Братство Трилистника

— Форт-Саусберн разрушен, я сегодня получил донесение от Ромеро. Это то, что я хотел тебе сказать. Добавлю ещё, что британским силам на юге будет не до того, чтобы его восстанавливать. Мы договорились с мятежниками в Новой Испании — они уже начали вторжение и на какое-то время свяжут руки британцам, так что они будут заняты, отбиваясь от испанцев. Потом мексиканцы уйдут на юг, где и получат свою оплату в виде артиллерии и боеприпасов, которые мы им доставили из Европы.

— А...

— Твоё путешествие в Новый Орлеан с Аней было придумано нами для отвлечения внимания британцев. Ты же видел, как дёрнулся Каткарт, отправив следом за вами свою верную собаку. К сожалению, мы немного не рассчитали, слишком поздно поняли, что английский майор ведёт какую-то свою, малопонятную, игру. Это нам стоило потери свободы на время, но, благодаря тебе и Афанасию, мы выправили ситуацию.

"Интересно, почему же в моём мире провалилось восстание декабристов", — подумал я. — "Впрочем, Кондратий Рылеев довольно-таки молод, и его наверняка отодвигали старшие и именитые офицеры от реального руководства, а здесь молодость и неопытность не имеет значения. Это край света, здесь ничего не стоят ни регалии, ни прошлые заслуги. Поэтому Резанов и приблизил его к себе, да так, что тот фактически является его правой рукой".

— Но, естественно, часть вопросов мы решим здесь, а делегаты поедут под охраной. Командовать охраной будешь ты. Все остальные — либо депутаты Вече, либо заняты сейчас на важных направлениях. Формируй команду, выступаем послезавтра, нельзя терять ни минуты... и ещё. Что вы там за масонскую ложу организовали в Береговой крепости? Я, когда жил в Петербурге, немного увлекался масонством, может быть, что интересное смогу подсказать.

— Да какую ложу, — я расслаблено улыбнулся. — Братство Трилистника — это, конечно, похоже, но без мистики, без всех ритуалов, свойственных масонам.

И я рассказал Кондратию весь наш замысел. Не забыв пройтись по поводу планируемых ими партий. Как ни странно, замысел он одобрил.

— Знаешь, я тоже об этом не раз думал. Но, к сожалению, моё положение меня сильно ограничивает. Приходится идти на уступки купцам, аристократам, как в случае с этими двумя партиями. Так что к вам в Братство проситься не буду, но поддержку, какая будет нужна, обязательно окажу.

Сказав это, он собрался уходить, но я остановил его вопросом:

— Вы определились, какой флаг мы поднимем над Россом?

— Да. Три вертикальные полосы: синяя, белая и зелёная. Синяя — океан, белая — чистое небо, а зелёная — леса Побережья. Также отдадим дань орегонским поселенцам, потомкам новгородцев: на белой полосе будут красоваться два медведя — герб Новгорода Великого.

— Мне нравится. Можно посмотреть, как выглядит вживую?

После того, как я сказал эти слова, Рылеев побледнел и, как мне показалось, немного дёрнулся бежать в сторону своего дома, но потом овладел собой и уже спокойно спросил:

— Где Аня и Доминика?

— Они пошли в дом Резановых, навестить Совушку.

Кондратий поспешно откланялся и поспешил в поисках девушек, спеша озадачить необходимостью срочного пошива флага. Я улыбнулся, представив, что мне скажет Доминика, узнав, что этой сверхурочной работой она обязана мне.

* * *

В дни, когда мы из Новой Вологды двигались к Россу, я часто размышлял над тем, что здесь мне нравится больше, чем в своей прошлой жизни. Я был снова молод, здоров и принимал участие в важных исторических событиях. Я любил и был любим, судя по тем взглядам, что бросала на меня Аня. Конечно, были и минусы. Одним из немногих неудобств является отсутствие мобильного телефона или Сети. Но это были терпимые минусы, не фатальные.

Моя охранная работа была весьма условной. Разделил подчинённых мне людей на две части: одна скакала впереди внушительной делегации, разведывая местность, вторая часть контролировала тылы.

Я взял около двадцати человек, калифорнийских амазонок — Аню и Доминику, Тигрёнок командовала передовым отрядом и была довольна собой; прихватил ещё Жана, он поразительно быстро учился, вот что значит талант. Принято считать, что поэты — это такие оторванные от жизни люди. Как бы не так. Посмотрите на Кондратия Рылеева. В моём мире он был поэтом, а здесь на нём практически держалась вся наша освободительная война. В общем, взяв этих троих с собой, я сделал так, что всё Братство Трилистника присутствовало при первом заседании Вече Побережья. Депутаты Вече не нуждались в охране: это были крепкие, суровые ребята, знающие, с какого конца браться за ружьё. И когда, к примеру, разведка обнаруживала впереди опасность, вроде небольшого отряда индейцев, то к охране присоединялись и сами делегаты, помогая отгонять краснокожих. Впрочем, за всё время пути подобных инцидентов было не более двух. Русское население ладило с местными индейцами, а недоразумение случились с каким-то племенем, не запомнил его названия, откочевавшим сюда с территории Новой Испании.

В моём мире крепость Росс была простой деревянной крепостью, но здесь возвели каменные стены, и немало строений внутри было выложено из камня. Собственно говоря, оккупация побережья британцами началась после пиратского налёта на эту крепость.

С тех пор она стояла, заброшенная, потихоньку ветшая. Но скоро всё должно измениться.

На месте нас уже ждали испанцы. Дон Диего де ла Вега привёз с собой Эмму Хэдли, которая запуталась в интригах и противостоянии Локхида и Элфистона. Теперь она решила покинуть Анхелес, пока её не арестовали, и присоединиться к своим подругам, которые её заобнимали при встрече, а потом увели обсуждать последние женские новости. Рауль Карлос Ромеро Торо представлял здесь испанских помещиков, владеющих ранчо за пределами крупных городов. Он Монтерея присутствовал Анхель Кристиан Карраско Ривера, который и организовал нападение мятежников из Нижней Калифорнии. Это те, кого я знал, но делегация испанских донов была внушительной и не уступала северянам по количеству.

День встречи был ознаменован поднятием калифорнийского флага, который всю ночь шили девушки, и пением нескольких, сочинённых на скорую руку, патриотических песен. Амазонки прослезились при этом, но Доминика заметила, что это не от высоких чувств, а от воспоминаний о том, как они искололи все руки иголками. Флагов требовалось как минимум три, а времени было в обрез.

Но все заседания, на которых, крича и ругаясь, русские и испанцы создавали новую республику, я пропустил. Необходимо было выполнять функции охраны. И я вместе с бойцами патрулировал окрестности. Пару раз на заседания отпрашивалась Анна, которой было очень интересно послушать, что говорят. Добрался и до Форт-Саусберна. Судя по всему, Ромеро погулял здесь основательно. Причём как-то вовремя я туда полез, потому что в это время там оказались какие-то британцы, вероятно разведчики, пытавшиеся скрыться при виде нас, но усиливавшие мою охрану испанцы припустили своих коней за ними в погоню на всей скорости. К сожалению, они увлеклись и живыми никого не взяли.

В тот же день я отправился к Рылееву рассказать об этом происшествии и намекнуть на то, что пора бы закругляться. Кондратий отнёсся к моему предложению с интересом и сообщил делегатам, что самое важное они сделали, то есть создали республику, выбрали президента на ближайшие семь лет. Я думаю, нетрудно догадаться, что им стал граф Николай Петрович Резанов; назначили министров (я уловил, что министром военных и морских дел стал Рылеев, он же премьер-министр.) Кондратий мне потом сказал, что это на время, пока Карл Готлибович фон Керн воюет на севере. Потом там его сменит Лукасиньский, а он займёт должность министра финансов. Мне сказали фамилии остальных членов правительства, но я больше никого не опознал. Аня Камаева, правда, знала ещё четырёх человек, — как она утверждала, — торговых партнёров её отца. При этих словах я поморщился, вспоминая то, что сказал мне Кондратий Рылеев перед отбытием в крепость Росс.

Собственно говоря, делегаты уже были и не прочь завершить свою работу. Испанцы разделились: часть оставила в Вече своих представителей, а другая часть отправилась с нами в Новую Вологду продолжить работу по написанию законов, правил, а также планов развития страны.

К сожалению, Диего возвращался в Анхелес. Англичане пока считали его полностью своим человеком, и он намеревался использовать это по максимуму. Перед отбытием мы приняли их в Братство Трилистника — ни Эмма, ни дон де ла Вега не отказались.

Мы договорились, что оставшиеся в живых обязательно соберутся после войны и наметят планы по дальнейшей деятельности Братства. Раньше это у нас вряд ли бы получилось: война нас разделяла. Калифорнийские Амазонки, воссоединившись, уезжали на север, к Спокан-Хаусу, намереваясь выяснить, что же там творит Джордж Каткарт. Диего возвращался к себе, а я, Афанасий и Жан поступали под командование Валериана Лукасиньского, планировавшего одновременно с фон Керном ударить по Шпанбергу, укреплённому городу в Орегоне, который отступающие с севера англичане сделали своим центром.

Глава 7 (XIX век)

Битва при Шпанберге

Орегон 1820 год

Многое ускользает из моего повествования. Но я пишу о войне за независимость, так как её видел я. В то время я не двигал полки и дивизии, не командовал армиями и не входил в состав первого правительства, и меня не избирали депутатом Вече Побережья. Я был одним из многих лейтенантов освободительной армии республики. И о битвах того времени я могу написать только так, как я их видел. Не движением масс войск по картам, а передвижением своего отряда по пересечённой местности.

Это сейчас я могу сказать, что причиной поражения в сражении при Приозёрье стала лихая атака казаков на позиции британцев. Лукасиньский, подумав, что англичане сейчас дрогнут, двинул на прорыв пехоту, но враг, перестроив ряды, контратаковал, и разбитая пехота была вынуждена отступить.

Для меня вся битва свелась к тому, что Сверчков командует нам идти в атаку, мы бежим и попадаем под перекрёстный огонь. Афанасий падает, раненный в ногу, и при отступлении, — а что ещё делать в таком случае — тащим его вдвоём с Глебом, солдатом из нововологодских крестьян.

Казакам удаётся отойти с небольшими потерями. Вечером их отметелит пехота, что задержит Лукасиньского ещё на пару дней.

Из Приозёрья британцев мы всё-таки выбили, но через неделю и я принял на себя командование вместо Сверчкова.

Честно говоря, непонятно зачем так спешил тридцатичетырёхлетний полковник Валериан Лукасиньский. У генерала фон Керна на севере было ещё много дел. Он с немецкой методичностью и дотошностью вёл "летнюю кампанию 1820 года, май-октябрь 1820". Очищая север от британцев. Не то, чтобы весь север, но побережье было свободно абсолютно точно. Единственной проблемой оставался Спокан-Хаус, в котором сидел Джордж Каткарт. Ясенев Перевал снова стал строить и спускать на воду боевые корабли, потихоньку готовя флот, куда рвался служить Сверчков.

Его компанию сейчас изучают в школах, запоминая "Битву при Чинукске", "Освобождение Потёмкинска", "Загорскую экспедицию".

Мы тоже не сидели на месте, продвигаясь от Новой Вологды с боями. Это сейчас кажется, что наш поход был похож на триумфальный, а тогда нам так совсем не казалось. Под Уашо, невзирая на то, что городок был совсем не стратегический было довольно тяжёлое сражение. Под Серой Крепостью мы едва не попались в британскую ловушку, сочтя, что крепость покинута, а полковник Джорджсон отступил на север.

И, естественно, уже упомянутые две битвы при Приозёрье. А вот после штурма Южного Рога к Лукасиньскому примчался гонец от Резанова. Валериану за успешный поход присвоили звание генерала.

— Эдак у нас скоро генералов будет, как в любой европейской армии, — иронично заметил вернувшийся в строй Афанасий. На его груди красовался единственный калифорнийский орден — Калифорнийского Медведя.

К сентябрю стали приходить интересные новости. Президент Колумбии Симон Боливар признал Калифорнийскую республику — это вызвало у нас радость и воодушевление, хотя саму Колумбию ещё никто не признавал, кроме САСШ, да и помочь они нам ничем не могли.

Тем не менее, дело успешно двигалось, и вот 1 октября 1820 года мы встали в дневном переходе от Шпанберга, ожидая, пока с севера подойдёт фон Керн.

* * *

Военные планы всегда прекрасны и красивы, когда нарисованы на бумаге. Здесь синие стрелочки атакуют красные, враг отступает, нарывается на засадный полк, и так далее, и тому подобное.

В реальности обязательно случается какая-то непредвиденная ерунда, после которой все красивые планы летят к чёртовой матери, и вот уже не штабные, а боевые офицеры стремительно выправляют текущую ситуацию. Хороший полководец — тот, кто сумел победить при полетевших планах.

Итак, согласно планам, атаку на Шпанберг должен был начать Карл фон Керн. Потому что у него было вдосталь оружия, боеприпасов, войск, амуниции и провианта. Наши спонсоры из купечества Ясенева Перевала, — хоть и сволочи были преизрядные, — но свои обязательства блюли и даже сверх того вербовали на территории Российской Империи новых солдат и офицеров для армии. Правда, из-за расстояния те ещё не успели доехать, но к нам уже спешил с добровольцами заранее оповещённый Резановым Михаил Сергеевич Лунин.

Отряды под командованием майора Лунина высадятся в Ясеневом Перевале спустя сутки после сражения при Шпанберге и придутся очень кстати.

Мы же подошли с юга измотанные, испытывая недостаток боеприпасов. Кроме того, у фон Керна была артиллерия, которая отсутствовала у нас. Вернее, и у нас тоже была артиллерия сначала, но из-за недостатка снарядов нам пришлось её оставить в Приозёрье.

Но, как водится, с самого начала всё пошло не так. Генерал Роберт Джозеф Паттерсон решил не дожидаться, когда по его душу придёт фон Керн, до того гонявший его по северу, и начал прорываться к югу.

Вот представьте: мы морально готовились ловить и добивать деморализованные отряды противника, а вместо этого он обрушился на нас всей своей мощью.

Не отступили мы чудом, хотя напор был силён. Лукасиньский смог вернуть моральный дух и уверенность, что скоро в спину Паттерсону ударят северные войска, хотя он лично в этом был не уверен.

Рота Афанасия вместе с моим отрядом расположилась на поросшем густым лесом холме. Так что мы с удовольствием назвали себя засадным полком, хотя не сидели в стороне. Просто мы так тихо спрятались, что оказались неприятным сюрпризом для кавалеристов, которые намеревались обойти основные силы с флангов и ударить в тыл. Однако кавалерия, особенно британская, народ упорный. Поняв, что с наскока нас взять не удастся, они попытались зайти в тыл уже нам и опять просчитались.

Вторая атака британцев закончилась под аккомпанемент моей ругани. Я обнаружил, что патроны опять кончились. Афанасий пожурил за большой расход, но после того, как я огрызнулся в том духе, что мой отряд сидит с тех сторон, с которых лезут англичане, извинился и выдал боеприпасы.