Агафангел

И родственники, с которыми он, можно сказать, познакомился впервые, и сама Москва произвели на него самое доброе впечатление.

-Не понимаю, почему ленинградцы ее не любят?

-Сереж, когда люди опущены ниже плинтуса от рождения, они начинают себя искусственно возвеличивать. Это естественно. Дело здесь даже не в Москве как таковой, многие из них ее просто не знают. Я ведь тоже когда-то считал, что там нет ничего интересного. Один человек открыл мне ее. Я передал тебе, ты потом, может быть, еще кому-нибудь. Так надо и по жизни. Если мы можем кому-то в чем-то помочь, то только лишь делом и личным примером.

Сергей засмеялся:

-Тебе, точно, проповеди говорить надо. Как у тебя всегда складно получается! И главное, с пол оборота, по любому поводу.

-В общем, как я понял, ты поездкой остался доволен?

-Еще как...

На лицо Сергея набежала тень, было похоже, что он что-то недоговаривает.

-Ну, давай, — поднял бокал Василий, — за твое возвращение, за начало нового учебного года, за новую жизнь!

-За новую жизнь... — задумчиво произнес Сергей, чокаясь.

15.

Осенняя поездка на Валаам, о которой они говорили все лето, не состоялась. Хотя Василий постоянно напоминал, уточнял даты отправления теплоходов, всегда что-то в последний момент мешало. То зачет, то мероприятие, а потом Сергей сказал, что уже холодно и лучше перенести это на следующий год.

-Эх, Сережа, скажи прямо, что просто не хочешь, — вздохнул Василий, — А ведь так рвался. И на наше место под Выборг так и не съездили...

-Ну, Вась, мы что — последний день живы? Настанет весна и съездим. У нас с тобой еще все впереди.

Василий внимательно посмотрел в глаза Сергея. Да, это были они, те самые, с нежными и веселыми искорками, которые загорались всегда, когда их взгляды встречались, и в то же время — не они. Исчезла искренность, которая была им присуща, теперь они больше успокаивали и утешали.

-Если бы только Валаам, — печально проговорил Василий, — Похоже, ты вообще потерял интерес и к святыням, и к путешествиям...

-Васька, ты что, обиделся?

Сергей улыбнулся и обнял его за плечи, слегка встряхнув при этом:

-Кончай, Вась. Да я с тобой, хоть куда! Хочешь, поехали прямо сейчас в Царское, на весь день. Золотая осень и погода хорошая. Представляешь, какая там сейчас красотища?

Василий улыбнулся в ответ и тоже обнял Сергея — сердиться на него он не мог. Тем более, что их встречи, после возвращения того из Москвы, стали не такими частыми, как были раньше. Сергей стал приезжать, в лучшем случае, в неделю раз, хотя раньше, даже когда учился, объявлялся минимум каждые два дня.

Это даже не прошло мимо внимания бдительной соседки.

-Что-то вашего мальчишечки не видно стало, — заметила она как-то, встретив Василия на лестнице.

-Учится, теперь редко заезжает, — ответил он.

-Ну, да. Ну, да — закивала та, поджимая губы, — Летом-то он прямо жил у вас...

Василий ничего не ответил и стал подниматься дальше.

Свое долгое отсутствие Сергей объяснял тем, что подрабатывает курьером при канцелярии техникума. Причем, потупил при этом взгляд, а кончики его ушей покраснели.

-Я тебе денег не давал? — спросил Василий.

-Ну, они предложили, как заслуживающему доверие, отказаться было неудобно. И потом, что я — инвалид какой, на твоей шее сидеть?

Василий ничего не ответил, явно почувствовав, что Сергей лжет, и ему стало горько. Раньше он такого за ним не замечал. Василий заставил себя уйти от дальнейшего разговора, но обида затаилась в душе и не давала покоя.

Однако сейчас, он предпочел не думать об этом. Каждый приезд Сергея становился для него праздником, и Василию не хотелось его омрачать.

-Поехали, — кивнул он.

И вот они идут по аллеям Царскосельского парка. Василий порадовался, что они сегодня приехали сюда, поскольку, судя по всему, это был последний погожий день уходящей теплой поры. Многообразие красок щедрой природы в скупых лучах осеннего солнца завораживало своей красотой на фоне ослепительно-голубого неба . Временами налетал прохладный ветерок, но он только оттенял собой красоту, напоминая о грядущем.

По случаю воскресенья, аллеи были полны гуляющими. Слышались радостные возгласы, детский смех. Василию хотелось побыть с Сережей наедине и он увлек его в Александровский парк, где не так людно.

-Как-то запущено все здесь, — сказал Сергей, косясь на руины Китайского театра.

-Туристам больше показывают тот парк, — ответил Василий, — Хотя этот не менее интересен. Здесь сохранилось даже кладбище лошадей, возивших того или другого императора...

-Васька, ты ходячая энциклопедия, — засмеялся Сергей, — куда с тобой ни приди — ты все знаешь. В Питере, в Москве. Где ты всего нахватался?

-У меня нет никакого специального образования, кроме торгового, ты же знаешь, — пожал плечами Василий, — Я просто не привык проходить мимо неведомого равнодушно. Когда есть интерес что-то узнать, тогда и жить интереснее...

Василий начал рассказывать про парк, про жизнь здесь царской семьи после отречения, про обнаруженную могилу Распутина.

-Утомил? — спросил Василий, приостанавливаясь и смотря Сергею в глаза.

В них горели те самые искорки, а на губах играла улыбка.

Неожиданно Василий во всех подробностях вспомнил их первую совместную прогулку по Питеру этой весной. Сергей дурачился, залезал на парапеты набережных, скульптуры и вел себя, как мальчишка... Он и одет был точно так же. Только сейчас Василий заметил, что на Сереже сегодня вся одежда та, которую он купил ему тогда в Гостином дворе. Это открытие заставило Василия вздрогнуть — ему вдруг показалось, что сегодняшний день послан ему, как утешение, и больше это никогда не повторится.

Наверное, что-то изменилось в его лице.

-Ты, что? — озабоченно спросил Сергей.

Василий молчал и смотрел на Сергея, как бы стремясь запечатлеть навсегда его облик.

-Васька... — нежно произнес тот, кладя ему вытянутые руки на плечи и приближая лицо.

-Сереж, люди идут, — проговорил Василий, не в силах заставить себя пошевелиться.

В глазах Сергея мелькнули озорные искорки:

-Ну и что? Хочешь, поцелую тебя? Пусть все смотрят!

И не дожидаясь ответа, крепко чмокнул Василия в губы и со смехом побежал в лес. Василий устремился за ним, на бегу бросив взгляд через плечо на проходившую по дорожке компанию. Те приостановились и смотрели им в след, но ему было все равно. Он видел только фигуру бегущего Сережи и слышал хруст опавших листьев под его ногами.

Вот Сергей неожиданно остановился, Василий с разбега налетел на него, и они повалились на землю. Как тогда, в Приморском парке на снег... Как тогда...

Что было потом, Василий вспоминать не хотел. Он вообще не хотел ничего вспоминать и ни о чем думать... Он обнимал и целовал своего Сережу.

Они пробродили по паркам до позднего вечера. И опять все было так, как в тот день: Сергей начал дурачится — лазал по руинам паковых построек, вис на сучьях деревьев и веселье переполняло его. Он был таким, каким был дорог Василию — искренним и непосредственным.

-Домой? — с замиранием сердца спросил Василий, когда они возвращались в Ленинград на электричке.

Сергей посмотрел на него долгим пристальным взглядом и в знак согласия прикрыл глаза с зажегшимися в них лукавыми искорками.

Утром счастливый Василий проводил его на учебу.

-Когда ждать? — спросил он на прощанье, и услышал ставший постоянным ответ:

-Позвоню...

Прошла золотая осень, наступила 'унылая пора', по словам поэта. Так же уныло было и у Василия на душе, а слякотная погода и ранние сумерки только усугубляли это состояние. Он явно чувствовал, что последнее время Сергей стал другим. Это происходило постепенно, но сейчас, по прошествии трех месяцев, Василий не мог не заметить перемен.

Близость их не охладела, однако после завершения очередного ее проявления, Сергей грустнел и становился задумчивым. В свои редкие приезды, он перестал ощущать себя хозяином в доме, наводить порядок и готовить обед. Кроме той запомнившейся поездки в Царское село, за все это время они только раз сходили в театр, и раз помолились вместе на престольном празднике в лавре.

Вот и сейчас, с напрасной надеждой просидев весь выходной дома, Василий ходил по квартире, машинально переставляя и перекладывая вещи, а мысли его были возле Сергея. Он вспоминал моменты прошедшего счастливого лета, как вспоминают ушедшее навсегда. Глядя в темное окно на летящий мокрыми хлопьями на грязный асфальт снег, Василий вспоминал солнечный берег залива и переполнявшее его счастье.

Стемнело окончательно, но он не зажигал света.

'Боже, неужели это никогда не повторится?!' — в отчаянии подумал Василий.

Неожиданно в замке заскрежетал ключ и в прихожей вспыхнул свет. У Василия часто забилось сердце, когда он увидел вошедшего Сергея.

-Ты дома?! — вздрогнут тот, заметив выступившего из темноты Василия, — Теперь ты меня напугать решил?

Сергей бросил сумку, и как всегда, повис у него на шее.

'Мальчик мой!' — сладостно подумал Василий, забывая обо всем на свете...

-Через неделю Рождественский пост, — напомнил Василий, когда они сидели за столом в кухне, — как новый год отмечать будем?

Еще одна особенность, которую заметил Василий — Сергей перестал ходить перед ним голым, хотя раньше чувствовал себя при этом совершенно свободно. Вот и сейчас, выйдя из ванной, он одел на себя под халат трусы и футболку.

На вопрос Сергей не ответил, только потупил взгляд.

-А я с молодости мечтаю встретить новый год в лесу, — продолжал Василий, — Приехать, разложить костер, украсить настоящую елочку. Романтично. Сколько раз договаривался с кем-то, собирались, а как доходило до дела — компания рассыпалась. У кого гости, кто сам в гости, кому дачу подавай для этого, а кто без машины замерзнет. Как говорится, хочешь — найдешь возможность, не хочешь — найдешь оправдание...

-Вась, — тихо перебил его Сергей, — прости меня, я не могу приехать к тебе на новый год.

Василий запнулся на полуслове, внимательно посмотрел на Сергея и заметил, что его глаза наполнены слезами.

-Что случилось, Сережа?

-Я... Ну, я теперь не один, — выдавил из себя тот подрагивающим голосом.

-Как понять — не один? — голос Василия тоже дрогнул.

-Я девчонку... Девушку встретил. Мы поженимся, Вась, — выговорил Сергей и заплакал по настоящему.

Василий подвинулся и обнял его.

-Чего же ты плачешь, глупыш? Радоваться надо. Так и должно быть...

-Вась, я люблю ее... Честно.

-А она тебя? Ты уверен, что любит?

-Да... Наверное... Я не знаю. Нам хочется быть вместе ... Все время... Если бы не она, Вася, я бы... Я бы всю жизнь был с тобой... Прости меня... — говорил Сергей, всхлипывая.

-За что? За то, что ты нормальный человек? Я рад за тебя, Сережа, — проговорил Василий, чувствуя, что и по его щекам потекли слезы.

Они некоторое время сидели молча. Наконец, Сергей перестал всхлипывать.

-Как познакомились-то, расскажи. Где? Как ее зовут? — спросил Василий

-Света, — тихо проговорил Сергей, — В Москве. В Бородинской панораме. Она на экскурсию приехала с группой. Сама она из Питера. На Мужества живет, возле парка. Учится в ЛГУ на филологическом.

-Выходит, я сам тебя к ней толкнул?

-В смысле?

-Ну, я же тебе посоветовал пойти в Бородинскую панораму, — улыбнулся Василий.

Сережины губы тоже тронула улыбка, хотя глаза оставались все теми же.

-Я тогда поэтому и не позвонил, когда приеду, — продолжал он, — В автобусе было свободное место, я с ними вернулся, а до этого все три дня мы были вместе. Я ездил на все экскурсии.

-Она тебя о чем-то спросила, или ты первый заговорил?

-Не помню. У меня такое первый раз в жизни. Ходил за группой и смотрел на нее. Она заметила, но не рассердилась и не послала, как бывает, а потом заговорили. Она или я — не помню, нам обоим захотелось заговорить друг с другом.

-Да, Сережа, я думал, что такое только в кино бывает. И с тех пор встречаетесь?

-Первое время встречались, я ее тоже по городу, по музеям водил, как ты меня. Она все удивлялась, откуда я так хорошо город знаю? Потом она меня с родителями познакомила. А вчера мы заявку подали. В феврале у нас свадьба. Придешь?

-А кто у нее родители? — как бы не расслышав последнего вопроса, спросил Василий.

-Мама преподает в ЛГУ, а отец... Отец там крутой. Когда-то тоже был преподавателем, а теперь у него своя фирма, научными технологиями занимаются. Его и за рубежом знают, хочет за границей дело открывать.

-Братья, сестры есть?

-Нет, она единственная дочь.

-Верующие?

-Мама — да. Даже очень. Света тоже, они с мамой очень дружат. А отец, он, как бы тебе сказать, верующий, но как-то по-своему, по-мужски, что ли. Его любимая фраза: Бог Богом, а сам не будь лохом.

Они вместе улыбнулись.

-А про твою маму они знают? — спросил Василий.

Лицо Сергея помрачнело.

-Знают. Я им все рассказал. Все, как есть.

-И как они к этому отнеслись?

-Кто как... Света молча, она меня уже членом своей семьи считает, а мама, я почувствовал — встревожилась, но главное слово там принадлежит отцу, а он мужик твердый. Сказал — не дадим в обиду и точка. Они меня уже в семью приняли, я из общаги вещи перевез. Комнату нам со Светой выделили. Спим, правда, в разных постелях. Мама не разрешает до свадьбы. Я ж говорю, она очень верующая...

-Они прихожане какого храма?

-В монастырь Иоанна Кронштадтского ходят. Все втроем.

-Про меня ты, думаю, им не рассказывал?

Сергей смутился.

-Вась, прости, рассказал.

-Не все, надеюсь?

-Как ты учил, всю правду не до конца. Но скрывать я тоже не хотел. И потом, я хочу видеть тебя на своей свадьбе...

-Что ты им рассказал?

-Что у меня есть старший друг — мужчина, который после смерти отца поддерживает меня. Что мы вместе проводим время, путешествуем. Мама приняла это все с подозрением, особенно когда я сказал, что ты никогда не был женат, но, узнав, что познакомились в храме, смягчилась. Даже заступилась, когда отец рубанул, что теперь необходимости встречаться нет, они сами меня поддержат. Сказала, что так нельзя с человеком рвать. Вась, можно я тебя с ними познакомлю?

Василий задумался.

-Со Светой познакомь, — сказал он наконец, — А родители? Сами они, как я понял, не стремятся со мной знакомиться, значит, ни к чему это. Главное, чтобы на тебя никакая тень не падала.

-Ну, на свадьбе ты их все равно увидишь...

-До свадьбы еще дожить надо, Сережа. Пригласи Свету в гости как-нибудь.

-Приглашу. Вась, и еще... Ты не обидишься?

-Нет. Обещаю.

-Можно, я заберу у тебя свои вещи? Пусть все будет в одном месте, а то...

-Я все понял. Правильно. Пошли собираться.

Они достали дорожную сумку и вместе стали укладывать. С болью в сердце держал Василий каждую вещь. Ему казалось, он кладет в сумку кусочки самого себя...

Наконец, вещи были собраны.

-Дотащишь? — спросил Василий.

-Дотащу, куда я денусь. Можно было бы отцу позвонить, он на машине бы приехал, но я же сказал, что в общагу еду...