Назад в юность книга первая

Минут через пять такого ажиотажа, из кабинета декана вышел мужчина и узнав в чем дело пригласил меня в свой кабинет, где я узнал, что это куратор нашего курса, зав. кафедрой микробиологии Мыльников Борис Николаевич.

Борис Николаевич в своем любопытстве ни сколько не отставал от работниц секретариата, и мне пришлось в подробностях рассказывать всю эпопею снова, но его, в отличие от женщин, больше заинтересовал случай с Андреем Игоревичем и я, уже как обычно сослался на свой небольшой опыт пребывания в роли санитара городской больницы, и, что практически такого же больного оперировали при мне в одно из последних дежурств. Тут Борис Николаевич и сообщил мне, что я назначен старостой одной из групп, и это как бы признание моих заслуг в битве за урожай.

-Да, засветившись один раз, будешь светиться всю жизнь.— Подумал я и, распрощавшись с гостеприимным куратором, отправился домой.

Весь вечер, пока мои родные, затаив дыхание, смотрели фильм "Сотрудник ЧК", который первый раз в этом году показали по телевизору, я обдумывал завтрашний разговор с представителем КГБ, я понимал, что на данном этапе собственно ничего не решиться, парнишку пятнадцати лет хоть и из семьи с безупречной репутацией никто к активной работе привлекать не будет, но меня пока, скорее всего, попросят докладывать о настроении в среде студентов, и может, о каких либо антисоветских высказываниях. И здесь мне надо быть очень осторожным, чтобы показать негодование молодого идеалистически настроенного комсомольца на, то, что его заставляют стучать на своих товарищей, а не ловить американских и других шпионов, и провести это таким образом, чтобы, хотя бы временно меня не трогали.

Но, чтобы я у них всегда был в запасных, таких которых можно привлечь к делу в случае необходимости. И поддержка КГБ мне особенно будет нужна для возможности попасть в 4 управление Минздрава, в мыслях я так и не оставлял своих попыток, что-то изменить в будущем своей страны, хотя хорошо понимал свои мизерные возможности в этом.

Не раз меня посещала мысль, а может бросить все это дело, закончить ВУЗ, заняться трансплантологией, тем, более с моими знаниями, я наверняка стал бы в этом деле крупной величиной и мог жить спокойной, богатой жизнью, а перед жутью девяностых годов уехать на Запад. И я наконец решил, буду делать все, что смогу, а там как кривая вывезет. Нечего забивать себе голову всякой ерундой. В первую очередь сейчас мне надо, чтобы моя мама прожила отмеренный ей судьбой, а не болезнью, срок. И с этими мыслями я заснул.

Утром я объявил, что сегодня, пойду по магазинам, надо кое-что прикупить к учебе и под это выклянчил у мамы и бабушки двадцать рублей, и около десяти часов, вышел из дома.

Указанным мне Исааком Наумовичем дом я нашел без труда. Трехэтажный дом сталинской постройки ничем не выделяющийся из ряда остальных на этой улице. Когда я позвонил в дверь, мне открыли практически сразу. За дверью стоял пожилой мужчина в домашней одежде с невыразительным лицом, и гладко зачесанными назад волосами.

-А, Сережа пришел.— Сказал он обрадовано, ну заходи гостем будешь.— И закрыл за мной дверь. Раздевайся, проходи, сейчас я поставлю чайник, надеюсь, ты от чая не откажешься. Меня зовут Владимир Иванович. Сейчас мы с тобой попьем чаю с баранками, надеюсь, ты любишь баранки, и поговорим.

И мы поговорили, Владимира Ивановича интересовало все, как я учился в школе, как занимался в секции, какие у меня друзья, какие фильмы я люблю, почему я решил поступать в университет на медицинский факультет.

На все его вопросы я старался отвечать полностью откровенно, надеюсь в меру наивно для парня шестнадцати лет моего уровня и развития. К моему удивлению, за всю беседу так и не прозвучали предложения о работе КГБ.

-Может он ждет, чтобы я сам предложил, что-то делать для комитета.— Думал я.

Но никаких предложений так и не было.

В конце Владимир Иванович сказал: — Ну, вот видишь, как мы с тобой хорошо поговорили. А теперь ты свободен. Иди и постарайся хорошо учиться, нам нужны образованные люди. Когда будет нужно, мы тебя найдем.

На следующий день в управлении КГБ по городу Энску шла беседа между двумя офицерами. Старший, полковник госбезопасности, расспрашивал своего подчиненного об итогах беседы с Андреевым Сергеем.

-Понимаешь Владимир Иванович, мне этого паренька рекомендовал мой еще фронтовой товарищ, ну ты же знаешь, что этот товарищ был бы сейчас с нами, если бы не некоторые факты его, в общем-то, достойной биографии, хотя я бы лично его на работу к нам взял, несмотря на пятый пункт.

Практически все кандидатуры, которых он нам рекомендовал, его не подвели и достойно работают в нашей системе. Сейчас же меня заинтересовало, то, что он рекомендует в нашу систему практически мальчишку, пятнадцати лет. Я специально перед твоей беседой с ним не стал уточнять возраст, и все такое, мне хотелось, чтобы ты составил свое представление о нем без уже сложившегося мнения.

-Товарищ полковник, вы знаете, паренек меня озадачил.

Его реакции на мой вопросник, специально разработанный под практически такой же возраст ну пусть два-три года постарше, совершенно не совпадают ни в чем со стандартами. Если бы я не знал, что это наш пацан, а он сидел где-нибудь за стеной, и я только слушал его ответы, я бы подумал, что это хорошо подготовленный иностранный разведчик. Его ответы это слова взрослого человека, притом прожившего долгую жизнь, нет импульсивности в ответах, хорошо продумывает свои мысли, очень осторожен в высказываниях. За время беседы ни разу не сказал ничего лишнего. И я впервые такое встречаю, не знаю, что и сказать.

-Вот видите Владимир Иванович, вот и причина, по которой Исаак Наумович рекомендовал нам его. Судя по вашему рассказу, такой уникум может быть очень ценным для нашей службы, грех его использовать для простого "стукачества", пусть пока побудет в резерве, и периодически пусть ваш отдел интересуется его делами, если, что окажите поддержку в непростых ситуациях, и подумаем, как с ним быть дальше годика через три-четыре, поближе к окончанию ВУЗа.

Я же даже и, не подозревая, что меня просчитали в пять секунд, бродил по нашим редким магазинам в поисках портфеля и медицинских халатов. Портфель я все-таки купил, в такой портфель в прежней моей жизни можно было уложить десять бутылок водки, без того, чтобы у него оторвалась ручка. В этой жизни я пока не планировал носить в портфеле водку, но все может случиться. Халатов в магазинах я так и не нашел, оказывается это тоже дефицит. И я пошел домой, надеясь, что мама наверно позаботилась о халатах для меня.

Все оставшиеся дни до учебы я предавался блаженному ничего не деланию, Два раза сходил в гости к Ане, где просидел весь вечер, играя в лото с ней и ее бабушкой, которая почему-то наедине нас решила не оставлять. Во второй раз с нами сел играть и ее отец, но ему это быстро наскучило, а для другого дела я ему еще не годился, и он ушел к соседу, для проведения вечернего времени более продуктивно. И когда я собирался уходить, он пришел домой изрядно навеселе. Долго обнимал меня, называл зятьком и рассказывал, что он сделает со мной, если, что-нибудь будет не так. Аня с красными от стыда щеками просила его уйти, а потом заплакала, и я постарался слинять, как можно быстрее, с мыслями, что, пожалуй, надо урезать количество походов к Ане домой и встречаться на нейтральной территории, а то действительно женят еще на девятикласснице.

В понедельник пятого октября я, взяв портфель и халат в бумажном пакете, пошел в университет получать второе в своем существовании и первое в этой жизни высшее медицинское образование.

Зайдя в здание факультета, я быстро ознакомился расписанием и прошел в огромную аудиторию, с расположенными амфитеатром сиденьями, там уже находилась большая часть курса, лица большинства были уже знакомы, все-таки глядели друг на друга во время экзаменов. Но все пока старались кучковаться группами, которыми были в совхозе, смеялись и обменивались воспоминаниями о смешных случаях и об отвальной. Все девочки моей группы сочли необходимым продефилировать мимо меня и поздороваться, а Воробьева еще и чмокнула в щеку. Наконец проревел звонок , мы все расселись по сиденьям и в аудиторию зашел наш куратор Борис Николаевич.

Он нам зачитал списки групп, старост, и, наконец, представил нам старосту курса. На его просьбу представиться в середине зала встал высокий худощавый парень, со здоровенным бланшем под глазом, уже начинающим желтеть. Борис Николаевич пропел ему очередные дифирамбы о том, как защитник отчества поступил в ВУЗ, и что он уже кандидат в члены КПСС и с таким старостой мы не пропадем.

После вступительной лекции мы разошлись по учебным комнатам. Когда я зашел и обвел глазами присутствующих, я понял, это я попал. Если в первой моей жизни я первый курс провел в казарме, где единственной женщиной была тяжеленная "Машка" ( короткое плоское бревно обернутое в несколько раз байковым одеялом, с ручкой) которую мы каждый вечер таскали по паркетному полу для наведения блеска, то сейчас на меня изучающее смотрели десять пар девичьих глаз.

Итак, оказался я единственным парнем в группе, ну, что же, по крайней мере, борьбы за лидерство у меня не будет, я сам себе лидер. Я шел по узкому проходу и каждая девочка, мимо которой я проходил, отодвигалась в сторону, уступая мне место, я даже вспотел, так мне не хотелось просто так, кого-то обидеть, и поэтому, пройдя до последнего стола, сел рядом с незнакомой девочкой и громко объявил:

-Всегда сижу за последним столом.

Через несколько минут открылась дверь и к нам зашла высокая совершенно седая старуха.

Через минуту я понял, что мое первое впечатление было несколько ошибочным, да ей было наверно за восемьдесят, но ее прямая спина, ровная походка и примечающие все глаза, делали ее моложе.

-Здравствуйте товарищи студенты, на первом курсе и втором курсе я буду куратором вашей группы, и по всем вопросам, когда не будет хватать компетенции старосты или комсорга группы можете обращаться ко мне. Зовут меня Мария Эдуардовна, кроме того, я в вашей группе буду проводить занятия по анатомии, я являюсь доцентом этой кафедры. А сейчас мы должны выбрать в вашей группе еще и комсорга, я надеюсь, вы все комсомольцы.

Я поднял руку:

-Мария Эдуардовна, я староста группы Андреев Сергей, у меня предложение, может, мы отложим выборы комсорга хотя бы на неделю, за это время мы хотя бы немного познакомимся друг с другом.

— Хорошо, Сергей я с вами согласна. Но только на неделю. Нам также нужно будет решить вопрос со сбором профсоюзных взносов и политинформациями. У нас традиционно старосты занимались сбором профсоюзных взносов, поэтому я думаю, что и сейчас наш староста будет этим заниматься.

Я встал и сказал:

-Мария Эдуардовна, ведь есть такая должность, как профорг группы, через неделю мы вместе с комсоргом выберем и профорга группы, и они будут заниматься комсомольскими и профессиональными вопросами, думаю, что мне вполне хватит организационных вопросов по учебе, контроля посещения лекций, получения стипендий и многое другое. Мария Эдуардовна, была поражена, похоже, в самое сердце, ее глаза, увеличенные толстыми стеклами очков, буквально пронзали меня, так она была возмущена.

-Хорошо Сергей, я соглашусь с вами, но, чтобы через неделю все было сделано.

Не прошло и пять минут перерыва после этого занятия, как к нам в учебную комнату прибежал посыльный, всех старост групп собирают в деканате..

Когда я пришел в деканат, там были почти все старосты. Во главе сидел наш староста курса Олег Заров, светясь желтым синяком под левым глазом. Когда мы все также уселись за стол, он начал свою речь:

— Товарищи, когда заокеанский империализм поднимает свою вонючую голову и угрожает существованию нашего государства, мы все должны ответить на это лучшей работой и учебой и поэтому, каждый староста раз в неделю будет мне сдавать подробный отчет о своих подчиненных, кто на какие лекции ходил, кто пропустил какие занятия, и не говорил ли, что-либо при этом, позорящее звание комсомольца..

Да кстати я забыл, я получил журналы посещений для вас. Слушай ты, пацан! Да, да я к тебе обращаюсь, быстро одна нога здесь другая там принеси-ка мне эти журналы, они в 110 аудитории

Вначале я даже не понял, что это обращение было направлено ко мне, но затем, до меня дошло, что сейчас решается вопрос о том, что буду ли я бегать в ближайшие пару лет по поручениям Олега, или буду самостоятельным и делать то, что считаю нужным.

-Олег, а тебе не кажется, что свои косяки ты решаешь сам, сбегай и принеси журналы, я тебе не савраска.

После моих слов в кабинете наступила гробовая тишина. Олег покраснел, и хотел, что-то сказать, но затем встал и вышел из кабинета.

-Однако.— Подумал я, чем-то прищемили молодца, что он спокойно переносит такие наезды со стороны молодых, иначе он бы постарался меня додавить.

Через пять минут Олег пришел с пачкой журналов и бросив на меня многообещающий взгляд, начал раздавать нам эти журналы. Наконец вся эта бодяга закончилась, и я ушел к себе в группу, достаточно довольным, потому что все это время мне хотелось применить свои навыки боксера, на буквально просившей второго синяка физиономии Олега Зарова.

Я ушел к себе в группу, которую уже покинула Мария Эдуардовна и начал знакомится с девчонками, как назло в этой группе не было ни одного человека, что были со мной в совхозе. Я то надеялся, что это поможет быстрому установлению нормальных человеческих контактов.

При беседе со своими одногруппницами, я сделал грустный вывод — одни заучки, было всего две три девочки, с которыми мне казалось, приятно общаться. Но это ничего не значило. Я должен был сделать свою группу лучшей и на этом фоне сам должен был выглядеть лучшим студентом, медицинского факультета.

Следующий учебный день начался занятиями в в морфологическом корпусе университета, здесь мы должны были приобщиться к тайнам человеческого тела.

Студентов приучали к мертвому человеческому телу постепенно. Это было выработано годами практики, поэтому мы в самом начале учили кости человеческого скелета. Конечно за годы работы, а затем и безделья большинство названий угасли в моей памяти, но стоило мне взять в руки позвонок, как все эти названия бурной волной стали подниматься из глубин подсознания. В перерыве, старшекурсники посвятили нас в довольно грустную историю. Оказывается, нашей группе крупно не повезло, что мы будем заниматься у Марии Эдуардовны. Дело в том, что возглавляла кафедру генерал-майор медицинской службы Анастасия Михайловна Сидорова, которой не нашлось профессорского поста в родной Военно-медицинской академии и она возглавила кафедру в Энске. И была она ученицей очень известного анатома России и СССР Владимира НиколаевичаТонкова и все студенты под ее руководством должны были изучать анатомию по учебнику этого автора.

А вот Мария Эдуардовна была в свою очередь ученицей другого известного анатома Привеса Михаила Григорьевича и все ее ученики должны были заниматься только по учебнику Привеса.