Одна на двоих

-Саныч говорил после нового года, где-то в начале февраля. А значит у нас месяц, чтобы добить программу. — Устало проговорил Тим, зажевывая очередную крабовую палочку. — Я уфе ухтал фдать.

-И не говори. — Согласилась клавишница. — Но это все равно прикольно, мы так выросли за этот месяц. Все. Как, кстати, твои пальцы, Саня? Не болят?

-Нет, бывало и хуже.

-Это точно, как вспомню твои кровавые до мяса мозоли. Перец тебя всегда штопал после этого.

-Только один раз было, а ты все про всегда говоришь, — проворчала басистка, ткнув Тимура в плечо. — Завязывай уже.

Лицо Юльки внезапно озарила заинтересованность:

-А какая она была? Ваша группа? Вы так часто о ней вспоминаете в последнее время.

-Да ничего особенного, — пожал плечами Кантор, нагло пытаясь уложить голову на колени Федуловой. Та зарядила ему коленкой по затылку и тот, смерившись, уселся на задницу. И только потом продолжил: — Вечно спящий на ходу барабанщик Мирный и взрывной чувак по фамилии Перчик. Обожаю его за эту фамилию. Вместе с Саней проиграли всего год, потом Перец намылился поступать в универ и ушел. Группа распалась. Печальный конец печально известной группы. Не больше, не меньше. Играли в основном "метлов". — На мгновение взгляд парня изменился, стал серьезным и немного тоскливым. Он все еще помнил тот город и ту группу. Он все еще...

-Так что с новым гадом то делать будем? Время уже поджимает, однако. Не хотелось просидеть всю ночь, пырясь в телик. Придумываем что-нибудь. Я за паб.

-Поддерживаю барабанщика и Тим тоже за нас! — Юля опять открыла чакры, готовая к боевым действиям. Саня иногда завидовала ее дикой неиссякаемой энергии. Хотя, пожалуй, все в группе завидовали ей.

-Хрен с вами в паб так в паб, — сдался Менс, предвкушая скорую дикую попойку. — Но там же народу будет, не протолкнуться!

-Народ будет после двенадцати, ближе к часу. До этого времени можно спокойно нажраться и валить спать.

-Поддерживаю. — Тут же включилась Саня, которая не собиралась напиваться, но просто посидеть — не грех. Зато потом можно идти спать.

В пабе, действительно было мало народу. Благодаря прошлой попойке их знали все бармены. В особенности они запомнили Сашу, которая краснея, пряталась за спиной такого же пунцового Менса. Глядя на них, все остальные едва ли не катались со смеху.

-Осталось пять минут. Можно пока придумать желание. И быть может у всех у нас оно будет общим, если вы понимаете о чем я. — Гарик обвел одногруппников многозначительным взглядом. — Шампанское уже наготове, апельсинчики-мандаринчики. Юлька давай тебя под шубу в качестве селедки утромбуем, а то жратвы мало как-то.

-Что у тебя за шутки гадкие? Новый юмор драммеров? — Девушка поморщилась.

-Не ну а че, по мне так каждая, уважающая себя блондинка должна пялить шубы там всякие брюлики. Я тебе просто как вариант предложил, а ты конечно как хочешь.

-Суровый драммовский юмор. Против него не попрешь. — Проржал Тим. Остальные поддержали его веселье. А до нового года тем временем оставалась минута...

-Жаль, у нас моря не было... — сказала Саня, шагая по краю набережной. Тим чуть поодаль, опасаясь, что девчонка начнет орать и возмущаться, что он посмел ногу рядом с ней поставить. Ничего в общем-то не изменилось. Она его ненавидела.

-А мне как-то насрать, никогда не питал особой любви к воде. Мне огонь больше по вкусу. -И почему все внезапно разошлись, а ты решил остаться?

-С кем встретишь новый год с тем его и проведешь! — со смехом отметил Тим, становясь у самого края. Саня на его фразу никак не отреагировала, хотя и очень хотелось. В последнее время она очень странно чувствовала себя рядом с ним. Он по-прежнему был ей ненавистен, но вместе с тем... с ним было не так уж и плохо. Саня мгновенно отдернула себя, вспомнив, что тогда ей тоже было не так уж и плохо с ним, а он превратил это в жестокую шутку. С другой стороны... разве она не стала от этого сильнее? Разве после этого она не стала давать отпор всем тем, кто когда-то мешал ей жить? Девушка не знала радоваться ли этому или продолжать злиться...

Тим тоже думал о том, что бы было не поступи он тогда так паршиво с ней? Быть может, они сейчас не грызлись бы. Но это было бы скучно. За ней тогда было бы уже скучно наблюдать. А так она злится, закусывает губу, чтобы сдержать ненависть. Он упивался всем этим. Но постепенно и этого стало мало. Ему хотелось большего, иногда даже невозможного.

-Без музыки слишком скучно. Хочу вернуться и еще репетировать. Хоть и устал, как собака...

-Я не люблю с тобой соглашаться, но все же без репетиций действительно скучно. Совершенно нечем заняться. Хотя только вчера мы молились о том, чтобы наступили праздники.

Тим усмехнулся:

-А теперь всю ночь придется молиться об обратном.

-Да уж... — Саня спустилась по ступенькам, приблизившись к темной замерзшей воде. От нее веяло холодом и тоской, так, по крайней мере, казалось девушке.

-Желаешь поплавать? Подтолкнуть, не? — Тимур сел на корточки рядом с ней, кончиком указательного пальца касаясь льда. Палец защипало от холода. Саня почувствовала внезапный уют рядом с ним, ведь кроме него у нее здесь больше никого не было. Признать такое было сложно даже в мыслях, девушка всячески пыталась убедить себя, что ей все равно. Она всегда одна и так легче, Тим сам научил ее этому. Но находясь здесь, в кругу малознакомых людей одиночество было уже не столь привлекательно. Или быть может причина в том, что она вновь стала общаться с ним. Тимур заставлял ее чувствовать себя нужной, хотя по существу ему все равно. Пофиг на все, кроме музыки, такой уж он человек.

Кантор резко встал, похлопал по карманам и достал из куртки небольшую коробочку квадратной формы. Саня наблюдала за этими манипуляциями без особого интереса. До тех пор пока он не присел вновь и не положил корочку ей на колено. Девушка покачнулась и свалилась на спину. Коробка упала на снег в миллиметре от края. Тим быстро схватил ее и повернулся к валяющейся на снегу девушке. Они дико хохотала. Буквально билась в истерике. Парень криво усмехнулся и слегка присыпал ее тощую оголившуюся шею. Саня взвизгнула и мгновенно поднялась на ноги, вытирая холодную воду с кожи.

-Держи, типа подарок на новый год. Если есть какие-то возражения, можешь принять и выбросить ее. — В его голосе не было привычной издевки. Он говорил как-то устало. На секунду ей показалось, что он немного раздражен.

-Зачем? — Она говорила холодно, отчужденно.

-Я ничего не подарил тебе на день рождения, решил подарить хотя бы сегодня. Можешь выбросить, но сделаешь это сама, когда захочешь. — Он вновь протянул ей подарок. Саня неуверенно взяла его в руки. Коробочка была повязана темно-коричневой лентой.

-Я потом открою. — Она убрала коробку в рюкзак и закурила. Стало холодно. От уголька шло ничтожное тепло, которым не согреешь и муравья. Хотелось музыки. Плейер она оставила дома. Значит пора возвращаться.

Не успев снять одежду, Саня тут же достала подарок и вскрыла его. Внутри оказалась зажигалка с выгравированной на ней гитарой молочного цвета. Сама зажигалка цвета темного шоколада. Поверхность была приятной на ощупь, ребристой. И только гитара была абсолютно гладкой. Бензиновая зажигалка, которую она когда-то давно хотела...

Тим сел на кровать, уложил гитару себе на колени и принялся настраивать ее. Попутно думал о том, чтобы закончить аранжировку к новой песне, которая получилась какая-то слишком печальная... но он хотел сохранить в ней это настроение, добавив еще немного тоски, какую он ощущал, когда хоть на секунду задумывался о клубе. Прошел месяц и он ни разу не звонил домой, но самое главное ни разу не говорил с кем-то из ребят. Парень вздохнул и полностью погрузился в мелодию, которую он извлекал при помощи своих пальцев.

-Перерыв десять минут. Сделай глоток воды, но не больше. — Жанна прошла мимо него, покачивая узкими бедрами. Тим глотнул воды и откинулся на стуле. Во рту по-прежнему сухо, как в пустыне. Но горло уже не болело и привыкло к нагрузкам. За последний месяц он не часто отдыхал или вообще выходил на улицу. Все больше думал над новыми песнями, сочинял стихи и рвал глотку на репетициях. И снова сочинял. Но в голову не шли новые идеи, лишь глухие отрывки.

-Тим, ну сколько можно?! — Всплеснула руками Жанна, окончательно растеряв терпение. — Я ведь тебе уже тысячу раз говорила, что тут надо брать еще выше, ты поешь, как полудохлая канарейка, а ведь вчера все отлично делал!

Парень тяжело вздохнул. Никак не мог сосредоточиться, голова жутко болела, а яркий свет в комнате раздражал глаза. Сказывались последние несколько ночей без сна. Он все пытался что-нибудь сочинить. Но идеи получались истертыми до дыр.

-Ты неважно выглядишь. График плотный, понимаю, но...

-Это тут не причем! — Раздраженно перебил ее Кантор. — Я здесь не за тем, чтобы жаловаться на график. Мы еще даже ни разу не выступали, пока только совершенствуемся, подготавливаем почву. Со мной все нормально, просто не выспался!

-Я схожу за кофе.

-Разве можно пить кофе во время занятий?

-Мне не нужно, чтобы ты свалился тут замертво. После сразу же пойдешь спать! — Ее строгий тон позабавил его.

Жанна вернулась, держа в руке кружку кофе для Тима. А когда подошла к нему, увидела, что парень заснул с нахмуренным выражением лица. Женщина хмыкнула и поставила кофе на стол. Она столько времени наблюдала за этим пареньком, но ей удалось с первых мгновений их знакомства прочувствовать его жадное рвение стать лучшим. Для этого он посещал ее уроки вне зависимости от своего состояния и даже просил заниматься дополнительно, чтобы улучшить свои навыки.

Она подошла к старому проигрывателю, которым кроме нее никто не пользовался и поставила любимую джазовую пластинку с голосом Эллы Фицджералд . Песня Summertime с характерным потрескиванием навевала воспоминания о том времени, когда она сама крутилась в джазе в Америке. Жанна прожила в Нью-Йорке три года, училась у лучшего преподавателя, сутками работала в жутком кафе...

Тим проснулся от странного чувства. И от невероятного голоса, который тихо, но ярко напевал какой-то старый джазовый мотив. Голос Жанны в таком ключе он слышал впервые. Она стояла спиной к нему и, глядя в окно пела. Он устроился поудобнее и слушал, впитывал, пропускал через себя сладкую атмосферу тепла, старины и уюта.

Когда песня закончилась, Жанна не отошла от окна и продолжала напевать все тот же мотив.

-Никогда не слышал ничего подобного. — Она вздрогнула и быстро повернулась, заложив руки за спину, как провинившийся ребенок. Даже покраснела немного.

-Не удивительно, сейчас мало кто по-настоящему интересуется джазовой музыкой. Это и к лучшему, иначе джаз превратился бы в такой же бардак, как ваш излюбленный рок. — Она оттолкнулась руками от подоконника и подошла к проигрывателю. Рукой провела по гладкой поверхности и сняла пластинку, вернув ее обратно в пошарпанную упаковку. Тим не сводил взгляда, внимательно наблюдая за ее манипуляциями. У нее были красивые тонкие руки, тонкая шея и женственный профиль. Идеальное сочетание.

-Панки, металлисты... все они часть этого бардака, как ты говоришь. Рок— музыка, которая несет хаос, этим она и интересна. Особенно хорош старый рок, современные музыканты на такое не способны и мы лишь подражатели. Велосипед уже изобретен, остается только совершенствовать и добавлять.

-Я тоже так думаю. — Согласно кивнула Жанна, усаживаясь прямо напротив него. — В джазе тоже самое или даже хуже. Не думаю, что нынешние джазбэнды понимают эту музыку. Мы живем совсем в другое время, время джаза кануло в лету. Можно, живя в джунглях, выучить правила этикета, но они там будут не к месту. Тоже самое и с музыкой. Это неизбежно.

-Пессимистично. Да я и сам не всегда понимаю, что играю или пою. Это просто как животный инстинкт, как потребность. Как влечение, ты не понимаешь, зачем и почему, но все равно нуждаешься. — Он замолк и резко засмеялся. — Херовый с меня философ. Хорошо, что я выбрал музыку.

Жанна тихо засмеялась.

-Почему пошла тренировать нас, рокеров? Могла бы петь в каком-нибудь оркестре, подтягивала бы молодежь в этом деле.

-Говоришь так, будто сам взрослый. Тебе всего двадцать.

-Я молод, зато мысли старые, как гавно мамонта. — Они вместе посмеялись над последней фразой.

-Много ты понимаешь.

Саня стояла у телефона уже около часа. Время почти десять вечера. "Наверняка еще не спит..." Она три раза поднимала трубку и три раза набирала первую цифру, но потом резко жала на рычаг сброса. Хорошо, что кроме нее в кабинете никого не было и Сан Саныч уже ушел спать к себе. Наконец она решительно подняла трубку и наскоро набрала номер, который в уме успела повторить раз пятьдесят.

-Алло. — Устало ответили на той стороне. Саня глубоко задышала, боясь заговорить. Вроде и не такие они уже друзья, чтобы так запросто созваниваться.

-Андрей, привет, это Саша... Федулова. — Вряд ли он расслышал мой сип.

-Саня?! — радостно переспросил в трубку Мирный. Смелости у девушки значительно прибавилось. — Как ты там?! Давно уже не слышал тебя!

-Да как-то времени не было позвонить,... мы усиленно оттачиваем технику игры, пока даже еще ни разу не выступали.

-Поняятно, тебя там никто не обижает? Банда нормальная попалась?

Впервые Саня чуть не разрыдалась в трубку, сама не понимая от чего. Ведь все хорошо. Проглотив слезы, она бодро ответила:

-Все хорошо. Я уже освоилась. С прошедшим новым годом тебя...

-Спасибо, малыш и тебя с новым годом и днем рождения. Жаль не удалось его спраздновать вместе. В прошлый раз здорово было.

Саня вспомнила свое семнадцатилетие, когда внезапно заявился Андрей и позвал гулять. Денег ему хватило только на брелок в виде гитары на ключи. Она периодически смотрела на него, когда было совсем одиноко. Они нечасто виделись, понимая, что не нужно. Не желательно.

-Да, здорово. — С толикой грусти тихо ответила Саша, сильнее зажимая трубку в руке.

-Эй-эй, ты чего там? Совсем кислая, женщина. Я бы и приехал к тебе, но боюсь, просплю свою остановку. — Он засмеялся, громко, заразительно. Она улыбнулась. На душе стало легче.

Они еще немного поговорили и условились звонить друг другу по четвергам.

Положив трубку, Андрей тяжело вздохнул и опустил голову. На душе стало паршиво. Ему хотелось встретиться с ней. А еще он хотел вернуть тот год, когда не было Тима и они пусть и редко, но виделись. Он отдал бы многое за возможность все повторить и сделать все правильно. Мирный повернул голову, с тоской глядя на женское тело девушки, имя которой даже не помнил. Обнаженная грудь высоко вздымалась при вдохе и плавно опускалась при выдохе. Глядя на нее, он почувствовал себя еще хуже, хоть ничего плохого и не делал. Просто на душе остался неприятный осадок...

Саня в радужном настроении поднялась на второй этаж, со спокойной душой собираясь лечь спать. В коридоре она встретила Тима, который сидел на корточках и о чем-то думал, прикрыв лицо. Услышав ее шаги, он поднял голову и спросил: