Тут Истощенный Рудник врезался Малькольму в ноги, спасая мага воздуха от нападения другой машины. Удар об пол был довольно болезненным, но, к счастью, немного прочистил Геллеру голову и на ноги тот подскочил уже создав вокруг себя Барьер Воздуха. Выстрелы железных гномов ударились об него и, с удивлением, маг обнаружил, что те атакуют не огнем, а маленькими кусочками металла. Выстрелы не были достаточно сильны, чтобы мгновенно пробить защитное заклинание, но долго бы оно не выдержало. И Геллер перешел в атаку — бросился вперед на конструкт и буквально вбил его в стенку.

Этим приемом он мог гордиться. Маги барьерного типа по определению не могли хорошо сражаться. Но Геллер всегда хотел бить врагов как настоящий имперец, а потому приложил немало стараний, чтобы научиться пользоваться щитами как оружием. От удара из железного гнома посыпались искры, а затем, нелепо подергав конечностями, он взорвался, разлетевшись по мавзолею дождем осколков.

Не успел он насладиться своей победой, как слева на него налетел другой конструкт. Он не пытался стрелять, но из его рук росли пугающего вида острые лезвия, напомнившие магу экзотические клинки многоруких великанов с Золотого острова, которыми он немедленно попытался пробиь его барьер. Маг хотел было и его угостить своим барьером, но тут вокруг шеи машины неожиданно обвилась гигантская змея. Ани'Херит, использовавший ее как аркан, рванул железного гнома на себя, а сам отступил в сторону и, в итоге, конструкт столкнулся со своим собратом, пытавшимся подкрасться к синекожему эльфу со спины.

Потом на Геллера налетело сразу пять марионеток и на некоторое время, ему стало не до того, что творилось вокруг. Эти големы были меньше, но быстрее чем их собратья, а потому пришлось изрядно попыхтеть, стараясь задавить их своими барьерами. Скорее всего, Малькольм бы не справился сам, но тут ему на помощь пришел Истощенный Рудник — гном запрыгнул на крышку соседнего саркофага. Марионетки по какой-то причине не пытались атаковать его — и несколькими яростными ударами он ослепил железных гномов. Лишившись своих кристаллических глаз, марионетки не могли нормально ориентироваться в пространстве и Малькольму не доставило ни малейшего труда разнести их на куски ударами своих барьеров.

За спиной раздался горестный вопль. Обернувшись, маг обнаружил, что его издала Таниэлла рам-Мелисса, склонившаяся над одним из своих стражей — тот был мертв (в теле зияло множество отверстий, из которых уже успела натечь лужица крови). Не успел Геллер удивиться (хотя бы тому, что чуть поодаль лежал еще один из телохранителей и на него она внимания не обращалась), как жрица вдруг взвилась в воздух и окуталась темным-золотым коконом магической энергии.

"Создание Света?" — удивился маг воздуха, но кокон принял форму гигантской пчелы.

Все уцелевшие големы точно по команде обернулись к ней и попытались открыть огонь, но из их боевых трубок вырвалось лишь задушенное чихание. Тогда конструкты, вырастив лезвия из рук, бросились в ближний бой. Прежде, чем хотя бы один из них успел добраться до Таниэллы-пчелы, та взмахнула крыльями и из них вырвалось множество энергетических лучей, которые обрушились на железных гномов, пронзая их насквозь. Через мгновение, битва была окончена...

— Полагается мне, что достаточно, — голос Истощенного Рудника, которому и принадлежала идея взорвать стенку, перегородившую выход, вырвал Геллера из воспоминаний и маг понял, что все еще копается во внутренностях конструкта, так и не обнаружив искомой серой коробочки.

"Как неудобно", — подумал он и тут, с удивлением обнаружил, что рядом с саркофагом Грядущего Дня, у которого он сидел, стало как-то уж очень людно (эльфно?).

— Добрый Геллер, уделите мне крупицу своего драгоценного внимания внимания, чтобы я посвятил вас в план нашего спасения, — обратился к нему Истощенный Рудник. — Почтенный Ани'Херит прибегнет к заклинанию Огненного Шара и применит его против сердец марионеток Двалина, что нам удалось изыскать. Тепло заставит их взорваться...

— Мне до сих пор интересно, откуда вы знаете об этом, — с легкой угрозой в голосе спросила госпожа Тиагара, замерев по левую руку от мага.

— Сие есть долгая история и с удовольствием поведаю ее вам, прекрасная госпожа, — ответил подземный гном. — Но однажды нам с братом удалось найти одну из таких, плененную в глыбе льда. Мы пытались растопить оную на огне, но когда реликвия нагрелась...

Гном сделал паузу и красноречиво замах руками, изображая осколки льда, разлетавшиеся в разные стороны.

— Скажу вам так, добрая Тарша, мое лицо никогда не завоюет мне любовь прекрасной женщины... — теперь бородатый карлик улыбнулся. — Но моему брату повезло еще меньше.

— Хорошо, — темная эльфийка кивнула, видимо удовлетворенная ответом.

— Так вот, надежды мои лежат в том, что вместе сердца марионеток создадут взрыв достаточной силы, чтобы... — продолжил было гном, но тут госпожа Тиагара снова его перебила.

— Постой, а откуда тебе известно про то, что взрываются именно эти части? — спросила она.

— Когда древняя реликвия обратилась в огонь, я был ближе к ней, чем сейчас к вам, прекрасная госпожа, — с некоторым раздражением ответил Истощенный Рудник. — Картина сия крепко врезалась мне в память и... позвольте мне договорить о плане?

Госпожа Тиагара некоторое время помолчала, а затем, вздохнув, пожала плечами и развела руками, — говори, мол.

— Так вот, добрый Геллер, огонь заставит сердца взорваться и мои надежды лежат в том, что так нам удаться сокрушить плиту уробороса, — произнес гном. — Вам же надлежит воздвигнуть свой щит, чтобы оградить нас от побочных следствий.

— Хорошо, — произнес маг, обрадовавшись что хоть как-то может искупить свое не лучшее исполнение роли лидера.

— Теперь вы, господин Ани'Херит, — обратился Рудник. — Надеюсь, ваше ранение не сказалось на ваших колдовски...

— За кого ты меня держишь, недомерок? — самоуверенно произнес темный эльф поднимаясь и всем видом демонстрируя готовность сражаться (видимо, его змеям действительно удалось зализать его раны). — Нужно большее, чем немного свинца, чтобы остановить Сына Глубин!

— Вот и славно, — ответил ему гном, а затем спрятался за мавзолеем. — Начинайте по моему сигналу...

Все уцелевшие участники последовали его примеру — первым был воин-трутень, державший на руках бессознательную жрицу (призыв слуги пчелинной богини отнял у нее слишком много сил), затем глубинный эльф, а потом — госпожа Тиагара. Тут выяснилось, что им не хватает места — особенно учитывая, что эльфы и гном старались соблюдать дистанцию друг от друга. Поразмыслив, Малькольм вдруг понял, что ему нужно обидеться на такое поведение — получается, никто не верит в его щиты? Поэтому он демонстративно поднялся, уступая место темной эльфийке.

— Начнем, — громко произнес гном и все завертелось.

Огненный шарик, плясавший меж ладоней темного эльфа начал увеличиваться в размерах и тот, на мгновение приподнявшись, швырнул его в сторону выхода. Мгновение спустя, Малькольм воздвиг Стену Ураганов, разделившую комнату напополам ("перестарался" — недовольно подумал волшебник). Через мгновение, заклинание огня достигло своей цели — и у перегороженного выхода расцвел ярко-алый цветок.

"Мне надо было смотреть в другую сторону!" — слишком поздно осознал Малькольм, когда ослепительный свет взрывающихся сердец древних големов беспощадно ударил его по глазам.

Хоть он и закрыл их, ощущения оказались очень болезненными. Стена Ураганов ослабела и Геллеру пришлось сосредоточить все свои усилия на том, чтобы удержать стабильность заклинания. От напряжения, несколько мгновений показались магу вечностью, но потом напор начал ослабевать, а затем прекратился. Для верности, маг выдержал еще с минуту и только затем развеял свое заклинание. И вспомнил, что надо открыть глаза.

— Черт, — в сердцах выругалась госпожа Тиагара, поднявшись с пола.

Ругательство было довольно грубым, но Геллер понимал чувства темной эльфийки — сердца големов оказались не в силах сломать уроборосовую плиту. Конечно, идеально гладкая поверхность теперь оказалась покрыта трещинами и выбоинами, но ни у кого бы язык не повернулся назвать эти повреждения существенными. Что объясняло мрачные выражения на лицах тех, кто его окружал.

— Я же говорил, что это не сработает, недомерок, — презрительно фыркнул Ани'Херит. — Нужно дождаться, пока язычница проснется — вместе мы попытаемся просто пробить стену...

— И похоронить нас под камнями? — перебила его Тарша.

— А что ты предлагаешь, грязь? — спросил рогатый эльф злобно посмотрев на нее. — Сидеть тут, пока мы не начнем жрать друг друга?

— Смею заметить, уважаемый Ани'Херит, что прежде, чем голод доведет нас до каннибализма... — иронично произнес Истощенный Рудник. — Мы задохнемся. Разве вы не замечаете, что плита подогнана столь плотно, что воздух почти не проникает в помещение? И, поскольку это мавзолей, я сомневаюсь, что кто-то позаботился о...

— Постойте, а почему мы не можем воспользоваться подземным ходом? — искренне удивившись спросил Геллер.

Повисло молчание — все (в том числе и мс'аадский трутень) посмотрели на господина Геллера так, будто он внезапно начал декламировать стихи древних ральфгардских поэтов (в принципе, он бы это мог, но...).

— Было бы неплохо, если бы мы знали, где находится тайный ход, — произнес Истощенный Рудник.

— О чем вы? — удивление, которое испытывал Геллер только возросло. — Он должен быть здесь, иначе, как бы я мог найти записи Серебряной Ложки?

Госпожа Тиагара неожиданно хлопнула себя по лбу и что-то невнятно пробормотала на хаттари. Остальные же явно не приблизились к пониманию того, о чем он говорил — и это открыло магу глаза. Его просто не слушали. В итоге, маг кратко и сжато пересказал историю Серебряной Ложки о том, как ее отец пытался противостоять Повелителю Тьмы силой и проиграл, а она сумела обмануть его и "преуспела".

— Она говорит, что Первому Императору удалось ранить ее, но она смогла собраться с силами и сбежать через секретный ход, — закончил он. — Крышку она поднять не смогла, но сумела записать свою историю в последние мгновения жизни.

— Ох, ну конечно же, — произнесла госпожа Тиагара, хлопнув себя по лбу.

Сказав это, темная эльфийка забралась в саркофаг и бесцеремонно освободила его от прежних обитателей. Затем она приложила ухо к полу и принялась аккуратно стучать по нему, очевидно пытаясь найти пустоты.

— Сдается мне, что вы зря тратите силы, добрая Тарша, — начал было Истощенный Рудник. — Сомнительно, чтобы...

Темная эльфийка резко поднялась и он не договорил. Ничего не произошло, но только гном открыл рот, видимо собираясь развить свою мысль, раздался чудовищный скрип. Подойдя к саркофагу, Геллер увидел, что в его задней части открылось отверстие. Довольно узкое, но недостаточно, чтобы через него нельзя было покинуть мавзолей.

— И что? Ты предлагаешь пойти навстречу тому монстру, которого гномиха бросила против Темнодушца? — спросил Ани"Херит.

— А тебе, видимо, по душе смерть под камнями, — саркастично ответила темная эльфийка. — Или перспектива есть друг друга. К тому же, Темнодушец не мог проиграть, поскольку через месяц уже был в Хад-Шеоле.

— Именно, — произнес Геллер, обрадованный тем, что госпожа Тиагара разделяла его воззрения относительно Властелина Валье.

— Хорошо, — буркнул рогатый маг. — Но тогда ты пойдешь первой.

Выражение лица темной эльфийки приобрело необъяснимое выражение, а затем, пожав плечами, она закрепила свой протазан на спине, а затем мрачно пробормотав что-то, спустилась в открывшийся люк...

497 год от основания Империи.

Где-то под Бзад-Ароном.

На чтобы не рассчитывал последователь Змеебога, отправляя Таршу в древние катакомбы нифлунгов первой, его надеждам было не суждено сбыться. Если, конечно, он не рассчитывал утомить ее скукой — да и то, путешествие было слишком коротким для того, чтобы быть по-настоящему тоскливым. Сперва им пришлось спускаться по узкому каменному желобу, потом — ползти по не менее узкому тоннелю, а под конец повоевать с дверью, которую заклинило. Таршу на мгновение переполнили неприятные мысли о том, что им все же придется возвращаться и умереть внутри гробницы Грядущего Дня, разозлилась и просто сорвала ее с петель сильным ударом (удивительно легко, учитывая, что речь шла о гномьей работе).

Выбравшись из тоннеля и встав на ноги, она осмотрелась по сторонам. Судя по всему, записки покойной гномихи, которые она слушала вполуха, не лгали — они действительно оказались посреди просторного зала. В одном углу красовалось нечто похожее на разбитый стакан исполинских размеров, в другом — странного вида металлическая конструкция. Пол усеивали куски металла, осколки стекла и...

— Это невероятно! — воскликнул Малькольм Геллер и, едва не сбив Таршу с ног, устремился к груде мусора, лежавшей на полу посреди зала.

Темная эльфийка отошла в сторону, тяжело вздохнув — она еще не успела изучить комнату и убедиться, что в ней нет ничего по-настоящему опасного, и потому лишь удачное стечение обстоятельств помогло магу избежать неприятной участи стать чьим-нибудь ужином (или просто жертвой). Впрочем, говорят, глупым людям чаще везет...

— Я не могу в это поверить! — продолжал восторгаться маг, рухнув на колени и принявшись сдувать пыль с мусора с помощью слабого заклинания ветра.

Пораскинув мозгами, Тарша решила, что лучше не оставлять человека одного на тот случай, если что-то опасное скрывается в мусоре и подошла к нему. Как оказалось, внимание Малькольма привлекли... доспехи. Полный комплект — от шлема, увенчанного массивными рогами и шипастых наплечников до металлических ботинок и перчаток. Черный адамантий из которого они были отлиты блестяще справился с испытанием веками. В прямом смысле — когда свет от витавшего над головой мага воздуха эфирного огонька упал на них, отразившийся свет на мгновение доставил Тарше целую гамму неприятных эмоций. Впрочем, глаза мага, взиравшего на них в едва ли не священном экстазе, горели ярче.

— Это принадлежало Императору? — высказала Тарша первое, что пришло на ум и, судя по тому, что голова Максвелла с чудовищной скоростью обернулась к ней, попала в цель.

— Именно! — радостно выпалил маг. — Это потрясающая находка!

— Эээ, — осторожно произнесла Тарша, изо всех сил стараясь сохранить бесстрастное выражение лица. — Рада за вас.

— А вы сами? — на мгновение лицо Геллера разочаровано вытянулось. — Неужели обнаружение подобной реликвии оставляет вас равнодушной?

— Меня больше волнует будущее, чем прошлое. Сейчас, — почти честно ответила Энайола. — К тому же, ведь у великого Императора было много доспехов. Я слышала о почти сорока монастырях, где хранятся остатки его снаряжения...

— Их пятьдесят семь, — произнес Малькольм с легкой укоризной (будто Тарше полагалось знать это). — Но лишь десять из них хранят полные комплекты священной брони. И, я думаю, что не ошибусь, если скажу, что лишь четыре из них сохранились так хорошо.