Время войны

Ее мать, едва пришедшая в себя, увидела, как мимо пронесли бесчувственную дочь в одной ночной сорочке и кинулась к ней. Но нервы у органцов были на пределе, а о том, что старшую Казарину тоже нужно взять живой, никто не говорил. Решив, что это попытка освобождения террористки и шпионки, ближайший из органцов выпустил в жену генерала пол-обоймы из табельного оружия.

В результате последней чистки Органов на оперативные должности поднялись люди, не имеющие никакого опыта подобной работы, вплоть до вертухаев из лагерной охраны, которые были готовы стрелять в ответ на любое неосторожное движение арестованного. И этот, как видно, тоже был из таких.

Удар по голове оказался не очень сильным, и Лана пришла в себя внизу в машине еще до того, как она отъехала от дома. И услышала, как начальник опергруппы отчитывает молодого органца:

 Ты что, инструкций не знаешь?! При любых условиях стрелять только по конечностям! Мне не нужны трупы! Мне нужны показания! Кто тебя просил?! За морду свою гладкую испугался? Подумаешь, баба рожу ногтями поцарапает... Тоже мне бранивоевский стрелок  пах, пах, и сразу насмерть.

 Я думал... Я думал, вооруженное нападение...  виновато оправдывался стрелок.

 Думал он! Меньше думать надо. Думать  это моя работа. А твоя работа  соображать. Что мне теперь с этим трупом делать? Голубеу с нас и так головы снимет.

В голове у Ланы гудело, и она не сразу поняла, о каком трупе они говорят. Сначала она подумала, что убила под-полков-ника, и речь идет о нем, но начальник опергруппы упомянул о Голубеу, как о живом, а потом его и самого вывели под руки из подъезда  так что убит был кто-то другой.

Страшная догадка мелькнула у Ланы, когда машина отъехала от подъезда, направляясь к арке. Получивший выговор стрелок сел на переднее сиденье, и когда машина выкатилась на улицу, пробормотал в сердцах:

 Теперь из-за этой чертовой бабы без премии оста-нусь.

И тут Лана окончательно осознала, что произошло, и с жутким криком: Мама!!!  стала рваться из рук сидящих по обеим сторонам органцов.

27

Великий вождь целинского народа Бранивой стоял перед крайне сложной проблемой. Успехи Органов в раскрытии заго-вора военных накануне освободительного похода привели к тому, что некомплект начальствующего состава в частях, соеди-нениях и штабах достиг критического предела.

Еще немного, и армия попросту станет неуправляемой.

Но остановить расследование было невозможно. Как можно начинать войну, не очистив армию от предателей.

Это говорил генеральный комиссар Органов Пал Стра-хау, это понимал и сам великий вождь.

Но ведь он не зря звался гением. В его силах было совершить невозможное и найти выход из той ситуации, которая, как всем кажется, не имеет выхода.

Решение пришло в светлую голову вождя в тот день, когда Пал Страхау принес Бранивою сообщение о заговоре в среде детей арестованных военных и гражданских лиц.

Пример, который привел генеральный комиссар Орга-нов, был настолько убедителен, что не нуждался ни в какой дополнительной проверке.

Дочь генерала Казарина из штаба Закатного военного округа, разоблаченного амурского агента, помогала отцу в его предательской деятельности, а после ареста отца вступила в связь с неким Игаром Иваноу  также амурским шпионом, внедрившимся в 13-й отдельный мотострелковый полк.

Узнав, что Органам известно о шпионской деятельности Иваноу, Казарина попыталась предупредить его об этом, и ее решено было задержать. При аресте она оказала сопротивление и тяжело ранила сотрудника Органов.

 Причем не кого-нибудь, а старшего следователя, веду-щего это дело, начальника отдела окружного управле-ния,  уточнил Страхау.

 Еще кто-нибудь арестован?  поинтересовался Бранивой.

 Жена генерала Казарина убита при попытке отбить дочь. А арест Иваноу окружное управление считает преждевре-менным, поскольку есть все основания полагать, что он  центральная фигура заговора, профессиональный сотрудник амурской разведки. Судя по тому, как он законспирировался, это матерый волк, а такие редко колются на допросах. Даже самые энергичные меры воздействия не всегда помогают. А еще у них всегда есть запасные легенды, чтобы направить следствие по ложному пути.

 И что вы предлагаете?

 Предлагаю пока оставить Иваноу на свободе под плотным наблюдением. А тем временем арестовать группу наиболее подозрительных детей и других родственников аресто-ванных изменников. Остальные участники заговора наверняка забеспо-коятся и попытаются получить инструкции от рези-дента, то есть от Иваноу. И в результате мы сможем вскрыть структуру их организации и систему связи.

И тут на Бранивоя снизошло озарение.

Некоторое время он молчал, обдумывая пришедшую в голову гениальную мысль, и Пал Страхау не нарушал тишины, прекрасно зная, что означает такое выражение лица великого вождя.

А потом Бранивой заговорил:

 Надо арестовать не группу наиболее подозрительных, а всех. Всех, кто вызывает хоть какие-то подозрения. В игры играть некогда. Все они виновны, как минимум, в недоноси-тельстве, а в военное время это равно измене.

 А Иваноу?  спросил Страхау.

 Если резидент прикрыт надежно, его можно еще немного подержать на свободе.  ответил Бранивой.  Когда он потеряет свою сеть, ему придется прибегнуть к помощи наиболее хорошо законспирированных агентов, и тогда мы возьмем их всех. Так что с ним можно поиграть. А остальных арестовать немед-ленно. И никакой канители. Ускоренное судопроизводство. Приговоры в трехдневный срок. По всей строгости за измену  к высшей мере. Но в исполнение не приводить.

Страхау бросил на вождя удивленный взгляд.

 В исполнение не приводить,  перехватив этот взгляд, с нажимом повторил Бранивой. И пояснил, усмехнувшись:  Садоуски просит офицеров  мы дадим ему офицеров. Мы посмотрим, что для этих предателей дороже  амурская разведка или собственные дети, жены и родители.

 Вы хотите...  произнес Страхау, начиная догадывать-ся, к чему клонит вождь.

 Мы вернем в строй кое-кого из этих предателей,  не обращая внимания на реплику генерального комиссара Орга-нов, продолжал Бранивой.  А их родственники останутся сидеть с приговорами к высшей мере, и срок исполнения приговора будет зависеть только от поведения изменника на фронте.

Пал Страхау оценил гениальность идеи, но был вынуж-ден возразить.

 Для такой масштабной операции у нас не хватит мощностей в местах заключения. Они и так переполнены, а создание новых задерживается из-за оборонительных меро-приятий.

 Оборонительные мероприятия не должны мешать работе Органов,  назидательно произнес Бранивой.  А если мест заключения не хватает, можно уплотнить и почистить имеющиеся. Время, когда за измену можно было давать десятилетний срок и успокаиваться на этом, прошло. Только высшая мера наказания соответствует тяжести содеянного. Пора привыкать к законам военного времени. И если осужден-ный непригоден для использования в условиях войны, то с исполнением приговора медлить не следует.

Страхау попробовал уточнить еще, подлежат ли аресту родственники всех, кто осужден за измену или находится под следствием, или только тех, чьи репрессированные родичи пригодны для использования в условиях войны.

 А как по-вашему, в заговоре только родственники первых или же всех?  с иронией ответил Бранивой.  Дети расстрелянных, например, причастны к нему или нет?

Страхау понял, что задал глупый вопрос, а Бранивой тем временем придумал еще кое-что.

 Если кого-то нельзя использовать, его родственников можно казнить сразу после вынесения приговора. Заодно и место освободится.

Гениальная идея вождя влекла за собой и некоторые другие проблемы, но с ними Страхау не стал приставать к Бранивою.

Генеральный комиссар Органов мог решить эти пробле-мы сам.

28

Приговор к высшей мере наказания исполняется, как правило, путем одиночного выстрела в голову с близкого расстояния...

В отношении осужденных, грубо нарушающих порядок испол-нения приговора и не реагирующих на требования и предупреждения исполнителя приговора и членов боевого расчета, по решению дежурного офицера тюремного учреж-дения может быть применено специальное наказание, не отвечающее принципу мгновенности и безболезненности смерти осужденного...

Имущество, сохраняемое за осужденным пожизненно, утилизируется исполнителем приговора непосредственно перед совершением казни...

В целях безопасности боевого расчета и экономии боеприпасов при исполнении приговора надлежит использо-вать не более одного заряда на одного осужденного и заряжать оружие непосредственно перед выстрелом...

Тело казненного утилизируется немедленно после ис-полнения приговора...

Боевой расчет при исполнении приговоров к высшей мере наказания состоит из исполнителя приговора, помощника исполнителя приговора и двух конвойных. При исполнении приговоров в отношении лиц, заведомо не способных оказать сопротивление боевому расчету, состав расчета может быть сокращен...

При исполнении приговоров в отношении особо опас-ных преступников, склонных к сопротивлению и побегу, а также при исполнении специальных наказаний состав боевого расчета может быть расширен...

Уничтожение осужденных при оказании ими сопро-тивле-ния или попытке побега допускается только в том случае, если иные меры пресечения невозможны. Боевому расчету и регулярному конвою рекомендуется в таких случаях использо-вать приемы рукопашного боя, а при неэффективнос-ти оных наносить нарушителям дисциплины ранения, не вызы-вающие стойкой потери сознания, дабы к данным наруши-телям могло быть применено специальное наказание...

Членам боевого расчета разрешается беседовать с осужденными во время исполнения приговора с целью получения информации, которая может быть использована при проведении следственных действий в отношении лиц, преступные деяния которых известны осужденному, но не были вскрыты им на следствии и суде...

Младший лейтенант Органов Данила Гарбенка тяжело вздохнул и отложил книгу. Просто прочитать этот текст не составило бы для него труда, но инструкцию требовалось за-учить наизусть. А с этим у Гарбенки были большие пробле-мы.

Даже стихи в школе учить ему было непросто. А тут не стихи, а зубодробительный текст, написанный совершенно неудобоваримым юридическим языком.

Но деваться некуда. Завтра знание устава и инструкций будет проверять сам начальник окружного управления. А работа в управлении  это выше, чем предел мечтаний для вчерашнего лагерного охранника без протекции и перспектив.

Данила Гарбенка родился в чащобах Зеленой Пущи на крайнем северо-востоке, в поселке при лагере, и всю свою сознательную жизнь обитал в этих поселках, с внешней стороны колючей проволоки. От призыва в армию изменился только окружа-ющий ландшафт. Вместо лесов северо-востока  опаленные тропическим солнцем острова юго-запада.

Правда, в последнее время несколько раз приходилось исполнять высшую меру. Старшине-сверхсрочнику Гарбенке доверяли больше, чем многим офицерам, а в лагерях росли строгости и за те выходки, которые раньше окончились бы карцером, теперь уголовники и политические то и дело попадали под расстрел.

Там Гарбенка перед первой акцией тоже читал эту инструкцию, но ее никто не требовал учить наизусть. Никто даже не требовал ее точно выполнять.

Но Чайкин  это тебе не какой-то остров. Чайкин  вторая столица Народной Целины. А если считать по времени  то первая.

Тут все по-другому. Все очень серьезно.

Да и вообще все серьезно, если в управлении вводят дополнительную смену исполнителей высшей меры. И не только в управлении. Везде, где исполняют высшую меру, вводятся дополнительные смены, а там, где ее раньше не исполняли, теперь начинают это делать.

Данила Гарбенка знал об этом из кулуарных разговоров, но особо не задумывался ни о причинах, ни о следствиях. Он вообще предпочитал много не думать. Меньше знаешь  лучше спишь. Пусть лошадь думает  у нее голова большая.

А в голове у Гарбенки бродили другие мысли. С детства и по сию пору он крутился по мужским лагерям, по самым диким местам, где с бабами было очень негусто. То есть совсем никак. Даже элементарные давалки и то в дефиците.

А тут вдруг инструктор по исполнению приговоров на первом же собеседовании как бы между прочим говорит:

 Баб и малолетних будешь исполнять в одиночку. Конвойный остается в предбаннике, а помощник на такой случай не положен. Сокращенный состав, сам понимаешь.

И потом еще о нормах выработки.

 Тебе дается задание на смену. Пока не выполнишь, домой не пойдешь. А там хоть трава не расти. Что ты там в камере делаешь, никого не интересует. От тебя требуется, чтобы сколько живых к тебе вошло, столько исполненных от тебя вышло. А оттуда они сразу в печку идут, так что сам понимаешь.

Это Гарбенка понимал. Он другого не понимал  зачем в таком случае учить наизусть зубодробительный текст, от которого все равно нет никакого толку.

29

Добрый следователь, казалось, еще больше устал и осунулся со времени последнего появления перед генералом Казариным. Он тоскливо поглядел на генерала и Лану, которых дюжие охранники только что оттащили друг от друга и усадили на табуреты, и произнес как бы нехотя:

 Между вами проводится очная ставка. Советую обоим во всех преступлениях признаться сразу. Это облегчит вашу участь.

 Девчонка-то малолетняя что вам сделала?  с трудом шевеля разбитыми губами, простонал генерал.  Меня убивайте, черт с вами, а ее-то за что?!

 Девчонка малолетняя попыталась убить начальника отдела окружного управления Органов. Если хотите убедиться, можно и его сюда вызвать. А это чистый теракт. Высшая мера без вопросов.

Казарин в изнеможении закрыл глаза.

 Это правда, папа,  тихим, каким-то чужим голосом, лишенным эмоций, произнесла Лана.  Я Голубеу ножом порезала. А они маму убили. Пусть теперь и меня убьют...

Генерал глухо зарычал, еле сдерживаясь, чтобы не завыть волком.

 Вашу дочь расстреляют, Казарин,  подтвердил следователь.  А перед этим с ней хорошо поработают, чтобы вскрыть те связи, о которых не хотите рассказать вы. Вам ясна перспектива?

 Чего вы хотите?  взяв себя в руки, спросил генерал.

 Чистосердечного признания. Подписи под протоко-лом, который вы читали уже не раз. Там, правда, появились некоторые дополнения...

 И вы отпустите дочь?

 Мы ее не расстреляем. Ее деяние можно переквали-фицировать с теракта на нанесение телесных повреждений. отсидит несколько лет и выйдет на свободу с чистой совестью...

 Отпустите ее. Тогда я все подпишу.

 И так подпишете. Вы же не хотите, чтобы вашу дочь разложили сейчас на этом столе и с нею позабавился весь конвой? Могу поспорить  для нее это будет страшнее расстрела.

 Откуда только берутся такие выродки, как ты...

Усталый следователь никак не отреагировал на это. а Лана, которая все это время смотрела куда-то вниз, на свои босые ноги, подняла голову и произнесла:

 Папа, не слушай их. Пусть делают, что хотят. Я все выдержу.