-Слушай, Бух, пожалуй, я до утра не высижу. Без всякого яда одеревенею и свалюсь.
Дарк пожал плечами:
-Не удивлюсь. Вы, люди, чувствительные существа, а ты полуголый. Странно, что еще не замерз. Когда упадешь, попробуй придавить парочку красноглазых. Мне будет приятно.
Лит только кивнул.
Бух поерзал и сказал:
-Если серьезно — я не знаю что делать. Они крайне упрямые существа даже в одиночку. А если такой толпой... Будут нас стеречь, жадюги проклятые.
-Тогда нужно самим спускаться.
-Ты крупный и с топором. Но всех и тебе не победить. Они увертливые. Будут бегать и оплевывать. Когда свалишься — удушат.
-Ну, всех я побеждать и не собираюсь, — пробормотал Лит. — Вообще-то, они кривоногие.
-Спорить не буду. Видел я дарков и постройнее, — согласился Бух.
-Кривоногие и тонконогие.
-Не понял. Ты их жрать собираешься?
-По обстоятельствам. Ты шевелиться уже можешь?
Прыгнул Лит рискованно. Ноги вполне мог переломать. Но свалился относительно мягко, — прямо на кучку корредов. Несколько дарков повалились как подкошенные, остальные с визгами и проклятьями бросились врассыпную. Ждать пока они опомнятся, Лит не стал, — схватил одного оглушенного. Второго пришлось утихомиривать пинком колена. Приготовленная петля захлестнула по ноге у обоих. Лит грузно подпрыгнул, дотянулся до ветки. Лезть было тяжело: пленники, вися вверх ногами, выли и брыкались, спину Лита осыпали стрелки корредов. Хорошо, Бух спустился пониже и постарался помочь. Толку от него было мало, разве что отравленные стрелки из спины живо повыдергивал.
Лит, отдуваясь, перекинул веревку с пленниками через ветвь.
-Здорово получилось, — без особого восторга сказал Бух. — Ты быстр, как молния. Что дальше?
Спину Лита начало морозить, и явно не только от холодного воздуха. Углежог поспешно принялся сдирать одежду с пленников.
-Грабеж! — решился прошептать тот корред, что был потяжелее.
-Вор и грабитель, — подержал его товарищ по несчастью.
Лит слегка качнул веревку, — корреды, висящие вниз головой, придушенно застонали.
-Сблюют, — предупредил Бух.
-Ой, какой ты добрый! — буркнул Лит, пытаясь натянуть куцую дарковскую курточку. Одежка на корредах была не первой свежести, но добротная. Только втиснуться в нее удалось бы разве что ребенку.
-Свяжи рукавами, — посоветовал Бух.
Одна куртка на одном плече, другая на другом, — Лит чувствовал себя глупо, но стало чуть теплей. Под деревом бегало и возмущалось воинство дарков. Пора было начинать переговоры.
-Эй, уважаемые!
Оба корреда бесчувственно покачивались, — выбившиеся из штанов рубашки накрыли головы, руки бессильно повисли. Литу стало не по себе, — ткнул пальцем в брюшко Тяжеленькому. Тот вздрогнул и простонал:
-Я сейчас скончаюсь.
-Не обязательно. Можем поговорить. Здесь сидеть и висеть довольно скучно.
-Нам не о чем говорить с ворами и похитителями, — буркнул Легонький из-под завесы рубашки.
-Уверен? — мозолистый палец углежога подцепил несчастного за пояс с серебряной пряжкой.
-Разумные должны говорить друг с другом, — мужественно признал корред.
Проявив миролюбие, Лит поднял обоих на ветвь. Судя по тому, как пленные вцепились в ветвь, попытки бегства ожидать не приходилось. Высота не являлась стихией корредов.
Переговоры оказались делом непростым. Бух был прав — созданий, более склочных, чем красноглазые дарки, нужно было еще поискать. Пришлось выдержать целую бурю негодования и выслушать сотни обвинений.
-Послушайте, откуда нам было знать, что эта роща священная? — защищался Бух.
-Ты должен был знать! — вопил обнаглевший Легонький. — Человек, ладно. Они глупы и высокомерны, это все знают. Но бубахи раньше считались приличным племенем.
-Да никто никогда не слышал о вашей роще!
-А! Так мы должны были болтать о наших орехах на всех углах?! Оставьте ваши шпионские уловки.
-Мы здесь случайно.
-Они случайно! — завопили из собравшейся у сосны толпы. — Они случайно свернули с тракта, они случайно вынюхали нашу волшебную рощу. Вруны!
-Заткнитесь! — заорал Лит, не выдерживая бессмысленного шума и гама. — Курью ногу вам в..., хвосты подорванные, чтоб вам...
Толпа внизу примолкла. Бух и тот с опаской отодвинулся. На барках Лит научился изъясняться немного витиевато, но доходчиво.
-Я с тракта никуда не сворачивал, — объяснил Лит. — Я по реке шел. И с уважаемым бубахом познакомился только во время вашей глупой беготни.
-Лжешь! — осмелился возразить Легонький. — Вдоль реки люди не ходят. Неоткуда им ходить.
-Барки по реке ходят. Для их удобства поселки будут строить. Я место выбираю.
Внизу ахнули. Тяжеленький горестно пробормотал:
-Конец роще. Отпустить вас — вы других воров приведете. Не отпустить — поселок построят.
-Все можно решить, — многозначительно сказал Лит. — Думать нужно.
Думали в относительной тишине. Внизу бурно шушукались, временами переходя на взаимные оскорбления и тычки. Единства в рядах корредов не было.
Легонький и Тяжеленький, лишенные возможности обмениваться мнениями и пихаться, ерзали на ветви. Бух наблюдал за происходящим скептически.
Лит пересчитывал ногтем выщерблины на лезвии топора.
'— Ты собираешься их нагло обмануть.
— Почему нагло? Пусть убедятся сами. Строить деревню или водить сюда любителей редкостных лакомств я не собираюсь.
— Но ты ведь и не можешь построить деревню?
— Понятно, не могу. Это военная хитрость. Показать, что ты можешь многое, но не делаешь это по доброй воле. Герой в Книге так частенько поступал.
— Ты становишься наглым, углежог.'
Все трое дарков уставились на Лита. Бух неуверенно спросил:
-Ты колдовать собираешься?
Лит поморщился. Отвлекаться не хотелось. Топор, лежащий на коленях, и беседа с самим собой здорово успокаивали. Может, поэтому и голова стала ясной и умной.
-Вот что, сначала мы должны убедиться в искренности наших намерений. Собственно, таким мудрым существам как корреды особые доказательства не нужны. Вы ведь обладаете даром предвиденья?
-Бесспорно, господин... э-э, путешественник, — Тяжеленький приосанился. — Лучшего провидца, чем я не найти в лесах к западу от Тинтаджа.
-Это ты-то лучший?! — изумился Легонький. — Да тебе и в весну не заглянуть.
* * *
На рассвете Лит и Бух ускоренно шагали вдоль реки. Плечо углежога оттягивала сумка, набитая орехами. Половину добычи пришлось отдать мелочным корредам, — четверо добровольцев пересчитали орехи поштучно. Впрочем, Лит остался вполне доволен. Больше все равно не утащить, — ночью пожадничал, за что и был наказан. — — — — — —
-Не пойму, — задумчиво сказал Бух. — Для человеческого колдуна ты действовал удивительно примитивно. Поэтому они и попались. Корреды терпеть не могут чего-то сложного. Они же самые умные, и не стоит доказывать обратное. В общем, ты метко сработал. Что это было за заклинание?
-Я не колдовал. Не умею.
-Скромность делает тебе честь.
-Я не колдовал.
-Ты почти не колдовал, — уточнил бубах. — Там, на дереве, я все-таки уловил кое-что. Внизу, когда они начали спорить, было все чисто. А ты не промах, Лит. Так обмануть толпу корредов не каждый сможет.
-Я не обманывал. Все было честно. Каждый из них заглянул в будущее и убедился, что поселка здесь не будет.
-Несомненно. Самое замечательное, что они забыли, какого демона речь вообще зашла о поселке
-Они увлеклись.
-О, да! Такого шума и визга, должно быть и на рынке в Тинтадже не бывает. Теперь я точно знаю, как называется самое глупое племя королевства Ворона.
-Ты несправедлив. Мы должны признать, что они самые неутомимые прорицатели в королевстве.
-Еще бы! Главное, они сами в это свято верят.
* * *
К дороге вышли уже в сумерках. Пустынный лесной тракт тянулся на северо-запад. С неба снова моросил холодный дождь. Кленовые листья печально мокли в неглубоких лужах.
-Мне нужно торопиться, — озабоченно сказал Бух. — Постараюсь добраться до Фурки за два дня. Хорошо бы службу до холодов сыскать.
-Ты в Фурке был? Хороший город?
-Деревня, — раздраженно буркнул бубах. — Большая, правда, деревня. Я там восемь лет прожил, пока меня хозяин не попросил убраться. Не имею ни малейшего желания возвращаться.
-Что-то я не понял.
-Что тут понимать?! Мне нужно сказать пару слов одному дальнему родственничку. Он, видишь ли, был мне кое-что должен. Когда я собрался уходить из Фурки, этот крысоед мне тайну открыл. Оказывается вот здесь, почти рядом с дорогой, живет один корред.
-Один?!
-Так он сказал, — сумрачно подтвердил бубах. — Кто ж знал, что осенью они здесь целыми стадами собираются? Видишь ли, считается, что встретить одного корреда — это к удаче. В одиночку они трусоваты. Если изловчиться и поймать, можно попросить о небольшом одолжении. Показать ближайший клад, или еще что-то в таком роде.
-Я думал, ты за орехами ходил.
-Орехи? Вкусные, конечно, но мне не до орехов. Без службы плохо. Не знаю, как зиму протяну. Бродить по снегам — это не для бубаха. Нужно быстрее в Тинтадж перебираться.
-А чем Фурка плоха? В столице беспокойно.
Бубах фыркнул:
-Ты из какой глухомани вылез-то? В Тинтадже король порядок и закон еще соблюдает. А здесь совсем житья не стало. С хозяином-то мы неплохо ладили. Он без дела не сидел, я тем более. В хлев приятно войти, крыша свежая, весной переложили. Погреб... Ну, что там говорить. Хозяин со слезами просил — уходи пока не поздно. Обоих подвесят и дом сожгут. Понаехали с Кэкстона мудрецы безмозглые. Всё учат, на путь истинный наставляют. Кого сталью острой, кого железом каленым, кого петлей пеньковой. Трудолюбивые... — Бух сморщился. — У вас-то получше? Или тоже "крестовые" набежали?
-Я родом из Дубовки, — с некоторой неловкостью признался Лит. — Это полдня от Кэкстона.
-Болтаешь?! — бубах непроизвольно попятился.
-Да я сам "крестовых" не люблю, — буркнул Лит. — Они у меня инструмент отобрали и вообще...
-В бегах значит? — догадался Бух. — Видно, и вас, колдунов, с места Светлый стронул.
-Да не колдун я.
Бубах кивнул:
-Не волнуйся, я язык за зубами держать умею. Ты, конечно, совершенно случайно в одиночку лесом шел. И живым случайно остался. А на сосне той глупой мы отсиделись благодаря счастливому стечению обстоятельств.
-Нет, с сосной — это опыт, — объяснил Лит. — Я ж лесовик немытый, у нас в обычае на деревьях сидеть и с дарками разговоры разговаривать.
Бух ухмыльнулся:
-Тогда ясно. Спасибо, что меня вниз не спихнул. Ну, мне поспешить нужно. Ты, кстати, имей в виду — у моста застава стоит. Королевские стражники, в общем-то, нормальные вояки, но вопросы задают.
-Я с королем не сорился, — не очень уверенно пробормотал Лит.
Бух кивнул и резво зашагал по дороге. Маленький, бездомный, в продранных штанах и испачканной вылинявшей красной куртке. Лит подумал, что у него самого штаны еще хуже, а до дома как до луны. Зато есть топор. Нет, даркам еще хуже живется.
* * *
Реку Лит переплыл утром. На всякий случай спустился гораздо ниже моста. Стражники, что местные, что королевские, особого доверия не вызывали. Плыл Лит на двух кое-как связанных стволах. Вода была такой студеной и прозрачной, что были видны камни глубоко на дне. Лит стискивал зубы, греб, смотрел в глубину. Неплохо было бы глянуть в дохлые глаза господина Хабора. Небось, успокоился шутник. Впрочем, вряд ли течение аж сюда дотащило падаль утопшую. Да и нет теперь глаз у всесильного хозяина, еще на барке вышибли. Дерьмо был, не человек. Как бы он навам жизнь не испортил. К речным девам-душительницам Лит в последнее время начал отчего-то относиться гораздо снисходительнее.
Нет, пора к людям возвращаться. Лит ,клацая зубами, скакал, разводил костер. Трава ломко хрустела под босыми пятками. Выглянувшее, было, с утра солнце затянули облака. Огонь, наконец, затрещал. Лит скорчился, растер ноги, осторожно натянул истрепанные сапоги. Нужно что-то решать. Через два-три дня выпадет снег, и углежог-недоумок рискует бессмысленно замерзнуть. Хочешь не хочешь — нужно к людям выходить.
К людям Лит вышел на следующий день. Вернее, сначала к следам вышел, а потом догнал небольшой обоз. Подходить сразу не стал, присмотрелся издали. Две повозки, несколько верховых, с десяток пеших двигались вдоль опушки. Видимо, давно шли. Даже издали видно, что устали, плетутся с трудом, верховые часто сползают с седел, давая лошадям отдохнуть.
Лит двигался в отдалении, раздумывал-прикидывал. Сразу видно, что не разбойники — ухватки не те. Но идут не дорогой, украдкой идут. Видимо, есть что скрывать. Это ничего, Лит и сам такой повадкой пробирается. Может, товар у них запрещенный? Тот же орех нутт, к примеру? Или беженцы? Время сейчас беспокойное. Но идут к тракту. Видимо, или на Тинтадж метят, или к Фурке поворачивать и дальше к Дубнику. Двигаются с юга. Что там за города, Лит толком и не знал. Вроде до моря сказочного только несколько хуторов и застав. Может, по хуторам и торговали, а потом дорогу срезать решили? Глупо. По тракту с лошадьми куда удобнее двигаться. Если, конечно, скрывать путникам нечего.
Рискнуть?
Обуревали сомнения углежога. Лучше бы к обозу вообще не подходить. Но без теплой одежды и обустроенного ночлега долго не протянешь. Что, собственно, терять нищему и раздетому? Топор отберут? Это вряд ли. За топор Лит и сам согреется, и кого угодно согреет.
Вполне может быть, что люди с руками им нужны. Пробивать дорогу для повозок занятие утомительное, тут и топором намашешся и вообще. Нужно рискнуть.
Обгоняя отряд лесом, Лит вспугнул сороку. Растрещалась проклятая. Углежог погрозил птице кулаком, побежал дальше. Эх, сам в чистого разбойника превратился. Подойти бы честно, попросить работу. Только подозрительного бродягу в лесу кто примет? Хитрее нужно быть. Как в Книге писалось "если ты захочешь, я покажу тебе мой волдырь на ноге".
Звонко стучал топор. Лит подрубал молодой дубок, работал с удовольствием. От спины шел пар, топор исправно вгрызался в дерево. К новому инструменту Лит успел приноровиться. Хорошая вещь — топорище ловко выгнуто, к любой работе сподручно. И сталь хороша. Еще бы выщерблины на лезвии окончательно зашлифовать. На коленке, камнем, не исправишь. В кузню идти нужно. А так топор хоть куда. Вот острая "шишка" на обухе в работе ни к чему. Но, опять же, время нынче не простое. Кто знает, в какую сторону топориком махать придется?
Подойдут или нет?
-Эй, парень!
Лит вздрогнул, обернулся и попятился. Очень натурально получилось.
-Прошу прощенья, милорд, — топор покрепче в руках сжать. Лес, дело известное.
Всадник тронул коня, выезжая на поляну. Глупый углежог не зря незнакомца титулом наградил, — явно из благородных гость. Дорогой плащ за спину откинут, бархатный дублет, под ним кольчуга тускло блестит. Круглая шапочка мехом оторочена. Лицо гладковыбритое, властное. Правда, одежда не новая, поношенная. Плащ прожжен. Лес, дело известное.
-Подойди сюда, лесоруб.
