Легкой поступью безумия (общий файл)

— О чем мечтает леди? О счастье во всем мире? Драгоценностях, что украсят ее нежную шейку? Или о новой игрушке? — я не отвечаю. — Да, именно о ней все ее мысли в златокудрой головке...

— Оставьте свои размышления для ушей сплетниц. Они будут вам благодарны за столь ценную информацию. Вам назвать их имена и адреса? — пробные уколы словесной шпагой нанесены и парированы.

— Ты быстрая, Алесса, за тобой не угнаться. Что есть у маркиза Виттельбергского, чего нет у меня? — Клеймор закурил сигарету.

Мужчины обожают сравнивать себя с другими представителями сильной половины человечества. В свою пользу. Какой им от этого прок? Убедят себя пару раз в превосходстве, но потом найдется тот, кто будет выше, быстрее, красивее. И у кого будет, в конечном счете, больше.

— Он не навязывает мне свое общество. Ни к чему не принуждает, — добвляю россыпь маленьких болезненных иголок в разговор. — Не отбирает мою свободу...

— И ты сумела понять это за вечер? — я чувствую веревку на своем горле. Из грубого ворса. С узлом и длинным концом, прикрученным к деревянной перекладине. — Курить будешь?

— Не откажусь, — я встала лицом к искусителю. Протянула руку к раскрытому портсигару и взяла сигарету. — Есть такое понятие — родство душ, но вам оно не знакомо, потому что у вас нет души. Вы то холодны, то страстны, то равнодушны. Вы мечетесь в поисках самого себя, Людвиг. Определитесь раз и навсегда, чего вы желаете. Всем от этого станет легче, — я докурила. Хороший монолог вышел. Образец изящной словесности.

— Ты много знаешь обо мне, моя девочка, но правду ли? Ты видела то, что я показывал тебе. Сделала выводы, а те ли? Впрочем, неважно. Тебя не переубедить,— меня передернуло от обращения. — Со мной тебя интересовала только плоть, — прокомментировал лорд. Мужчина присел на край балкона.

— Я развиваюсь. Морально эволюционирую. Такой ответ тебя удовлетворит? — Людвиг усмехнулся и искоса посмотрел на меня.

— Ааа, вот оно в чем дело... — усмешка окрасилась зеленым цветом нахальства. — Тебя начали интересовать более зрелые отношения. Ты, как и любая женщина, постепенно превращаешься в самку. Машину для воспроизводства гадящих кусков мяса. Тогда предлагаю тебе перепрыгнуть сразу через ступень — выходи за меня замуж, Алесса! — граф не слишком последователен. В построении предложений. Кто же сперва оскорбляет, а через миг выкладывает для оценки потроха?!

— Нет, даже если убрать твой некрасивый поступок из истории наших взаимоотношений, сделать вид, что его не было, я никогда не отвечу тебе согласием. Да, мне уже нужны чувства, но не те, которые предлагаешь ты, Клеймор, — зачем ты так цепляешься за меня? Оставь, оставь и беги, пока я не оборвала тебе руки.

— Тебе к лицу жестокость, — его не обрадовал и не огорчил мой отказ. Граф просто сделал очередной ход. Бросил козырную карту, но будь я запечатана — это не туз! Его мужчина прячет в рукаве и приберег на крайний случай.

— Да? Я рада, что тебе пришелся по вкусу мой новый образ. Для тебя старалась по старой памяти, — я обхватила лицо Людвига ладонями и прошептала, в миллиметре от его рта, не касаясь. — Спроси меня, почему я себя так веду. Спроси...

— Почему? — подчинился мужчина, овеяв меня порцией мятного выдоха. Искусственным резким запахом, как и сама личность Клеймора.

— Потому что этого хочешь ты...

Я целовала его секунду, а после укусила до крови за нижнюю губу. И показательно облизнулась, отстранившись. Вернулась в зал и тут же утонула в душном хороводе потных тел, зажигающих под музыку оркестра, откуда меня выудил Станислав, разбив мою спонтанную пару с малознакомым сыном провинциального лорда. Ошанский сгреб меня в охапку и отволок в одну из комнат отдыха, проигнорировав возражения. Эмоции переполняли душу, искали выхода, грозя вот-вот взорваться, но разбивались о невозмутимость маркиза. Он перекрыл дверь телом, а чувства усмирил взглядом.

— Надо ли говорить, что я ревнив? А от тебя пахнет другим мужчиной, — я осмотрела напряженную фигуру возле двери и заливисто рассмеялась.

— Надо ли говорить, что я не невинна? — мне в точности удалось скопировать интонацию маркиза. От его ответа на мой выпад зависит все остальное. Осознает ли он это? Даст шанс или прихлопнет новорожденные узы между нами?

Мужчина сел ряд со мной. В его взгляде, устремленном на меня, живет восхищение. Я вижу в его зрачках свое отражение, а он себя в моих. Какое мгновение... Я чувствую невероятный подъем силы. Рэ проходит сквозь каждую клеточку тела... Я могу взять и удержать ее сколь угодно много... Я...

— Алесса... Перестань... — хриплое дыхание. — Ты не должна. Ты никогда не должна повторять это...

Я вернулась. В материальный мир из... Там не было ничего, кроме меня и светящихся ровным желтым светом рэ и... Нет, не вспомню.

— Что за ночь сегодня? — спросила я. Необыкновенная. Страстная. Принуждающая и побуждающая.

— Полного слияния Близнецов. Самая страшная ночь в году, — мрачно ответил Ошанский. — Мне надо идти. Еще увидимся, — мужчина вышел, а подошла к окну, отдернула занавески. На простираюшемся в бесконечность угольно-черном небе ярче всех огней города нестерпимо сияли ставшие единым целым Близнецы...

Вдалеке от праздника, на котором жировали гости — наглые развращенные людишки, возомнившие себя королями ничтожной жизни, в темном помещении молодая девушка отсчитывала минуты в ожидании. Похожие друг на друга, но чем-нибудь да отличающиеся. Она радовалась уходящим мгновениям, ведь каждое из них приближало ее к цели. К завершению плана, что годами вынашивала и осуществляла по этапам ее семья, а ей выпала честь завершить его.

Шаг за шагом. По канату на двадцатиметровой высоте, не смея посмотреть вниз. Опустить усталые развернутые в стороны руки. Сгорбить натянутые плечи и согнуть прямолинейный позвоночник в полукольцо. Днем и ночью. Без перерыва. Идти, лишь смутно подозревая о том, что ждет ее на противоположном краю. Такова жизнь на грани. Вытянута в одном направлении. Без перекрестков, тротуаров, попутчиков и остановок.

Не хотите ли попробовать ее? Поверьте, вы полюбите ее, если захотите выжить. В ней есть особенная прелесть. Боль в перетруженных мышцах в какой-то момент невыносима. Ее заливаешь крупными слезами, закусываешь губой или щекой и ждешь... А-ха... Момента, открывающего шестидесятое дыхание. Перелома: изматывающая судорога, приносящая за собой наслаждение. Отпускает...

Да! Она отомстит. За всех. Павших в несправедливой войне на истребление. Где десятки рук рвали на части еще теплые тела поверженных противников на поле боя, чтобы не восстали. Девушка не была участником тех событий. Она родилась много позже. Но память предков, великих воинов, лишила ее спокойствия. Ее род никогда не смирится с поражением. Никогда!

Узкая ладонь, украшенная дорогими перстнями, сжала ткань диванной обивки, пропоров ее острыми ноготками. Девушка выдохнула. Год, а за ним еще один. Собрать разрозненные элементы в кучу и запустить необратимый процесс. Вернуть вероломно отнятое могущество и поставить мир на колени, в кровавое месиво.

Где-то завыли псы...

Дверь открылась, впуская в комнату человека. Не зажигая лампу, он безошибочно определил месторасположение девушки и уселся в удобное кресло напротив нее.

— Анна, Анна, моя милая Анна, зачем же так злиться? Здесь все пропитано гневом и ненавистью. Ты сильно рискуешь. Не боишься выдать себя? — по роскошному ворсу ковра прошуршала мягкая укоризна. Так старший брат дает насталения младшему. Или сестре неразумной.

— Нет. Мне, как и королям древности, неводомо это чувство, — голос девушки разрубил бы и камень. Уверенность в словах. В мыслях. Хорошее дело, но лишенное гибкости.

— А что тебе ведомо? Беспощадная ярость берсерка, когда успокоение приходит лишь с разорванным собственными зубами горлом противника, и алые капли скатятся в желудок, наполняя его упоительной сладостью победы? — нарисовал в реальности страшные картины прошлого посетитель.

Девушка потянулась к воде на столике возле дивана — во рту пересохло.

— Перестань. Расскажи, как продвигаются поиски Аватары? — Анна перевела тему. Говорить о том, что не известно ни ему ни ей в полной мере... Никудышняя тема.

— Затаился, гаденыш. На устроенные провокации не поддается. Я чувствую его присутствие рядом, но не могу понять кто. Я близок принять твою идею и устроить форменную резню. Может быть тогда он покажется на глаза. Нельзя же скрываться вечно! — мужчина выругался. Суета вокруг Человека и его носителя сильно утомила. Прыгают, прыгают который год по столице и окрестностям, словно блохи по псине, а результат не двинулся с места.

— Делай, что хочешь, но добудь мне его голову. На пути к мечте все препятствия должны быть устранены. Конечно убив Аватару, мы не уничтожим человеческого Бога полностью, но потеря связующего звена между ним и материальным миром значительно ослабит его, — предмет не раз обсужден. Обсосан, как мозговая косточка. До гладкой белизны.

— Я постараюсь, моя Королева, — пообещал мужчина. Он произносил похожие слова всегда в конце обсуждения данной темы. Это стало традицией неудач.

— Кстати, не знаешь за каким Зверем сюда явился Скайди Скилл? — гневная гримаса исказила хорошенькое личико девушки. Как обычно, если в поле зрения мелькнет пшеничное каре или появятся небесно-голубые восторженные глаза лера, о котором спросила Ее Высочество. — Приглашение умудрился раздобыть... Мерзавец!

Маркиз пожал плечами. Откуда же ему знать? Скилл плевать хотел на необходимость подойти и получить разрешение у хозяина территории. Сообщить цель визита и срок пребывания. Разгуливает, где пожелает, не смотрит, куда ногу ставит, а вдруг там чей-то хвост лежит? Или ловчая яма выкопана?

Надо заняться. Приструнить шелудивого паршивца, чтобы заразу своеволия не разносил. Но не сегодня...

— А своего щенка тебе удалось посадить? — Анна распахнула окно личной жизни мужчины. Беззастенчиво так. Не скрыться от ее прозорливых глаз.

— Мы поговорили, — уклончиво произнес собеседник, предпочитая не распрастраняться о подробностях. — Признаться, я надеялся, что его выходка сыграет нам на руку, но по видимому смерть двух девушек Аватару не заинтересовала.

— Четырех...

— Что?! — Зверь! Так вот о чем говорила Алесса... — На совести мальца двое. Кто находится под подозрением?

— Никого определенного. Либо пришлые постарались, либо один из сумасшедших. Не знаю... — разум охвачен неверием, а в сердце обосновалось отчаяние. — Столько проблем. Рук не хватает...

Больницы переполнены. Врачи сбились с ног в поисках панацеи от людского бешенства, охватившего столицу и окраины. Чувствительные души, ощущают преддверие событий, участникам которых им предстоит стать. Согласия их никто не спрашивал и не поинтересуется. Для некоторых лишь собственное мнение представляет вселенную с планетами и солнцем, самодостаточное и не терпящее возражений.

Но можно ли винить, если с младенчества мягкие желания были вырезаны из еще несформированной конструкции десткого характера и заменены на стальное... "должна". Ребенка не пощадили. Мяли, месили, ломали и закатывали в форму, пока не получили запланированный результат. А в итоге? Толку знать "что", но не знать "как"!

Анна выглядит сильной. Девочка, недавно забавляющаяся с плюшевыми мишками, получившая в распоряжение немерянную власть, а вместе с ней и ответственность. Но много ли она знает об этих понятиях? Вкусив их мякоть, поняла ли она, что вкус их несовершенен, а косточка внутри ядовита... Не поняла, а оттого кровь в ее венах заражена и отравила все тело.

— Расследованием занимается отдел особых поручений? — равнодушно поинтересовался мужчина. Его задница и сына надежно прикрыта. Королева Синая не рискнет поссориться с ним, сдав на потеху толпе, как отъявленных убийц. Все одной веревочкой связаны. Дернешь за узелок, спереди, а распустится тот, который сзади.

— Да, но оно уже прикрыто. Глава отдела, наш ставленник, отлично справляется с обязанностями и не задает глупых вопросов. Знаю, — девушка остановила возражения, — но знакомить я вас не буду. Своры мне не нужны, а ты с ним непременно сцепишься.

Она думает — власть достойна драки. Ох уж эти крамольные мысли, что там, где не справится ум и подведет опыт, то поможет неотесанная сила. Юность... С горячим сердцем, с черно-белым восприятие мира и кучей развешанных на предметах бирочек с подписанными названиями, чтобы не забыть, но часто вчерашние подростки забывают менять их. А время бежит, а люди меняются... Вырастают за пределы отведенной им полки или срывают надоевшие маски из папье-маше. Старые, потрескавшиеся. Ношенные, но в паутине.

Говорить Анне... Еще рано. Что не она хозяйка положения, а лишь рабыня обстоятельств. Девушка не перенесет удара. Ее, воспитанную для великого деяния, заменит другой. Истинно обладающий могуществом и способностями. За чьим призывом, а не тявканием, пойдут, побегут... Сметая все на своем пути, с пеной бешенства у рта, волоча за собой вырванные метры кишков.

Это... Надо... Остановить... Видения...

Мужчина в кресле сжался в комок.

— Станислав, с тобой все в порядке? — девушка заметалась по комнате. Схватила стакан воды и поднесла к губам маркиза. Он заставил себя выпить теплую жидкость. Проклятые Близнецы. Всю душу перекрутили.

— Да. Теперь уже да, Анна, — сквозь зубы проговорил мужчина. Он унимал не только скачущее сердце, но и взбесившиеся поток рэ.

— Что это было? — девушка испугалась. Потерять друга. Надежного соратника, но не за него. Она боялась остаться одна во враждебном ей мире. Откуда Анне знать, что мир равнодушен. Ко всем.

— Ты... — Ошанский не до конца оправился от видений, — ничего необычного не ощущаешь?

— Нет! — поспешно ответила девушка. Очередное доказательство ее несостоятельности. — Что? Что я должна чувствовать?!

— Тогда мне почудилось. Не забивай ерундой свою чудную головку, Анна. Я пойду... — лорд поднялся и направился к двери.

— К-куда? — Анна перестала что-либо понимать. Растерялась. Стояла посреди комнаты. Смотрела в спину, которая удалялась и удалялась, а потом и шаги стихли...

Маркиз удалился на порядочное расстояние от той части дворца, где он удостоился чести быть принятой Королевой. Он упорно преодолевал шаг за шагом по темным тропкам сада, как будто от этого зависела его жизнь и жизнь его близких. На самом деле не так. Вторая встреча стремительно бежала ему навстречу, не давая поблажек и не делая скидок на самочувствие.

Низкая полноватая тень перегородила дорогу лорду, вынырнув из кустов. Одернула одежду. Поправила на голове подмигнувший золотистым бликом обруч. Громко откашлялась и... высморкалась. Маркиз дернулся от трубного звука и уставился на человека. Полного несуразностей. С нелепым внешним видом. Не призванного, но поставленного повелевать людьми. Последнего участника спекталя, где один актер и один зритель — сам лорд.

Кто же остальные? Рабочие сцены. Гримеры. Полотеры, кем бы ни выглядели и ни были разряжены. Ошанский не заносчив, наоборот, мужчина прекрасно осознает, кто здесь кто, поэтому грустно ему. Немного. Обмельчали синайцы. Пара шагов вброд, замочив брюки до колен, вот и вся глубина души.