Сага о чернокнижнике

— На, тварь! За Зильбера и остальных!

Гренадка улетела в кусты и гулко взорвалась. Следом раздался буквально нечеловеческий вопль, причем явно в два-три голоса, а не в один. Я вытащил револьверы, пытаясь совладать с дрожью.

— Я же сказал, что оно там...

И оно вылезло оттуда. На первый взгляд, существо выглядело как основательно обгоревший человек, но я сразу заметил, что на лице глаза находятся не там, где положено: глазницы выгорели, новые глаза — один на щеке, второй на лбу. И рот с кучей мелких зубов... точнее, два рта: еще один на груди.

Эфириал явно в плохой форме: правая рука прямо в лоскуты, хромает на обе ноги — но прет прямо на нас, из живота — не рука растет, а натурально лапа.

Мы начали пятиться и стрелять одновременно, но чудовище проявило сказочную прыть, на своих хромых ногах мечась из стороны в сторону. Смещалось оно буквально на метр или меньше, но этого хватало, чтобы мы в него толком не попадали.

Все же мы оказались не совсем безнадежными: из пары дыр в теле сочится такой же дымок, как и тогда из кухарки-отравительницы, а Рикер попал только раз, но особенно смачно: его пуля, наверняка особенная, буквально проделала в распухшем теле сквозную дыру с обугленными краями, пальца так на два.

И тут у нас закончились заряды — а тварь все прет, и набирает скорость! Никакого сомнения, врукопашную нам не потянуть, если с ним экипаж дирижабля не справился...

Рикер сноровисто откинул барабан и сунул в него новую обойму, освободил патроны от нее и рывком закрыл барабан. А вот мои револьверы, увы, не на унитарных патронах...

Впрочем, я ведь некромант!

Когда эфириал уже собрался выполнить очередной маневр, его ждал сюрприз в виде руки Зильбера, сомкнувшейся на его лодыжке. Рывок получился неубедительным и медленным, и потому Рикер попал. Потом еще раз, и еще, и еще.

После пятого выстрела он снова полез за новой обоймой, уже без спешки: чудовище качнулось, остановилось и рухнуло вперед. Я вынул револьвер Нидаллы. Но стрелять не стал: у меня нет для него пуль такого калибра. Еще пригодятся.

В этот момент эфириал повернул голову под немыслимым углом и уставился на меня.

— Даже не надейся, колдун, что тебе сойдет с рук то, что ты сделал, — пробулькал он. — Сами или с помощью людей, которые ненавидят тебя так же, как и мы, но ответить за все тебя заставим...

Его монолог получил окончательную точку в виде трех выстрелов. Скорее, целое троеточие, только не подразумевающее недосказанности.

Мы молча стояли, переводя дух, и смотрели, как тело эфириала начинает тлеть все сильнее. Казалось, за него взялись одновременно и огненный тлен, и обычный, причем в ускоренном режиме.

— Вовремя ты его за ногу ухватил, — сказал Рикер, когда с деформированного черепа начала слезать обугленная кожа.

— Ага. Надеюсь, Зильбер не в обиде.

— Думаю, он бы тебе за это руку потряс. Слушай, а что он нес про ненависть к тебе?

— Без понятия. Мне в тюрьме слегка того, голову разбили. Так что если я и перешел где-то дорогу эфириалам — то не помню этого. Тут более уместный вопрос — что Зильбер говорил про сливы, вынюхивание и то, что ты догадываешься о чем-то.

Рикер зло сплюнул.

— Предательство — вот о чем речь. Какой-то Дом озаботился тем, чтобы третья книга твоего авторства у нас не появилась. Зависть — она такая, а у могущественного Дома много врагов... Понимаешь, у нас в Дагаллоне эфириалы не могут просто так объявиться. У нас кругом стоят священные пилоны, препятствующие вторжению из Хаоса, и потому эти приблуды могут попасть к нам только при помощи людей. С Квинтоном проделали такой мерзкий ритуал — надо только выяснить кто, как вернемся. Кажется, одним знатным Домом в Аркадии станет меньше вскоре: за такое виновника ждет смертная казнь, а Дом — большие неприятности, если виновник не сам глава. Но без ведома главы такое не делают, сам понимаешь, так что дни Дома сочтены... Кто-то очень просчитался, решив, что свидетелей не останется и все шито-крыто...

— Ты оптимист.

— Уж будь уверен: имперская служба безопасности будет землю рыть, но найдет. Это одно из самых страшных преступлений у нас. Не только против жертвы — против всего нашего общества.

Я вздохнул.

— Для начала, надо вернуться в Дагаллон. Еще один дирижабль есть?

Рикер тоже вздохнул.

— Нету, так что плохи наши дела. Остается один выход: через Подземье.

— Подземье?

— Угу. Я тебе про него потом расскажу, но вначале давай бросим Зильбера в огонь и свалим отсюда до того, как кто-то еще припрется или лес загорится!

* * *

Горы рождаются при столкновении литосферных плит — это я знал еще с уроков географии. Сталкиваются две плиты — и под действием колоссальных сил начинают расти горы. Но здесь, на этой странной иной Земле, случился странный парадокс: когда столкнулись две литосферные плиты, родился Хребет Мира, берущий свое начало в Малом Свете и уходящий далеко в неизведанные края огромного Дагаллона. Однако на участке шириной примерно в триста километров случилось странное: края литосферных плит пошли загибаться не вверх, а вниз. В результате в колоссальной горной гряде образовалось 'седло', частично ушедшее ниже уровня моря метров на двадцать. Другими словами, так называемый Великий Пролив — дагаллонское название, в Малом Свете его зовут Морем Клыков — который разделяет два континента, фактически находится над частью Хребта Мира. Ну а то, что сам по себе Хребет Мира полон длинных-предлинных пещер, знает каждый ребенок, по словам Рикера.

— То есть, мы пересечем трехсоткилометровый пролив под землей? — уточнил я на всякий случай, хотя и так прекрасно понял план товарища.

— Именно.

— А почему не по воде?

— У тебя есть корабль и матросы, которые не станут задавать вопросов или полно денег, чтобы этот корабль нанять? Дагаллонец и чернокнижник — не те люди, кому легко будет найти нужный рейс. К тому же, Море Клыков не просто так носит свое название. Там везде из воды торчат скалы, и по проливупроходит крупное океанское течение. Ну а там, где крупное течение проходит по мелкому место, оно слишком быстрое. Потому все в Малом Свете плавают только на Олерон, и мы — тоже на Олерон. Там и происходит торговля. А по проливу разве безумец поплывет. В общем, Подземье — самый безопасный и надежный вариант.

— Триста километров под землей — это сложнее, чем ты думаешь, — попытался я урезонить Рикера.

— Нет, Хаос подери, это не сложнее, чем я думаю, потому что я знаю, насколько это сложно и опасно! Но у нас нет других вариантов. Попытка добраться морем чревата попаданием в лапы сам знаешь кому. Но для тебя подземный вариант имеет одно бесспорное преимущество.

— Какое?

— Там тебе не грозит снова попасть в тюрьму и провести в ней остаток своих дней. Если погибнем — то быстро. У тамошних обитателей нет обыкновения брать пленных.

— А там еще и обитатели есть?! — едва не взвыл я.

— Ну естественно. Собственно, все экспедиции, которые туда снаряжаются, хоть с нашей стороны, хоть с этой, как раз и ходят за добром тамошних жителей.

— И что это за жители? — спросил я, предчувствуя очень хреновый ответ.

В общем, предчувствие меня не обмануло.

Когда-то в давние времена в пещерах находились целые поселения странного невысокого народца, который добывал из глубин странные колдовские кристаллы и занимался производством различных волшебных артефактов. Этот народец торговал на обе стороны, нередко продавая одним товары других и наоборот, потому сквозная проходимость Подземья ни у кого никогда не вызывала сомнений. На них порой нападали жители поверхности, но без особых результатов: непрошенные гости зачастую находили там только свою погибель от смертоносной магии, ужасных существ и предыдущих визитеров, превращенных в неупокоенных стражей.

Примерно за тысячу лет до настоящего времени из Подземья внезапно поперли твари Хаоса вроде знакомых мне виндинго и чего похуже, начался так называемый 'черный потоп', когда за десять лет просто исчезли три королевства в Малом Свете и рухнула некогда великая империя в Дагаллоне. Собственно, именно в те дни набрали силу и влияние инквизиторские организации и ордены вроде знакомых мне паладинов. В конечном счете, 'потоп' закончился, Подземье по краям подверглось зачистке, а о том народце, что там жил, больше уже никто ничего не слыхивал.

Однако магия их, странная и не основанная на эфире, осталась. И потому и поныне смельчаки ходят в Подземье в поисках богатства. Иногда им везет и они возвращаются с чем-то вроде сандалий, позволяющих ходить по вертикальным поверхностям, кинжала, который передает убийце жизненную силу жертвы, или тому подобных вещей, принцип работы которых непонятен ни ученым, ни магам.

Но чаще искатели не возвращаются вовсе. Хотя других обездоленных и отчаянных людей, мечтающих одним махом запрыгнуть из грязи в князи, это не останавливает.

— Не нравится мне это, — сказал я. — У нас вообще есть хоть малейший шанс? Ты же не знаешь этих пещер, заблудимся и сгинем даже без посторонней помощи! Тупо загнемся от голода!

— Не загнемся. Там полно живности, которая годится в пищу. Шансы есть, потому что двадцать лет назад один летун сумел пройти через Подземье отсюда к нам. Такие случаи бывали и раньше, но именно этот задокументирован и доказан. Два летуна разбились здесь. Один предпочел сдаться властям, а второй ушел под землю. Он вернулся, потратив на путь около месяца, и детально описал само Подземье, где он был, и то, как он выживал. Ему многие не верили по ряду причин, но десять лет спустя морским путем вернулся второй, он-то и подтвердил правдивость рассказов. Поскольку я готовился к полетам в Малый Свет — то очень обстоятельно изучил возможность пешего маршрута.

Я вздохнул.

— Нам понадобится бездна всего. Припасы, экипировка, снаряжение...

— У меня есть план. Мы найдем экспедицию и присоединимся к ним.

— Ага, они будут очень рады двум дагаллонцам...

Рикер самодовольно усмехнулся:

— Именно что будут. Мы им так и скажем: мы собираемся пройти к Дагаллону и знаем, что и как делать под землей. Им — люди, знающие реалии Подземья, в том числе самой глубокой его части. Нам — сопровождение на значительную часть маршрута. Они снабдят нас всем необходимым. А что я тут вне закона, а ты некромант — не очень существенно, важнее, что мы повышаем их шансы куда-то дойти и что-то найти.

— Твой план мне все равно не нравится. Слишком опасно.

Рикер развел руками:

— А тебе везде опасно. Тут ты будешь преследуемым до конца своих дней, причем не только людьми, но и эфириалами, как оказывается. У нас тебе не грозят ни люди, ни эфириалы, ибо некромантия у нас легальна, а эфирные приблуды вообще попасть в Дагаллон сами по себе не могут.

У меня имелась своя точка зрения на этот вопрос. Я настолько знаменит, что ради недопущения кому-то завладеть моей книгой кто-то пошел на злодеяние. Так что насчет угрозы от людей Рикер заблуждается. С другой стороны, там еще надо будет разобраться, какая политика выгоднее. То ли просто слить все, что могу, и стать никому не интересным, то ли согласиться взять в ученики всех желающих и стать интересным всем сразу. Правда, я пока сам не знаю, кого и чему учить буду — но это уже другой вопрос. Как вариант — примкнуть к какому-нибудь могущественному Дому и жить под его защитой.

В общем, все-таки Дагаллон — более предпочтительный вариант. Осталось до него добраться.

Мы с Рикером вернулись в руины и принялись собираться в дорогу. Оказалось, что он при себе имеет немало ценного снаряжения и запас провианта, спасенного из обломков его дирижабля, но тащить все это далеко на север ему не под силу, там килограммов тридцать или тридцать пять. И вот тут мой конь внезапно оказался очень полезным. Правда, мне придется идти пешком, потому что мои пожитки, пожитки Рикера и меня он не сдюжит. Невелика потеря, впрочем: все равно ехать верхом для меня привилегия спорная, я не умею. Как оказалось — Рикер тоже не умеет.

— Дворянин — и не умеет верхом? — удивился я.

— А зачем мне верхом ездить? У меня автомобиль имеется, Дом Винг — один из богатейших.

— И то правда.

Он достал из планшета карту и расстелил ее на камне, который служил нам столом.

— Мы вот тут, — уперся в бумагу палец, — нам надо сюда. Через вот эти горы перевалить, а на северном склоне уже территория Болонги. Насколько мне известно, в этой стране всего один оплот паладинов-фанатиков и вообще нет своих инквизиторов, тамошний король приезжих нанимает. Так что мы вполне сможем сойти за таковых поначалу.

— У тебя есть что-то похожее на инквизиторский мандат?

— Нет, зато у тебя их ворох.

— Но они все на одно и то же имя, только из разных стран. И вообще, будет странно, что два инквизитора и оба с нетипичной внешностью.

Рикер задумчиво подпер голову кулаком.

— Ну, тут понимаешь какое дело... Белые вороны — они обычно друг дружки держатся, родство душ, все такое...

— Расскажи про родство душ тупым суеверным крестьянам.

— Ладно, покрашусь. У меня есть на такие случаи краска для кожи. И тогда я буду инквизитором Грегором дин Как-там-его, а ты — моим учеником. Тогда с тебя и мандат никто не спросит.

— А не оборзел ли ты часом?

Он только развел руками.

— А я не могу быть твоим учеником, потому что выгляжу старше тебя. Я-то в курсе, что многие криффы в двадцать пять выглядят на семнадцать, мы сошли бы за ровесников в Дагаллоне, но тут такие вещи вряд ли кто знает.

Я вздохнул.

— Ладно, ученик так ученик, Подземье так Подземье... где наша не пропадала!