Без памяти

— Конечно, на твоей, — волк усмехнулся. — Просто ты слишком активно занимаешься этими поисками. Ты не можешь каждый день спрашивать меня, "есть новости?". Их не будет. Когда я что-нибудь найду, тогда и скажу. Не обязательно пасти друга по всему городу.

Вожак промокнул куриное крылышко в соус.

— Просто я дал тебе поручение и контролирую, как идёт ход работ.

— А других дел у тебя нет?

Фиорентин наградил друга непроницательным взглядом.

— Ладно. Молчу. Я делаю, что могу, ясно? Два месяца назад она засветилась в Априлии. Но разведчик, прошу заметить, не из состава магистрата, был убит. Когда подоспели твои люди, её там уже не было. Тебе ведь известно, что если местоположение объекта рассекречивают, он вынужден куда тщательнее выбирать новое логово. Твоя девчонка отлично перепряталась. Что не удивительно, учитывая, кто она такая. Возможно, её уже нет в стране. Я устал повторять тебе это. И знаешь, что? Если ты будешь продолжать поднимать эту тему каждое утро, Богом клянусь, я плюну на это дело! Мне своих сук пасти надо, помнишь? Недавно закрыл брачный период. Мой первый нормальный сезон с самкой после получения должности. Знаешь, я ожидаю, что Салима понесёт в начале лета. Представляешь? Каких-то восемь недель и я стану отц...

В тот момент, когда двуликий подносил к губам чашку кофе, Ханна, расположившаяся на крыше соседнего дома, нажала на спусковой крючок.

— Детка? Ты в городе?

— Быстро нашёл. Да, снова в деле.

— Отлично. Плейбоя сейчас перевозят на новое место. Даю адрес.

Он заметил её сразу и открыл заплаканные глаза, даже под действием наркотиков. Ханна цокнула языком, когда бледнолицый попытался высвободить руки. Лишние движения сейчас были не к чему. Лемур мог пораниться или того лучше, наступить в лужу и волочить за собой запах крови обидчиков. Ханна припарковала трейлер у ближайшего туристического центра, помогла Квинту выбраться и затолкала их в такси. Всю дорогу до гостиницы они молчали. Оказавшись в номере, Ханна первым делом сожгла перчатки в камине и бросила их одежду в стиральную машинку. Обувь пришлось выкинуть.

— П-падр...

Лемур выглядел ужасно. На белоснежно белой коже пестрили шрамы от ожогов, ссадины, царапины и синяки. Глубокая рана на бедре вполне могла скрывать более серьёзную. Правая рука висела плетью.

— Падрона. Вы меня смущаете, — признался, зардевшись.

Ханна моргнула. Парень стоял перед ней совершенно голый.

— Иди спать. Я посторожу.

Послышался скрип двери. Затем кровати. Ханна закурила, целенаправленно смешивая собственный запах с табаком. Ещё раз проверив все входы и выходы, она обосновалось в гостиной. В столице было пасмурно. Всю ночь шёл дождь. Высокая облачность. Весенний ветер разгуливал под кожаной курткой, пальцы потихоньку онемели под тяжестью прицела, в который она наблюдала за входом в гостиницу. Впрочем, подобный дискомфорт был частью рутинной работы, а работу свою Ханна, как выяснилось, любила безумно. Ей даже не столько нравилось умертвлять, сколько сидеть в засаде, поджидая жертву. Невзирая усталость и боль, ждать, пока в руках не окажется чужая жизнь. Что может быть приятнее момента, когда устраняешь того, кто до этого слыхал своей неприкосновенностью?

Похоронный марш Мендельсона на миг оторвал её от дела. Мобильный вырисовывал круги, вибрируя на столике. Один, второй. Неужели он так уверен, что это её номер? Ответить?

— Ханна, я знаю, ты в городе, — изо всех сил старался не дать волю эмоциям.

— Бинго, — она установила громкую связь и снова припала к прицелу.

— Ханна... зачем?

Сверху по улице спускались два черных лакированных автомобиля с сопровождением.

— Зачем я убила твоего друга или зачем оставила в живых тебя?

Удостоверившись, что авто заняли места на открытой парковке близь гостиницы, Ханна разобрала винтовку и надела глушитель на излюбленный танфольо. Огляделась. Дверь в комнату Квинта была плотно закрыта и располосована острой проволокой, снять которую можно было только с той стороны. Проход на балкон она загородила книжным шкафом, но из-за высоких окон это ничуть не мешало солнцу проникать в большие комнаты. Было где развернуться.

Когда во входную дверь постучали, Ханна отошла за лежащий на боку стол и прицелилась. В гостиную вошли трое. Первого она узнала сразу — Император. За ним по бокам стоял Габриэль и... неизвестный, она продырявила ему ногу, прежде чем захлопнулась дверь. Незнакомец зашипел и опустился на колени.

— Вы отлично расставляете приоритеты, — не то похвалил, не то растерялся Нониан. Следующей целью она выбрала его голову. — Мы пришли поговорить.

Ханна знала, что ни отвечать, ни слушать в данном случае не следовало. Но она не могла устоять перед соблазном.

— Давно не виделись, — буркнула. — Что вы тут забыли? У вас должно быть дел невпроворот.

— Единственное дело рассматриваемое в сенате сейчас, касается вопроса об идентификации личности Римской Чумы. Иллюстрии сделали определенные успехи. Теперь все в регионе нацелены на поиски Ханны Дайрон. Белая девушка. Рост выше среднего. Тёмные волосы и шрам вокруг шеи.

— Потрясающе.

Нониан театрально взмахнул рукой. Ханна не повелась на этот отвлекающий маневр.

— Я нашёл вас первым, поэтому диктую свои правила. Вы сейчас же сложите оружие и пойдёте с нами.

— Что-нибудь ещё?

— Пока только это.

Ханна не сдержала полуулыбки. Они, что совсем рехнулись? Хотя, наверное, так и было, потому, что Фиорентин начал отделяться от Императора, заходя к Ханне с другого бока.

— Стоять.

Оба приросли к мраморным плитам, подобно статуям.

— Сделайте шаг и можете смело начать душить себя сами.

Нониан издал какой-то сдавленный звук, схватившись за сердце, Габриэль нагнулся к полу, будто ожидал, что рухнет потолок. Третий попытался подняться по стене, но упал, проглотив ругательства.

— Макс?

Вопрошающий шёпот Нониана заставил что-то внутри неё перевернуться. Ханна перевела дух и медленно подошла к нему, сжимая в руке пистолет. Лемур улыбался каждому сделанному шагу, продолжая держать ладонь на груди, но когда девушка оказалась совсем близко, потянулся руками к ней, чтобы заключить в объятья:

— Maximilianus, — прошептал с надрывом. — Mea lux et tenebrae. Высшие существа услышали мои молитвы, ты снова со мной.

— Ты заигрался в маленького короля, iuvenis.

— Имеет ли сие значение теперь?

Ханна прошлась свободной ладонью по груди лемура, изучая ощущения, которые проецировало существо телепата. Бессмертный буквально плавился под её ладонью, всей своей сутью извивался как змея, сердясь и вожделея одновременно. Этим чувства вызывали в ней восторг превосходства и гордыню, она поняла, что имел ввиду лемур, когда говорил о равенстве между отцов.

Её губы мазнули по его шее. Язык нащупал пульсирующую жилку и ударил по ней, приказывая успокоиться. Ханна надкусила его кожу своими человеческими зубами очень неумело и стояла как вкопанная, поглощая холодную смесь.

— Макс?

Поняв, что больше не может, Ханна вырвала из плеча жертвы кусок и сплюнула на пол в жесте непринятия. Нониан пискнул, как сделал до этого и упал на колени у её ног.

— Ты покинешь город сегодня же и отправишься в поместье Франкофонте на сицилийском острове. Осядешь там, в потайной библиотеке, зашьешь себе рот толстой золотой нитью и не будешь пытаться связаться с кем-либо из старого мира. Любые попытки наладить связь с тобой будешь пресекать.

В гостиной образовалась напряжённая тишина. Нониан начал содрогаться на полу.

— Макс, — издал жалобный писк, цепляясь за мраморную плитку. — Сейчас не время для твоих игр. Эта женщина...

— Иди!

Всхлипнув не то от боли, не то от отчаяния, лемур вскочил на ноги и в мгновение ока оказался в дверях. Такое выражение лица у лемуров она ещё никогда не видела. Изогнувшиеся в гневе губы Нониана ненормально почернели.

— Я найду тебя, Дайрон, — прошипел, цепляясь за проем. — Ты сама придёшь ко мне.

— Пошёл вон!

Бледнолицый вывалился из номера, увлекая за собой раненого слугу. Через окно она проследила за машиной до поворота и выдохнув, сложила оружие.

— Ханна?

Шёпот Фиорентина стёр с лица победную улыбку. Двуликий по прежнему стоящий посреди номера выглядел растерянным.

— Можешь двигаться.

Цезарь слабо улыбнулся, потянувшись к ней руками. Ханна напряжённо проследила за его конечностями.

— Прости, похоже Максимильян хочет, чтобы бы оставался в таком положении.

— Всё в порядке, моя нежная.

Они стояли, смотрели друг на друга, молчали, несколько длинных, падающих в прошлое секунд, переговаривались глазами. Он давно не стриг волосы. Они уже спускались до лопаток, такие же тёмные как глаза.

— То, что ты говорил про род — полная чушь? Я не могла представить, чтобы ты убил собственный прайд. В твоём доме жили одни старики.

— Я был под воздействием того кровососа.

— Но то, что ты сказал про Валериев — правда?

— К сожалению, да. Насколько мне известно, мы — последние носители их крови во всем мире.

Ханна кивнула, будучи готовой к такой информации. Пусть. Все равно ничего не изменится.

— Когда иллюстрий Джованни покинет город, с ним попытаются связаться и если не получится, будет созван совет на переизбрание, — сказала. — Эверд бежал в Прибалтику, но я призвала его девушку этим утром. Ты потеряешь статус Цезаря, снова возглавишь Квестуру. Император признается спящим. Все вернется на круги своя.

— За исключением Префекта, который станет марионеткой твой фамилии.

Девушка поставила стол на место и отошла в ванную, чтобы смыть с рук запах мертвечины.

— Ты убила моего друга, Ханна. Я понимаю, почему ты это сделала и я не против, но это было хладнокровно и некорректно с демографической точки зрения. Кроме него в столичном доме нет тех, кто мыслит как человек.

— Ты обо мне плохого мнения, Габри, — обмакнула лицо полотенцем. — В городе все ещё есть один Цепион с волчьей ипостасью.

Габриэль свел брови на переносице:

— Что ты замышляешь?

Выйдя из ванной, Ханна направилась в спальню, где спал Квинт. Подставив под одну из ран стакан, она подождала, пока набежит несколько капель и вышла с сосудом к двуликому:

— Видишь? — остановилась в метре от Габриэля, крутя стакан в руке. — Это то, что делает меня такой, какая я сейчас. То, что корректирует меня, направляет. Убивает, если хочешь.

Усмехнувшись, она поднесла сосуд к губам и сделала два глотка. Она уже знала какой будет на вкус кровь Квинта, потому что потребляла её чаще остальных. Не было ничего роднее, чем она.

— Во мне проснулся материнский инстинкт, — со стуком поставила стакан на стол. — Я сделаю все, чтобы обезопасить их. Твой друг убил двоих и ранил остальных, я уже не говорю о том, что вы делали с моим Квинтом в Пандоре, — шумно втянула носом воздух. — Я бы убила и тебя, но среди слуг Лепидов ещё нет ни одного льва, которого можно было бы поставить на твое место.

Бывший сосед облизал губы, продолжая стоять на месте.

— Ваша Квестура передавалась от Валерия к Валерию, кто знает, возможно, я могла бы сама возглавить её?

— Ты шутишь.

— Конечно шучу, меня не заботят смерти остальных уродов, — потоптавшись на месте, она развела руками. — Немедленно убирайся отсюда.

Дом встретил её выбитыми дверьми. Люций, лежавший на её кровати в замурованной комнате, пришёл в себя мгновенно и чем-то напомнил киношных зомби: на мальчишке не было рубашки, из распоротого живота проглядывались комочки кишок, но увидев Ханну, он тут же потянул к ней руки и не переставал двигаться, пока она не села рядом.

— Maman... — сжал её предплечье посеревшей рукой.

. Несмотря на отвратительное физическое состояние, Ханна ощутила тугие мышцы детских рук и стальную хватку. Квинт заботливо свел концы кожи вместе, провёл своей кровью по краям и принялся делать стяжки, пока Ханна обнимала мальчишку. Ещё никогда она не видела Люция таким разбитым, распоротый живот вызывал агонию у маленького трупа. Лемур цеплялся за Ханну как безумный. А его голубые, чистые глаза смотрели так пристально и сосредоточенно, будто он пытался затеряться в её в мозгу.

— Мы обработаем волков Рокана и распределим по нашей территории. Никто не посмеет ступать сюда ногой, — судорожно сглотнул. — Нам покровительствуют сами небеса, Анна.

Все пошло своим чередом. Сенат думал, что Римская Чума — Дайрон и будь так, первой реформой стало бы отклонение запрета на их въезд в страну. От Префекта, по слухам, знакомого с новым paterfamilias лично и Люция Лепида, которым был отдан голос убийцы, этого ждали, но они единогласно укрепили границы, ужесточая контроль. На свет вылились новые слухи, куда более изощренные. Ханна Дайрон — псевдоним, который использовала Римская Чума, для пущего эффекта, а белая девушка со шрамом — иллюзия, созданная фамилией Лепидов у очевидцев, чтобы запутать сенат.

Глава 8: Квестор

Как-то утром перед воротами палаццо появился неизвестный на мотоцикле и через охранника передал записку. Сформулировав причину отъезда, Ханна собрала оружие и отправилась по адресу.

— Привет, Габриэль.

Грязный красный джип, стоявший на обочине был единственной машиной в этой части провинции, не считая нескольких разобранных мопедов.

— Зиан мог бы довести тебя.

— Предпочитаю свои колеса.

— Придется поступиться принципами, Ханна.

Забравшись в салон, она положила свою сумку на заднее сидение и наткнулась на один серебристый кейс и два рюкзака. Деньги и оружие, соответственно.

— Я думала, мы едем по какому-то квесторскому делу, а это инструменты для облавы.

— Открой коробку, Ханна, там главные улики.

Внутри коробки, лежавшей в одном из рюкзаков, томились четыре боевых ножа с деревянной рукояткой. Как и сказал когда-то Нониан, это были типичные клинки "танто" — массивные по толщине и "боуи" с классическим острием в виде утиного носа. Один из ножей поддался доловой, бритвенной заточке. Ханна взяла его в руку и попробовала навести на воображаемую жертву. Его использовали для протыкания наверняка. Малая прочность исключала казуальное использование, при контакте с костью лезвие просто не выдержало бы и раскололось. Остальные ножи были заточены под клин. Одно из них, с широким лезвием, сточилось до критического состояния и предательски бликовало. Это оружие не было арсеналом профессионала. Честно сказать, Ханна в жизни бы не вышла с подобным мусором на охоту.

— Сначала удалось вычислить поставщика, потом скупщика. Последний раз его видели в одном городке неподалеку, если согласишься, поедем вместе.

— Без вопросов, я согласна.

— Уверена?

— Думаешь, я потеряла форму?

Первый день в маленьком городке на севере прошёл незаметно. Они обосновались в одиночном номере с двумя односпальными кроватями, представившись братом и сестрой. До этого Ханна не сильно задумывалась над этим, но внешне они вполне могли быть кровными родственниками. Оба высокого роста с тёмными глазами и прямой шевелюрой. Не говоря уже о цепком взгляде, замечающем каждую деталь. Фиорентин всегда и во всем выглядел представительно, поэтому им не пришлось заполнять лишние бланки и предъявлять документы, хотя последние он наверняка подготовил на всякий случай.