Варвар

Я пришла в себя, лежа на ирбисе. Руки судорожно сжимали пряди его черных волос. Он хрипло дышал, обессиленный настолько, что не мог пошевелиться. Наслаждение волнами прокатывалось по телу. Я с трудом разжала руки, выпуская его гриву из ладоней. Скатилась с него, отталкиваясь руками от его тела.

— Все равно ненавижу! — прохрипела я.

Он с трудом сел. Посмотрел на меня. Молча поднялся с кровати. Пошатываясь, пошел к выходу. По спине бежали тоненькие дорожки крови.

— А, будь оно все проклято! — в сердцах крикнул он, с грохотом закрывая за собой дверь, хлопнув ею так, что посыпалась побелка с потолка.

Я медленно перевернулась спиной к двери, сворачиваясь калачиком. В голове пусто. Ни мыслей. Ни эмоций. Я не знаю, сколько я так пролежала. Может час, или два. А, может, век.

Как сквозь вату я услышала, как стукнула дверь. Услышала голоса дракона и Макса. Значит, дракон вернулся, вяло подумала я. Они вошли. Макс кинулся ко мне.

— Рыжая, солнышко, что случилось? — он подхватил меня на руки. Взял свободной рукой меня за подбородок, поднимая голову. Его бирюзовые глаза излучали тревогу. Он увидел синяки на моей груди.

— Что он с тобой сделал? — в его голосе зазвучала угроза.

— Сердце мое, — в голосе дракона нежность ко мне переплеталась со стальными нотками, он наклонился ко мне, осторожно коснулся пальцами лица. В глазах плыла боль пополам с угрозой, — он изнасиловал тебя? — его сила ледяным ветром прошлась по комнате.

Он с рыком бешенства выпрямился:

— Я убью его! — он шагнул к выходу.

Я поймала его за рукав, притягивая к себе. Он опустился на колени перед кроватью, осторожно обнял меня вместе с Максом.

— Нет, — хрипло прошептала я, — он не насиловал меня.

Дракон медленно наклонил голову, прикоснувшись совершенным лицом к моему плечу.

— Ну, вот тебя и разбудили, сердце мое.

Глава 24.

Я чувствовала, что утро уже давно наступило. Но мне не хотелось открывать глаза, не хотелось думать, не хотелось двигаться. И видеть я тоже никого не хотела.

Вчера ночью Макс с драконом уложили меня в постель. Я попросила их оставить меня одну. Они, с неохотой, согласились, и ночевали в соседней комнате. Я слышала, что они уже встали и, тихонько передвигались за тонкой стенкой, негромко о чем-то разговаривая. Я не слышала о чем. Впрочем, мне было все равно. Вчерашнее происшествие совершенно выбило меня из колеи. С вялым удивлением я поняла, что у меня самая настоящая депрессия. Впервые в жизни. Но мне не хотелось сейчас копаться в себе.

Дверь в мою комнату приоткрылась, и Макс на цыпочках подошел к кровати:

— Рыжая, Рыжая, — тихонько позвал он, — просыпайся. Хватит валяться.

Я, не открывая глаз, ответила ему:

— Макс, оставь меня в покое.

Кровать прогнулась под весом его тела.

— Рыжая, солнышко, — он ласково погладил меня по жестким рыжим волосам, — вставай. Утро уже в разгаре.

— Оставь меня, Богом прошу, — мой голос был глух.

Он тяжело вздохнул, еще раз провел рукой мне по волосам:

— Рыжая,.....

— Отвали, — с оттенком злости проговорила я.

— Ну, нет, — он схватил меня за плечи, насильно усаживая на кровати, — так не пойдет! Нечего тут сопли распускать! А ну, вставай!

От ярости на его выходку моя ведьминская сила жаром полыхнула вдоль тела. Я еле сдержалась, чтобы не ударить его:

— Отстань от меня! Отвали! Оставь меня в покое! Много вас тут, благодетелей, заботящихся обо мне!

Макс, не обращая внимания на мой злобный выпад, встал с постели, держа меня за плечи, выволакивая из кровати. Поставил на ноги.

— А ну, прекрати! Что это ты распустилась?! Марш умываться!

— Отпусти меня немедленно!

Он разжал руки. Я, совершенно выведенная из себя, размахнулась, и влепила ему пощечину. И замерла. О, Боже, что я натворила! Злость испарилась, оставив острое чувство вины. Макс медленно поднял руку к горящей щеке. В бирюзовых глазах непонятное выражение.

— Макс, о Боже, прости меня! — я нерешительно протянула к нему руку. Ладонь, которой я его ударила, болела, — Прости меня, я не хотела делать тебе больно!

Он неподвижно стоял, глядя на меня своими раскосыми глазами. На красивом лице резко выделялся отпечаток моей пятерни. Я дотронулась до него. Он не отодвинулся. Тогда я обхватила его руками, обнимая, и спрятала свое лицо у него на груди.

— Прости меня, пожалуйста! — я отчаянно прижимала его к себе.

Он обнял меня в ответ, потерся подбородком о мою макушку. Я разревелась.

— Ну, слава Богу! — он облегченно вздохнул, крепче прижимая меня к себе, — Наконец-то, пришла в себя! А то — расклеилась! Совсем на тебя не похоже, жалеть себя и тихонько лежать носом к стенке, — он погладил меня по спине, — давай, успокаивайся, приводи себя в порядок, и идем завтракать.

Симуран разжал объятия, взял меня за подбородок, поднимая мое заплаканное лицо. Коротко поцеловал в зареванные глаза:

— Только больше никогда не бей меня по лицу, — тихонько сказал он, — я с трудом сдержался, чтобы не ударить тебя в ответ. Я плохо переношу подобное.

— Прости меня!

Он пожал широкими плечами.

— Тебе просто нужна была разрядка. Объекта твоей злости здесь не было, а я подвернулся под руку. Ты лучше иди к дракону. Айс сам не свой. Он всю ночь не спал. Я пытался его разговорить, но он отмалчивается.

— Что с ним?

— Не знаю. Такое ощущение, что у него крушение всех надежд.

Я оделась и вышла в другую комнату. Макс следом за мной.

Дракон сидел за столом, уставившись в одну точку, и задумчиво катал в пальцах кусочек лепешки. Когда я вошла, он перевел взгляд на меня, а затем опустил глаза к чашке с чаем, стоящей перед ним на столе. Я подошла к нему со спины, обняла, зарылась лицом в фантастическую гриву.

— Привет, — тихонько проговорила я ему в волосы, вдыхая его пряный аромат.

Он отнял одну мою руку, поднес к губам и поцеловал меня в ладонь.

— Доброе утро, сердце мое, — в нежном голосе падали снежинки.

— Что с тобой, Айс? — я с наслаждением потерлась о его нереальную шевелюру лицом.

— Все в порядке, сердце мое, — он повернулся, обнимая меня за талию, притянул к себе на колени, прижал покрепче, — все в порядке.

— Да что случилось? Чего ты такой печальный? — я поцеловала его в подбородок.

— Сердце мое, — начал Айс, — я .....

— Подожди! — я накрыла его прекрасные губы ладонью, — Сейчас Тиус зайдет.

Дракон замолчал. В расплавленном серебре глаз промелькнула боль. Я не поняла ее причины, но, желая утешить, погладила его по щеке.

— Откуда ты знаешь? — спросил Макс, удивленно глядя на меня.

Я пожала плечами.

— Это похоже на ментальную связь, которая у меня была с ребятами.

Стук в дверь подтвердил мои слова.

— Входи, Тиус, — крикнула я, спрыгивая с коленей Айса.

Девушка вошла. Она была бледна. Лучистые глаза были заплаканными. Она подошла ко мне, встала на колени, взяла в руки мою ладонь и стала тереться об нее подбородком и щеками, как кошка.

— Тиус, — позвала я, — Тиус, перестань, пожалуйста. Встань сейчас же с колен.

Она поднялась, опустив голову, упершись глазами в пол. Я ее не узнавала. Обычно приветливая и веселая, она вела себя, как побитая.

— Тиус, миленькая, что случилось? — я тронула ее за плечо.

Она подняла ко мне глаза. В глазах — боль и печаль. И, вдруг, я поняла, что могу читать ее, как открытую книгу. Я взяла ее лицо в ладони, заглянула в серо-голубые глаза.

— Ты любишь его, — это прозвучало не как вопрос, а как утверждение.

— Да, — тихо прошептала она, и снова потупила глаза.

Я обняла ее за плечи:

— Ну-ка, пойдем в другую комнату.

Я отвела ее в комнату, усадила на кровать. Сама села рядом, взяла ее за руку.

— Рассказывай.

— Бек старше меня на восемь лет. Сколько я себя помню, я люблю его, — она судорожно вздохнула, — а он никогда не замечал меня. Мой отец, Бек и Ризван пять лет назад выдали меня замуж. Я боялась ослушаться их, и покорилась, решив вычеркнуть свою глупую любовь к Беку из сердца. А потом, год назад, моего мужа не стало. И я опять жила надеждой, что он меня заметит и возьмет в жены. Тем более, что из трех женщин клана я одна осталась незамужней. А теперь появилась ты, и все мои надежды рухнули. Он говорит только о тебе, он думает только о тебе, он вообще никого вокруг не замечает, кроме тебя, Филайда.

Я тяжело вздохнула. Этого мне только не хватало. И почему все шишки валятся на мою голову?

— Тиус, успокойся. Бек для меня ничего не значит. Я не люблю его. Наоборот, я его терпеть ненавижу, — я попыталась неуклюже пошутить.

Она вскинула на меня глаза, в которых на мгновение зажглись звезды:

— Правда?! — но звезды тут же погасли, — Но вы были вчера вместе. Вас соединила сама Богиня. Ты теперь стала настоящей Филайдой. Ты теперь кошка. Оборотень.

— Да? — удивилась я.

— Да, — она утвердительно кивнула.

— Хорошо, пусть я стала оборотнем, но с Беком я не буду поддерживать близкие отношения.

— Ты не понимаешь, — она печально покачала головой, — иногда твой зверь выбирает за тебя.

— Слушай, Тиус, я не уверена, что я стала оборотнем, но я могу тебе сказать точно, что отношения с Беком я поддерживать не буду.

Она грустно посмотрела на меня:

— Я хотела бы надеяться, но это вряд ли изменит что-нибудь для меня. Он меня просто не замечает.

Я погладила ее по руке.

— Тиус, ты уверена, что я теперь оборотень?

— Да.

— Я теперь тоже ирбис?

— Нет. Ты не просто ирбис.

Я удивилась:

— Поясни.

— Ты воплощение Сехмет. Ты можешь теперь оборачиваться в любого зверя из семейства кошачих. Сехмет — Богиня-воительница. В тебе живет ее дух. Через тебя будет выражаться ее воля. Мы сможем опять стать полноценным кланом под твоей властью. Я знаю, ты можешь чувствовать меня. Теперь ты можешь чувствовать всех нас. Мы полностью открыты для тебя. Мы полностью в твоей власти.

Я испугалась. Мне этого не надо. Своих заморочек хватает.

— Тиус, мне кажется, что ты преувеличиваешь.

Она вдруг как-то неуловимо изменилась, я почувствовала, как ее сила оборотня потекла рядом с ней, касаясь и моей ауры. И я поняла! Также, как и вчера ночью, во мне заворочалось нечто огромное, туманное, все более сгущаясь, принимая очертания огромной кошки с зелеными глазами, сладко потягиваясь и зевая. Ирбис Тиус ответил этому туману, грозя вылиться из человеческой формы девушки. В этот момент я поняла, что могу сделать с ней что угодно. Все, что пожелаю. Мне стало жутко. Такую силу надо держать под контролем.

— Тиус, ты научишь меня быть кошкой.

— Хорошо Филайда. Это будет честь для меня. Хотя, наверное, Бек сам ......

Я перебила ее:

— Я не желаю иметь с ним, ничего общего. Я хочу, чтобы именно ты научила меня. И не называй меня Филайда, — я поморщилась, — у меня есть имя.

— Хорошо, Варвара.

Я обняла ее:

— Ну, что мир?

Она недоуменно посмотрела на меня.

— Варвара, у меня и в мыслях не было обижаться на тебя. Что бы ты ни сказала, что бы ты ни сделала, нам, ирбисам, остается только принять это.

Господи, Боже ты мой! И что прикажете мне делать с этим? Это же самое что ни на есть рабство! Причем добровольное!

Глава 25.

Тиус суетилась вокруг стола, подавая нам завтрак. Я машинально пережевывала, размышляя о нашем с ней разговоре. Да, что-то в последнее время все так закрутилось. Появилось столько проблем, которые нужно срочно решать. Я вздохнула. Перевела взгляд на Айса. Вот, кстати, еще одна проблема! Дракон так и сидел за столом, грустный и какой-то потерянный. От еды он отказался и пил очередную кружку чая. Нам надо было с ним поговорить. Но я не хотела выяснять, что его гложет в присутствии Тиус. Та, как трудолюбивая пчелка, гремела посудой, бегала с тряпкой и веником по дому, наводя чистоту. Выгонять ее не имело смысла. Она сама скоро уйдет, но у меня кончалось терпение. Поэтому, я быстренько все дожевала, и перебралась к Ледяному на колени. Он с каким-то отчаянием прижал меня к себе. Я пыталась заглянуть ему в глаза, но он их прятал. Я развернулась к нему лицом, оседлав его колени, запустила руки в золотые и серебряные атласные пряди волос, сжала их и притянула его голову к себе, чтобы поцеловать. Наши губы соприкоснулись. Поцелуй вышел горьким, и, одновременно, сладким и пьянящим, напоминающим о поцелуях, которые он дарил мне во снах. Возбуждение теплым вихрем пробежало по телу от бедер по позвоночнику вверх.

— Пойдем в спальню, — шепнула я ему в губы, чуть прикусывая тонкую кожу на его губах.

Он подхватил меня под ягодицы и встал. Мельком я заметила Тиус, стоящую у стола с тряпкой в руке, и смотрящую на нас с непонятным выражением в глазах. Но мне было не до нее. Айс отыскал мои губы и впился в них поцелуем.

— Пойдем, сердце мое, — пушистым мехом прокатился его шепот по самым интимным местам. Я тихонько застонала. Он понес меня к двери в другую комнату.

Опустив меня на кровать, он встал на колени, нежно провел изящными длинными пальцами по моему лицу, по носу, губам, обводя мои черты.

— Я люблю тебя, сердце мое, — печаль в его голосе разрывала мне сердце, заставляя горло сжиматься.

Мне больно было видеть на его прекрасном лице выражение тихого отчаяния и покорности судьбе. Я хотела видеть его счастливым, радостным и довольным, как тогда в гостинице в Минводах. Я сжала его совершенное лицо в ладонях, заглянула в серебряные глаза.

— Все хорошо, любимый мой, — притянула его к себе и нежно поцеловала.

Затем стала целовать подбородок, шею, ямочку между ключицами, одновременно расстегивая на нем одежду. Соскользнула к нему на пол. Встав пред ним на колени, сняла джинсовую рубаху, поцеловала нежную белую кожу его груди, сдвигая ожерелье в сторону. Добралась до сосков, легонько прикусывая их и тут же облизывая, обводя настойчиво языком снова и снова. Упиваясь атласной мягкостью кожи и твердостью его возбужденных сосков.

Айс закрыл глаза, запрокинул голову и тихонько постанывал, наслаждаясь моими ласками. Его руки пробежались по моей шее и плечам лёгкими ласкающими прикосновениями, затем начали стаскивать с меня одежду. Я помогала, не забывая его целовать. Затем, заставила его встать, целуя вдоль мускулистого плоского живота. Он поднялся. Я расстегнула ремень на джинсах, потянула их вниз вместе с бельем, обнажая его возбужденное совершенство. Стала целовать бедра, медленно подбираясь к паху, то, прикусывая, то просто, втягивая теплую атласную кожу в себя, оставляя легкие розовые пятна. Дракон тяжело дышал, вздрагивая всем телом, руки его ласкали мои волосы. Я приблизилась к паху, лизнула его по животу, намерено проводя щекой по его члену. Дразня его и заставляя вскрикивать, затем, провела языком по возбужденной плоти, рисуя причудливые зигзаги, двигаясь вверх и вниз. Отстранилась, чтобы полюбоваться на возбужденного дракона, возвышавшегося надо мной.

Он стоял, запрокинув голову и закрыв глаза, на совершенном лице — выражение невыносимого наслаждения, рот слегка приоткрыт, волосы драгоценным плащом ласкают спину и ягодицы. В эту минуту он был так великолепен, так прекрасен, что у меня защемило сердце, слезы невольно навернулись на глаза.