Так в обнимку мы просидели ещё около получаса, прежде чем девушка окончательно успокоилась и пришла в себя. И затем она начала рассказывать всё то, что узнала.

-По большей части воспоминания были не связаны. Боль и отчаяние — вот всё, что преследовало Пирейне с начала жизни и до её конца. Она никогда не знала своих родителей и с малого возраста жила на улице в нищете, голоде и холоде... Тогда шла война Предательства, поэтому до ребёнка сироты никому не было дела — самим бы выжить. Но всё резко переменилось, когда её, умирающую от побоев, полученных в драке за жалкую краюху хлеба, нашёл Ахрат Белый. Он увидел в маленькой девочке дар нести людям свет и жизнь. К сожалению, долго счастье не продлилось. Война не щадит никого. Тем более тех, кто получил благословление от Четверых. Ночью последователи братьев прокрались в их дом и убили обоих. Когда она оказалась в Бездне, ей без всяких разговоров выдали оружие и отправили сражаться за Райские Сады. И Пирейне билась не на жизнь, а на смерть. Но не битва сломила её, а осознание того, что какие бы силы не прикладывала она или её братья и сёстры по оружию, этот бой им не выиграть. А Четверо просто сидели в безопасности и ничего не предпринимали. Век за веком орды демонов нападали на них, отвоёвывая территорию шаг за шагом. Отчаяние помутнило разум Чемпиона и со временем её единственным желанием стало окончить войну любыми средствами...

-И с помощью крови своих соратников она проложила себе лестницу наверх...

-Да, но это не всё. Так же Пирейне угнетала причина, по которой началась сама война Предательства.

-Как так? — удивился я странному откровению. — Братья предали остальных Всеединых, отравив их во время еды, но их смогли победить находившиеся в доме последователи и их ученики. Немедленно разгорелась битва, которая, подобно лесному пожару, разнеслась по всему континенту, унося сотни тысяч жизней и длившаяся несколько десятков лет.

-Всё верно, — кивнула Сания. — Но почему всё это произошло? Почему тёмные братья решились пойти на такой шаг?

-Честно говоря, я не особо изучал историю, как и догматы Церкви тоже, — машинально пожав плечами, ответил я. Никогда раньше не задавался вопрос, по каким причинам Лорду Азиерису и Лорду Тимису стукнуло в голову отравить своих соратников. Церковь их изначально выставляет безумцами и маньяками, жаждущими только крови. — А была причина?

-Угу, — девушка поджала губы и наморщила носик. Ей самой неприятно было даже думать о том, что она собиралась сказать. — Власть. Им хотелось больше силы, чтобы покланялись только им. Но... было и что-то ещё, правда Пирейне так и не узнала, что именно. Её наставник как-то обмолвился словами, что Всеединые когда-то тоже были людьми и поэтому им не чужды человеческие эмоции, такие как ярость, обида, радость, боль, зависть и даже любовь. Но это всё...

-Вернёмся к порталу, — я решил не лезть в тайны седых эпох. Даже за то, что мне сейчас довелось услышать, дознаватели Церкви напластают меня на тонкую соломку, чтобы вытянуть всё до последнего слова. Про судьбу Сании вообще лучше не думать — костёр будет для неё самым мягким приговором. Но вот от капельки сарказма удержаться не удалось. — Почему мы угодили в такую дыру? Хуже могло быть бы, только если бы нас выбросило посреди открытого моря, на остров Искр или на какой-нибудь одинокий зуб Пасти. Сидели бы там и куковали до первого шторма. А, во, самая верхушка...

-Эрик, — проникновенно произнесла девушка, и я сразу заткнулся. — Если бы она осталась настраивать портал, и ты, и я были бы уже мертвы. У неё просто не оставалось выбора, кроме как рискнуть.

-Легко ставить на карту чужие жизни...

-Свою на тот момент она уже отправила в отбой, — всё тем же тоном сказала единорог. Похоже, её мнение о Падшей сильно изменилось, что, впрочем, не удивительно.

Но даже после всего этого я не мог сделать того, что, по всей видимости, смогла Сания — простить Пирейне. На мой взгляд, грехи златоглазой колдуньи слишком тяжелы для того, чтобы искупить их самопожертвованием. Но спорить со своей спутницей я не собирался. Сейчас не время и не место для отвлечённых бесед о проблемах морали и теологии.

-Хорошо, — серьёзно кивнул я, показывая, что не намерен продолжать разговор. — Нам стоит двигаться дальше. Ты отдохнула?

-Да, со мной всё в порядке. Спасибо что выслушал, Эрик.

-Хэй, да ты перестала забывать моё имя! — хмыкнул я, поднимаясь с раскалённого песка.

-Я больше никогда ничего не буду забывать, — девушка вновь улыбалась. От испуга и боли не осталось и следа. — Моя болезнь ушла навсегда.

-Но это же... отличная новость!

-Угу. Смотри, что это там?

Она ткнула пальцем куда-то за дальний бархан. Лично я ничего отсюда не видел, но зрение у единорога было куда острее моего. Мы сделали по глотку из фляги — из-за добавленных туда снадобий вода сильно горчила, но они помогали легче переносить тягости пути — и направились в указанном направлении.

Сания привела нас на плоское каменное плато. Такое ощущение, что тут раньше стояла гора, но затем чей-то исполинский клинок срубил вершину, оставив круглую, ровную площадку, длинной в пару сотен шагов. Песок здесь не задерживался, зато нашим глазам предстало нечто другое. Кости. Здесь нашли своё пристанище десятки, если не сотни, разных существ от мала до велика. Встречались на этом кладбище и человеческие останки. В самом центре плато возвышался трёхгранный чёрный обелиск, похожий на стилет, стремящийся проткнуть небеса. Высотой странное сооружение было в три, может четыре моих роста.

-Уж не знаю почему, но мне внезапно захотелось как можно быстрее убраться отсюда, — медленно произнёс я, играя в гляделки со скалящимся черепом какого-то животного. Несложно угадать, кто вышел из этой дуэли победителем.

Девушка согласно кивнула, вцепившись в мой рукав.

Не заходя на усеянную костьми площадку, мы обошли её по широкой дуге и отправились дальше. Но спустя десять минут ходьбы из-за очередного бархана выглянула точно такая же чёрная игла. И вновь на меня с немым укором смотрели десятки черепов. Мертвецам не нравится, когда их вечный покой беспокоят шелудивые живые.

-Хм. Наверно их тут несколько, — задумчиво произнёс я, оглядывая округу, но ничего интересного не обнаружил. Один огненно-рыжий песок. — Пошли, это дурное место.

Сания, всё так же сжимая рукав, послушно последовала за мной, не отрывая испуганного взгляда от обелиска.

-Что-нибудь чувствуешь?

Она вздрогнула, несколько секунд не отвечала, а затем отрицательно помотала головой, стегнув меня своими волосами.

Хотите угадать, на что мы наткнулись спустя ещё десяток минут? Правильно! Круглая каменная площадка, груды костей и чёрный обелиск посреди них.

-Меня терзают смутные сомнения... — протянул я сквозь стиснутые зубы. — Стоит проверить.

Покопавшись в сумке, я достал оттуда пустой сосуд и положил его на край.

-Идём.

Десять минут. Плато. Кости. Обелиск.

-А теперь... — я потащил девушку вбок, собираясь сделать круг, но буквально через две дюжины шагов увидел блеск стекла на солнце. Моя склянка лежала на том же месте, где её и оставили. — Дерьмо!

-Что происходит? — спросила Сания. — Как мы могли вернуться на то же место!?

-Магия. Скорее всего — арканум. Пространственная петля. Небольшой лоскут мира, бесконечное количество раз замкнутый сам на себя, — поморщившись, ответил я.

-И насколько это плохо? — жалобно поинтересовалась среброволосая.

Я потянул с ответом, выбирая слова, чтобы как можно точнее описать ситуацию. Итогом сего бесхитростного процесса стало следующее.

-Мы в беде.

Всегда гордился собственным красноречием!

-Да катись оно демону в зад! — не выдержав, воскликнул я, переполошив задремавшую неподалёку Санию. — Тут сами Всеединые ногу сломят! Нихрена не понятно!

Пошёл уже десятый час с тех пор, как мы угодили в ловушку и оказались заперты в пространственном мешке. Всё это время мне ничего не оставалось делать, кроме как пытаться вызволить нас отсюда, но тут меня ждало полное разочарование. Оставив единорога на краю плато, я пошёл к обелиску, разумно полагая, что именно в нём спрятано плетение, удерживающее эту петлю. Но треклятая каменюка оказалась пустышкой! Да, на нём имелись какие-то странные рисунки, похожие на переплетения ползучих лоз, но это лишь декорации. В самом сооружении не чувствовалось ни капли магии. Единственный всплеск произошёл, стоило мне ступить за круг, но он был очень слабым и не сделал ничего бросающегося в глаза.

Поначалу я воспринял это, как вызов собственным способностям, но теперь уже готов был волосы на себе рвать, лишь бы найти хоть какую-нибудь зацепку. Но забытая всеми ветрами фиговина не отзывалась ни на одно поисковое колдовство, не оживала при насыщении силой и вообще сохраняла полную инертность.

А кости вокруг будто смеялись над попытками жалкого живого человечка разгадать загадку, погубившую их.

Прокопавшись до вечера и заработав сильнейшую головную боль от чрезмерного использования магии, я внял настойчивым просьбам девушки хоть немного передохнуть. Мы отошли подальше от кладбища и устроились на ночлег. Как и в тот раз, пришлось использовать нашу одежду в качестве подстилки и одеяла, а так же лежать плотно прижавшись друг к другу.

Даже очень плотно...

-Ничего, завтра у тебя всё получится, — попыталась воодушевить меня среброволосая, которая уже более-менее оправилась от шока и теперь пребывала в своём обычном расположении духа.

Но я промолчал и скосил глаза на флягу с водой, в которой осталось, дай боги, на дюжину глотков. Если у меня не выйдет разгадать секрет этого места за ближайшие двое-трое суток — наши кости пополнят здешнюю коллекцию. Бьюсь об заклад, что единорога тут доселе не было. Мда, в последнее время пессимизм из меня так и прёт.

-Конечно, — с явно проскальзывающей фальшью в голосе согласился я. — Завтра мы отсюда уберёмся. Обещаю. Как там обстоят дела с воспоминаниями Пирейне?

-Они больше не такие яркие, — ответила Сания, как бы невзначай пододвигаясь ещё ближе. И это когда у меня все усилия направлены на то, чтобы думать о чём угодно, кроме неё! — Если будет что-то важное, я тебе обязательно расскажу.

Вскоре она умиротворённо засопела, пригревшись под моим боком, ну а я глаз сомкнуть не мог, тупо глядя на её волосы, распущенные на ночь, искрящиеся серебром в бледном свете убывающей луны. Мысли скакали между двумя вещами. Даже скорее не так. Я пытался заставить себя думать о том, что могло ускользнуть от моего внимания при осмотре обелиска, но всё возвращалось к спящей рядом девушке. Конечно, не обошлось и без парочки-другой фантазий, заставивших меня усомниться в собственной порядочности. Но вроде как вскоре дрёма начала одолевать и мой через чур возбуждённый разум. И ничего бы не случилось, если бы в какой-то момент меня не угораздило неудачно поворочаться.

Наверно, я случайно толкнул её локтем или коленкой, но девушка проснулась и сразу же всё почувствовала. Однако, вместо того, чтобы смутиться, начать ругаться или ещё что-нибудь, она лишь пододвинулась ещё ближе.

"Неужели не чувствует?" — мучительно спросил я сам себя. — "Да не может такого быть, прямо ТАМ и прижимается. Вот ведь..."

-Эрик?.. — на фоне тишины её шёпот прозвучал невероятно вкрадчиво и проникновенно. — Ты?..

Она повернула голову, вопросительно глядя на меня краешком глаза.

-Я-я, а кто ж ещё... — вышло как-то излишне ворчливо. А затем... сам не знаю, что на меня нашло. Видимо правильные решения могут иногда приходить и в мою непутёвую голову. Жаль, что они это делают так редко.

Я резко приподнялся на руках, оказавшись с ней лицом к лицу настолько близко, насколько позволял перламутровый рог девушки. Мы смотрели друг другу в глаза, казалось вечность, а затем я опустился, и наши губы на мгновение слились в поцелуе. Ощущение было незабываемым! Целой книги не хватит, чтобы описать фейерверк чувств и эмоций, взорвавшихся у меня внутри.

Потом мне не только отстраниться, но и рукой остановить Санию, решившую не останавливаться на достигнутом.

-Что не так? — чуть ли не плача от досады, жалобно спросила девушка. — Тия...

-Подожди, не надо о ней, — стараясь унять, готовое вырваться из груди сердце, перебил я её. — Не в Тие дело. Будем считать, что ты победила. Но сейчас не время и не место. Прошу тебя потерпеть, пока мы не окажемся в безопасности. Договорились?

-Да... — боги мне свидетели — ей было бы проще отдать нашу последнюю воду, чем произнести это одно слово. Будь у неё и в правду что-то от Тии, всё бы обернулось наглым: "И что мне, девственницей помирать что ли!? Негоже отказывать даме, когда она сама просит! Давай, сымай портки!". Остаётся радоваться, что вредная суккуба ещё не успела или просто не смогла испортить свою подругу.

-Спасибо.

-Эрик? — спустя несколько минут позвала среброволосая.

-Чего ещё? — уже почти уснув, пробурчал я. Эти переживания вымотали меня посильнее, чем весь прошедший день

-Выведи нас отсюда побыстрее!

Я усмехнулся, дивясь тому, какой бесстыдной и настойчивой может быть эта обычно робкая и добрая девушка.

Проснулся я с утра, как после попойки — голова гудела, будто там поселился целый рой шершней, во рту пересохло, и создавалось такое ощущение, что какой-то вредитель подсыпал мне в глаза целый воз пустынного песка.

Я провёл рукой по трёхдневной щетине (хотя это и щетиной не назовёшь — редкие волосы на верхней губе, подбородке, шее и немного на щеках) и криво усмехнулся своим мыслям. Видок у меня сейчас должен быть самый что ни на есть бандитский, только щербатой улыбки не хватало. Потрёпанная одёжка пестрела многочисленными дырами, и только клинок на поясе придавал хоть каплю солидности. Хотя в сочетании с остальным, встречный меня, скорее всего, примет за какого-нибудь проходимца, обокравшего наёмника, которого изрешетили из арбалетов. В общем — настоящее огородное пугало, хоть сейчас на поле ворон пугать.

И, тем не менее, во взгляде закончившей одеваться Сании трудно было не заметить плохо скрываемого обожания. Ну чем я ей так приглянулся? Или это у неё возраст такой — когда свербит в одном месте, и каждый встречный мужик кажется самым лучшем на свете? Поди пойми этих женщин...

Ладно, это у меня опять мозги набекрень сместились и тараканы в голове начали активно копошиться. В такой ситуации самое верное, это решать проблемы по мере их поступления, или, как в моём случае, по мере их угрозы нашим жизням. Опасность излишне любвеобильной Сании оценивается как минимальная, приближающаяся к нулевой. А вот вероятность умереть тут, запертым на крохотном клочке пустыни, весьма реальна и надо что-то с этим делать.