Я обвёл глазами зал, окна и опять понял, что с нами играют в какую-то опасную игру. В тех окнах, где я видел раньше Гирвен — находилась ночная спутница какой-то планеты, свелто-розового цвета. На месте Ниры, привычной мне Ниры, в окне было видно два светила ярко-оранжевого цвета. Звёзды в остальных окнах остались на месте, но они были уже совершенно другими. Большими и более яркими, близкими.
— Браво, молодой человек! — услышал я голос из кристалла. — Вот, что отличает человека от других созданий. Это забота о тех, кого он приручил. Не ожидала, если честно. И не переживайте вы так о животных. Они в полной безопасности, как и собака. Тоже интересный, надо сказать, экземпляр.
— Как вас зовут и где мы сейчас находимся? — задал я вопрос, показывая на окна зала. — Мы сейчас точно не на Теллуре, ведь так?
— Хотела бы я знать, где мы сейчас находимся. В каком-то из смежных миров. А вот что такое Теллура, я не знаю. Но не переживайте, мы вернем вас в то место и в то время, в котором вы находились.
— Это хорошо. Но зачем вся эта иллюзия, для чего это сделано?
— Дальше, по мосту безвременья, смогут пройти только те, у кого нет злого умысла и, как вы говорите, камня за пазухой. Я должна была убедиться, что вы — это вы. И, извините, прочитать ваши мысли. Когда закончится мост, вы попадёте в совершенно непривычный для вас мир, где обитают существа, которых вы не увидите в своей обычной жизни.
— Если мы можем чем-то навредить тому, другому миру, то может быть нам есть смысл вернуться обратно?
— Увы, позади вас, на мосту, прошлое. Оно уже не достижимо для вас. Впереди — будущее, туда и нужно стремиться. Нужно идти только вперёд и ничего не бояться. Хотя, кому я это говорю. Ладно, молодой человек, пришло время прощаться. Вы все прошли испытание, рада была знакомству с вами.
— Подождите, но как Вас зовут?
— Уже никак. Мой разум находится внутри кристалла. Сейчас я — Страж, или Стражница, как вам это будет угодно. Я уже и не помню, как меня называли при жизни. Да, хочу вас предупредить. Когда встретите человека с красной розой в петлице его небесно-голубого сюртука, доверьтесь ему полностью. И ещё одна примета того человека — он сумеет ответить на все ваши вопросы, которые знаете только вы, молодой человек, на которые только вы хотите получить ответы. И ещё, напоследок — берегите девушку с волосами спелой пшеницы и глазами цвета морской волны. А теперь — прощайте!
В моей голове было столько вопросов, но увы, меня никто уже не услышит. Я посмотрел на своих спутников, каждый из них смешно шевелил губами, по всей видимости, общаясь тоже с кристаллом голубого цвета.
Окна начали двигаться против часовой стрелки, всё быстрее и быстрее, пока не потеряли своё привычное очертание и не превратились во что-то размытое. Затем пол зала стал вращаться, но по часовой стрелке. Вокруг меня, просто на невероятной скорости, кружил камин, овальный стол с зажжёнными свечами. От этого хоровода, у меня немного закружилась голова, но не надолго.
* * *
* * *
Яркая вспышка света. Я сижу на Угольке, до здания с башенками — минут пять пути. Позади нас бежит Герда, маги едут о чём-то рассуждают и спорят. Я ловлю себя на мысли, что мы уже были когда-то на этом месте. Но сказать о своём чувстве узнавания — не хватает духу. Если выяснится, что мне всё это померещилось, то потом жди издевательства со стороны Люфа Великолепного. Да и Инвур от него не отстанет — тоже любитель острого словечка.
Мост, не доходя до самого здания замка, делился на две части. Эти части, шириной около двадцати метров каждая, огибали замок с двух сторон, что бы дальше, за ним, сойтись опять в один широкий каменный мост. От левой и правой части моста, к замку перекинуты два нешироких мостика.
Это мне знакомо.
Я посмотрел на три башни, которые располагались по углам основного здания, увидел, что крыши заканчивались фигурными шпилями, на острие которых находились фигуры непонятных и неведомых этому миру животных.
Это тоже мне знакомо.
Я теперь прекрасно знаю, что за животные изображены на фигурках шпилей. Единорог, Дракон и Кентавр.
— Люф, ты мне ничего не хочешь рассказать? — задал я вопрос карлику.
Он посмотрел на меня снизу вверх, закрутил головой так быстро, что я стал опасаться за его лысую голову.
— Хочу, Верд, очень хочу, но не могу.
— Почему?
— А ты сам попробуй задать мне вопрос, который крутится у тебя на языке.
Хм, как интересно. Я попытался озвучить вопрос о этом загадочном замке Трёх Звёзд, но не сумел произнести ни звука. Это уже не магия, а самая настоящая дьявольщина. Герда, обогнав нас, приблизилась к месту разделения моста, присела, шерсть на её загривке приподнялась, но гавкать она передумала, лишь виновато вильнула хвостом.
Мы, не сговариваясь, повернули на левую часть моста, объезжая замок.
— Вы посмотрите, что у нас с левой стороны происходит! — произнесла Альда.
Мы с Люфом дружно ахнули. Там, где совсем недавно была Нира, из-за горизонта поднимался Гирвен, справа от нас — мы увидели с трудом различимый силуэт уставшей ночной странницы.
Если это только начало нашего путешествия, то чего дальше ждать, что мы увидим там, где мост закончится? Мне не было страшно, наоборот — очень интересно. Я вспомнил свои же слова о страхе: "....если чего-то боишься, то нужно дома сидеть и не выходить на улицу. Вариант, что споткнёшься и разобьёшь нос при падении — всегда присутствует".
Уголёк, словно соглашаясь со мной, повернул голову назад и несколько раз кивнул ею. Я рассмеялся, нагнулся в седле вперёд и похлопал его по шее. И я сразу почувствовал, что что-то находится в кармане моей куртки, чего раньше там не было.
Я достал из внутреннего кармана подобие пенала из дерева светлого цвета. Открыв крышку, я обомлел. Там, внутри пенала, находились аккуратно свёрнутые в трубочку, белоснежные листы бумаги и вдобавок ко всему, мне на ладонь выпал алхимический карандаш.
Глава 6.
Берег, совершенно чужой и незнакомый, был уже близко. Над озером клубился небольшой туман, Замок Трёх звёзд потерялся в этом тумане, и в голове сразу возник справедливый вопрос: а был ли он на самом деле? Пенал из дерева с вложенными туда листами бумаги и карандашом, перечёркивали мои сомнения. Был, да ещё и как был! Интересно, какие подарки Замок преподнёс моим спутникам. А ведь никто и ничего не расскажет. Магия.......
Мост, наконец-то, закончился, время вернулось на круги своя. Нира разливала свой призрачный свет вокруг, звёзды были, как драгоценное и дорогое обрамление ночной королевы. Мост закончился и сразу навалилась усталость.
День, нужно это признать, был сущим адом. Не в плане физических нагрузок, а из-за воздействия на психику. Возможная погоня, обряд, совершённый Инвуром при нашей помощи, мост, поднявшийся из глубины озера, Замок, беседа с разумным кристаллом и, как закономерный итог, — подарок во внутреннем кармане моей куртки.
Мост закончился и вместе с ним ушло чувство чего-то романтического, духа приключения, что ли? Или у меня натура авантюриста? А почему бы и нет? Что в этом плохого? Как я понимаю, все открытия, географические, научные и так далее, совершают именно авантюристы.
Страшно подумать, что весь мир состоит сплошь и рядом из домоседов и любителей тишины. Никаких открытий, тихое и спокойное болото в повседневной жизни. Нет, нам такого не нужно и слава Всевышнему, в любом обществе находится один, или целая группа баламутов.
Таким баламутов в слободе считали меня. Я не мог спокойно прожить день, если куда-нибудь не суну свой нос, не попробую что-нибудь сделать своими руками. Пусть, иногда, это что-то получалось и нелепым и кособоким, но ведь делал! Смог! А сколько садов было обнесено под моим чутким руководством? О, книгу можно написать целую, сколько приключений у нас было в момент зачистки деревьев от фруктов.
Кони — отдельная песня. Ночные, купания в реках, прыжки с обрывов и, как я упоминал раньше, походы на кладбище, старые конюшни, заброшенные заводские цеха и конторки. Всего и не вспомнить, сколько всего интересного было. Но всегда у меня находилось время для учёбы. Давалось всё легко, но это не означает, что я ничего не читал в учебниках и не упражнялся с цифрами, буквами, не читал, особенно, захватывающие книги.
Читал, очень много читал. Доходило из-за этого до скандалов в семье. Родители рано ложились спать и очень часто находили меня под утро на сеновале, читающим при свече какую-нибудь книгу. Отец всегда, когда возвращался домой из города, покупал одну-две книги. Для меня, естественно. Родителям было не до развлечений.
— Верд, очнёшься ты, или нет? — услышал я голос Альды.
Она, собрав грязную посуду после нашего позднего ужина, собиралась идти к ручью. Помощь нужна? Да какие проблемы? Забрав у неё посуду, я первым пошёл к небольшому, но очень весёлому ручью. За нами увязалась Герда, которая, как я заметил, старается большую часть времени проводить рядом с Альдой. Женская солидарность, понимаешь ли.
— Ты со мною совершенно не общаешься, Верд. — произнесла девушка, присев с посудой рядом с ручьём. — Ты на меня теперь всю жизнь будешь обижаться из-за кладбища? Но поверь мне, это испытания для тебя не я придумала.
То, что я услышал, меня немного шокировало, мягко сказать. Ну-ка, ну-ка, интересно.
— И кто эта добрая душа была? Ладно, кто-то надоумил тебя, но у тебя голова своя есть на плечах, Альда.
— А ты мог и отказаться от испытания. Хотя нет, зная твой упрямый характер, уверенна, что ты никогда бы не отказался.
— И откуда же ты и когда успела узнать мой характер? Ты меня ещё год назад и не замечала.
— Видишь, как бывает. Значит — заметила. Сама не пойму, что в тебе хорошего. — улыбнулась Альда. — Ладно, я закончила, пойдём к костру.
— Нет, подожди. Кто тебе насоветовал? Говори, Альда.
Бесполезно. Ушла. Герда осуждающе посмотрела на меня, побежала за Альдой следом.
У костра царила полная идилия. Люф вырезал из дерева какие-то фигурки зверей, братья близнецы, как всегда, о чём-то спорили. Пора и спать. Как я понимаю, дежурство опять никто не назначает. Полагаются на магию? Ну, им виднее. А с Альдой я обязательно поговорю. Завтра. Я, расстелив войлочный коврик на земле, подложил под голову седло, укрылся одеялом и моментально провалился в сон.
* * *
* * *
Проснулся я от того, что кто-то мне зажимал рот ладонью. Небо серое, скоро утро. Альда. Приложила палец к губам. Не пойму спросонья, что она хочет мне показать. Девушка показывает на дальний участок поляны.
— Только не вставай, Эльвура сразу разбудишь. Смотри.
Я присел на войлочный коврик, завернулся в одеяло. Свежо под утро, как никогда. Или это от близости озера, которое было от нас на расстоянии шагов в триста, может, чуть больше?
Я сразу и не сообразил, что в том месте, на которое указывала мне Альда, клубился непонятный туман. Да, туман находился именно только в одном месте, а не расползался по всей округе. Костёр слабо освещал всю поляну, но разобрать что-то, на расстоянии тридцати шагов от костра, можно. Без особых подробностей, но можно.
Такое впечатление, что туман поднимался от земли и уходил, закручиваясь в спираль, вертикально вверх. Площадь тумана отсюда не определить, но это особенно и не нужно было делать. Просто туман на ограниченной площади и этого достаточно.
Прошло некоторое время, туман стал реже и на его месте....я даже глаза протёр. На его месте находился гигантский цветок, который растёт на всех реках и тихих водоёмах. Лотос, кувшинка, чаруша. В этом гигантском белоснежном цветке, было собрано всё самое лучшее и гармоничное от всех водных растений по чуть-чуть.
Нераспустившийся белоснежный бутон парил над землёй на небольшом расстоянии. Он опирался на землю своим толстым стеблем, который светился ярко-зелёным цветом.
Вокруг лотоса, подобрав под себя ноги, сидели шесть молодых женщин. Лиц разобрать на таком расстоянии просто невозможно, но верилось, что лица женщин прекрасны, как и их фигуры.
Лёгкие белые ночные рубашки обтягивали соблазнительные фигуры молодых ночных фей, руки которых покоились на коленях. Над поляной раздавалась тихая мелодия. Музыкантов не слышно, но музыка, казалось, звучала отовсюду. Трель соловья, звук флейты и виолончели, арфы — всё это сплеталось в один красивый ансамбль.
Альда сидела недалеко от меня, словно очарованная, смотрела на этот удивительный ритуал. Не знаю почему, но именно то, что мы видим какой-то знаковый ритуал, я понял сразу. Или где-то я читал о нечто подобном, или...или я не знаю, откуда у меня такие мысли в голове.
Бутон лотоса стал светится ещё сильнее, его свет перекрывал и оттенял свет костра. От основания стебля, до вершины бутона, до места, где соприкасаются нежнейшие лепестки этого загадочного цветка, начали снизу вверх подниматься волны света. Жёлтые волны, волны мягкого зелёного цвета, нежно-голубые, фиолетовые, бордовые и ярко-красные.
Сам бутон вздрагивал, когда по его поверхности проходила новая волна. Казалось, что этот бутон, как живое создание, трепетал и довольно урчал от прикосновения к нему световых волн различного оттенка и цвета. Музыка зазвучала немного громче, и лотос, подстроившись в так звучащей музыке, начал дрожать и вибрировать. Световые волны стали насыщеннее, краски ярче.
Женщины поднялись с колен, откуда-то из отступившего на время тумана, вышли пять мужчин. Почему пять? Женщин же шестеро? Пять пар закружили в медленном и плавном танце и в какой-то момент времени я понял, что они не касаются своими ногами поверхности Теллура.
Женщина, которая осталась без напарника, подошла к цветку лотоса, начала гладить его руками. Волны света продолжали двигаться по стеблю и бутону и тут, среди веселья кружащих пар и звучащей превосходной нежной музыки, лепестки бутона дрогнули и начали открываться.
Листья открывались очень медленно, но картина происходящего от этого стала только загадочнее. Когда листья своими верхушками уже касались поверхности Теллуры, мы с Альдой одновременно выдохнули воздух. На основании бутона, как на мягкой взбитой перине, лежал младенец. Розовощёкий, крепенький бутуз, который с удивлением смотрел по сторонам, протягивая к женщине свои ручонки.
Да, в этот момент я вспомнил, что читал книгу, пусть даже и с выдуманной историей, но в ней было описание этого процесса, процесса появления нового жителя на планете Теллура. У людей этот процесс идёт совершенно по-другому, человечек рождается в муках и со стонами, криками своей матери.
У лесных людей, которые всю свою жизнь не мыслят без леса, лугов, трав, цветов и чистейшей воды, это происходит именно так, как мы всё это видели сейчас. Дети — редкость в семьях лесных жителей и поэтому, рождение мальчика, или девочки — становится настоящим праздником для всего народа.
Я ожидал, что всё позади и праздник уже закончился, но я ошибался. Женщина, оторвав лепесток орхидеи, завернула в него младенца и под аккомпанемент звучащей музыки, направилась в нашу сторону.
