенно неколдовским делом и энергично запрыгал ко мне. Для предсказателя он был неплохо сложён и развит, хотя холеность и завитые локоны накладывали на красавчика изрядный отпечаток женственности. Одни пухлые губки чего стоили.

— Милорд, я вижу, вы разумный и смелый человек, — обратилось ко мне это недоразумение, одергивая подол рубашки. — Могу ли я приоткрыть вам завесу над тем, что шепчет провидение о вашей судьбе? О нелёгкой судьбе воина, путешественника и...

— Уйми свое провидение. И сам заткнись, — посоветовал я.

— Но ваша судьба несёт особый знак. Саламандра и весенний рак. Отпечаток высших...

— Заткнись. Я знаю свою судьбу. Догоняй фургон, болтун.

Он попрыгал с десяток шагов молча, потом многозначительно осведомился:

— Могу ли я изложить мысль, сугубо приземлённую и удалённую от высших сфер?

— Сомневаюсь, что у тебя вообще есть хоть одна мыслишка, но попробуй.

— За меня могут хорошо заплатить. Щедрый выкуп. Истинно королевский, — он попытался заглянуть мне в глаза. — Что вы скажете, если я предложу...

— Отпустить тебя? — понимающе кивнул я.

— Нет-нет, — он окинул взглядом бесконечную пустошь. — Скажем, вы могли бы повернуть к городу. Или к какому-нибудь посёлку. Готов поклясться, вам отвалят столько серебра...

— Пустое. Разве милорд предсказатель еще не понял? Ты не заложник. Ты — мертвец. Здесь все мертвецы, кроме, разве что, лошадок, — я потрепал Смыка по шее. — Так что скачи поживей, колдун, и думай.

Он поскакал энергичнее, но упрямо пробормотал:

— Я ещё дышу. Следовательно, живу. А если человек жив...

— Следовательно, он может умереть, — поддержал я философский ход его мысли. — Это с тобой и произошло. Ты слыхал, что у мертвецов годами растут волосы и ногти? Некоторые из покойников по привычке даже продолжают дышать. Мы с тобой — очевиднейший пример подобного случая. Так что прекрати болтать языком и собирай в кучку все свои магические таланты. Тебе они понадобятся. Если, конечно, ты не хочешь воскреснуть от такой боли, что звёзды содрогнутся...

— — — — — -

Глава шестая

2-й день месяца Кукушки.

Ферма 'Вас-Вас'. Аша.

На комоде, полках уже лежал тончайший слой пыли. Или это только кажется? Неоткуда здесь пыли взяться. Аша в последний раз окинула взглядом спальню. Следы обезьяньего нападения кое-как убрали, но всё равно, комната уже никогда не станет прежней. Аша закрыла дверь. На второй этаж никто ходить не станет. И парни-работники, и Хели внизу обоснуются. За фермой они, конечно, присмотрят, но все планы на сезон...

Какие уж планы? Аша уже и сама с трудом могла вспомнить, что задумывали на весну и лето. В последние дни окончательно переселились с фермы в замок. Вчера пришел драккар южан. Впервые за последние годы праздника не было. Даже из деревень пришли лишь помочь с разгрузкой-погрузкой. Хотели прямо на следующий день отправляться, но Энгус настоял, что гребцам надо хотя бы двое суток отдохнуть. Это, конечно, правильно. Малышня рвётся в путешествие, все такие взбудораженные, — уверены, что прямо на войну плывут. Не дай бог...

Даша прихватила маленький свёрток с носками, — до жаркого юга ещё далеко, мало ли какая погода в пути приключится, — и спустилась вниз.

Ой, гости, ни с того, ни с сего.

За пустым, и от этого кажущимся огромным столом, сидели Теа и Блоод. Лиска уже не снимала походного вооружения, — даже колчан висел за плечами. Блоод оставалась в замке, может, поэтому гуляла в самом затрапезном виде: свободные брюки и рубашка навыпуск, и, удивительно, — никаких драгоценностей. Впрочем, зачем вообще ей, божественной, побрякушки?

— Привет, — сказала Теа. — Вот зашли незваные.

— Да какие церемонии, сейчас чай поставлю, — Даша двинулась к очагу.

— Без чая. Поговорить нужно, — прошипела Блоод.

— Так я же в замок как раз иду...

— Мы специально сюда, — объяснила Теа. — Ты в замке все время с детьми занята. И вообще там шумно. К тому же Док наказал Блоод гулять побольше. В смысле, просто так гулять. Днём.

— Ой, а что с тобой такое? — забеспокоилась Даша, в последнее время кроме детей ничего не видевшая.

— Утомление, — с несвойственной ей досадой прошипела Блоод. — Не мне вопрос. Тебе. Сны видишь?

Вопросу Даша не слишком удивилась. Самой схожие мысли в голову приходили.

— Редко я сны вижу. И обрывочно. Сейчас всё ерунду какую-то.

Блоод стянула с глаз шелковую защитную повязку:

— Са-Са видела? Хоть раз?

Даша покачала головой:

— Ни разу. Я старалась. Очень старалась.

Гостьи переглянулись.

— Плохо, — сказала Теа. — Если не ты, то кто же? Ты самая близкая. Мужчины глухие. Их считать нечего.

— Я тоже глухая. Не получается, хоть убей.

— Ты с мужем? Когда? — прошелестела Блоод, не спуская с Даши взгляда своих пугающих жёлтых, с вертикальными щелями зрачков, глаз.

— Костика утром видела, вот перед тем как сюда идти.

— Бло не это имеет в виду, — смущённо пояснила лиска. — Ты когда с ним... Ну, любовью когда занималась?

— Сексом, — поправила продвинутая в избранных областях науки Блоод.

Даша почувствовала, что краснеет:

— Э-э... давно. А что, по мне заметно?

— Нет, — успокоила суккуб. — Но плохо. Напряжённость. Тебе нужно. И ему. Я чувствую.

— Знаешь, это наше личное дело и... — у Даши на языке вертелись словечки на родном языке.

— Не посылай, — остановила Блоод, тоже, пусть и в гораздо меньшей степени, знакомая с табуированной лексикой великого и могучего. — Я обещала. Костяка не трогать. Никогда. Не в этом дело.

— Действительно, — Теа в замешательстве поправила оружие. — Ты уж меня, дикого дарка с Холмов, прости за прямоту, но вам потрахаться нужно. Собственно, не обязательно с Костяком, но мы же с тобой женщины замужние, с мозгами скучно устроенными, — предпочитаем с мужьями. Давай. Расслабишься полностью, сны могут придти. Может, и о малом что узнаешь.

— Психологическая релак-сация, — прошипела Блоод. — Помощь всем.

— Правда, что ли, поможет? — довольно глупо спросила Даша.

— У Дока можешь спросить, — Теа поднялась. — Ну, мы пойдём. Извини, что с таким вопросом...

— Да я понимаю. Только вот со снами едва ли...

— А не для снов? Не любишь? — суккуб смотрела с искренним сочувствием.

— Люблю, — мрачно заверила Даша. — И кое-что умею. Не так, как ланон-ши, естественно, но всё-таки. Но настроение неподходящее.

— Преодолей, — посоветовала Блоод, выскальзывая из-за стола. — Надо.

— Попробуй, — поддержала лиска. — Только уж так, чтобы языки вывалились у обоих.

Даша шагала к замку с полупустой сумкой на плече. Прошла уже порядочно, а уши продолжали гореть. Докатилась. Приходят дарки, советуют супружеский долг тщательнее выполнять. И от кого такое слышишь? От живой шубы отъявленно пуританского воспитания и от красавицы жёлтоглазой, по которой все окрестные мужики ночами стонут. Кошмар какой.

* * *

Темно, тесно. Зато тепло. Нога болит. Рука тоже, но нога сильнее. Вот поджила бы нога, можно было б снова попробовать удрать. Съест. Никакой он не отец, а дарк непонятный. У, шкура. Удрать бы...

Тусклый светильник, копоть. Мальчик свернулся под плащами-одеялами. Ногу отдельно укутывает. Низкий свод, голоса за стеной.

Съест. Живым сожрёт или кровь сначала выпустит?

Даша очнулась от собственного вопля. Подскочила, — Костя обнял, отложил оружие. Утыкаясь в родное плечо, Даша судорожно выговорила:

— Живой он. В подвале. Только у него нога и съесть его хотят.

— Тихо, тихо. Толком расскажи.

— Водички дай, — губы у Даши распухли и несколько потеряли чувствительность. Не от сна, конечно, а от того, что с Костей перед сном вытворяли.

Ничего, главное, живой. Снам верить глупо, но таким явным сновидениям куда глупее не верить. Живой. Найдём. Еще посмотрим, кто кого съест...

— — — — — — —

11-й день месяца Кукушки

Глор. Катрин.

Штаб-квартиру пришлось перенести в 'Померанцевый лотос'. Делать это не слишком-то хотелось, — у Катрин сохранились былые предубеждения против борделей, да и Фло сомневалось, но соображения целесообразности победили. Всё равно приходилось вести в основном штабную и координационную работу, а визиты агентов в уединённый дом в Сливовом тупике излишне привлекали внимание соседей. Ну и конечно, Несс, — хозяйка 'Померанцевого лотоса', взяла на себя львиную долю расследования. Все сведения, проверенные и непроверенные, слухи, сплетни, враки, копии донесений городской стражи, стекались сюда, — в дом-лабиринт, прячущийся за глухими заборами в тени садов и садиков, прудов, заросших лилиями и редкостной лиловой осокой. Надёжная охрана, пропускной режим, немногословный персонал, — идеальные условия для работы спецслужбы. По вечерам большая часть привлечённых к расследованию сотрудников возвращалась к рутинному обслуживанию и развлечению гостей. Катрин и Фло та вечерняя жизнь практически не касалась, — гостьям были отведены комнаты рядом с кабинетом и покоями самой леди Несс, — здесь всякие эротические безобразия не практиковались. Ну, кроме особых случаев.

В общем, здесь было удобно. По вечерам подруги ходили к Син, узнавали новости с торгового фронта. Отдельное и практически независимое следствие вёл Ква, — предложение обитать в 'Померанце' он вежливо отклонил. Несс не настаивала, супругу одноглазого она имела честь знать лично и вполне понимала лискино неприятие злачных людских заведений.

Следствие шло в разных направлениях, прорабатывался десяток версий, вот только результатов практически не было.

— Чтобы стать мисс Марпл, нужно выйти на пенсию, — глубокомысленно заметила Катрин.

Флоранс хмыкнула, а Несс подняла великолепную бровь:

— Тоже ищущая женщина? Начальник стражи?

— Угу. Дама известная, но выдуманная. Как эти, — Катрин с отвращением кивнула на кипу бумаг.

Врать в Глоре любили, врали много и с удовольствием. Некоторым выдумкам предавалась прямо-таки документальная достоверность. Чего стоила расписка короля Эшенбы по поводу изъятия груза с когга 'Тёмная Сестра'. Да, подлог, да, сговор капитана, команды и страхового агента. Не очень-то правдоподобную версию отстаивали злоумышленники, но как твёрдо держались, подлецы. Шесть дней ушло на выжимание правды. Ведь после афёры почти два года прошло, уже и страховку получили, сукины дети. И всё время возникает нечто подобное, — вчера вернулись агенты, снаряженные в Новый Конгер. Крылатая обезьяна, которую показывали на ярмарке у рыбного порта, на поверку оказалась совершенно опустившимся и подсевшим на нутт никсом. Хозяева аттракциона оклеивали несчастного дарка пухом и привязывали крылья, искусно сделанные из крашенных куриных перьев. Безобразие прекратили, хозяев балагана власти подвергли сокрушительному штрафу, никса отправили в приют для 'жевунов', но это нисколько не приблизило детективов к следам Сашика.

— Что вы думаете о происшествии в Цитадели? — спросила Несс.

Катрин поморщилась. Скандальные события в Цитадели, с многочисленными убийствами, пропажей половины сокровищницы, и малоправдоподобными слухами о поголовном изнасиловании всех особ женского пола, здорово осложнили работу. Зверствовала городская стража, лорд Адальберт приказал досматривать все уходящие из порта суда, включая рыбацкие лодки. Циркулировали упорные слухи о похищении общего любимца двора, доверенного астролога известнейших людей королевства, некоего Эмруозаса. Собственно, не некоего, а вполне определённого, — Катрин пару раз видела улыбчивого красавчика в Цитадели. Интересный такой метросексуальчик, с виду беззлобный. Говорят, что с ним спит 'сам' Адальберт. Ну и пусть говорят. Кто нынче без греха?

— Да, новости потрясающие, — сказала Флоранс, по старой памяти следящая за светской хроникой. — Надо бы отделить зерно от плевел. Интересно, астролог действительно пропал, или это рекламный трюк?

— Трюк или нет, к нашему делу это никакого отношения не имеет. Скорее всего, просто совпадение. Предлагаю вернуться к нашим баранам. То есть, обезьянам, — призвала подруг Катрин.