А пока только фото-телефон, с расположенными на пузе под кабиной всенаправленным приемником и поворотной фарой передатчика. В теории можно и с кораблями связываться, но увы таких тренировок не проводилось и регламенты не составлялись. Кстати пометить в ближайшие планы, ценность для Флота резко увеличится. Я то надеялась в начале успеть с радио... Ну да ладно, пока противника нашли и без нас, сейчас все равно только съемка. Если выйдет, получится роскошнейшая синематографическая хроника. Две машины, раскручивают винты и одна за другой взлетают, унося специализированные камеры установленные на место кресла второго пилота. Управляются они им же, но сидящим не в кресле, которое снято, а в обнимку с камерами. Оставшиеся на земле, включая Чухачи-сана, пребывают в печали. Это они зря, сейчас всем работу найду, я где нормальная, а где и беспощадная. Что мне самой слетать не хочется что ли? Интересно же ведь посмотреть на морской бой со стороны и практически в безопасности. Да, а летаю я сейчас наверное хуже всех... Одно дело абстрактные знания, а другое практические умения. Тем более новые машины, сборно-разборные для удобства перевозки на судах, явно будут отличаться поведением от тех, на которых я летала последний раз.

Через час, вылет повторяется второй парой, на этом все у нас только четыре летательных аппарата. Ниномия Чухачи, нервничает как и я, нет нужно делать радиосвязь, иначе не хватит никакого здоровья.

— Чухачи-сан, не стоит волноваться. Нам не по чину летать первыми. Лучше наконец подумайте, как будем называть наши летательные аппараты? После их появлении на войне место в газетах нам обеспечено.

— Акеми-сама, — у него я тоже исключительно Госпожа, навсегда, единственно без посторонних называет по имени, — разве Jikohikō (自己飛行)[самостоятельно летящий] не вполне нормальное название?

— Чухачи-сан, хотим мы этого или нет наш аппарат, разойдется про всему миру. Уже есть попытки повторить наши достижения. Даже без этой войны, такое произошло бы, а с ней произойдет очень быстро. Появятся и другие аппараты такого типа. Нужно не только групповое название и не просто номер, а именно название серии.

— Ну тогда hikoki (飛行機), или kokuki(航空機), летающая машина.

— Снова хорошее групповое название, но я же Вам показывала чертежи... Хотя kokukoki получится забавно, что то я подобное слышала. Может kakin(家禽) птица? Неблагозвучно на русском...

— Jinsoku (迅速)!

— Стриж? А почему бы и нет!

Вот так и проходит еще час, пока наконец первая пара не заходит на посадку. Хотя все hihito в возбуждении машут руками, поощрять нарушения инструкции я не собираюсь. Всего то пара животворящих плюх и экипажи отправлены к врачу, камеры со всеми предосторожностями к фотографам, на перезарядку и проявку пленки, а машины закатываются на осмотр механикам. Вот в палатке у врача уже можно побеседовать. А то они все прям подпрыгивают на подушках несмотря на уже почтенный возраст.

— Идет настоящее сражение!

— Наши и три русских броненосца.

Так, очередная моя оплошность. Но не могу же я за всех думать. Мои hihito все служили в Армии и о кораблях, особенно чужих, имеют весьма смутное представление. Как впрочем и я, морской офицер в основном по названию. Как еще дали не специалиста, а именно строевого? Видимо чтобы Императора порадовать. (Героиня испытывает сарказм, а между тем угадала совершенно верно. Как Вы помните, флотские просто решили не уступать армейским.) Из дальнейшего выясняется, что нашли место встречи довольно быстро, с самолета отлично виден дым из труб. Бой еще даже не начался, так что пара кружа снимала как русские сформировали колонну и пошли в атаку, как началась перестрелка, ну и дальнейший ход боя. Пленка как раз заканчивалась, когда подоспела смена.

Тридцать кабельтовых, пять с половиной километров, русские броненосцы преодолели за двенадцать минут, после чего, выйдя на дистанцию в двадцать кабельтовых точно также начали сбрасывать скорость и по одному отворачивать от берега. Японцы к этому моменту только завершили свое построение в две колоны. В это время русские броненосцы как раз удачно прикрыл, сначала "Новик", а потом ненадолго и "Боярин". Всего по русским кораблям на сближении выпустили порядка восьми сотен снарядов калибра 152-мм. На "Пересвет" и "Ретвизана" пришлось по два десятка попаданий, "Победа" так и осталась с отметиной от единственного снаряда угодившего в нее случайно при начале пристрелки. Главным калибром японцы выпустили шесть десятков 12" снарядов по "Пересвету", три из попавших бронебойных, взорвались на броне, не в силах ее пробить, четвертый прошил трубу не взорвавшись. То есть японские взрыватели в бронебойных снарядах, были слишком чувствительными для пробивания брони, но слишком тугими, когда снаряды пробивали корабельные конструкции. Забегая вперед, стоит отметить, что русские взрыватели всегда срабатывали правильно, именно когда бронебойный снаряд пробивал броню, с достаточным замедлением. Ну а через воду и конструкции, и они проходили без срабатывания, как и должны были. Но никто ж ведь не читает инструкции... По "Ретвизану" били крейсера, чьи 8" орудия могли давать по два выстрела в минуту, хотя давали примерно полтора за счет хилости расчетов. Поэтому снарядов было выпущено около сотни, из них попаданий было пять. И снова бронебойные японские снаряды себя не показали, ничего не пробив. Зато фугасные 152-мм хоть и не всегда срабатывали, за уж сработав обеспечивали весьма мощный взрыв.

"Ретвизан" главным калибром выпустил из носовой башни 16 снарядов, "Пересвет" и "Победа" по три десятка. Не сказать чтобы русские стреляли плохо, они просто не умели стрелять на большие расстояния. Да и камуфляж в такой ситуации был на удивление эффективным. Накрытия возникали со всех сторон, но до момента поворота так ни одного попадания в "Mikasa" и не было зафиксировано. Пушки же калибра 152-мм может и могли бы показать большую точность, но их казематы были осыпаны сначала осколками близких разрывов аналогичных снарядов противника, что сбивало прицел, травило едким дымом окислов азота и периодически ранило людей, а потом и по несколько попаданий внутрь последовало. Не то чтобы японцам очень везло, но двадцать попаданий, это двадцать попаданий. Число казематной артиллерии по правому борту у обоих заметно уменьшилось. Так что без помех действовали только пушки "Победы", и даже добились нескольких попаданий, но тут уже броня японцев спокойно выдержала разрывы относительно слабых русских фугасных снарядов. А были бы это бронебойные, всякое могло бы случится. Еще одно из последствий такого количества взрывов, многочисленные пожары на палубе. Все что могло гореть, горело, поджигаемое раскаленными осколками и жаром взрывов. Аварийные команды просто не справлялись, будучи к тому же постоянно выбиваемыми. После же разворота все волшебным образом изменялось, привычная дистанция, борт с неповрежденным средним калибром, вторая башня наконец включившаяся в развлечение. Уменьшение количества вражеских попаданий, за счет ориентации поперек траекторий снарядов. И уже начавшие уставать японские заряжающие, державшие все это время непосильный максимальный темп.

Один за другим бронебойные снаряды догоняющих параллельным курсом русских начали дырявить флагман. И когда они пробивали броню, неизбежно следовал взрыв. Так вскоре была выведена из строя кормовая башня. Особого пожара не возникло, поскольку затворы орудий и люки подачи были закрыты, и зарядов во внутреннем объеме не было. Но вроде бы скромное количество взрывчатки русского снаряда дало достаточное количество осколков, заодно контузив даже тех, кому повезло не быть убитым или искалеченным крупными кусками металла. Впрочем и на русских сосредоточился максимально плотный огонь из возможного, все броненосцы и крейсера японцев к этому моменту уже были развернуты. И то что "Mikasa" лишился башни, потом последовательно обзавелся дырами в трубах, дырами на уровне ватерлинии, а потом и вовсе вывалился из строя, потеряв управление от удачного снаряда в румпельную, никак не повлияло на эффективность стрельбы остальных японцев. На короткой дистанции и они стреляли еще лучше. За прошедшие тридцать минут с момента поворота русских, "Mikasa" превратился в неуправляемый металлолом, не способный вести регулярный огонь, на котором несколько раз вспыхивали пожары. Но и с передовыми русскими броненосцами было по факту покончено. Нет они не пошли на дно, но под сотню попаданий на каждого превратило их в уже не гаснущие факелы, без артиллерии на левом борту. С заклиненными башнями, притом пробить ни одну не удалось, с дырявыми трубами, окутывающиеся паром из рвущихся котлов и магистралей, они внушали какой-то суеверный ужас любому наблюдателю, почему то напоминая зомби.

Сейчас, когда "Mikasa" был явно выведен из строя, описывая циркуляцию и все больше увеличивая крен, по приказу полагалось перенести огонь на следующий в строю корабль. Но перенести огонь была способна лишь "Победа", на двух других кораблях даже скомандовать было некому. На обоих, несколько раз, близкие разрывы эффективнейшим образом нашпиговывали боевые рубки облаком мелких осколков через чрезмерно широкие амбразуры. Убитых было мало, а вот контужены, изранены и выведены из строя, почти все. На "Победу" же, был в свою очередь перенесен огонь одиннадцати кораблей и она очень быстро приближалась по состоянию к тому виду, в котором пребывали остальные русские броненосцы. При таком количественном перевесе начинается перевес качественный, казематные орудия были выбиты буквально за несколько минут выпустив не более пары десятков снарядов по новым целям. Крейсера отвернули к этому моменту на пересекающийся курс, снова реализуя "кросс-Г", поэтому приказ бить только по первому кораблю нарушен не был. По крайнему крейсеру хоть и недолго, стреляли орудия правого борта "Победы". Пока было чем и кому стрелять, но это продлилось очень недолго. В итоге и "Iwate" бывший младшим флагманом у броненосных крейсеров и "Asahi" шедший в строю за "Mikasa", получили всего по несколько попаданий снарядов 152-мм не причинивших им особого вреда. И русские крейсера на помощь не успели, все четыре крейсера адмирала Деву получили изрядную трепку, но сумели их задержать. На тот момент когда они все же вышли к месту боя линейных сил, все уже заканчивалось. Поэтому контр-адмирал Михаил Павлович Молас, флагман крейсерского отряда, находящийся на "Баяне", принял решение уходить. Чтобы хотя бы крейсера отряда сохранить. При том что капитан "Баяна" Роберт Николаевич Вирен, известный своей лихостью, решение всецело одобрил, — "Поздно отвлекать. Не успели!" Побитые японские легкие крейсера, ни помешать их уходу, ни пойти в погоню не смогли.

В итоге крейсера русских так и ушли, у японцев кораблями которые можно было в теории бросить в погоню, были миноносцы, но увы, это как раз единственный класс, в котором в их флоте фактические показатели скорости были заметно хуже заявленных. Да и расчеты артиллерии были заметно выбиты только на крейсере русской постройки, — "Палладе", — в целях облегчения веса орудийных щитов не имевшей. У немцев по происхождению, щиты на пушках вполне нормально защитили от разрывов легких снарядов. Так что дневная атака может и удалась бы, но ценой больших потерь, а может и вовсе все сточились бы без толку. В итоге миноносцы занялись остовами русских броненосцев, упорно не желавшими спускать флаг. И спасением экипажа "Mikasa", крен на котором хоть и удалось стабилизировать, но поступление воды все продолжалось, при том ускоряясь. Несколько русских снарядов умудрились взорваться в промежутке двойного днища, распустив листы обшивки, так что пластыри не помогали. Капитан в итоге скрепя сердце и скрипя зубы (именно так), объявил эвакуацию. Можно было бы еще долго бороться за живучесть, но у эскадры не было столько времени, а в одиночку, точно не было шансов. Адмирал Того вместе со штабом, перебрался на "Asahi", только после того, как перенесли многочисленных раненых. Сейчас спешить было уже некуда, бой заканчивался, не требуя руководства. Не желающие сдаваться, несмотря на уничтоженную артиллерию и судя по пожарам выбитую палубную команду, русские были торпедированы.

Только после нескольких подводных взрывов, русские моряки поняв намек, стали покидать свои корабли, открыв клапана на котлах и соответственно бросив ход. Правда со средствами спасения было не очень, что не было посечено осколками, то весело горело. Так что самый надежный способ, был просто бросится в воду, желательно с обломком чего нибудь плавучего и дожидаться пока японцы с миноносцев не примут. Что интересно, с обеих сторон никакого ожесточения уже не было. Как будто еще десяток минут назад не грохотал страшный бой. Впрочем лезть за ранеными, на тонущие русские корабли, японцы не собирались. Спасенных выгружали на крейсера и броненосцы, а после снова подходили к месту, где медленно погружались в воду четыре гиганта, чтобы лечь на песчаное дно, на местном мелководье. Именно поэтому не стали связываться с буксировкой, долго и по пути можно утопить в далеко не столь удобном месте. Самое крупное в современной истории сражение кораблей было закончено, японский флот тронулся к Чемульпо зализывать раны. С момента начала боя прошло всего два часа, еще через два часа, японские корабли встали на рейде и у причалов порта..

Первая пара успевает вылететь повторно, но продолжить съемки боя им не пришлось, как поясняет вернувшаяся вторая пара, наши корабли уже идут к Чемульпо, а русские корабли среднего размера, видимо к себе на базу. Первая пара пошла их провожать. Да, будущих hihito явно нужно учить и флотской и армейской премудрости. Тогда их ценность сразу же возрастает и как наблюдателей, и в будущем. Чтобы понимали, что за тактическая ситуация складывается и куда оптимальнее всего наносить удар. Разбитые кухни, скорее всего важнее разрушенных траншей, артиллерия важней пехоты. А если случайно попасть по вражескому госпиталю, то при нынешних порядках, тебе и от своих достанется. Так что войсковые наставления и уставы, нужно учить и свои и противника. А пока выдать животворящего пинка оператору снимающему для истории наши взлеты и посадки. Поле прекрасно обойдется ближайшие несколько часов и без нашего внимания, а вот вход победителей в порт стоит увековечить. И еще нужно узнать судьбу моего "дедушки". С его счастьем я почти уверена что тонущий наш корабль, это его флагман. а с него дурака станется, что нибудь героическое выкинуть. Хотя все же в отличии от многих прочих он хотя бы рационален. Ладно хватит себя накручивать, а то зарыдаю еще к полнейшему изумлению окружающих. Все же женские гормоны легко пробиваются через сколь угодно рациональный склад мышления.

В порту суета и толкотня, иностранные стационеры, — английский крейсер "Тэлбот", французский "Паскаль", итальянский "Эльба" и американская канонерская лодка "Виксбург", еще с вечера скромно жмутся по углам гавани, уступая место. Но не уходят, им насколько я понимаю интересно. Ну а наш победоносный флот начинает выгрузку пострадавших и пленных. Худшие мои предчувствия не оправдались. Того живее всех живых, хотя очень злой, в чем я убеждаюсь на удивление легко добравшись до него на новом флагмане.