Тропой лекаря-3. Дар целителя

Смешно?

Нелепо?

Пусть так. Но именно здесь и сейчас я действительно становлюсь алетаркой. Что грамота — пергамент, и только. А вот врасти, прочувствовать, ощутить...

И понять, что я тоже никуда отсюда нее уйду. Может, поеду путешествовать, посмотрю мир, но все равно вернусь, потому что жить смогу только в Алетаре, и умирать сюда приползу, из любой дали, и белоснежный город ласково качнет мою душу на своих могучих ладонях...

У лечебницы царил... бардак?

Да, это подходящее слово. Или нет?

Мантии храмовников я разглядела, а они по борделям не ходят, во всяком случае, в мантиях. И шум, гам, все орут... да что тут происходит?

Ответ я получила почти сразу.

* * *

Приближенный Фолкс заболел. А ему-то умирать никак нельзя, нет-с. Пусть быдло мрет, а вот без его мудрого руководства и деятельного пригляда Храм осиротеет. И мир беднее будет, а этого никак нельзя допустить, нет-с...

Вот приближенный и явился восстанавливать справедливость, и требовать лечения. И попал на Харни Растума.

Еще тремя днями тому назад, да что там, еще вчера Харни трепетал бы, и выполнял любые приказы. Но сейчас...

В городе, охваченном болезнью, на глазах у больных и умирающих, что мог сделать Харни? Да только одно.

— Лекарство у господи Ветаны, а она сейчас в отъезде. Встаньте в очередь.

Разумеется, душа Приближенного не стерпела унижения, начался безобразный и громкий скандал, в котором храмовники приняли сторону своего предводителя, а Харни...

А что оставалось Харни?

Стоять насмерть. Он-то прекрасно понимал, что король его по головке не погладит за уступки. Перед болезнью все равны.

А очередь накапливалась. К лечебнице сходились все, кто мог идти сам, кого-то приводили родственники, женщины несли детей, сами шатались, но несли их, прижимая к груди, понимая, что сами-то еще выдержат день-два, а вот детей скосит в первую очередь...

Кого-то задержали и завернули патрули, но те, кого не успели остановить...

Сколько их тут? Сотня? Две?

Я поняла, что сейчас просто упаду, и лягу. Маги посмотрели с сочувствием, Риж коснулся руки.

— Я тебе сейчас добавлю силы, ты определи, кого первым, кого вторым...

Я чуть воспрянула духом.

Пара часов у меня на отдых будет, а потом я опять смогу лечить. Хотя бы самых слабых, самых безнадежных...

— Давай...

Знакомое чувство затопило меня и схлынуло. Огонь вливался в вены, и расправлялся внутри меня, кровь веселее бежала по жилкам, на щеках появился румянец. Я понимала, что это временное, что скоро мне станет плохо, но хотя бы на несколько минут я должна...

Я пробежала по толпе глазами.

Ага, ясно.

Вот эти искры самые тусклые, те — поярче...

— Этого, этих, вон того...

Я быстро показывала пальцем, и плевать, что невежливо. Растолковывать словами было бы куда дольше, а мне сейчас каждая минута важна, каждая секунда...

— В первую очередь?

— Да. отведите их в лечебницу, напоите пока... хоть на пол уложите...

Харни словно из воздуха соткался, коснулся моей руки.

— Ты как?

— Паршиво.

— А когда...?

— Скоро. Часа через два. Что тут происходит?

— Где она?

Из кареты выбирался приближенный Фолкс. Вот уж кого бы не видеть и радоваться. Я прищурилась.

Нет, этот в ближайшие два дня не сдох... то есть не умрет. Сил у него на троих хватит, вон той женщине у стены намного тяжелее, она, если ей не помочь, к вечеру умереть может, а этого борова хоть в телегу запрягай.

— Вы меня ищете, приближенный?

Я даже не шевельнулась в его сторону, оглядела еще раз толпу. Да, тех, кого надо лечить срочно я выбрала правильно. Во вторую очередь — этого, того, вон ту...

Люди послушно расходились по кучкам. Они уже поняли, что помощь будет, надо просто немного подождать,, а это не так страшно. И видели, что их разбивают на группы не по кошелькам или по знатности, а вперемешку. По тяжести состояния. Что еще надо?

Да, надо еще восемь магов огня, которые с нехорошим прищуром смотрят по сторонам. Гореть, оно, конечно, быстрее, чем умирать от заразы, но не легче, нет, не легче...

— Да, госпожа маг. Надеюсь, вы окажете мне помощь?

— Да, безусловно. Встаньте вон туда, — я показала пальцем на группу самых крепких, — и ждите. Сначала я займусь теми, кто может умереть.

Приближенный раздулся так, что я почти перестала волноваться за его здоровье. Если человек способен ругаться и скандалить, он точно не помрет. Такое — и смерти не нужно.

— Вы что — не знаете, кто я такой?

— Приближенный Фолкс, — голова кружилась, и я сильнее вцепилась в мага. Из лечебницы выскочила Линда, и закрутилась рядом со мной, что-то причитая. А еще у нее в руках была чашка малинового отвара, и пах он так...

Кажется, я даже язык обожгла. А Линда сунула мне в руки кулек с пирожками, и повернулась к приближенному. Воистину, нет хищника, страшнее женщины, защищающей — своё.

Неважно, родных, детей, любимого...

В горло она в любом случае вцепится, а за что именно — Светлый тебе расскажет. Если к нему попадешь на том свете, Темный как-то менее разговорчив.

— Вы что, приближенный, на ухо туги?

Фолкс опешил от такого натиска со стороны самой обычной служительницы, и Линда развила успех.

— Вы ж, вроде как Храм! Вот и ладненько, что приехали! Ждите! Лекарства на всех хватит, если б вам плохо было, и вы бы не орали так, и госпожа Ветана вас бы в первую очередь выбрала, она такая... А вы еще хорошо себя чувствуете, так что давайте, загоняйте своих дармоедов в лечебницу, и помогайте, чем можете. У нас люди на полу вповалку лежат, хоть кого напоите, да простыни поменяете, и то хорошо будет! И сами при деле будете, и не заметите, как время пролетит...

Фолкс огляделся.

Дураком, при всей своей наглости, злости и хищности он не был, и видел глаза людей.

Он может настоять на своем, схватить наглую лекарку, или приказать схватить...

Допустим, он это сделает. И его даже вылечат. И не размажут по мостовой больные люди. Допустим.

Но в Алетаре ему больше не жить. Да и вообще — не жить. Его величество таких выходок не простит, а скрыть не удастся.

Приближенный посмотрел на меня.

— Я могу рассчитывать...

— Фражу фе... — честно ответила я, — пытаясь проглотить кусок пирожка с черникой. Какая же прелесть! — Фейфаф фамым безнадежным помогу — и вам.

И сунула в рот следующий кусок.

Приближенный вздохнул, обернулся к своим людям, и принялся раздавать приказания.

Стучаться в дома, приносить сюда простыни, одеяла, что дадут... если уж тут столько людей, пусть хоть ждут, сидя не на голых камнях. Я одарила его благодарным взглядом.

А что?

Все в одной лодке сейчас, глупо ссориться.

* * *

— Что слышно от наших друзей?

— Этой ночью король проведет какой-то ритуал,, чтобы обратить проклятье вспять.

Герцог Ришард довольно улыбнулся.

— Когда?

— Наш друг полагает, что в полночь. Некромант же...

— А тиртанцы?

— Этой ночью Алетар станет Алым городом.

Герцог довольно улыбнулся.

Он знал, что король силен на своей земле. Но сумеет ли он отразить атаку, не прерывая ритуал? Сможет ли он вообще его прервать?

Тиртанцы атакуют в полночь. И что самое приятное, расплачиваться с ними может и не понадобиться. Они входят в зараженный город. Кого-то снимут маги, а кто-то сам, да, сам...

Даже если королю удастся обернуть ритуал вспять, зараза все равно не уйдет из Алетара, разве что новых заболевших будет меньше, выздоровевших больше, и только.

Герцог потер руки.

Болезнь.

Тиртанцы.

Есть и третий ход, но герцог искренне надеялся, что к нему прибегать не понадобится. Даже Ришарду иногда было страшновато...

* * *

Его величество Эрик посмотрел на Рамона, на Алонсо...

— Я буду работать, на вас магическая поддержка.

— Мало, — честно высказался Алонсо. — я маг из слабых, сам знаешь, одно название, Рамон сильнее, но там, я так понял, были человеческие жертвы?

— У нас тоже будут.

— И все равно, хорошо бы еще пару магов на подстраховке.

Его величество подумал пару минут.

— Да, пожалуй. Алонсо, прикажи привезти Ренара Дирота. А Рамон съездит за нашей лекаркой.

Канцлер кивнул и вышел. А вот Рамон не торопился, глядя на короля.

— Зачем?

Конечно, его величество, мог бы отдать приказ иным тоном, и герцог отправился бы его выполнять. Но к чему такие сложности? Люди хорошо работают, когда понимают, чего от них хотят, и зачем они трудятся. Вот тогда они горы свернут. А от тупых големов пользы мало...

— Первое — она сильный маг. Пусть жизни, но я не потяну ее в ритуал, а на подстраховке сгодится. Случись что — будет полезна.

Рамон кивнул. Принимается. Но если первое, то есть и второе?

Второе было.

— Здесь она вряд ли понадобится, но зато отдохнет. Маги жизни — это такая порода... обязательно себя вымотает, мне ли не знать!

— И это все?

— Нет. Ночь будет нехорошая.

— То есть? — насторожился Рамон.

— Смерть ходит рядом с Алетаром. Она голодна и зла, она не уйдет без большой поживы. Думаю, самое безопасное место будет рядом с сильными магами. И восемь магов огня лишними не будут, как бы дело не пошло.

— Может, это из-за эпидемии?

— Нет. У нас, некромантов, свои отношения с тетушкой, мы многое чувствуем. И я знаю, что сегодня смерть придет в Алетар, только не знаю, откуда ждать удара.

Рамон кивнул.

Предчувствиями короля-некроманта пренебрегать не стоило.

— Я скоро вернусь, ваше величество.

Король махнул рукой вслед Рамону. Он не врал, ни в едином слове. Все так и было. А почему за лекаркой съездит сам командир гвардии?

Это ценная лекарка, она многое умеет. Абы кому ее не доверишь.

А не абы кому...

Можно назвать его величество наглым демоническим сводником, можно и похуже если жизни не жалко, но одно верно.

Его величество действует исключительно на благо государства!

* * *

Сказать, что я была вымотана?

Не-ет, это наглое вранье.

Я была никакой. В буквальном смысле слова. Мне даже руку поднять было сложно. Маги несколько раз передавали мне свою силу, но больше так делать было нельзя, мне надо было отдохнуть, хотя бы часа три. Перегореть я не могу, маги жизни не перегорают, но может наступить нечто вроде временной блокировки, а это — сутки. Столько у нас нет.

Впрочем, из тех, кто стянулся к лечебнице, никто не должен был умереть в ближайшие несколько часов. Это-то я видела. Даже Маленькие дети готовы были ждать, понимая, что госпожа лекарка не железная. Матери смотрели на меня умоляющими глазами, но молчали. Видели, что никаких различий я не делаю. Единственное— вылечила приближенного Фолкса.

Я думала, после этого он уедет обратно в храм, но приближенный меня искренне удивил. Раздал плюх своим бездельникам, и серьезно приказал помогать. Тащить все из храмов, от плошек, до одеял, чай, барахло дешевле жизни, а когда кто-то что-то попытался вякнуть, так зарядил ослушник по уху, со всей пастырской благодатью, что бедолага сел на пятую точку и минут двадцать встать не мог.

Сильно я не обольщалась.

Непосредственная опасность приближенному уже не угрожала, не помрет, разве что поболеет около недели, но это мелочи. Жить-то будет!

А жить хочется хорошо!

Что запомнят люди? Что приближенный получил помощь, и удрал в Храм — или что он остался и лично воду таскал из колодца, со всеми остальными храмовниками? Да он эти плошки-ложки сто раз еще компенсирует! Хотя, наверное, это я злая, потому что усталая, а он из лучших побуждений...

Да какая разница?

Рабочие руки — самое важное на этот момент.

Три часа я проспала, как одну минуту. Проснулась с тяжелой головой и муторным ощущением, вроде тошноты, получила от Линды чашку взвара, наелась, и отправилась обходить площадь.

Людей было много. Они не убавлялись. И объясняй, не объясняй... А, какая разница!

Если человек ради своего близкого пришел, рискуя жизнью, сумел преодолеть все преграды, он и дома заразится. Не бросать же родных лежать и умирать в одиночестве?

Мне, вот, тяжко, но людей такие мелочи не волнуют. Они получают по ложке лекарства, и не уходят. Остаются.

Кто-то в лечебнице, кто-то прямо на пристани, горят костры, мелькают серые и белые мантии храмовников, зеленые плащи наши служителей, мундиры стражников...

В это кишение жизни и ворвался Рамон Мринар.

— Вета? Отлично, собирайся.

Я только рот открыла.

— То есть?

— Что непонятного? Ты срочно нужна во дворце.

— Зачем? — взъерошилась я. — Здесь я приношу пользу людям, а там что — лечить придворных бездельников?

Голоса мы не понижали, люди прислушивались, и я понимала, будь там Моринар хоть пять раз Палач, а если народ поймет, что меня принуждают — лететь ему вниз головой в воду. Если голову не скрутят раньше.

— Придворные бездельники давно разбежались, — отмахнулся Рамон. — Его величество хочет сегодня ночью провести ритуал, чтобы больше никто не заболел, и ты будешь нужна там. На всякий случай.

Я мгновенно простила Палачу его резкость. Не до славословий и не до вежливости сейчас, если его величество знает, как все это обернуть вспять, я готова помочь чем смогу. Надеюсь, меня не будут приносить в жертву?

Хотя...

Если это необходимо?

Я подумала пару минут. Моя жизнь, конечно, мне нравится, и она мне не надоела, и умирать не хочется. Но если встанет такой вопрос — я против жизни Алетара? Что я выберу?

Ответ я уже знала.

Одна жизнь — или несколько тысяч?

Линда укутывала мои плечи плащом. Рядом собирались огневики.

— Когда вы вернетесь, ваша светлость? — Приближенный недаром носил свой титул, он знал, и где надо появиться, и когда вмешаться.

— К утру.

— Мы будем ждать.

И глядя на лица людей, сложно было спорить. Я проглотила комок в горле.

Что там будет во дворце, я не знала. А вот здесь, сейчас... я действительно необходима этим людям. И все же я знала, что надо ехать.

— Я вернусь, я обязательно вернусь.

Дамского седла для меня так и не нашлось, пришлось ехать в мужском. Видимо, судьба. Надо заказать бриджи и пододевать под юбку, хоть не так стыдно будет.

* * *

Его величество ждал нас в кабинете. Кивнул мне на кресло, так же, нетерпеливо, кивнул охране.

— Сейчас я, Моринары, Ренар Дирот и Вета отправимся в кабинет. Ваша задача, господа маги, не дать нам помешать. Хоть там все огнем гори, никто не должен прервать обряд, вы поняли? Я не знаю, хватит ли у меня сил на второй, и не разнесет ли половину дворца, если вырвется вложенная в ритуал сила.

Огневики кивнули.

— В кабинет, ваше величество?

Я не была уверена, но звучало как-то странно?

— Госпожа Ветана, — его величество вздохнул, — вы плохо знаете теорию ритуалов, это несомненно. Мне необходима максимальная точность, а кабинет лучше всего приспособлен для проведения ритуалов.